– Очень тяжело. Для нее его отъезд стал настоящим потрясением. Все получилось, как у Ромео и Джульетты Шекспира.
– То есть?
– Их разлучили родители.
– Хотите сказать, что родители запретили им встречаться?
– Нет, дело в другом. Его отец получил работу на Гавайях, и им пришлось уехать. Так все и закончилось.
Босх снова кивнул. Он не был уверен, пригодится ли собранная информация, но знал, что сеть нужно раскидывать как можно шире.
– Вы знаете, где сейчас живет Тара Вуд?
– К сожалению, нет. Мы встречались на десятилетие выпуска, но она не приехала. Потом мы уже не собирались. А связь как-то оборвалась. С Грейс Танака я иногда разговариваю. Но она живет не здесь, так что видимся мы не очень часто.
– Вы можете дать нам номер ее телефона?
– Конечно… сейчас. – Миссис Сейбл выдвинула ящик стола и достала сумочку. Пока она листала записную книжку, Босх взял фотографию Маккея и убрал в карман. Учительница продиктовала номер, и Райдер записала его в блокнот.
– Пять-десять… Это ведь Окленд, не так ли?
– Она живет в Хейуорде. Хотела бы в Сан-Франциско, но там все очень дорого и ей не по карману.
– Чем занимается?
– Она скульптор по металлу.
– Фамилия осталась прежняя, Танака?
– Да. Грейс не вышла замуж. Она…
– Что?
– Грейс оказалась лесбиянкой.
– Оказалась?
– Я имею в виду, что мы ничего такого за ней не замечали. Она никогда не рассказывала. Уехала в Хейуорд, а потом, восемь лет назад, я побывала у нее в гостях и…
– Это было так очевидно?
– Вот именно.
– Она приезжала на десятилетие выпуска?
– Да, приезжала. Было весело, но в то же время и грустно, потому что мы много говорили о Бекки и о том, что полиция так ни до чего и не докопалась. Думаю, Тара именно из-за этого и не приехала. Не хочет вспоминать о том, что случилось с Бекки.
– Что ж, может быть, нам удастся поправить положение к двадцатой годовщине, – сказал Босх и тут же пожалел о своих словах: прозвучало слишком легкомысленно. – Извините, мне не следовало так говорить.
– Будем надеяться, что у вас получится. Знаете, я все время думаю о ней. Кто это мог сделать? Почему их так и не нашли? Каждый день, приходя в школу, я вижу ее фотографию в холле. Я была тогда президентом класса и помогала собирать деньги на памятную дощечку.
– Их? – спросил Босх.
– Что?
– Вы сказали "их так и не нашли". Почему "их"?
– Даже не знаю. Его, ее… не важно.
– Понятно, – кивнул Босх. – Миссис Сейбл, мы хотели бы попросить вас об одном одолжении. Пожалуйста, не рассказывайте никому о нашем разговоре, хорошо? Мы не хотим, чтобы люди знали, чем мы занимаемся. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Понимаю. Поэтому вы и ко мне пришли вот так, внезапно, да?
– Именно так. И если что-то вспомните, если захотите о чем-то поговорить, пожалуйста, позвоните. Моя напарница даст вам карточку с нашими телефонами.
– Хорошо. – Миссис Сейбл задумчиво кивнула.
Детективы попрощались и оставили учительницу со стопкой тетрадей. Босх подумал, что она, наверное, снова вспоминает то детское время, когда они четверо были лучшими подругами и будущее лежало перед ними как искрящийся под лучами солнца океан.
Перед тем как покинуть школу, они заглянули к директору в надежде узнать что-то о бывшей ученице Таре Вуд. Гордон Стоддард попросил миссис Аткинс поискать ее нынешний адрес, но поиски результата не дали. Босх спросил, можно ли сделать копии нескольких фотографий из журнала за 1988 год, и разрешение было получено.
– Я тоже ухожу, – сказал Стоддард. – Пройдусь с вами.
