3
Петькино знакомство с Лёшкой Ахмеджановым началось с драки. Было это сто лет назад, еще до школы. Веселая Петька прыгала в новых валенках по снегу и смотрела, какие следы остаются. Прыгала она по-разному: с места, с разбега, как зайцы и как олени. Пока чуть не сбила с ног угрюмого незнакомого мальчишку в стареньком, но аккуратном чистеньком тулупчике, с огромным красным шарфом.
- Куда прешь? - огрызнулся мальчишка тонким голоском.
Петька застыла на месте от такого напора. В их дворе задиристых не было. А этот вообще не из их двора! Но Петьке ссориться не хотелось. Она заглянула в мальчишкино лицо и увидела, что глаза у него мокрые от слёз. Совсем недавно плакал незнакомый мальчишка.
- Ты плакал, да? - участливо спросила Петька.
- А тебе-то что?
- Бедненький! - пожалела его Петька.
- Сама ты бедненькая! - вдруг закричал он. - Как вот врежу сейчас!
Этого Петькина гордость стерпеть не смогла. Без лишних разговоров Петька ударила мальчишку в плечо. И тут же они, сцепившись, покатились по снегу. Чем бы все закончилось - неизвестно, если бы из Лёшкиного кармана не выпала пачка этикеток от лимонадных бутылок. Этикетки были чистые, хрустящие, и пахли, как новые книжки. Такие бы подошли для разных игр, которые Петька устраивала с Олежкой и Генчиком.
- Ух ты! - выдохнула Петька. - Где взял?
- Где надо, там и взял.
Петька рассердилась:
- Ну чего ты такой противный? Я же с тобой по-хорошему!
- Да-а… - вдруг жалобно протянул мальчишка. - У тебя бы собаку отобрали…
И он рассказал, что раньше они жили в своем доме, у вокзала, и был у него, у Лёшки, верный пес Пират. Но недавно папе дали квартиру в Директорском, и старый дом решили продать.
- А Пират? - спросила Петька, сама мечтавшая о собаке.
- Они говорят: "Ты не понимаешь - это дворовый пес, он в квартире жить не сможет…" А он везде сможет, если со мной!
- Пошли! - решительно дернула его за руку Петька.
- Куда?
- К твоим родителям. Им надо объяснить, что собак бросать нельзя.
- Да объяснял я, - устало и горько сказал Лёшка. - Все бесполезно. Папу не переубедишь. Он уже продал его вместе с домом. Говорит: "Пес к конуре привык, пусть там и живет. Нам он зачем в квартире? Никакой пользы. А там он на свежем воздухе, ему хорошо будет в своем дворе". А я вчера к воротам подошел - Пират воет. И я ничем помочь не могу.
Петька тоже не могла, но ее готовность Лёшка оценил. Они подружились. Лёшка сказал, что его отец работает на газзаводе. Волшебное слово "газзавод" означало завод, где делают газированную воду. Это было одноэтажное серое здание за высоким забором на берегу Ямолги. Лёшка в тот же день повел туда Петьку "пить газировку". Они смотрели, как выстраиваются в ряды на конвейере зеленые бутылки, как едут под мойкой, как наполняются шипучей душистой водой, как потом железная "рука" запечатывает их крышками. Они брали с ленты конвейера прохладные мокрые бутылки без крышек, выпивали, бегом несли их к началу конвейера и снова и снова сопровождали их по всему пути. Лёшку здесь все знали.
- Лёш, и что, даже платить не надо?! - восхищённо спросила Петька.
- He-а! Вообще-то я иногда помогаю… Штампы на этикетки ставлю, бутылки составляю.
- А можно, я тоже?
- Ну… можно, наверное.
Они проторчали на маленьком заводике целый день, а на следующий пришли уже вчетвером - еще Олежка и Генка. Девять женщин, работавших под начальством Лёшкиного отца, давали им несложные задания, угощали газировкой, благодарили за помощь. Скоро уже никто и не помнил, что когда-то Лёшка жил не в их дворе.
4
Петька нашла Лёшку и Алёнку у ручья в Заколдованном Лесу, как и говорил Морюшкин. Алёнка прижимала к себе маленькую плюшевую собачку, глаза ее подозрительно блестели. Петька подошла не здороваясь, села рядом с Алёнкой на скамейку. Лёшка, что-то говоривший, сбился. Смутился и подтолкнул Алёнку:
- Иди отсюда…
- Не пойду, - чуть не плача, но упрямо сказала Алёнка. - Я первая здесь сидела, а не ты! Сам вот и иди…
- Ну ты даешь! - восхитился ее дерзостью Лёха.
- Ты чего к ней пристаешь? - угрожающе спросила Петька.
- Не пристаю я.
- Пристает! - начала плакать Алёнка. - Он пристает! Петь, скажи ему!
