- Да ты что! Я, наоборот, страшно хочу, чтобы вокруг меня были люди. - Поллианна даже рассердилась на девочку. - Мне совсем не потому грустно, что вокруг много людей, а потому, что они совсем меня не замечают.
Хорошенькая девочка горестно улыбнулась:
- Это правда. Люди совсем не обращают на нас внимания.
- Но ведь когда-нибудь кто-то захочет с нами поговорить.
- Да, - оборвала ее хорошенькая девочка, - некоторые бывают даже чересчур словоохотливы.
Поллианна насторожилась. Уже наученная горьким опытом общения с людьми, она заподозрила, что эта реплика относится к ней.
- Если ты имеешь в виду меня, то я уйду и не стану тебе мешать.
- Да нет, что ты, глупышка? Те, о ком я говорю, совершенно не похожи на нас с тобой. Я очень рада, что мы разговорились. Мне даже сначала показалось, что ты из нашего городка.
- Так, значит, ты тоже, как и я, не живешь в Бостоне?
- Нет, сейчас я живу здесь, - вздохнула девочка, - если только можно назвать это жизнью.
- А что у тебя не так? - всполошилась Поллианна. - Пожалуйста, расскажи мне, как ты живешь.
- Как я живу? - грустно переспросила девочка. - С утра до вечера мне приходится продавать кружевные шарфики и нарядные банты девочкам, которые смеются, болтают и дружат между собой. А потом я поднимаюсь к себе в комнатушку на третий этаж. Она такая маленькая, что там едва помещаются жесткая койка, на которой мне приходится спать, свернувшись калачиком, разбитый рукомойник, поломанный стул и я. Летом в ней как в жаркой шубе, а зимой как в холодильнике. Но я и этому рада, только бы мне еще немного дали тут пожить после того, как я кончу работать. Но сегодня мне так хотелось куда-нибудь оттуда уйти. Захотелось найти какую-нибудь уютную читаленку и посидеть там с книжкой. Ведь сегодня последний воскресный день в этом году. И к тому же на улице так чудесно. Мне еще верится, что у меня будут счастливые дни. Чем я хуже тех девочек, которые покупают у меня банты? Я ведь тоже люблю и хохотать, и шутить. Вот и сегодня мне хочется хохотать и шутить.
Поллианна улыбнулась и одобрительно кивнула:
- Так ведь это замечательно, что ты умеешь радоваться. Я тоже умею радоваться. Ведь даже в Библии часто повторяется, что надо радоваться, веселиться и праздновать. Нам говорили, что это там повторяется восемьсот раз! Может быть, ты даже помнишь наизусть какие-то места из Библии, где говорится о праздниках и веселье.
Девочка покачала головой и подозрительно посмотрела на Поллианну.
- Нет, - сказала она бесцветным голосом. - Мне как-то мало приходилось думать о Библии.
- Но почему? Впрочем… У меня ведь папа был священник.
- Правда?
- Да, правда, - ответила Поллианна, заметив, что девочка опять оживилась и повеселела. - А твой папа тоже священник?
- Да… - Слабый румянец выступил на личике хорошенькой девочки.
- Он тоже теперь живет на небесах с ангелами?
Девочка вскинула голову:
- Нет. Мой папа жив.
- О, какая ты тогда счастливая. Иногда я все готова отдать за то, чтобы хоть раз увидеть моего папу. А ты всегда можешь видеть твоего папу.
- Я его теперь почти не вижу. Он дома, а я здесь.
- И все-таки ты его увидишь, а я своего - никогда. Он ушел к маме и ко всем тем, кто на небесах. А твоя мама жива?
- Да, - рассеянно ответила девочка, и Поллианне показалась, что она собирается уйти.
- Ах, это же замечательно, что у тебя живы и папа, и мама. А моих уже нет на свете. Папа умер, когда мне было одиннадцать лет, а мама еще раньше. У меня вместо мамы была "Женская помощь" - до тех пор, пока меня не взяла к себе тетя Полли. Конечно, они хорошие, эти женщины-помощницы, но это все же не мама и даже не тетя Полли.
