Река текла широко и свободно. У ближнего берега она была мутновато-желтой, но вдали отражала небо и казалась вполне голубой. На дальнем, низком берегу разлив подступил к домам, и на рыжей глинистой дамбе суетливо трудился оранжевый экскаватор.
Все это Максим разглядел с высоты своего берега.
Этот берег был удивительный. Словно какой-то великан в давние века нагромоздил у реки земляные глыбы, взрыхлил и перемешал их, а потом все засеял семенами высоких трав.
Если представить, что летишь на самолете, то можно подумать, будто под тобой горы, заросшие джунглями.
Слева от Максима, примерно в километре, темнели, как зеленая туча, груды деревьев. Там, наверно, и был парк. Ну конечно! Вон поднимается над зеленью громадное кружевное колесо! Великан, который мастерил берег, видимо, забыл там свой велосипед.
К колесному ободу были прицеплены кабинки. Колесо тихо вертелось. и кабинки совершали полет.
Максиму захотелось поскорее в парк. Идти по верху было нельзя: к самому берегу подступали заборы. Но по откосу, среди бурьяна, репейников и полыни, ветвисто разбегались тропинки. Этот путь был интересным и заманчивым. Он звал, как охотника зовут таинственные заросли.
Максим по скользким подорожникам съехал на подошвах до первой тропинки, сделал шаг и оказался по плечи в траве. Здесь была шелестящая тишина и запахи растений. Вокруг переплелась молодая зелень и серые стебли прошлогоднего бурьяна, мягкая полынь и сухая конопля. В сандалии закатились глиняные крошки, за ворот посыпались колючие семена, ежики прошлогоднего репейника обрадованно вцепились в штаны и рукава рубашки. Ну и что же? На то и джунгли. Максим растопырил локти и храбро зашагал сквозь травяную тайгу.
Тропинка прыгала с уступа на уступ. Иногда ныряла в темные провалы, где еще лежали остатки снега. Он был серый с черными крошками, и поэтому Максим не стал задерживаться, чтобы слепить снежок.
Скоро Максим выбрался на свободное место - на зеленый бугор с веселыми веснушками одуванчиков. Здесь тропинка раздвоилась. Одна дорожка тянулась к верхней кромке берега, снова через заросли, другая - вниз. Максим выбрал нижний путь - поближе к воде.
У воды на узкой полосе песка тянулся валик из обломков коры, сухих веток, щепок. Валялись мелкие доски и даже бревна. Максим вспомнил, что это называется плавник. Среди плавника могли оказаться интересные вещи. Он пошел, перешагивая через доски и коряги; сзади на плотном песке оставались четкие следы его сандалии.
Но скоро полоса твердого песка прервалась. Сверху бежал в реку ручей. Это был небольшой ручеек, но в рыхлых откосах он вырыл целый каньон, а ниже устроил вокруг себя мешанину из жидкой глины и песка.
И никакого мостика.
Максим глянул вверх. Забираться в кусачие джунгли, а потом лезть через каньон, конечно, не хотелось. После этого опять целый час отцепляй репьи.
Максим прищуренным взглядом посмотрел на тот берег ручья. Ширина песчано-глинистой каши вместе с ручьем была метра четыре. А глубина казалась совсем небольшой, по щиколотку.
После смелых дел, которые сегодня успел Максим совершить, отступать ли перед ручейком?
Он снял сандалии, затолкал в них носки и кинул обувь через ручей. Потом осторожно, однако без боязни ступил в месиво.
Ух какое оно было холодное! Наверно, в ручье была талая вода из остатков снега. А может быть, его питали холодные ключи. Максим сразу увяз до середины икр и передернул плечами. С чмоканьем выдергивая ноги, он добрался до ручья. Ручей был еще холоднее. А погрузился Максим еще глубже, до колен, и замочил край бинта. Но зато близок был конец опасного пути. Максим сделал шаг, второй… и вдруг почувствовал, что больше нельзя шагать: когда он пытался поднять одну ногу, другая в тот же миг уходила глубже.
