* * *
На том все и закончилось - пат, ничья, не устраивающая обе стороны. Слов больше не было. Встав, Ричер обошел стол и вышел из комнаты. Нашел лифт и спустился на первый этаж. Никто не бежал за ним, не пытался его остановить. Входная дверь была двустворчатой, поцарапанный дуб и стекло, усиленное проволокой. Распахнув двери, Ричер вышел на прохладу какой-то пустынной улицы Портленда, в разгар ночи. Остановился на тротуаре, не глядя по сторонам.
- Привет, Ричер, - окликнула его Харпер.
Она стояла у него за спиной, в тени колонны, обрамляющей вход. Обернувшись, Ричер увидел в темноте светлое пятно ее волос и белый треугольник рубашки над лацканами пиджака.
- Привет, - ответил он. - Как ты?
Харпер приблизилась к нему.
- Все будет хорошо. Я попрошу перевода. Возможно, сюда. Мне здесь понравилось.
- И тебя отпустят?
Она кивнула.
- Обязательно отпустят. Пока продолжаются слушания по бюджету, никто не осмелится начать раскачивать лодку. Все будет обделано как можно тише.
- На самом деле ничего этого вообще не произошло, - сказал Ричер. - Мы только что остановились на этом.
- Значит, ты поправил свои отношения с Бюро?
- Поправил так, как только их можно было поправить.
- Я бы вступилась за тебя, - решительно заявила Харпер. - Чего бы мне это ни стоило.
- Не сомневаюсь. Жаль, что таких как ты мало.
- Вот, возьми. - Она протянула листок бумаги. Это был служебный билет, выписанный в Квантико. - С этим ты доберешься до Нью-Йорка.
- А ты как же?
- Скажу, что потеряла. Мне выпишут новый.
Шагнув, Харпер поцеловала его в щеку. Развернулась и пошла прочь.
- Удачи, - бросила она.
- И тебе тоже, - окликнул ее Ричер.
* * *
До аэропорта он прошел пешком, двенадцать миль по обочинам дорог, построенных для автомобилей. На это у него ушло три часа. Он обменял служебный билет ФБР на авиабилет и прождал еще час ближайший рейс. Проспал четыре часа в воздухе, преодолев три часовых пояса, и в час дня совершил посадку в "Ла-Гуардии".
На последние оставшиеся у него наличные Ричер доехал на автобусе до ближайшей станции метро, а затем добрался на метро до Манхэттена. Вышел на станции "Канал-стрит" и прошел на юг до Уолл-стрит. В два с небольшим он уже был в вестибюле здания, в котором располагалась контора Джоди. Шестидесятиэтажный небоскреб заполнялся сотрудниками различных фирм, возвращавшимися на работу с обеденного перерыва. Приемная конторы, в которой работала Джоди, оказалась пустой. За столиком никого. Ричер прошел в открытую дверь, побродил по коридорам, заставленным дубовыми книжными шкафами с толстыми юридическими справочниками. Слева и справа остались двери, ведущие в пустые кабинеты. На столах лежали бумаги, на спинках кресел висели пиджаки, но людей нигде не было видно.
Подойдя к двустворчатым дверям, Ричер услышал доносящийся из-за них гул голосов. Звон стекла. Смех. Он потянул правую створку, и вырвавшийся из помещения громкий шум оглушил его. Просторный зал был заполнен людьми. Мужчины были в темных костюмах, белоснежных рубашках, подтяжках и скромных галстуках; женщины в строгих темных платьях и черных колготках. Одна стена состояла из сплошных окон, за которыми светило ослепительное солнце; длинный стол, накрытый плотной белой скатертью, был уставлен рядами бокалов и сотней бутылок шампанского. Двое официантов разливали пенистое золотистое вино так быстро, как только могли. Гости пили шампанское, чокались и смотрели на Джоди.
Молодая женщина двигалась через толпу, привлекая к себе всеобщее внимание, словно магнит. Где бы она ни появлялась, люди расступались, а затем окружали ее плотным кольцом. По всему залу тут и там образовывались небольшие восторженные кружки, в центре которых была Джоди. Она поворачивалась налево и направо, улыбалась, чокалась, затем снова приходила в движение, словно бильярдный шар, и снова оказывалась в центре внимания. Джоди увидела Ричера в дверях в тот самый момент, когда он сам увидел свое отражение в стекле, которым было закрыто висящее на стене полотно кисти Ренуара. Небритый, он был в помятой рубашке защитного цвета с засохшими корочкой пятнами зеленой краски. На Джоди было вечернее платье, стоившее не меньше тысячи долларов, которое только что сняли с плечиков. Вместе с ней на Ричера обратились взоры сотни пар глаз; в зале наступила тишина. Джоди замялась, принимая решение. Затем, протиснувшись сквозь толпу, бросилась Ричеру на шею, не выпуская бокал с шампанским.