По пути в библиотеку поговорили о том о сем. Директор сам принес журнал. Уже на выходе из школы Стоддард еще раз остановился в холле у памятной таблички. Босх провел пальцами по рельефным буквам имени Бекки Верлорен. Он заметил, что края их за прошедшие годы немного стерлись – наверное, от того, что так же к ним прикасались и многие ученики.
Глава 11
Босх сел за руль, предоставив Райдер заниматься поисками Маккея.
Панорама-Сити находился на восточной стороне шоссе номер 405. Много лет назад этот район был частью Ван-Нуйс, но потом его жители решили отделиться, дистанцировав себя таким образом от приписываемых Ван-Нуйс негативных моментов. Разумеется, все осталось прежним, изменились только дорожные знаки да название. Однако жители вздохнули свободнее, как будто переселились вдруг в чистый, красивый и свободный от криминала город своей мечты. Но прошли годы, и граждане снова подали прошение, теперь уже требуя вернуть прежнее название, которое не ассоциировалось бы с запятнавшим себя именем Панорама-Сити. Босх полагал, что таким образом Лос-Анджелес старается приспособиться к изменениям, обновиться и, может быть, даже переосмыслить самого себя. Так писатель или художник постоянно меняет псевдонимы, пытаясь избавиться от прошлого, оставив в нем неудачи и провалы, и начать с чистого листа, пусть и с прежним лицом и старым пером.
Как и ожидалось, Роланд Маккей больше не работал в службе техпомощи. Но и это тоже не удивило детективов – заметая следы, он не проявил большой сообразительности. Материалы досье позволяли проследить всю историю его помеченной вехами арестов жизни, большую часть которой Маккей провел под надзором полиции. Установив, что последние два места работы приходятся на две разные службы техпомощи, Райдер под видом знакомой позвонила в каждую и легко выяснила, где он числится в настоящее время: "Тампа тауинг". Она позвонила туда и спросила, работает ли сегодня Маккей.
– "Тампа тауинг", – сказала Райдер, закрывая телефон. – Придет к четырем.
Босх взглянул на часы. Маккей должен был появиться там через десять минут.
– Проедем туда и посмотрим, что он собой представляет. Адрес установим позже. Итак, куда?
– Тампа и Роско. Должно быть напротив госпиталя.
– Госпиталь на Роско и Резеда. Странно, почему они не назвали свою службу "Роско тауинг".
– Смешно. Что будем делать потом, когда посмотрим на Маккея?
– А что делать? Подойдем и спросим, не он ли убил Бекки Верлорен семнадцать лет назад, а когда он скажет "да", схватим, наденем браслеты и отвезем в участок.
– Перестань, Босх.
– Ладно. Пока не знаю. А что ты предлагаешь?
– Давай, как ты и сказал, выясним его адрес, а потом… Думаю, пора встретиться с родителями – поговорить об этом парне, перед тем как садиться ему на хвост и начинать игру через газету. В общем, я предлагаю по пути завернуть к ее матери. Раз уж мы здесь, почему бы и нет?
– При условии, что она никуда не переехала. Ты проверила ее адрес?
– Зачем? Она будет там. Ты же слышал, что говорил Гарсия. В этом доме призрак ее дочери. Сомневаюсь, что она когда-нибудь отсюда уедет.
Подумав, Босх согласился с напарницей. Проехав по бульвару Девоншир, он свернул на Тампа-авеню и остановился у поворота на бульвар Роско. До четырех оставалось несколько минут. "Тампа тауинг" оказалась на самом деле станцией технического обслуживания компании "Шеврон". Босх припарковался на крохотной площадке торгового центра через дорогу от нее и выключил двигатель.
Время шло. В четыре Маккей не появился, что, впрочем, не удивило Босха – парень не производил впечатления примерного работника.
В четверть пятого Райдер не выдержала ожидания:
– Ну, что ты об этом думаешь? Может быть, дело в моем звонке? Может…
– Вон он.
К станции подкатил тридцатилетний "камаро" с серыми пятнами грунтовки на всех четырех крыльях. Машина остановилась у воздушного насоса. Босх увидел водителя лишь мельком, но и этого мгновения было достаточно. Он открыл "бардачок" и достал полевой бинокль, который купил через каталог, попавшийся ему в руки во время полета в Лас-Вегас.
