Глава 9
В конце концов мы сумели пережить этот день, насыщенный разного рода излияниями чувств, прерывавшихся, как мне казалось, сотнями телефонных звонков. Я по меньшей мере шесть раз говорил с Шоффлером, но не узнал ничего нового, если не считать того, что наши планы претерпели изменения. Вместо слов "в течение дня я к вам заеду" он стал говорить "вечером я к вам заскочу".
По совету друзей я позвонил в частное сыскное агентство и поговорил с парнем, у которого когда-то брал интервью о делах русской мафии на Брайтон-Бич.
Я едва успел сказать ему о причине звонка, как он воскликнул:
- Боже! Пропавшие близнецы! Господи, так это вы… Мне и в голову не пришло…
Он порекомендовал мне лучшего детектива, специализирующегося по розыску пропавших людей. Этот детектив оказался женщиной по имени Мэри Макгафферти, и мы договорились встретиться на следующий день. Мэри продиктовала перечень сведений, которые хотела бы от меня получить.
- Мы дадим вам скидку, - сказала она. - Пятьдесят процентов от обычной ставки.
Но, несмотря на эту щедрость, услуги фирмы выливались в изрядную сумму. Семьдесят пять долларов в час - вместо ста пятидесяти - плюс текущие расходы.
Несколько раз я звонил на студию и разговаривал с Кристой. Та, задыхаясь от волнения, сказала, что фирма обещала десять тысяч в качестве вознаграждения за информацию. Фотографии мальчиков, сообщение о вознаграждении и телефон горячей линии будут появляться на экране в начале каждого часа.
Я поговорил с женщиной из Центра розыска пропавших детей. Центр, оказывается, привёл в действие свой, как она сказала, "e-mail локатор". При помощи сложной и разветвлённой сети электронных адресных книг, к которым прилагалась необходимая информация, фотографии мальчиков и номер телефона горячей линии, можно было вступить в контакт с более чем тремя миллионами человек.
Друзья и знакомые звонили десятками.
В пять часов я вдруг осознал, что с момента исчезновения сыновей прошли сутки. Однако делиться своим открытием ни с кем не стал. В шесть тридцать какой-то застенчивый парнишка латиноамериканского обличья доставил из тайского ресторана заказанную Лиз еду. Мой отец подозрительно изучал пищу, а Джек принялся уплетать её с большим аппетитом, призывая дочь последовать своему примеру.
- Тебе надо набираться сил, дорогая.
Моя мама прожевала кусочек и сказала отцу:
- Послушай, Боб, да ведь это же всего-навсего бобы.
Семь часов вечера. Восемь. Девять.
* * *
Все стали готовиться ко сну. Я не спал так давно, что временами мутился рассудок. Однако даже не представлял, как смогу заснуть. Лиз суетилась, превращая кабинетную софу в спальное место для своего папочки и меняя простыни в предназначенной для моих родителей большой хозяйской спальне. Я тупо бродил за ней следом с одеялами, простынями и полотенцами в руках. Сама она решила спать в комнате мальчиков, но, подойдя к дверям, замерла и прошептала:
- Нет, не могу… Я не могу здесь спать. О Боже, Алекс… - и снова разразилась рыданиями. Я попытался обнять её за плечи. Она сразу выскользнула из-под моей руки и, немного успокоившись, сказала: - Я устроюсь на раскладушке в общей комнате, а ты ляжешь на кушетке в гостиной.
С этими словами жена пошла в ванную, а я поплёлся следом со стопкой полотенец в руках. Лиз остановилась перед туалетным столиком, посмотрела в зеркало, а потом на раковину. Я видел отражение её неподвижного, похожего на маску лица в зеркале, но, когда она вдруг резко повернулась ко мне, на нём было написано изумление.
- Как сюда попали эти монеты?
Умывальник был сделан из искусственного мрамора со встроенной в него раковиной. И вот на краю раковины, между кранами я увидел десятицентовые монеты с изображением головы статуи Свободы. Монет было семь, и они образовывали абсолютно прямую линию.
- Понятия не имею, - удивился я.
