– Это верно, – ответил памятник. И, немного подумав, добавил: – Хорошо, что там ещё остались те, кто не поддерживает того, которого многие называют "его могущество". Скажите, а эта Милла Майер действительно так же хорошо летает, как и вы?
– О-о-о, – многозначительно протянул Ицебальс, – она прирождённый летун, к тому же фея.
– Неужели? – задумчиво сказал Полтер. – А насколько хорошо она владеет волшебной палочкой?
– Великолепно, – ответил Парацельс. – На моём курсе она одна из лучших.
– Вот как, – вновь задумчиво проговорил памятник.
Он сделал вид, как будто раньше, до этой встречи, о ней никогда не слышал. Делал он это настолько ловко, что ученики даже поверили его словам.
– Послушайте, – вдруг неожиданно предложил Полтер, – а почему бы в этот раз вам не взять с собой эту Миллу Майер?
Ребята переглянулись.
– А зачем это нужно? – удивился Ицебальс. – Она ведь будет обузой для нас, да и опасно ей ещё бывать там. Она ни разу не была на той стороне, она не знает, как вести себя в Горгуландии и что делать в случае опасности.
– Не страшно, – сказал памятник. – Если что-то пойдёт не так, она мигом улетит оттуда. Сверхбыстрые мётлы летают очень быстро, – напомнил он. – К тому же вы сможете чему-то научить её. Потому как в этот раз вам необходимо, чтобы с вами был кто-то третий. Послушайте старого волшебника, – учтиво сказал Полтер, – несмотря на то, что я уже давно стал памятником. Желаю вам всего наилучшего.
Памятник вновь замер.
– Твой предок очень умный, – сказал Ицебальс, когда они отошли от памятника. – И если он чего-то просит, лучше выполнить эту просьбу. Я всегда замечал, насколько сильно ты на него похож. Я только хотел сказать, у вас лица очень похожи, только он старый, а ты молодой.
Парацельс улыбнулся и, чтобы сменить тему разговора, спросил:
– Тебе удалось достать входные жетоны на бой? Или, как в прошлый раз, будем покупать их за три цены у перекупщиков на чёрном рынке?
– Не волнуйся, они у меня в кармане, жаль только, что их всего два, вот они, а третий докупим, как в прошлый раз. – Ицебальс достал из кармана три плоских металлических кружочка. – Не лучшие места, конечно, но всё же будем сидеть не очень далеко от ложи Люциферуса. Наша ложа на двух человек. Тайной страже и в голову не придёт, что мы с тобой не из Горгуландии. Попробуем в этот раз внимательней разглядеть его свиту. Как они ведут себя, какое у них оружие, насколько они бдительны, в общем, разведаем всё, что сможем. – Посмотрел на жетоны и удивился. – Я помню, мне дали два жетона, я точно помню, их было два. А теперь их три, гляди, их три. – Ицебальс показал Парацельсу три жетона. – Откуда взялся третий, не понимаю.
– Неужели… – ребята вздохнули, и оба друга вдруг разом вымолвили: – Полтер.
– Но как он смог это сделать? – Ицебальс не смог сдержать удивления.
– В таком случае, – перебил его Парацельс, – нам действительно надо брать Миллу.
– Сегодня мы можем отправиться на бой гораздо позже, – сказал Ицебальс, – третий жетон у нас есть, а новые мётлы домчат нас туда в два счёта. И, я думаю, нам нет смысла прилетать в Горгуландию слишком рано. Да и лететь придётся не больше тридцати минут. Уж очень мне неприятны многие её жители, невоспитанные, задиристые, да и пахнет от некоторых жутко.
– Думаю, ты прав, – согласился Парацельс. – Давай пойдём, найдём нашу отличницу. Ещё неизвестно, согласится ли она лететь с нами. – И добавил: – А потом зайдём к Маргусу Дергу, узнаем лучший путь, по которому нам стоит лететь сегодня. Пусть сделает для нас все расчёты, покажет, где будут облака, а главное, на какой высоте нам стоит перелетать вражескую границу.