Поллианна говорила без остановки. Она была в своей стихии. Она обожала говорить. Конечно, было нечто странное, безрассудное и даже выспреннее в том, что она во всех подробностях рассказывала свою историю совершенно незнакомой девочке на скамье бостонского парка. Для Поллианны все мужчины, женщины и дети, знакомые и незнакомые, были друзьями. Порой она даже предпочитала незнакомых - в общении с ними всегда было что-то от приключения и тайны, до тех, конечно, пор, пока они из незнакомых не переходили в разряд знакомых.
И вот этой хорошенькой девочке Поллианна рассказала и про отца, и про жизнь на Западе, и про то, как она с запада перебралась на восток, в Вермонт, к тете Полли. Она говорила про старых и новых друзей и, разумеется, затронула тему игры. Рано или поздно она всем говорила про игру. Однако игра до такой степени была частью ее существа, что начинать разговор о ней было очень нелегко.
Что же касается девочки, то она говорила немного. Впрочем, она вовсе не была безучастной слушательницей. Выражение ее лица то и дело менялось. Румянец на щеках, складки на лбу, тревожные взгляды, нервное перебирание пальцами - все свидетельствовало о сильной душевной борьбе.
- Милая, послушай, у меня к тебе просьба: не уходи пока. Слышишь? Вон идет один мой знакомый, если он что-то будет говорить, не отвечай ему. Вообще не обращай на него внимания. И, главное, побудь со мной. Хорошо?
Не успела Поллианна опомниться от удивления, как увидела перед собой весьма привлекательного молодого человека.
- А, вот ты где! - приятно улыбнулся он, обращаясь к новой подруге Поллианны. - Пожалуй, мне надо начать с извинения: я немного опоздал.
- Это не имеет значения, - торопливо проговорила девочка. - Я просто решила туда не ходить.
Молодой человек ласково улыбнулся:
- Ну что ты, право? Нельзя же так сердиться на человека только за то, что он опоздал на несколько минут.
- Дело не в этом, - покраснев, ответила девочка. - Я просто передумала.
- Ерунда! - Молодой человек уже не улыбался и заговорил довольно грубо. - А кто обещал мне вчера пойти?
- Да, вчера я обещала, а сегодня передумала. Мне надо побыть с моим милым другом.
- Вот с этой веснушчатой? Да что она тебе? - пренебрежительно пробормотал молодой человек.
- Ну, если тебя приглашает этот приятный молодой человек… - заговорила Поллианна и тут же поняла по взгляду девочки, что ей не следовало ничего говорить.
- Я уже сказала вам: я не пойду. Я передумала.
- Но я прошу тебя! Почему ты так переменчива? - капризно настаивал молодой человек, казавшийся теперь Поллианне вовсе не таким уж приятным. - Ты обещала вчера…
- Да, - с жаром перебила его девочка. - А потом я долго думала над вашим предложением и решила, что мне не следует. Прошу вас уважать мои желания. Я сказала нет - значит, нет.
Но молодой человек не хотел считаться с желаниями хорошенькой девочки. Он то ласково умолял ее, то начинал едва ли не угрожать. Наконец он произнес рассерженным голосом какую-то весьма путаную фразу, смысла которой Поллианна не сумела понять, круто повернулся и зашагал прочь.
Хорошенькая девочка следила за ним напряженным взглядом, пока он не пропал из виду. Тогда она облегченно вздохнула и крепко пожала Поллианне руку.
- Благодарю тебя, малышка. Ты даже не знаешь, чем я тебе обязана! Прощай.
- Не надо, не уходи! - стала упрашивать ее Поллианна.
Девочка горестно вздохнула в ответ:
- Нет, мне надо поскорее уйти. А то он вернется, и тогда мне уже от него не отделаться. Он привык добиваться своего, но, слава богу, со мной у него не получилось.
Наверно, эта девочка была старше Поллианны, может быть даже намного старше.
"Очень интересная девушка, - подумала Поллианна, - она тоже ни на кого не похожа из тех, кого я знала до сих пор". И она зашагала быстрей, торопясь взять что-то еще от этой увлекательной прогулки.