- Может быть, их разложили мальчики? Увлеклись коллекционированием?
- Не думаю.
Ответ был, конечно, неопределённым, но я ни на йоту не сомневался, что раньше этих монет не видел. Я бы не мог их не заметить. Я всегда стоял рядом с Кевином и Шоном, когда те чистили зубы. Мне надо было убедиться, что процедура продлится более двух секунд, а по её завершении парни хорошенько умоются. Делал я это вовсе не потому, что зациклился на гигиене зубной полости своих детей. За моей бдительностью маячила Лиз. Я знал, что мне придётся отвечать за все, даже малейшие пробелы в воспитании. Поэтому просто не мог не заметить монет на умывальнике. Их появление меня испугало. Показалось каким-то безумным сигналом.
- Кто-то их сюда положил, - сказал я.
- Кто? Зачем?
- Похититель.
- Боже мой, Алекс…
- Пойдём, я хочу тебе кое-что показать. - Я провёл её в комнату мальчиков, указал на маленького кролика-оригами и спросил: - Скажи, эта штука принадлежит кому-то из них? Я её раньше никогда не видел…
- Нет, - ответила Лиз, - я её тоже не видела. - Она бросила на меня испуганный взгляд и прошептала: - Что это такое, Алекс? Кролик. Монеты. Что это должно означать?
- Не знаю.
На её глазах выступили слёзы, но, когда я попытался её утешить, Лиз стряхнула мою руку. Я прошёл следом за ней в ванную комнату; она высморкалась, ополоснула лицо холодной водой и уткнулась в полотенце.
* * *
Когда раздался громкий стук в дверь, я сидел на четвереньках в общей комнате, безуспешно пытаясь привести в рабочее состояние нашу рахитичную раскладушку. У дверей по очереди дежурили Джек и мой отец. Папа что-то хрипло спросил, а посетитель ему ответил. Я узнал голос Шоффлера. Вскоре они появились в дверях, а я всё ещё пытался выбраться из-под раскладушки.
- Как дела? - спросил Шоффлер.
Я изобразил нечто похожее на пожатие плечами. Сам детектив выглядел отвратительно. На нём был страшно помятый льняной пиджак со свободно болтающейся одинокой пуговицей. С бёдер свисали видавшие виды штаны цвета хаки. С законного места этот предмет туалета вытеснило внушительное брюхо копа. По глазам было заметно, что их владелец срочно нуждается в отдыхе. Волосы на правой стороне головы полицейского стояли торчком, значит, по пути к моему дому Шоффлеру удалось вздремнуть в машине.
- Боюсь, что вас зверски донимает пресса, - посочувствовал он. - Если хотите, я попрошу полицию округа выставить у ваших дверей охрану.
- Если станет невмоготу, я скажу, - пожал я плечами.
- Вы ведь тоже этим занимаетесь? - спросил Шоффлер, кивая в сторону входной двери.
- Да, - ответил я. - И эти ребята просто делают своё дело.
- Ведь вы - Боб… я не ошибся? - Коп посмотрел на моего отца и, засунув палец под ремень, попытался подтянуть повыше штаны.
- Нет, не ошиблись. Роберт Джей Каллахан, с вашего позволения, - хохотнул на высокой нотке отец, и для тех, кто его хорошо знал, это говорило о том, что мой старик очень нервничает.
- Вы не могли бы пригласить сюда всех, кто сейчас находится в доме?
Я окаменел от ужаса.
- У вас есть что сообщить? Имеются… новости?
Шоффлер отрицательно покачал головой и, наклонившись, надавил на раму, удерживающую непокорные ножки раскладушки. Кровать с грохотом развернулась.
- Извольте, - усмехнулся коп.
Затем мы вдвоём ухитрились передвинуть это нелепое сооружение на нужное место.
- У моего сына была подобная штуковина, когда он лежал в госпитале, - сказал детектив. - Мне тоже довелось разок на ней спать. Довольно удобно.