И друзья отправились за своим новым попутчиком, вернее, попутчицей и дополнительной информацией.
* * *
Миллу они разыскали в библиотеке Академии. Она, как обычно, была поглощена чтением волшебных книг.
– Что читаешь? – спросил Парацельс. Ицебальс делал вид, будто выбирает нужную книгу. Милла была похожа на ангелочка, спустившегося с небес. Её голубые глаза завораживали Ицебальса, когда он встречался с ней в коридорах Академии или на улице. Поэтому сейчас его язык не шевелился, в горле стоял ком. Милла оторвалась от чтения книги.
– Привет, – она улыбнулась Парацельсу. – Тебе нужна эта книга? Подожди ещё немного, несколько минут, я её уже дочитываю.
– Нет, Милла, – ответил Парацельс, – если честно, мы пришли пригласить тебя полететь с нами на бой драконов.
Милла удивилась, она не понимала, о чём идёт речь.
– Полететь туда, на ту территорию, – добавил вышедший из оцепенения Ицебальс.
Глаза девочки засветились от счастья.
– Вы не шутите? – переспросила она, не веря своим ушам.
– Нет, – замотали головами оба друга.
– Откуда вы узнали, что я давно мечтаю об этом? Побывать там, в логове зверя. Только сами бои меня не интересуют, я давно хочу изучать тёмную часть нашего мира. Мне это надо…
– Так ты согласна? – перебил её Ицебальс, не дождавшись, когда она закончит фразу.
– Конечно, согласна, – закивала Милла. – Когда отправляемся?
– Сейчас нам нужно получить дополнительную информацию, – сказал Парацельс, – а потом мы придём за тобой.
– Нет, – перебил его Ицебальс, – давай лучше встретимся после полудня на тренировочном поле, там, за старым замком, где обучают летать на новых мётлах. И не забудь, Милла, свою новую метлу.
* * *
После обеда, получив все необходимые данные, Парацельс, Ицебальс и Милла, оседлав новые мётлы, направились в город Демониан, столицу Горгуландии, в самое сердце вражеской территории, где вечером должен был проходить бой драконов. Этот бой устраивался в честь правителя Горгуландии его могущества Демониса Люциферуса. Находиться на вражеской части волшебного мира для двух друзей было делом уже обычным. Но вот Милла, как она поведёт себя там, на территории зла их призрачного мира, два друга даже и представить себе не могли. Приземлившись в главном городе Горгуландии Демониане, в одном из самых тёмных и безлюдных его закоулков, трое друзей спрятали свои мётлы, сделав их невидимыми, и не спеша направились к центру города, где вскоре должно было состояться кровавое зрелище. Огромный Амфитеатр с каменной ареной под открытым небом, вмещавший сто тысяч зрителей, в подобные дни всегда был заполнен до отказа. На такие праздники жители съезжались со всех концов страны. И в этот день они всё прибывали и прибывали.
– Интересное зрелище предстоит нам увидеть сегодня, – сказал Ицебальс. – Чем же в этот раз будет развлекать своих подданных верховный колдун?
Парацельс кивнул и добавил:
– Интуиция мне подсказывает, что перед этим боем мы будем чем-то сильно удивлены, у меня странное предчувствие.
– О чём это вы говорите? – удивлённо спросила Милла. – Разве мы прилетели не для того, чтобы увидеть бой драконов?
Парацельс взглянул на свою спутницу:
– Видишь ли, Милла, бои драконов проводят не только в развлекательных, но и в политических целях.
– В политических? – переспросила девушка. – Как это понимать?