Максим испугался не сразу. Сначала он просто остановился, чтобы подумать: как легче выбраться. Но едва начал он думать, как понял, что все равно погружается - если даже не шевелиться. И тогда он по- чувствовал, как тихо и пусто вокруг. Лишь наверху гудели невидимые автомобили.
Максим вспомнил про зыбучие пески, в которых люди исчезают с головой, и у него заледенели не только ноги, а даже затылок.
Неужели? Неужели это правда может быть? Через несколько дней найдут в глиняной жиже промокшую пилотку… А может, вообще ничего не найдут! Если дождь смоет на песке следы, оборвавшиеся у ручья…
А что будут думать мама с папой? И Андрейка?
Фу, какая чушь лезет в голову! В полутора метрах от твердой земли. В конце концов, можно плюхнуться плашмя и дотянуться вон до того сухого выступа с кустом бурьяна.
Но падать в жидкую глину! А форма?
Яростно дернулся Максим вперед! Но зыбь не пускала, и он тут же ушел в нее с коленями. Бинт скрылся.
Максим испугался сильнее. Но все же он, конечно, не верил всерьез, что может потонуть. Иначе в его голове не запрыгали бы другие тревожные мысли. А они запрыгали.
Сначала Максим подумал, что жидкая грязь доберется сквозь бинт до раны и тогда уж наверняка случится какое-нибудь заражение. Но тут же вспомнил про уколы и успокоился: после них не страшны, конечно, никакие микробы. Другая опасность была серьезнее: ноги ломило от холода, и дело могло кончиться воспалением легких. Или ангиной. В любом случае Максим надолго охрипнет. Как же тогда петь? И если заболеет, когда же его примут в пионеры?
Но эти мысли занимали его лишь несколько секунд. Он погружался. Ледяная жижа пошла все выше по ногам и почти добралась до штанов. Теперь, если даже упадешь, не дотянешься до суши! Закричать?
Максим отчаянно оглядел заросшие откосы. Кто услышит? Да и, несмотря на жуткое положение, кричать было стыдно.
Если бы в реке тонул, другое дело. А то увяз из-за собственной глупости в какой-то каше посреди сухой земли и теперь, значит, надо орать "спасите"?
Нижние кромки штанов уже коснулись жижи и начали намокать. Может быть, все же рвануться и упасть плашмя, а потом - изо всех сил руками, ногами?
Максим еще раз кинул взгляд на откосы… Сверху, прыгая с уступа на уступ, бежала девчонка. .С жердью! Максим сразу понял, что девчонка, хотя она была с короткой стрижкой, в джинсах и полосатой, похожей на тельняшку майке. Совершенно по-девчоночьи она кричала:
- Ой, минуточку, минуточку подержись, я сейчас!
ЗОЛУШКА И ПРИНЦ
На твердом берегу Максим отдышался и украдкой глянул на девочку. Он чувствовал, что выглядит не геройски: взъерошенный, испуганный, с перемазанными ногами. Недавняя опасность казалась теперь пустяковой. Подумаешь, увяз повыше колен! А девчонка, наверно, хихикает про себя над его испугом.
Максим сделал равнодушно-досадливое лицо и небрежно сказал:
- Ч-черт… Угораздило влипнуть. Чуть не извозился.
- Здесь не очень опасно, - сказала девочка. - Выше, чем по пояс, ты бы не увяз.
Максим опять бросил на девчонку быстрый взгляд: это что, насмешка? Но нет, у нее даже в глазах не было улыбки. Она просто успокаивала Максима. Он пожал плечами.
- По пояс! На кого бы я стал похож! И так…
Он посмотрел на свои ноги. Они были словно в пятнисто-серых мокрых чулках. По ним сбегали струйки жидкой глины, оставляя светлые полоски.
Максим пошевелил грязными ступнями.
- Пойду отмываться.
Он хотел направиться к реке, но девочка ухватила его за рукав.
- Не сходи с ума! Вода знаешь какая ледяная!
Ноги у Максима все еще ломило от недавнего холода, но он храбро усмехнулся:
- Наверно, не леденее, чем там. - И он кивнул на ручей.
Но девочка сказала, не отводя спокойных голубовато-серых глаз:
- Не выдумывай, пожалуйста. Пойдем наверх, там есть колонка. И бинт надо сменить.