Когда Лиз и все остальные расселись, Шоффлер объявил, что хочет познакомить нас с развитием событий в течение дня и ситуацией на данный момент. Поиски в лесу за территорией ярмарки продолжаются, сказал он, и в них участвует столько волонтёров, что "не протолкнуться". Горячая линия просто "раскалилась" от звонков, но, чтобы их "рассортировать", потребуется время. Опрос служащих ярмарки идёт медленно, но всё-таки идёт, продолжил Шоффлер и добавил, что надёжных свидетелей, запомнивших наших мальчиков, найти пока не удалось.
- Впрочем, об этом я уже говорил Алексу, - закончил коп.
Я вдруг увидел перед собой Кевина и Шона - мальчишки весело хохотали над ужимками жонглёра. Я потряс головой, пытаясь прогнать это тревожное видение. Теперь, думая о детях, я постоянно испытывал чувство потери. И это приводило меня в состояние близкое к панике. Мне казалось, что я снова и снова карабкаюсь на скалу и каждый раз с неё срываюсь. Так бывает только в кошмарных снах.
Единственная положительная новость заключалась в том, что торгующий свечами педофил находится вне подозрений.
- Тем не менее администрация ярмарки прихлопнула его лавочку, и он уже не сможет продавать малышам свои волшебные жезлы и магические свечи. Но парень отчитался за каждую минуту своего времени, и его участие в покушении исключается.
- Это утешает, - промолвила Лиз, сжимая кулачки.
- А я где-то слышал, что слишком надёжное алиби вызывает подозрение, - заметил Джек.
Шоффлер вздохнул и спокойно возразил, что готов ответить на все интересующие нас вопросы. За какие-то десять минут он ухитрился не только очаровать и успокоить мою маму и Лиз, но и произвести хорошее впечатление на мужчин. А его таланту слушать собеседника могли позавидовать даже самые опытные репортёры.
- Слишком надёжное алиби? - переспросил он. - По правде говоря, Джек, такой вещи просто не существует. Я понимаю, что вы хотите сказать, но в нашем случае множество людей готовы под присягой свидетельствовать о местонахождении парня в интересующий нас период времени.
- И чем же он занимался? - спросил мой отец. - Если мне будет позволено задать подобный вопрос.
Шоффлер пригладил торчащий вихор и выдавил некое подобие улыбки.
- Его вообще не было на ярмарке. Вторую половину дня, с часу до шести, свечник провёл… - коп открыл записную книжку, - в мотеле "Бейсайд" в городе Аннаполис, где проходит курс безопасного вождения автомобиля. - Шоффлер взглянул на нас и снова обратился к записной книжке. - После этого он отправился в группу поддержки лиц, недавно потерявших родителей - его мать умерла три недели назад. Группа собиралась в Аннаполисе в епископальной церкви Святой Троицы, - закончил Шоффлер и закрыл записную книжку.
- Итак, этот парень отпадает, - подытожил Джек.
- Да.
- Это хорошо, - повторила Лиз и, глядя на меня, спросила: - Верно?
- Верно, - ответил Шоффлер. - Поскольку исключает одну из версий, что обычно идёт на пользу следствию, позволяя использовать наличные ресурсы в ином направлении. Итак, - он потёр руки, - есть ли у вас другие вопросы?
- Звонков с требованием выкупа не поступало, - сказал мой отец, с тревогой поглядывая в мою сторону. - Меня интересует, что вы думаете по этому поводу?
- Пока в любом случае слишком рано, - ответил Шоффлер. - Но если вы хотите знать моё мнение, то я таких звонков не жду.
- Не ждёте? Но… но… почему?
Шоффлер недовольно скривился и вздохнул.
- Если вы охотитесь за деньгами, то зачем захватывать двоих детей? Ведь это же не распродажа, если вы понимаете, о чём я.
- Боюсь, не понимаю, - вступил в беседу Джек.