– Дело в том, что вначале, перед боем драконов, здесь заведено скармливать какому-нибудь чудовищу одного из зрителей. Все горгуландцы считают, что Люциферус делает это для того, чтобы порадовать тех, кто пришёл посмотреть на бой драконов. Но я думаю, что сами бои для того и происходят, чтобы как бы случайно уничтожить того, кто неугоден верховному колдуну. Неспроста бои назначаются именно тогда, когда ему необходимо казнить какого-нибудь очень высокопоставленного чиновника, или учёного, или кого-нибудь из богатых и знатных горожан. А для того, чтобы эта казнь выглядела как бы случайной, а заодно развлекла его кровожадный народ, порождение зла и устраивает эти бои драконов, которые по сути являются прикрытием политического убийства. Мало того, как показали наши наблюдения, сама жертва до последнего не знает о своей участи. Мы уже давно поняли, что неспроста устраиваются такие массовые мероприятия. Но нам всё же непонятно, зачем нужна подобная маскировка расправы, ведь Люциферус может любого объявить врагом государства и принародно казнить. Хотя, возможно, он так развлекается, и ему наскучили просто казни. А может, ему не хочется тратить время на официальные обвинения, вести бессмысленное следствие, давая жертве возможность говорить в своё оправдание. Или он просто хочет пощекотать нервы своим подданным. Кто его знает. В Горгуландии всё так запутано, непонятно и непредсказуемо.
– Неужели такое возможно? – удивлённо спросила девушка.
– Здесь возможно любое зло, – огорчённо сказал Ицебальс. – Как ты думаешь, почему мы прилетели заранее? Состязания ещё не скоро начнутся, но лучше нам уже направиться к Амфитеатру, а пока будем идти, мы тебе всё и расскажем.
И молодые люди отправились к месту, где им предстояло увидеть кровавое зрелище.
По дороге к Амфитеатру Парацельс продолжил рассказывать о Горгуландии:
– Здесь, Милла, все события ориентированы на террор. Это даёт неограниченную власть верховному колдуну. Но всё сделано так, будто он своими действиями поддерживает общий порядок в стране и делает всё это во имя своего народа. И основная масса его подданных безоговорочно верит этому. Вот, к примеру, скоро начнут подавать сигналы. Эти сигналы нужны для того, чтобы сообщить присутствующим, когда начнётся состязание. И вроде бы это нормально.
– Конечно, нормально, – согласилась Милла. – Людям надо знать, когда начнётся представление.
– Так оно и есть, – саркастически сказал Парацельс. – Но вот что за этим стоит. Всего сигналов пять. После первого народ не спешит занимать свои места. Очень долго Амфитеатр остаётся пустым, никого нет. Здесь люди не пунктуальны, постоянно опаздывают. Первые зрители появляются только тогда, когда давно отзвучит уже второй сигнал горна.
– Почему так? – удивилась Милла.
– Потому как большинство населения прирождённые разгильдяи. Но при всём при этом они очень любят бои и идут туда даже тогда, когда их жизни угрожает смертельная опасность.
– Как это? И что означает смертельная опасность? – удивилась девушка.
– Видишь ли, дело в том, – сказал Ицебальс, – что когда дают третий сигнал, самый тревожный, он говорит о том, что правитель злых сил прибыл, направляется в свою ложу и скоро займёт своё место. Четвёртый и пятый сигналы могут прозвучать один за другим. Всё зависит от желания Люциферуса, именно он отдаёт приказы на последние два сигнала. В этот момент всё зависит, как думают зрители, от настроения, в котором пребывает его могущество. Но мы думаем, это зависит от того, где в этот момент находится жертва.
– Какая жертва? – спросила встревоженная девушка.
– Подожди, сейчас всё узнаешь, – сказал Парацельс.
– Не только узнаешь, но и увидишь, – добавил Ицебальс. – Если настроение верховного колдуна гадкое, как думают зрители, то сигналы подаются один за другим, но мы-то знаем, что они подаются, когда жертва находится недалеко от своего места в Амфитеатре. Как только сигналы прозвучали, все те, кто не успел дойти до своих мест, уже не спешат к ним.
– Почему? – вновь удивилась девушка.
– По правилам боёв все должны остаться там, где застал их пятый сигнал горна. Но на самом деле люди просто столбенеют от страха.
– Из-за чего? – ещё более удивилась Милла.