Значит, она разглядела повязку под слоем глины?
- Где же я возьму другой бинт? - сказал Максим.
- Пойдем.
Максим пожал плечами. Как мужчина, уступающий женскому капризу. Взял сандалии и стал подниматься за девочкой по змеистой тропинке.
Идти босиком было непривычно. Под ноги попадали острые крошки. Максим несколько раз оступался и чуть не потерял равновесие. А схватиться за стебли он не мог - в одной руке обувь, в другой болтик. Даже там внизу, хватаясь за спасительную жердь. Максим не выпустил его. Верный болтик был по-прежнему с Максимом. И, ощущая в пальцах привычную ребристую тяжесть винта. Максим тихо радовался этому, несмотря на все неприятности.
Они поднялись на высокий берег и оказались в старом переулке - вроде того, где Максим утром нашел золотую щепку и болтик. У пробитого лопухами асфальтового тротуара стояла колонка. Девочка поднатужилась, подняла рычаг. Колонка крякнула, шевельнулась и ударила в бетонную площадку круглой стеклянной струей. Брызги встали облаком, и несколько маленьких радуг загорелись вокруг Максимкиной спасительницы.
- Подставляй ноги, - велела она.
Максим подставил. Струя била туго, но вода после ручья казалась очень теплой. Будто кипяченой. Глина смылась в несколько секунд!
Максим, прыгая то на одной, то на другой ноге, торопливо натянул носочки, застегнул сандалии. Одернул форму, поправил пилотку. И стал опять аккуратным и симпатичным Максимом Рыбкиным - почти таким же, каким был утром, уходя из дома. Только на краешке штанов темнела полоска невысохшей глины да бинт остался серым и запачканным.
- Наверно, грязь под него попала. Надо менять, - опять сказала девочка.
- А где… - начал Максим, но она перебила:
- Подожди здесь, я быстро сбегаю, я близко живу. Не вздумай уйти.
Максим слегка улыбнулся.
- Зачем же мне уходить?
Она тоже улыбнулась, и они впервые посмотрели друг другу в лицо не украдкой, прямо.
- Знаю я… - сказала девочка. - Мальчишки такие боязливые. Даже занозу боятся вытащить, а если перевязка, то вообще…
- Пф! Вот еще! - откликнулся Максим.
- Значит, жди.
- Ага.
Она побежала и один раз оглянулась, а он стоял у колонки и смотрел, как она бежит.
Потом девочка скрылась за углом. Максим, чуть-чуть хромая (колено снова заболело), подошел к лавочке у незнакомых ворот. Сел. Приготовился ждать.
Но девочка уже возвращалась. Опять бегом. Она так быстро вернулась, что на ее рыжеватых прядках не успели высохнуть капельки, попавшие от струи у колонки. В кулаке она держала пакетик со стерильным бинтом и маленькие ножницы с кривыми концами.
Максим украдкой вздохнул и вытянул ногу. Девочка села перед Максимом на корточки и снизу вверх взглянула на него. Сначала серьезно. А потом они опять немножко улыбнулись. Будто протянулась между ними какая-то ниточка. Будто они поняли что-то без слов. И неясно что, только все равно стало хорошо.
Девочка нагнула голову, щелкнула ножницами и принялась разматывать мокрый бинт. И так, не поднимая лица, вдруг тихонько сказала:
- Меня зовут Таня…
- А меня - Максим.
Пальцы у девочки на секунду остановились: она словно удивилась такому имени. Или просто хотела покрепче запомнить его. Потом она заторопилась и быстро, но осторожно сняла повязку.
Максим посмотрел на открытую коленку и отвел глаза: картина была не очень веселая.
- Ух ты! - сказала Таня. - Где это ты сумел так?
- Да случайно… из-за одной тетки, - равнодушным голосом сообщил Максим, глядя поверх Таниной головы. И обрадовался, что может рассказать о своем геройстве и не будет тут никакого хвастовства.- Шел по улице, а она стоит и голосит: "Ой, пожар будет, ой, сгорим!" Ушла, утюг не выключила, дверь захлопнула, а ключ не взяла. Все кругом охают и стоят. А если по правде пожар? Ну, я полез на третий этаж, утюг выключил. Там уж дымилось… А спускаться стал и сорвался… А она потом догнала и говорит, что я со стола деньги стащил!