6. ДЖЕРРИ ПРИХОДИТ НА ПОМОЩЬ
Вскоре Поллианна вышла из сада и оказалась на пересечении двух улиц. Там было шумно и интересно. Поллианна с восторгом наблюдала за трамваями, автомобилями, конскими упряжками и пешеходами. На мгновение она остановила взгляд на огромной красной бутылке в одной из витрин. Потом откуда-то издалека до нее донеслась мелодия шарманки. Поллианна быстро завернула за угол и поспешила навстречу завораживающей музыке.
По пути она увидела еще много интересного. В окнах магазинов были выставлены самые необычайные предметы. А когда она приблизилась к шарманщику, то увидела рядом с ним группу нарядных детей, которые танцевали и пели. Значит, шарманка зазывала людей посмотреть на маленьких танцовщиков и танцовщиц. Вдруг Поллианна обратила внимание на мужчину громадного роста в синей униформе с ремнем. Он помогал людям переходить через улицу. С минуту она наблюдала за ним, а потом сама сперва боязливо, а потом все решительнее двинулась наперерез упряжкам и машинам.
И тут произошло нечто удивительное. Большой синий человек заметил ее, сделал в ее сторону знак рукой и даже слегка приблизился к ней. Теперь Поллианна уже безо всякого страха шла сквозь угрожающий поток ревущих моторов и ржущих лошадей. Это было такое сильное ощущение, что ей захотелось его повторить. Снова и снова под управлением синего волшебника она совершала магический переход с тротуара на тротуар. Но вот, в очередной раз оказавшись на тротуаре, она остановилась в нерешительности. Куда же ей теперь надо идти?
- Постой, - вдруг обратился к ней большой человек, - ты же ведь только что переходила улицу, зачем ты пошла назад?
- Да, сэр! - весело заулыбалась ему Поллианна. - Я уже два раза переходила улицу туда и два раза обратно. Всего четыре раза.
- Странно! - Полисмен наморщил лоб, соображая, что бы могло означать такое поведение странной девочки.
Поллианна же как ни в чем не бывало продолжала:
- И с каждым разом мне становилось все интереснее!
- Но зачем? - недоумевал он, а потом решил показать маленькой озорнице свою власть. - Послушай, ты что же, думаешь, я здесь поставлен затем, чтобы водить тебя взад и вперед? - Но ведь, сэр! - смущенно пробормотала Поллианна. - Ведь не только же ради меня! Нас тут много, тех, кто переходит улицу. Я знаю, кто вы. Вы полисмен. К нам с миссис Кэрью тоже приходит полисмен. Но тот работает в спокойном месте, а вы в таком опасном водовороте. Я раньше часто путала полисменов с солдатами. У тех и у других золотые пуговицы и синие шляпы, но теперь я знаю, кто вы. А вообще-то, вы в некотором роде и солдат. Вы очень храбрый: стоите в водовороте всех этих экипажей и автомобилей и помогаете людям выходить из него живыми.
- Хо-хо! - Полисмен разразился простодушным, почти мальчишеским смехом. - Хо-хо!.. Так, одну минуточку! - Он быстро взмахнул рукой и в следующую минуту счастливо перевел из потока на тротуар сухонькую перепуганную старушку. Поступь его была, пожалуй, чересчур помпезна, и сам он выглядел несколько громоздко, но девочке, наблюдавшей за ним с тротуара, все в нем нравилось. Через минуту, выговорив некоторым шоферам и возницам, полисмен возвратился к Поллианне.
- О, это было замечательно! - воскликнула она. - Я с таким удовольствием наблюдала за вашей работой. Это как когда народ Израиля переходил Красное море. Вы как будто бы превратили морские волны в холмы, чтобы люди прошли как посуху. И как вы, должно быть, рады, что у вас все получилось! Я думала, что самая огромная радость на свете - это быть врачом. Но, оказывается, быть полисменом - двойная радость. Ведь вы вселяете отвагу в тех, кто перепуган и упал духом.
- Бр-р-р! - снова вырвалось у большого синего человека, и он, оставив Поллианну на кромке тротуара, снова поспешил на середину улицы.
А Поллианна решила, что ей пора уже попрощаться со своим Красным морем и что вообще хватит гулять. Дома в это время уже готовились к ужину. И она решила поскорее возвратиться домой тем же путем, каким она пришла на скрещение улиц.