– Единственное, что они ожидают в этот момент, это то, кого из них верховный колдун выберет своей жертвой. Но если кто-то двинется хоть немного, тот точно будет брошен на съедение чудовищу, – с грустью сказал Парацельс. – Эту традицию Люциферус создал очень давно и до сих пор придерживается её. Он показывает на одного из опоздавших, и несчастного под шумные крики толпы бросают на съедение какой-нибудь ужасной твари. Как правило, это может быть один из драконов либо перлиот, огромный огнедышащий змей, который способен выпускать из своего тела острые костяные шипы.
– Ты ещё о таком не слышала, – добавил Ицебальс. – О подобных чудовищах рассказывают на старших курсах Академии. Парацельс узнал о них, посещая бои драконов. Он видел, что может сделать эта грозная рептилия.
– А что она может сделать? – переспросила обеспокоенная девушка.
– Она может, – продолжил Ицебальс, – ударить несчастного хвостом и насадить его на один из своих ужасных шипов. Или обвить жертву своим колючим телом и сдавить его так сильно, что сначала послышится предсмертный крик несчастного, потом хруст его костей, а после этого раздаётся громкое шипение гада, который с наслаждением проглатывает свою добычу. Но были и такие случаи, когда змей выпускал из своей пасти мощный пирокластический поток – ужасное огненное дыхание точно в жертву, которое моментально превращало её в пепел. И неважно, что перед боем драконов происходит на арене, всё это приносит огромное удовольствие безумной толпе. Она рада любой расправе. Каждый из тех, кто опоздал, в те минуты, пока верховный колдун "выбирает" одного из них, думает всегда об одном: только не я, только не я должен пойти на корм чудовищу. Мы часто слышали подобный шёпот. И несмотря на то что все жители этой страны знают об ужасной традиции, они всё же идут в Амфитеатр, и многие постоянно опаздывают к началу боёв.
– Какой ужас, – вымолвила молодая девушка.
– Но и это ещё не всё, – продолжил Парацельс. – Когда агенты тайной стражи хватают кого-то из них и бросают вниз на арену, другие опоздавшие радостно вздыхают с облегчением и начинают веселиться, размещаются там, где их застал сигнал горна, в проходе, на ступеньках либо на свободных местах. Страшная участь миновала их, они ликуют, им совершенно наплевать на того, кого бросили на расправу чудовищу. Им в это время важно только зрелище.
– Неужели это правда? – спросила Милла Майер, потрясённая сказанным.
– Да, это так, – подтвердил Ицебальс.
А Парацельс добавил:
– Мы тебе рассказали всё это, потому что сегодня сама всё увидишь, и будь к этому готова. Ты прочувствуешь весь ужас Горгуландии и поймёшь, что представляет собой правитель тёмных злых сил и что из всех драконов и рептилий, находящихся в Амфитеатре, он и есть самое страшное чудовище.
– Но самое интересное то, – продолжил Ицебальс, – что жертвами этой традиции, как мы уже и говорили, постоянно становятся лучшие люди и умы Горгуландии – учёные, лекари, высокопоставленные военные, порою даже любимые чиновники тирана и другие важные и поэтому очень занятые особы, уничтожение которых сильно ослабляет боеспособность тёмных сил. Зато великолепно развлекает всех тех, кто пришёл поглядеть на подобное зрелище. Только нам понятно, что так Люциферус убирает неугодных себе людей. Хотя он и любит повторять после очередного уничтожения одного из своих когда-то приближённых могущественных колдунов: "Зла на планете много, и его не убудет, зато мы повеселились на славу".
– Интересно, кого он решил казнить в этот раз? – сказал Парацельс.
– Как ни прискорбно говорить, но этим он облегчает нашу работу, – с грустью добавил Ицебальс. – Но меня это всё равно не радует. Я не знаю, как мы должны реагировать на эти жуткие расправы, но мы обязаны их фиксировать. Каждый наш враг, убитый нашими врагами, это сохранённая жизнь наших воинов. Но бывают и те, кого стоило бы спасти. Жаль, что нам заранее неизвестны те, кто станет жертвой верховного колдуна. Тогда достойных можно было бы остановить по дороге к Амфитеатру и увезти к нам.