Максим вспомнил, как это было, и не выдержал спокойного тона, переглотнул от обиды.
- Два укола пришлось делать. Ерунда, конечно, да из-за этого в школу опоздал. А она со своими рублями… Да наплевать. Не ее ведь спасал, а дом.
- Правда, какая глупая, - согласилась Таня. - Вместо спасибо такие гадости говорит человеку… Не сгибай ногу, сейчас забинтую… А ты ей что сказал?
- А я… я даже растерялся, - признался Максим. - Зато один летчик вступился. Он ей так ответил! Она до сих пор, наверно, вздрагивает.
- Ну и правильно, - откликнулась Таня.
Она говорила спокойно, вела себя сдержанно. А сердце колотилось радостно и быстро. Потому что случилось задуманное! Не в мечтах, а всерьез она перевязывала рану Принцу, совершившему геройство. Ну, пускай он не убивал драконов и не сражался с врагами, а просто спас от пожара дом. Ничего себе "просто"! Забраться на высотищу, получить ранение! И не в сказке, а на самом деле… Пускай у него нет шпаги и шелкового плаща. Где сейчас возьмешь принца со шпагой? Максим и так красивый и смелый.
Конечно, Таня помнила, что мальчишки - все равно мальчишки. Даже принцы. И прихвастнуть они могут, и глупостей наделать. Такие уж они все уродились. Мама не раз говорила, что даже у взрослых мужчин часто ветер в голове. А у маленьких, значит, тем более. К тому же полностью сказочных героев, конечно, не бывает. Но Максим больше всех на свете походил на Принца, Таня это сразу увидела. И главное, ни капельки не зазнается перед девчонкой… Хотя, конечно, трудно зазнаваться, увязнув чуть не по пузо в глине… Но ведь потом-то он мог уйти. А он, наоборот, сразу сказал, как зовут. А может быть… Может быть, он тоже мечтал с давних пор о Золушке?
А если нет, то, может быть, сейчас начал мечтать? Ведь все-таки она его спасла, рану перевязала… Она затянула узелок и распрямилась.
- Вот и все.
Максим тоже встал.
Вот сейчас он скажет: "Ну ладно, спасибо, я пошел". И уйдет?
- Не туго? - торопливо спросила Таня. - Может, переделать повязку?
Максим осторожно согнул ногу.
- Туговато, но ничего. Потом ослабнет и будет в самый раз… - И запоздало добавил :- Спасибо.
- Спасибо, - сказал он и вдруг понял, что не знает, как теперь быть. Сказать "пока" и отправиться в парк? Неудобно сразу уходить. А если по правде, то и не хочется.
Максим с бинта перевел взгляд на Таню. Она смотрела вопросительно и немножко виновато. Потом смутилась и начала торопливо заталкивать ножницы в тесный карманчик на джинсах, пришитый у колена .
- Не надо, - сказал Максим. - Споткнешься если, ногу пропорешь.
- Я не споткнусь.
- Кто знает, - солидно возразил Максим. - Я вот тоже не думал, а грохнулся… А потом в этой каше увяз. Тоже ведь не ожидал… Хорошо, что ты подошла, - добавил он неожиданно, потому что вдруг отчетливо вспомнил ледяное цепкое болото и свою беспомощность. На миг он даже забыл, что надо выглядеть как можно храбрее. И сказал искренне:
- Я там даже перепугался немного.
- Ты от неожиданности перепугался, - успокоила Таня. - Это с кем угодно бывает.
И Максим подумал, что она хорошая.
И хорошо, что он застрял у ручья.
- А что ты делал внизу? - спросила Таня.
- В парк пробирался.
- По низу? - удивилась Таня.
- А что?
- Ну… ничего. По улице же удобнее.
- А по низу интереснее. Будто в джунглях. Я такого берега раньше не видел, потому что мы не здесь жили. - Он заметил, что Таня обрадовалась:
- А правда, как в джунглях? Будто вот-вот индейцы выскочат!