Пройдя еще две или три улицы, она поняла, что зашла совсем не туда и теперь возвратиться домой будет не так просто, как ей думалось поначалу. И натолкнувшись на большое здание, которого раньше не было на ее пути, иначе она бы его обязательно заметила, Поллианна окончательно уверилась в том, что потеряла дорогу.
Она оказалась на какой-то бедной улице, грязноватой и узкой. Закоптелые маленькие домики, сдаваемые в аренду, и несколько новых высоких зданий неприглядного вида тянулись по обе стороны. Мужчины на улице как обычно о чем-то спорили, а женщины судачили, но только Поллианна ни одного слова не смогла понять из их разговоров. И к тому же многие подозрительно косились на нее, давая ей понять, что она в этом квартале чужая.
Уже несколько раз Поллианна спрашивала дорогу, но одни на ломаном английском отвечали, что не знают никакой миссис Кэрью, а другие лишь пытались объясниться жестами, добавляя слова на непонятном языке. Поллианна попробовала заговорить с ними по-голландски, этот единственный немного знакомый ей иностранный язык она усвоила, общаясь с семьей Хагтерманов - единственными иностранцами в Белдингсвиле.
Поллианна уже несколько раз прошла по улице взад и вперед. Она была в полной растерянности. Ей становилось страшно. К тому же она ужасно устала и проголодалась. Слезы наворачивались ей на глаза, и она не могла сдерживать рыданий. Но хуже всего было то, что с каждой минутой становилось все темнее. "Ничего, - говорила про себя Поллианна. - Мне надо радоваться, что я заблудилась, потому что как же будет здорово, когда я найдусь!"
Наконец Поллианна добралась до одной сравнительно широкой улицы и подошла к какой-то остановке. Она была уже в совершенном отчаянии. Слезы катились из глаз, и она, за неимением носового платка, вытирала их тыльной стороной ладони.
- Эй, ты чего ревешь? - послышался у нее за спиной чей-то задорный голос.
Она обернулась и увидела мальчика с пачкой газет под мышкой.
- Ах, как я рада, что тебя встретила. Хоть один человек, который говорит не по-голландски.
Мальчик осклабился:
- Ну вряд ли здесь кто-то говорит по-голландски. Скорее, по-испански, по-итальянски или в крайнем случае по-португальски.
Поллианна слегка нахмурилась:
- Да, ты, наверно, прав. Это не голландский язык. И уж точно не английский. Никто из них не мог ответить на мои вопросы. Но вдруг ты сможешь? Не скажешь ли мне ты, где живет миссис Кэрью?
- Нет. Ищи лучше меня.
- Ты говоришь что-то очень странное. Мальчик ухмыльнулся:
- Я просто хотел тебе сказать, что не знаю такую леди.
- Но, может быть, кто-то есть еще, который знает! Понимаешь, я вышла из дому погулять и заблудилась. Просто я пошла не туда… А дома уже ужинают, все беспокоятся… Я хочу скорее попасть домой. Мне очень нужно.
- Да, мне за тебя очень тревожно.
- Вот и миссис Кэрью тоже за меня тревожно, - вздохнула Поллианна.
- Да, положение незавидное, - посочувствовал мальчик. - Но, вообще, послушай! Ты же знаешь хотя бы, как называется твоя улица?
- Я только знаю, что это авеню, но забыла, какая.
- Так, это уже ничего. А номер дома? Ну постарайся припомнить! Почеши мозги!
- Почесать мозги? - нахмурилась Поллианна и провела пальцами по волосам.
Мальчик смотрел на нее почти презрительно:
- Вроде не выглядишь дурой, а… Что же ты, номер своего дома не знаешь?
- Нет, но там точно была семерка…
- А какой мне прок от твоей семерки?
- Ах, мне обязательно надо попасть домой. Знаешь, такая очень красивая улица и посередине проходит дворик.
Мальчик внезапно вскинул голову:
- Что ты сказала? Дворик посреди улицы?
- Да, деревья, трава, тропинка, скамеечки…
- Полный вперед. Бьюсь об заклад, что это Федеративная авеню! Я на этой авеню собаку съел.