- Два ребёнка означают для похитителя двойное беспокойство, - пожал плечами Шоффлер. - Но это вовсе не значит, что он получит за них двойной выкуп. Несчастные родители, по моему мнению, готовы заплатить за одно дитя не меньше, чем за двоих. И кроме того… - Он заколебался, но, видимо, решив не обходить острых углов, продолжил: - В мире есть множество богатых людей. Если детей крадут из корыстных мотивов… то похитители выбирают родителей с… м-м… большими финансовыми возможностями, чем Алекс и Лиз. Конечно… - Он вопросительно посмотрел на Джека и моих родителей. - Конечно, если дедушки и бабушки похищенных детей не…
- Я - директор средней школы, - нервно усмехнулся Джек, что было для него совершенно нетипично. Относительная нехватка средств была тем единственным предметом, упоминание о котором вынуждало Джека вставать в оборонительную позицию. - Может, Боб является тайным миллионером?
И он снова усмехнулся, глядя на моего отца.
- Нет, - отрицательно покачал головой папа. - Я не хочу сказать, что мы, - он посмотрел на маму, - не можем собрать кое-какую мелочишку, если ликвидируем все активы. Но… - Он покачал головой, видимо, размышляя о словах Шоффлера.
- Итак, - произнёс полицейский, - вы понимаете, что я имею в виду. - Он воздел руки к потолку, а затем расслабленно уронил их на колени.
- А что можно сказать о мотивах, не имеющих прямого отношения к финансам?
- Каких же? - встрепенулся Шоффлер.
- Я имею в виду своего сына и передачи, которые он готовит, - взглянул отец в мою сторону. - Парень нажил себе немало врагов.
- Это так? - спросил коп, вскинув брови.
Я ощутил то тревожное напряжение, которое появляется, когда в кровь поступает новая порция адреналина. Сам я почему-то ни разу не подумал о подобной возможности. Мысль о том, что похищение мальчиков произошло по моей вине, вызвала у меня отвращение. Но для своих репортажей я всегда искал острые темы. Организованная преступность, отмывание денег, незаконная торговля оружием и тому подобное. Вполне возможно, что…
- Мой отец прав, - кивнул я Шоффлеру. - Мне это почему-то в голову не приходило.
- В таком случае, - произнёс Шоффлер, - не могли бы вы назвать людей, которые имеют против вас такой зуб, что способны…
- Но при чём здесь дети? Почему не я?
- Просмотрите свои досье и составьте список тем и лиц, которые привлекут ваше внимание или вызовут подозрение. Это не повредит.
Я обещал все сделать, а Шоффлер вопросительно взглянул на каждого из нас. Похоже, к этому времени вопросов ни у кого не осталось.
- Простите… - встал Джек и широко зевнул, - позвольте мне выразить вам нашу глубокую признательность.
- Может, хотите чаю со льдом? - спросила мама, поднимаясь с места. - Или кофе?
- Вообще-то, - протянул Шоффлер, - мы хотели бы немедленно приступить к осмотру помещения, хотя я знаю, что час уже поздний.
- Осмотру? - переспросила Лиз. - Какому осмотру?
- Осмотру помещения, - повторил Шоффлер и, глядя на меня, продолжил: - Мы с вашим супругом уже обсуждали этот вопрос. Он думает, что похитители побывали в вашем доме. Не исключено, что нам удастся что-то обнаружить. Впрочем, в любом случае это обязательная процедура.
- Я вовсе не думаю, что они здесь были, - поправил я Шоффлера. - Я это знаю.
- Ты сказал им о монетах? - спросила Лиз. - И о кролике?
- А это ещё что? - поинтересовался детектив.
Когда я стал объяснять, он кивнул, достал записную книжку и сделал пометку.
- Мы заберём это с собой в качестве вещественных доказательств.
- Ничего не понимаю, - сказал я Шоффлеру. - В том, что здесь побывал Кевин, нет никаких сомнений. Он звонил мне с этого номера. Теперь, когда я отдал вам свой аппарат, вы это и сами знаете.
Шоффлер ответил неопределённым кивком, подтянул штаны и произнёс:
- Верно. И мы попросили фирму "Верисон" представить нам полный отчёт.
- Что именно?
- Список входящих и исходящих звонков с вашего сотового. Мы хотим убедиться, что звонок Кевина не был переправлен с другого аппарата. Подобное, как вам известно, случается.