- Да чего ты, дура, заголосила! - крикнул с досадой Лёшка.
Алёнка заплакала в голос, а Петька набросилась на Лёшку.
- Что ты кричишь? Пристал к маленькой! - Она порывисто и грубовато обняла Алёнку. Та хотела вырваться, но Петька не заметила, только сильней прижала ее к себе. - Что ты от нее хочешь?
- Знать хочу, говорила она своему брату чего про шалаш или нет!
- Дурак ты, Лёшенька! Зачем тебе это понадобилось?
- Потому что… Потому что я хочу знать, кто виноват, вернее, что этот твой Денёк ненаглядный не виноват!
Петька даже не обиделась на "ненаглядного" - до того ей грустно стало.
- Ну почему тебе так не хочется, чтобы человек остался честным?
Желтые Лёшкины глаза сузились. Стали совсем кошачьими.
- Потому что если кое-кто в этого человека влюбился по уши, то это еще ничегошеньки не значит, - насмешливо, с растяжечкой сказал Лёшка, резко повернулся и пошел прочь.
Петька так и застыла на месте от этих слов.
Прошлой зимой Бродяги часто катались с горки. Сядешь верхом на старые заслуженные санки, веревку натянешь, как вожжи, и - вниз! вниз! - по укатанной горке. Бывали и веселые неудачи - санки сворачивали в мягкий пушистый снег. Но однажды Петька врезалась в заледенелый сугроб. Голова загудела ровно и муторно, а лицо зажгло, будто в кожу вонзились тысячи ледяных игл, - вроде бы и лед, а лицо горит.
И сейчас, после Лёшкиных слов, Петька будто бы снова на большой скорости врезалась в ледяной сугроб: лицо вспыхнуло, загорелось огнем, а голова загудела. Алёнка стала дергать Петьку за рукав, но она только головой помотала: ничего, мол, все в порядке, и со всех ног бросилась бежать. Через Заколдованный Лес, через Поляну, по лестнице в Хижину. Слава богу, никого! Петька с разбегу повалилась на коврик. Что он такое сказал?! Неужели все так думают? Разве она, Петька, ведет себя так, что про нее такое думают? Неужели и Денёк тоже думает, что она влюбилась?! Что ей делать теперь?
- Петь, Петь? Что с тобой? - это неслышно пришла Ленка и осторожно тронула подружку за плечо.
Петька оторвала ладони от лица, посмотрела на Ленку огромными блестящими глазами, сказала торопливо и жалобно:
- Лен, Лёшка сказал, что я в Денька влюбилась. Он ненормальный какой-то, с Алёнкой разбирался…
- С Алёнкой разбирался?
- Да… И про меня такое сказал… Зачем он так сказал?
Ленка покачала головой, села напротив Петьки.
- Чумовой какой-то… - вздохнула она. Подняла на Петьку глаза: - Ну а если бы и влюбилась, что с того?
- Да не влюбилась я! - вспыхнула Петька. - Мы просто дружим! Будто нельзя просто дружить… Со всеми остальными можно, а с ним нельзя? Выходит, я и в Сашку, и в Генку влюбилась! И в Олежку, своего брата? И в самого Лёшеньку… - У Петьки вырвался смешок. - И ты тоже!
- Да он сам в тебя влюбился, этот Лёшка, - сказала проницательная Ленка.
- И ты туда же! - уже весело возмутилась Петька. - Вы что, сериалов насмотрелись?
- Да ну тебя! - отмахнулась Ленка. - Будто в одиннадцать лет человек влюбиться не может.
- Может, - убежденно сказала Петька, - но не собираюсь я ни в кого влюбляться. И вообще, пойдем, а то в школу опоздаем. А с Лёшкой я сегодня весь день разговаривать не буду. И назло ему не буду с Денька глаз сводить.
- Назло не надо. А Денёк к Егору придет?
- Придет. Слушай, Лен, а твоя мама может сшить ему плащ?
- Ну наверное… Я спрошу.
- Слушай, я вот что придумала…
И Петька поведала ей свою идею о посвящении Денька в шайку Вольных Бродяг.
5
Весь день, с самого раннего утра, Петька ждала вечера, чтобы пойти к Егору в дом над обрывом. Но когда она пришла домой из школы, случилась такая большущая и долгожданная радость, что Петька забыла все на свете.
Папа сказал торжественно:
- Несмотря на все твои мелкие прегрешения, год ты закончила хорошо, и… - Он улыбнулся и добавил чуть-чуть виновато: - Вообще-то мы обещали тебе на день рождения, но тогда совсем не было денег. Впрочем, я думаю, такой подарок лучше к лету.