Опустившись ниже, он поднес бинокль к глазам и навел на "камаро". Выйдя из машины, Маккей направился к открытому гаражу. На нем были темно-синие брюки и голубая рубашка. На левой стороне груди Босх заметил овальной формы нашивку с короткой надписью "Ро". Из заднего кармана брюк торчали рабочие перчатки.
Перед гаражом на гидравлическом подъемнике стоял "форд-таурус", под которым трудился механик в такой же, как у Маккея, форме. Увидев напарника, мужчина высунулся и протянул ему руку. Они поздоровались, и механик что-то сказал Маккею.
– Думаю, сообщает про телефонный звонок, – сказал Босх. – Похоже, его это ничуть не встревожило. Так… достал сотовый из кармана. Наверное, звонит тому, кто мог бы позвонить ему. – Читая по губам, он добавил: – Эй, ты мне звонил?
Разговор тут же закончился. Маккей положил телефон в карман.
– Сделал всего лишь один звонок, – сказала Райдер. – Похоже, знакомых у него не так уж много.
– Имя на кармане рубашки – Ро. Наверное, знакомые называют его так. Думаю, тот парень под машиной сказал, что звонивший спрашивал Роланда, вот Маккей и сократил возможные варианты до одного. Может, он звонил своему старику.
– Что он делает сейчас?
– Не вижу. Зашел за станцию.
– Не лучше ли нам убраться отсюда, пока он нас не приметил.
– Не беспокойся. Неужели ты думаешь, что его так легко напугать? Прошло семнадцать лет. Если он когда-то и ждал, что за ним придут, то давно перестал.
– Я имею в виду другое. Мы ведь не знаем, что у него сейчас на уме. А если мы вышли на него как раз тогда, когда он задумал что-то новенькое?
Босх опустил бинокль. Райдер права. Он повернул ключ зажигания.
– Ладно, посмотрели – и пока хватит. Убираемся. Поедем к Мюриель Верлорен.
– А как же Панорама-Сити?
– Панорама-Сити от нас не уйдет. Мы оба знаем, что по старому адресу он больше не живет. Проверка – пустая формальность. – Босх подал машину назад.
– А ты не думаешь, что нам стоило бы позвонить миссис Верлорен?
– Нет. Нагрянем без предупреждения.
– У нас это хорошо получается.
Глава 12
Через десять минут они подъехали к дому Верлоренов. Район, в котором жила когда-то Бекки, выглядел тихим, приличным и безопасным. Широкие тротуары по обе стороны от Ред-Меса были обсажены деревьями. Дома здесь строили в стиле ранчо. В шестидесятые именно большие земельные участки, выделяемые под строительство, привлекали людей в северо-западную часть города. За сорок лет деревья выросли, расстояния между домами как бы сжались, и район приобрел вполне достойный вид.
Дом Верлоренов был одним из немногих двухэтажных. При этом он сохранял классические черты стиля, хотя крыша и высовывалась над широким, на две машины, гаражом.
Дверь гаража была закрыта. Никаких признаков того, что в доме кто-то есть, детективы не заметили. Припарковав машину на подъездной дорожке, они подошли к передней двери. Нажав кнопку звонка, Босх услышал эхо однотонной мелодии, показавшееся ему далеким и унылым.
Дверь открыла женщина в бесформенном голубом платье, помогавшем скрывать бесформенное, расплывшееся тело, в босоножках. Волосы она выкрасила красной краской, похоже, в домашних условиях, но что-то пошло не так, как планировалось. Едва дверь открылась, как из-под ног хозяйки выскочил и метнулся во двор серый кот.
– Смок, не убегай! – крикнула женщина и уже затем обратилась к детективам: – Чем могу помочь?
– Миссис Верлорен? – спросила Райдер.
– Да, а в чем дело?
– Мы из полиции. Хотели бы поговорить о вашей дочери.
Едва она произнесла слово "полиция", как Мюриель Верлорен вскинула руки к губам, как сделала, наверное, в тот момент, когда узнала, что ее дочь убита.