Милла молчала, погружённая в свои мысли. Рассказывая об ужасах Горгуландии, ребята подошли к Амфитеатру. Это было монументальное сооружение, поражающее своими размерами.
– Вон наш вход, – сказал Ицебальс. – А это твой вход, Милла. Он огромный и великолепно украшен, потому что ведёт к лучшим местам у арены, ты будешь сидеть недалеко от ложи самого Люциферуса. К твоему месту тебя проводят служивые зомби. Не бойся их, они тебе ничего дурного не сделают. Да и не смотри ты на них так пристально, ещё кто-нибудь проходящий мимо решит, что ты их в первый раз видишь.
– Но я действительно вижу их впервые, – прошептала Милла.
– Ну и что? – сказали оба юноши. – Сделай вид, будто у тебя тысячи таких зомби.
В этот момент прозвучал первый сигнал горна.
– Надо идти на наши места, – предложил Ицебальс.
Он достал жетоны.
– Это наши два в ложу для двух человек, а этот в центральную ложу для одного человека. Это одно из самых лучших мест у арены. И это место как раз для тебя, Милла. Иди смело, там сидят самые властные люди, тебе ничего не угрожает. Но в случае опасности улетай сразу.
И, пожелав ей всего хорошего, друзья проводили свою спутницу к огромному, празднично украшенному входу, через который можно было пройти на её место в лучшей отдельной ложе. Увидев, как зомби в дорогих одеждах стали кланяться юной девушке и показывать ей, куда она должна идти, а потом последовали за ней, указывая ей точное направление, друзья прошли на свои места. Удобно расположившись, стали наблюдать за происходящим, при этом они не упускали из вида ложу, где находилась их подруга Милла Майер.
– Почему у нас жетоны в разные места? – недовольно пробурчал Ицебальс. – Почему мы должны сидеть с Миллой далеко друг от друга? Это её первое посещение Амфитеатра. Лучше, если бы она была рядом с нами.
Прошло немного времени, прозвучал второй сигнал горна. Парацельс сохранял спокойствие.
– Я думаю, – начал он, – Милла умная девушка, к тому же она фея, и сама со всем справится. А в случае опасности ей проще упорхнуть из своей ложи. Она сделает это так быстро, что никто не успеет даже опомниться. Да и мы останемся незамеченными. Смотри, какое у неё хорошее место, к её ложе не подойдёт ни один офицер тайной стражи. Они даже боятся глядеть в её сторону, эти места только для самых приближённых людей верховного колдуна. Давай для начала хорошенько оглядимся, – предложил Парацельс. – Надо запомнить тех, кто будет сидеть в дорогих ложах. Главное, чтобы никто не заметил наше любопытство, а потом посмотрим, чем на этот раз удивит нас его так называемое могущество.
Прозвучал третий сигнал горна, народ бегом бросился к своим местам. Запаздывали только те, кто до этого был занят каким-то важным делом. Но и они, зная, что опаздывают, всё же спешили на представление. Как можно пропустить кровавое развлечение, устроенное злобным правителем? После третьего сигнала в ложе верховного колдуна царило спокойствие.
– Верховный колдун, его могущество Демонис Люциферус уже прибыл в Амфитеатр, – громко объявил организатор боёв и хозяин Амфитеатра Гаавин Болванс.
Через несколько минут верховного колдуна внесли в ложу на специальных носилках. Он восседал в них в огромном резном кресле, окружённый охраной. Это был уже немолодой человек невысокого роста, худой, с острым орлиным носом, под которым виднелись небольшие чёрные усы. Волосы на голове были тёмными, прическа короткой, чёлка зачёсана вправо. Когда он изредка злобно улыбался, то показывал свои заточенные, как бритва, зубы, похожие по форме на зубы акулы. Его левая рука была высохшей и находилась в чуть согнутом положении. Ботинок на левой ноге скрывал дефект ступни, пальцы которой были сросшиеся, и она напоминала копыто, но об этом знали немногие.