- Но…
Не обращая внимания на мой слабый протест, Шоффлер продолжил:
- Время позднее, и нам хотелось бы начать обыск. Думаю, что на это уйдёт пара часов. Поэтому не стану возражать, если у вас возникнет желание куда-нибудь прокатиться или заняться каким-то иным столь же приятным делом.
- Прокатиться? - переспросила мама таким тоном, словно детектив предложил нам "искупаться в океане" или "сделать маникюр".
- На некоторых людей обыск действует угнетающе, - спокойно пояснил Шоффлер. - Да и кому понравится, когда чужие люди копаются в их доме. Роются в личных вещах. Но если вы вдруг пожелаете остаться, - пожал он плечами, - вам придётся пробыть в этой комнате до тех пор, пока мы не покончим со всеми другими помещениями. После этого мы поищем здесь. - Он щёлкнул языком, и этот звук показался мне неестественно громким.
- Что же, - сказала мама, - лично у меня нет ни малейшего желания куда-нибудь "прокатиться".
- Думаю, мы все останемся здесь, - заключил я.
- Нас это вполне устроит, - ответил Шоффлер. - В этом случае мы сможем вычеркнуть ещё один пункт из нашего списка. Возьмём у вас отпечатки пальцев.
- Что?! - изумился Джек.
- Абсолютно стандартная процедура, мистер Таггарт. Мы должны иметь отпечатки пальцев всех, кто находится в этом доме, чтобы позже их исключить. Затем мы возьмём отпечатки у тех, кто здесь побывал: уборщицы, няньки, водопроводчика. По той же причине. - Коп закончил разъяснение и взглянул на часы.
- Но почему это нельзя сделать завтра? - спросил Джек, обнимая Лиз за плечи. - Моя дочь совсем обессилела.
- Знаю, - печально покачал головой Шоффлер. - Час действительно поздний. Но не сомневаюсь, что вы нас поймёте правильно: если здесь остались следы, способные пролить свет на печальное событие, то нам хотелось бы обнаружить их как можно раньше, чтобы немедленно приступить к действию. Но и это ещё не все. Чем больше мы будем ждать, тем более место действия окажется, простите меня, "загрязнённым". Кроме того, команда уже ждёт за дверью и готова приступить…
- Они уже у дома? - услышал я собственный голос.
Я не понимал, почему это сообщение меня встревожило, но дело обстояло именно так.
- Вы не возражаете, если мы приступим? - спросил Шоффлер и ещё раз взглянул на часы.
Глава 10
Некоторое время мы сидели в неловком молчании, не зная, что сказать. В конце концов, Джек схватил пульт дистанционного управления и включил телевизор.
Какая программа подходила для нас в нашем положении? Все мелькающее на экране не выдерживало никакой критики. Недовольно скривившись, Джек переключился с бейсбола на криминальное шоу, с криминального шоу на комедию положений, а с неё на документальную программу о моде.
- Папа… - позвала Лиз.
Джек вырубил телевизор. Но когда экран потемнел, а электронный гвалт стих, мы услышали, что происходит в доме. Копы обыскивали гостиную. Мне казалось, что полицейские разносят помещение вдрызг. До нас доносились обрывки разговора, скрип выдвигаемых ящиков и стук дверей. Звуковое сопровождение обыска меня безмерно раздражало. Хотя я сам настаивал на проведении осмотра, он всё же казался мне вторжением в мою личную жизнь.
В этот момент слово "вторжение", неуместное в контексте личной жизни со своим военным отзвуком, выглядело вполне подходящим. Чужие люди рылись в наших пожитках, словно мы подверглись нападению и территориальная целостность моей семьи была нарушена. Я всем сердцем ненавидел топот их ног, приглушённые голоса и спорадические взрывы смеха. Эти звуки так меня достали, что я взял со стола пульт дистанционного управления и нажал на кнопку.
Это оказалось ошибкой. Я попал на самый конец десятичасовых новостей. Все присутствующие издали короткий вздох, когда на экране возникла фотография наших мальчишек, а ведущий сказал:
- Никаких новостей в связи с исчезновением близнецов Каллахан…
- Боже! - всхлипнула Лиз, и я выключил телевизор.