- Это вечер в честь того, что тебя сделали партнером, - сказал Ричер. - Ты добилась своего.
- Добилась!
- Что ж, прими мои поздравления, крошка. И извини за опоздание.
Джоди увлекла его в толпу гостей, сомкнувшуюся вокруг них. Ричер пожал руки сотне адвокатов, так, как когда-то пожимал руки генералам иностранных армий. "Не шутите со мной, и я не буду шутить с вами". Главным был мужчина лет шестидесяти пяти с красным лицом, сын одного из тех, чьи фамилии красовались на бронзовой табличке с названием фирмы. Его костюм, наверное, стоил больше, чем вся та одежда, которую когда-либо приходилось носить Ричеру. Однако общая атмосфера вечеринки означала, что в поведении старика нет никакой заносчивости. Казалось, он с радостью пожал бы руку лифтеру дома, в котором жила Джоди.
- Она восходящая звезда, - объявил Ричеру старик. - И я очень рад, что она приняла наше предложение.
- Джоди самый умный и проницательный юрист из всех, с кем мне доводилось иметь дело, - сказал Ричер, перекрывая гул голосов.
- Вы поедете с ней?
- Куда?
- В Лондон, - объяснил старик. - Разве она ничего не говорила? Первым поручением младшего партнера у нас всегда является руководство европейским отделением. Джоди проведет пару лет в Лондоне.
В этот момент Джоди, улыбнувшись, подхватила Ричера под руку и отвела в сторону. Общая толпа начинала постепенно разбиваться на отдельные группки; разговор переходил на тему работы и на сплетни вполголоса. Джоди отвела Ричера к окну. Оттуда открывалась панорама порта шириной около ярда, ограниченная с обеих сторон соседними зданиями.
- Я звонила в центральное управление ФБР, - начала Джоди. - Я беспокоилась по поводу тебя, ведь формально я по-прежнему остаюсь твоим адвокатом. Я говорила с Аланом Дирфильдом.
- Когда?
- Два часа назад. Он ничего мне не сказал.
- А говорить нечего. Они чисты передо мной, я чист перед ними.
Джоди кивнула.
- Значит, ты все же сделал то, что им было от тебя нужно. - Она помолчала. - Тебя привлекут в качестве свидетеля? Будет судебный процесс?
Ричер покачал головой.
- Судебного процесса не будет.
- Значит, только похороны?
Он пожал плечами.
- Никаких родственников не осталось.
Джоди снова помолчала, словно решаясь задать важный вопрос.
- И что ты испытываешь? Отвечай одним словом.
- Спокойствие.
- Если бы тебе пришлось бы снова оказаться в такой ситуации, ты поступил бы так же?
Настал черед Ричера сделать паузу.
- В такой же ситуации? - наконец сказал он. - Без раздумий.
- Я должна переехать в Лондон. На два года.
- Знаю. Старик мне все сказал. Когда тебе надо трогаться в путь?
- В конце месяца.
- Ты не хочешь, чтобы я ехал с тобой, - сказал Ричер.
- Я буду очень занята. Мало сотрудников, большой объем работы.
- И Лондон - цивилизованный город.
Джоди кивнула.
- Да. А ты сам хотел бы поехать со мной?
- На два года? Нет. Но, возможно, я мог бы время от времени тебя навещать.
Джоди слабо улыбнулась.
- Это было бы замечательно.
Ричер промолчал.
- Ужасно, - сказала она. - Пятнадцать лет я не могла жить без тебя, а теперь выясняется, что я не могу жить с тобой.
- Знаю. Это исключительно моя вина.
- Ты чувствуешь то же самое?
Ричер посмотрел на нее.
- Наверное, - солгал он.
- У нас еще есть время до конца месяца, - сказала Джоди.
Он кивнул.
- Больше, чем выпадает большинству людей. Ты можешь сегодня уйти с работы пораньше?
- Разумеется. Я теперь партнер. И могу сделать все что захочу.
- Тогда пошли.
Оставив пустые бокалы на подоконнике, они протиснулись мимо кучек людей. Все проводили их взглядами до дверей, а затем стали обсуждать вполголоса, что бы это могло значить.
Примечания
1
Сложная, запутанная ситуация, единственное возможное решение которой неприемлемо ввиду какого-либо обстоятельства, обусловленного самой ситуацией (по названию романа Дж. Хеллера).
2
Официальное прозвище штата Нью-Джерси.
3
Бывшая военная база, где с 1935 года находится хранилище золотого запаса США.
4
Прозвище президента Дуайта Эйзенхауэра.