- Ты прав, это в самом деле Федеративная авеню. Но только там не едят собак.
- Я хотел сказать, что там живет мой работодатель, сэр Джеймз. Я почти каждый день туда бегаю. В общем, я с тобой прошвырнусь до этой авеню. Но подожди меня тут. Ты еще не успеешь сказать "Джек Робинсон", как я уже вернусь.
- Так ты меня доведешь до дома?
- Запросто!.. Если, конечно, ты знаешь, где твой дом.
Он опять бросил на Поллианну презрительный взгляд и тут же пропал в толпе. Через минуту она услышала, как он восклицает: "Газета! Купите газету! Геральд! Глоуб! Вечерняя!"
Поллианна облегченно вздохнула и стала ждать его, прислонившись к двери. Она была очень уставшей, но все же счастливой. Конечно, ей попадет, что она пропадала до ночи. Но ведь она вернется. Она доверяла этому газетчику и не сомневалась, что он приведет ее к миссис Кэрью.
- Он хороший, он очень мне нравится, - говорила Поллианна, наблюдая, как бодро и уверенно он делает свое дело. - Правда, он странно иногда выражается. Его бы надо поучить хорошему английскому языку. Но это дело поправимое. Главное, он нашел меня! - удовлетворенно заключила Поллианна.
Очень скоро мальчик вернулся, газет у него больше не было - он все распродал.
- Пошли. Я сейчас тебя через дворы закину в хвост этой самой авеню, а дальше смотри сама.
Это была, пожалуй, самая безмолвная прогулка, какую совершала Поллианна. Она едва поспевала за своим провожатым и даже не могла рассказать ему ни одной истории про "Женскую помощь". Лишь когда они дошли до Общественного сада, она радостно воскликнула:
- Вот мы уже почти и пришли. Я знаю это место! Я так хорошо сегодня провела здесь вечер. И вот уже в трех шагах отсюда наш дом.
- Сейчас я тебя выведу на эту авеню, а там уж сама разбирайся, где твой дом.
- Дом я точно найду! - воскликнула Поллианна.
Когда они взошли по ступенькам особняка миссис Кэрью, было уже совсем темно. Мальчик позвонил в дверь, ему открыли, и Поллианна увидела у порога не только Мэри, но и саму миссис Кэрью, и Бриджит, и Дженни. Все четыре женщины были очень бледны и страшно перепуганы.
- Деточка, где же ты была? - бросилась к ней миссис Кэрью.
- Я просто пошла погулять, - начала объяснять Поллианна. - А потом я заблудилась, и вот этот мальчик меня нашел.
- Где вы ее нашли? - спросила миссис Кэрью у провожатого, который, сам не свой от восторга, рассматривал сияющий огнями зал. - Мальчик, я тебя спрашиваю - где ты ее нашел?
Газетчик посмотрел на нее сперва робко, но потом вдруг принял самоуверенный вид и ответил спокойно:
- Я ее встретил на площади Боудуин, но, вообще-то, она блуждала, наверно, в северных кварталах, она там видеяа одних итальянцев и испанцев. Они не очень-то ее приветили, мэм!
- Детка, что же это такое? В северных кварталах? Одна? - воскликнула миссис Кэрью.
- Я вовсе не была одна! - стала успокаивать ее Поллианна. - везде столько народу. Мальчик, пожалуйста, подтверди, что это так.
Но мальчик только насмешливо улыбнулся и поспешил поскорее удалиться.
А Поллианна целых полчаса выслушивала нотации от миссис Кэрью. Хорошие маленькие девочки, говорила она, не гуляют одни в незнакомом городе, не сидят на скамейке в парках и не заводят разговоров с чужими людьми. И Поллианна только чудом попала домой в такой поздний час и чудом избежала многих неприятностей, которые могла навлечь на себя из-за своей глупости. И Поллианне надо запомнить одно: Бостон - это не Белдингсвиль и не следует даже пытаться их сравнивать.
- Но миссис Кэрью! - с улыбкой возразила Поллианна. - Не надо больше сердиться. Ведь со мной ничего не случилось, я нашлась, поэтому давайте не будем больше мучить себя и порадуемся вместе.