- Да… Или вообще тайна какая-нибудь…
Таня коротко вздохнула, нерешительно глянула на Максима и почему-то слегка побледнела.
- А там правда… есть одна тайна. Не выдашь?
- Никогда в жизни, - поспешно сказал Максим и тоже заволновался.
- Тогда пошли. Дай руку… Ой, а что у тебя в кулаке?
- Болтик, - улыбнулся Максим. - Я его утром нашел. Он сегодня весь день со мной. - И разжал пальцы.
- Хороший. Береги, - сказала Таня. - Ну, идем.
И они стали спускаться по тропинке.
ГНЕЗДО ЛАСТОЧКИ
Это был заросший травяным кустарником уступ. Ни сверху, ни снизу нельзя было его разглядеть. Да и с тропинки, которая пробегала в трех шагах, он был незаметен. Но Таня потянула Максима за собой, они скользнули между могучих старых репейников и оказались на узком твердом карнизе.
"Тайный уступ", - с удовольствием подумал Максим. И увидел щель. Большой пласт земли был словно отколупнут ножом великана и слегка отошел в сторону. Но он не оторвался, потому что его связывали с глинистым обрывом запутанные травяные корни. На них висели крошки и паутина.
- Пошли, - шепотом сказала Таня и боком пробралась в щель. Пробрался и Максим - осторожно, стараясь не запачкать форму, которой и так уже досталось. Впереди было темно, и в глазах плавали зеленые пятна.
- Здесь у входа шнурок, - прошептала Таня. - Надо дернуть. И видимо, дернула. Потому что зажегся яркий кружок фонарика и осветил тайную пещеру.
Что это было? Жилище разбойников, подземелье рыцарского замка, индейский вигвам, капитанская каюта? Или все вместе?
Небольшая комнатка или даже нора, вырытая в толще берега. Размером чуть больше ящика из-под пианино. Стены были выложены кусками старой фанеры, а земляной потолок едва не касался Максимкиной пилотки. Но это Максим уже потом разглядел. А в первый миг он зажмурился от блеска серебряных звезд. Они были вырезаны из фольги и расклеены по стенам. Красный фанерный щит с желтым крылатым львом и два деревянных меча висели напротив входа. А на других стенах увидел Максим самострел, два лука, старую фехтовальную рапиру, колчан со стрелами, половинку полевого (а может быть, морского) бинокля, карту Южной Америки и пышный индейский убор из перьев.
- Это ты… все сама? - изумленно спросил Максим. Таня быстро повернулась. При свете фонарика ее глаза сильно блестели.
- Тут же была пещера. Я только немного подрыла. А потом все устроила. Нравится?
- Еще бы! - сказал Максим.
Вот это была девчонка!
- Оружие тоже сама делала?
- Конечно, сама. Еще в прошлом году… Про это гнездо никто-никто не знает, только я одна… И еще ты…
- Сюда никто и не доберется, - понимающе сказал Максим. - Место крутое, входа не видать… А если враги полезут, можно одному против сотни держаться. Позиция что надо!
Откуда могут взяться враги. Максим не знал, но отчетливо представил, как они лезут снизу через кусты. В звериных шкурах, с топорами, в глухих, похожих на ведра с прорезями шлемах… А он стоит на карнизе, сшибает их с откоса блестящим мечом и загораживает Таню. Хотя она не захочет, наверно, загораживаться, она сама меч возьмет. - И подход легко держать под прицелом, - продолжал он. - Можно, я посмотрю самострел?
- Конечно!
Таня торопливо сняла с гвоздя оружие. Максим упер в живот приклад, натянул на крючок резиновую тетиву. Выдернул из колчана стрелу и заложил в желобок. Прицелился в светлую щель выхода, где качались верхушки трав.
- Только не пуляй зря, стрела потеряется, - предупредила Таня. И спохватилась: - Нет, если хочешь, стреляй, конечно!
- Не буду, - сказал Максим. - Жалко стрелу. Он положил стрелу у ног и вхолостую щелкнул тетивой.
- А перья можно примерить? - Он показал на индейский убор.
- Бери. А я пилотку примерю, ладно?