– О Господи! О Господи! Скажите, что вы поймали его. Скажите, что вы поймали того мерзавца, отнявшего у меня мою девочку.
Райдер дотронулась до ее плеча.
– Все не так просто, мэм, – сказала она. – Если не возражаете, давайте поговорим в доме.
Миссис Верлорен отступила, пропуская их в холл. Она что-то шептала, и Босху показалось, что он слышит слова молитвы. Прежде чем закрыть за ними дверь, хозяйка еще раз, громко, позвала вырвавшегося на волю кота.
Судя по запаху в доме, бедное животное сбегало все же недостаточно часто. В гостиной, куда их провели, царили порядок и чистота, но мебель давно не обновлялась. Здесь тоже попахивало кошачьей мочой. Босх почти пожалел, что они не вызвали Мюриель Верлорен в полицию, хотя это было бы ошибкой – он знал, что должен увидеть дом.
Детективы уселись рядышком на диване, а Мюриель поспешила к стулу, отделенному от дивана стеклянным столиком. На стекле отчетливо отпечатались кошачьи лапы.
– Так что? – нетерпеливо спросила хозяйка. – Есть новости?
– Новость пока лишь та, что мы снова занимаемся этим делом, – сказала Райдер. – Я детектив Райдер. Со мной детектив Босх. Мы из отдела заново открытых дел.
По пути Босх и Райдер договорились не раскрывать членам семьи Верлорен всю имеющуюся информацию. По крайней мере до тех пор, пока не удастся прояснить ситуацию в семье.
– Так вы узнали что-то новое? – снова спросила Мюриель.
– Видите ли, мы только что начали, – ответила Райдер, – и сейчас в основном проверяем прежние варианты, восстанавливаем общую картину. Мы лишь хотим, чтобы вы знали – расследование возобновлено.
Миссис Верлорен, похоже, ожидала большего, логично полагая, что если полицейские пришли в ее дом через столько лет, то вовсе не для того, чтобы ворошить старое. Скрывая важную улику – данные теста ДНК, – Босх чувствовал себя виноватым перед ней, но понимал, что в данный момент так лучше для всех.
– Мы хотели бы кое-что уточнить, – заговорил он. – В материалах дела обнаружилась вот эта фотография.
Мюриель Верлорен подалась вперед.
Босх вытащил из кармана фотографию Маккея семнадцатилетней давности и положил на стеклянный столик. Хозяйка сразу же впилась в нее глазами.
– Мы пока не знаем, почему снимок попал в дело, – продолжал он, – но подумали, что вы, быть может, узнаете этого человека и расскажете что-то о нем.
Мюриель не отвечала, внимательно рассматривая фотографию.
– Снимок сделан в восемьдесят восьмом, – заметил Босх, надеясь хоть немного подтолкнуть ее в нужном направлении.
– Кто он? – спросила она наконец.
– Точно мы пока не знаем. Его зовут Роланд Маккей. За ним числится несколько правонарушений, но все они были совершены уже после смерти вашей дочери. Повторяю, мы не знаем, почему фотография оказалась в деле. Вы его знаете?
– А что сказали Арт и Рон? Вы у них спрашивали?
Босх едва не спросил, кто такие Арт и Рон, но вовремя сообразил.
– К сожалению, детектив Грин вышел в отставку и давно умер. Детектив Гарсия, сейчас коммандер Гарсия, не смог нам помочь. А вы, миссис Верлорен? Вы никогда его не видели? Вы не узнаете в нем кого-то из знакомых дочери?
– Что-то знакомое есть. Возможно, я и видела его с Бекки.
Босх кивнул.
– Постарайтесь вспомнить, где и когда вы могли его видеть.
Она покачала головой:
– Нет, не помню. Подскажите, может, и вспомню.
Босх бросил предостерегающий взгляд на Райдер. Он уже сталкивался с подобным, когда родные жертвы, горя желанием помочь полиции, просто спрашивали, что именно от них требуется. Семнадцать лет Мюриель Верлорен ждала того дня, когда убийца ее дочери предстанет перед судом, и теперь очень осторожно формулировала ответы, чтобы ни в коем случае не помешать следствию добраться до преступника. Жизнь слишком жестоко обошлась с ней, а ожесточившиеся люди часто не останавливаются ни перед чем, чтобы расплатиться за прошлое. Даже если кара падет не на того, кто действительно виновен.