Под эту речь Иван втащил в комнату велосипед. Петька не верила своим глазам. Это был не просто какой-то там велосипед! Это был "тот самый": изумрудного цвета, невысокий, легкий. Петька целый год на него смотрела в магазине, но он стоил неимоверно много - целое состояние! И вот это чудо, ее мечта, у нее! Петька завыла от восторга и повисла у папы на шее.
- Пусти, сумасшедшая!
Петька бросилась к своей "лошадке". Погладила седло, изогнутый руль, тренькнула звонком. Она была так счастлива, что чуть не заплакала. До сих пор у Петьки не было никакого велосипеда. Вернее, с тех самых пор, как она ласково попрощалась с детским "Лёвушкой" и отдала его Галке. У всех Бродяг были, а у нее не было. Петьку, конечно, всегда катал кто-нибудь из мальчишек. Сашка даже специальное маленькое седло на раму прикрепил. Но одно дело, когда ты пассажир, и совсем другое, когда - всадник.
- Лошаденок мой… - мурлыкала над ним Петька. - Я покатаюсь, да?
Иван еще раз проверил тормоза и колеса, затянул все гайки и помог племяннице спустить подарок во двор. Петька присела перед велосипедом на корточки, вдыхая густой запах свежей смазки, резины и нового металла.
- Долго не катайся, на большие дороги не суйся, - предупредил Иван. - А то мама с бабушкой вмиг отберут игрушку.
Он похлопал Петьку по плечу и пошел домой, а Петька осталась наедине со своим счастьем.
Чуть-чуть волнуясь, она села на велосипед. Вышло у нее это неловко. Но ничего, она еще научится! Медленно, не торопясь, Петька объехала двор, а потом выехала на улицу. Она решила сначала испробовать велосипед, а потом вернуться к дому. К этому времени Бродяги уже наверняка соберутся у Камня, и вот она, гордая и счастливая, грациозно въезжает во двор…
- О-ля-ля!
В велосипеде Петьке нравилось всё: и тихое шуршание упругих, не очень больших колес, и изогнутая линия рамы, и подножка, и голос звонка…
С улицы Декабристов Петька свернула в парк. Там после ночного дождя стояли глубокие лужи. Подняв ноги, Петька врезалась с разгона в их коричневую воду.
- У-ух!
После луж от колес на асфальте оставался ровный след рубчиков. И это тоже нравилось Петьке.
- Вперед! - скомандовала Петька и с бешеной скоростью закрутила педали.
Дорожки парка, ворота, Центральная площадь, улица Северная, Часовая, Чайная площадь, школа, переулок без названия, мосток через ручей. Нет, Петька не просто гоняет на велосипеде. Она много видит. Вот воробьи подрались из-за крошки. Вот коричневый лист оторвался от ветки тополя, но это не осенний лист, просто его высушило жаркое солнце; вот золотой луч скользнул по консервной банке, и солнечный зайчик заплясал на заборе. Промчались мимо незнакомые мальчишки на велосипедах, потренькали Петьке звонками: "Не зевай на дорогах!" Одноклассница Юлька помахала рукой из своего окна.
У моста Петька встретила тетю Катю с Марьяшкой.
- Тетя Катя! Здравствуйте! Привет, Марьяшка! - соскочила Петька с велосипеда.
- Здравствуй, Лиза. Марина, что же ты не поздороваешься?
- Здравствуй, - тихо, как мама, улыбнулась Марьяшка.
Тетя Катя была очень красивой. Петьке она казалась самой красивой женщиной на свете после мамы. Она была высокая, худенькая и стройная, как девочка. Руки с длинными пальцами делали только плавные движения, а ходила она так, будто под ногами не было земли. Густые белокурые волосы тетя Катя всегда носила распущенными, и они развевались на ветру, как крылья. А глаза у нее были прохладные, серо-зеленые, большие и всегда грустные. Такие же глаза с пушистыми черными ресницами были и у Марьяшки, и у Олега.
- А мне велосипед подарили! - похвасталась Петька и дунула в Марьяшкины волосы.
Светлые, легкие, пушистые, как у брата, они поднялись и медленно опустились. Марьяшка засмеялась от щекотки.
- Хочешь, прокачу? - предложила Петька.
- Нет-нет, Лиза, мы торопимся, в другой раз. Ты приходи к нам в гости.
Петька радостно кивнула: если тетя Катя приглашает, значит, дома у них все в порядке и дядя Миша не пьет.
- Передавай привет всем своим! - крикнула тетя Катя вслед уезжающей Петьке.
- Пока! - замахала рукой Марьяшка.