– Извините, миссис Верлорен, но мы пока и сами ничего не знаем, – сказал Босх. – Подумайте и, если что-то вспомните, позвоните нам.
Она рассеянно кивнула, возможно, подумав, что это всего лишь еще один упущенный шанс.
– Миссис Верлорен, чем вы зарабатываете на жизнь? – спросила Райдер.
Женщина подняла голову, расставаясь с воспоминаниями и желаниями и возвращаясь в настоящее.
– Я занимаюсь продажами, – сухо сказала она. – В сети.
Они ждали продолжения, но его не последовало.
– Вот как? И что вы продаете?
– Все, что могу найти. Хожу на распродажи. Ищу. Книги, игрушки, одежду. Люди все покупают. И готовы хорошо платить. Сегодня утром я продала два кольца для салфеток за пятьдесят долларов. Это были очень старые кольца.
– Мы хотим показать фотографию вашему мужу, – сказал Босх. – Не знаете, где его можно найти?
Она покачала головой.
– Где-то там, в Стране игрушек. Я уже давно ничего о нем не слышала.
Наступило тяжелое молчание. В Лос-Анджелесе приюты для бездомных находились неподалеку от фабрики игрушек. Там же действовали фирмы оптовой продажи. Зачастую бездомные даже устраивались спать перед дверью какого-нибудь склада.
Смысл сказанного Мюриель сводился к тому, что ее муж растворился в мире еще державшегося на поверхности человеческого мусора. Владелец популярного ресторана для звезд опустился на дно человеческого существования и, потеряв все, обитал на улице. Но при этом у него был дом. Он ушел только потому, что не мог больше оставаться в этом доме после случившегося с дочерью. А жена осталась. Здесь было какое-то противоречие.
– Когда вы развелись? – спросила Райдер.
– Мы так и не развелись. Наверное, я всегда думала, что рано или поздно Роберт опомнится и поймет, что от случившегося не убежать. Я надеялась, что он все осознает и вернется. Но пока…
– Вы знали всех друзей вашей дочери? – спросил Босх.
Мюриель задумалась.
– Мне казалось, что всех. Я думала так до того самого утра, когда она исчезла. Но потом мы стали узнавать кое-что. Оказалось, что у нее были свои тайны, что она не обо всем нам рассказывала. Наверное, именно это больше всего не дает мне покоя. Не то что у нее были секреты от нас, нет, но она не доверяла нам. Я постоянно думаю, что, если бы Бекки рассказала о своих проблемах, все вышло бы по-другому.
– Вы имеете в виду беременность?
Мюриель кивнула.
– Почему вы считаете, что это связано с остальным, с тем, что произошло потом?
– Просто материнский инстинкт. Никаких доказательств у меня нет. Мне лишь кажется, что с этого все и началось.
Босх кивнул. И все же он не мог винить девушку за то, что у нее были секреты. Сам он к семнадцати годам уже остался без настоящих родителей, предоставленный самому себе, а потому имел смутное представление о внутрисемейных взаимоотношениях.
Воспользовавшись паузой, в разговор вступила Райдер:
– Мы разговаривали с коммандером Гарсией. Он упомянул, что несколько лет назад вернул вам дневник дочери. Этот дневник еще у вас?
Мюриель сразу встревожилась.
– Да, у меня. Я читаю его каждый вечер. Понемногу. Вы ведь не заберете его у меня? Это моя Библия!
– Нам придется взять его. Ненадолго. Чтобы сделать копию. Коммандер Гарсия должен был сделать это раньше, но почему-то не сделал.
– Не хочу, чтобы его потеряли.
– Не потеряете, миссис Верлорен, это я вам обещаю. Мы только снимем с него копию и сразу же вернем.
– Хотите взять его сейчас? Он в спальне.
– Да, если вы не против.