Опять замелькали, заплясали деревья, дома, заборы, светофоры, вот снова лужа… Петька резко затормозила: в луже отражались купола и кресты городской церкви. Не то что бы Петька была очень верующей. Ее, конечно, крестили в детстве, и она твердо знала, что Бог все-таки есть, она любила Рождество и Пасху, но после крещения в церкви не была ни разу, обрядов не соблюдала и даже крестик не носила, потому что боялась потерять. А велосипед перед лужей остановила просто оттого, что стало жалко отражения - красиво. Постояла, посмотрела в лужу, потом - на всамделишние купола. Церковь стояла на пригорке перед пустырем, и поэтому за ней было только синее небо. Петька слышала от взрослых, что отец Алексий хлопочет, чтобы на месте пустыря заложили сад…
Петька пригляделась. Вот это да! Из ворот церкви выбежал Морюшкин. Бежит, подпрыгивает, в шортах, яркой майке, беззаботный и радостный.
- Ну и ну… Эй, Морюшкин!
Морюшкин резко затормозил (чуть искры сандалиями на асфальте не выбил), заозирался, увидел Петьку, смущенно улыбнулся и подошел.
- Привет, Морюшкин.
- Привет…
- Ты откуда такой… праздничный? - спросила Петька.
Морюшкин неловко кивнул на церковь - оттуда, мол.
- Ничего себе! - удивилась Петька. - А чего ты в таком виде неподобающем?
- Я в подобающем, - улыбнулся Морюшкин. - Я же не на службу. И вообще, не к Богу - я к папе ходил.
- А… А он у тебя где?
- Папа? В церкви. Он работает батюшкой. Отец Алексий.
- Отец Алексий - твой папа?! - выдохнула Петька. Батюшку Алексия, который восстановил в городе церковь, художника и проповедника, знали все. Говорили, что он настоящий батюшка. - Врешь!
- Да не вру я, - снова улыбнулся Морюшкин. - Почему вру-то?
- А потому что… почему я тогда никогда во дворе его не видела?
- Ну они же не живут с мамой. Мама не хочет с ним жить. Говорит, что она быть попадьей не желает.
"Вот дура!" - подумала Петька, а вслух сказала:
- Ты не расстраивайся…
Морюшкин снова заулыбался:
- Да я не расстраиваюсь. Я же все равно к нему каждый день хожу сюда. И ночую иногда в келье.
- Это не то…
- Не то. Но лучше все-таки. Он сначала совсем уезжать хотел. Я его насилу уговорил остаться.
- А как?
- Ревел не переставая день и ночь, - бесхитростно признался Морюшкин. Он протянул руку к рулю велосипеда, погладил и сказал, как про собаку: - Какой у тебя велосипед хороший…
- Ага! - выдохнула счастливая Петька. - Сегодня подарили.
- Здорово! Ладно, я пойду, Петь. Пока.
- Пока, - вскочила в седло Петька и крикнула уже на ходу: - Морюшкин! А как тебя зовут?
- Виталик…
- Виталик… Хочешь, прокачу?
Виталик Морюшкин сдержанно кивнул, но его зеленые и большие, как блюдца, глаза засияли.
- Садись, - кивнула Петька на багажник.
Виталик взобрался на багажник, раскинув тощие незагорелые ноги.
- Поехали!
Вихляя передним колесом от тяжести, Петька довезла Морюшкина до своего двора, и там они распрощались.
А в это время Ирина вздохнула и сказала:
- Ну, теперь мы Петьку совсем видеть не будем…
- Кого-кого? - сделал страшные глаза Иван.
А бабушка разразилась хохотом:
- Ого! Придется Сергею Арсеньевичу теперь и с тобой бороться!
- Кажется, дворовое Веткино прозвище проникло в дом, - подвела итог мама. - Это опасно.
- Это неизлечимый вирус! - почему-то развеселился Иван. - Вот увидите!
6
После встречи с Морюшкиным Петькино ликование превратилось в тихую ласковую радость. Она набрала полные легкие жаркого летнего воздуха, с шумом выдохнула и закрутила педали. Проезжая мимо Первомайского переулка, Петька подумала, что неплохо было бы заглянуть к Деньку: узнать, есть ли у него велосипед. Но, вспомнив утреннюю встречу с Лёшкой, остановилась в нерешительности. Заехать? А вдруг и Денёк решит, что она в него влюбилась? Что она за ним бегает?
Петька фыркнула. Но не заехать совсем глупо. Почему это она должна раздружиться с Деньком из-за какого-то Лёшки? Петька вздохнула. "Как будто человек в одиннадцать лет влюбиться не может…" - вспомнила она. Нет, почему же… Может, наверное. Но сама Петька никогда ни о чем таком не думала. Ей было скучно без Денька, и она бежала в Первомайский переулок; ей было с ним интересно, и она тащила его в Хижину. А любовь… Это что-то совсем другое. В книжках и кино от любви всегда страдают, ночами не спят, подвиги совершают и слёзы льют. Петька не страдала. Наоборот, она была очень рада, просто счастлива, что подружилась с Деньком. И никакая Лёшкина любовь тут ни при чем. И, не раздумывая больше, Петька на большой скорости свернула в Первомайский переулок.