- Силия, с тобой все в порядке? - Алекс взял меня за руку. - Дорогая, мне очень жаль. Я даже представить себе не мог, что кто-то может сделать такое.
Джек вылез из машины.
- Мамочка, что с тобой? Ты ведь не заболела?
История повторяется. Джек, который смутно помнил отца, инстинктивно боялся потерять и меня.
Я заставила себя сфокусироваться на нем, на том, что он нуждается в спокойствии. Затем я посмотрела на беспокойное и огорченное лицо Алекса. Ужасная мысль посетила меня. Неужели он знает! Это что, какая-то дурацкая и жестокая шутка? Я так же быстро отмела эту мысль, как она и появилась. Конечно же Алекс понятия не имеет, что я когда-то жила здесь. Этот торговый агент по недвижимости, Генри Палей, рассказал мне, что Алекс был в трех кварталах от того дома, который хотел посмотреть, когда он увидел надпись "ПРОДАЕТСЯ" на этом доме. Это была одна из самых плохих вещей, которые случаются, ужасное совпадение. Но господи, что же мне делать?
- Со мной все будет в порядке, - с усилием сказала я Джеку.
Джек обошел машину и побежал прямо на лужайку.
- Я могу это прочесть, - гордо заявил он. - "Обитель Малютки"…
- Достаточно, Джек, - жестко сказал Алекс. Он посмотрел на Джорджет. - Этому есть какое-нибудь объяснение?
- Я пыталась объяснить вам во время нашего первого осмотра дома, - ответила Джорджет, - но вы не захотели слушать. Здесь произошла трагедия, около двадцати пяти лет назад. Десятилетний ребенок, Лиз Бартон, случайно застрелила свою мать, а затем ранила отчима. Желтая пресса прозвала ту девочку "Малюткой Лиз БОРДЕН". С тех пор здесь произошло несколько происшествий, но ничего подобного больше не случалось.
Джорджет чуть не плакала.
- Мне следовало настоять на том, чтобы вы дослушали.
Первый фургон уже подъехал. Двое мужчин выпрыгнули из машины и пошли открывать дверь для выгрузки.
- Алекс, скажи им, чтобы они остановились, - пробормотала я, и испугалась, услышав собственный голос, походивший на писк. - Скажи им, чтобы они разворачивались и ехали в Нью-Йорк прямо сейчас. Я не смогу здесь жить. - Слишком поздно я поняла, что Алекс вместе с торговым агентом Джорджет уставились на меня с выражением шока на лицах.
- Миссис Нолан, даже и не думайте об этом, - запротестовала Джорджет Гроув. - Я очень сожалею, что это все произошло. Я даже не могла себе этого вообразить. Уверяю вас, это дети так неудачно пошутили. Но им будет не до шуток, когда полиция с ними поговорит.
- Дорогая, ты слишком чувствительна, - протестующе сказал Алекс. - Это прекрасный дом. Мне жаль, что я не выслушал рассказ Джорджет о том, что здесь случилось, но я в любом случае купил бы тебе этот дом. Не позволяй каким-то глупым детям все тебе испортить. - Он взял мое лицо в ладони. - Посмотри на меня. Я обещаю, что весь этот бардак уберут до вечера. Давайте лучше обойдем дом. Я хочу показать Джеку, какой у меня есть для него сюрприз.
Один из грузчиков направлялся к дому, и Джек помчался в ту же сторону.
- Нет, Джек. Нам нужно на задний двор, к сараю. Ну же, Силия, - настаивал он. - Прошу тебя.
Я хотела отказаться, но потом увидела мигающие сирены патрульной машины, которая мчалась по дороге.
Когда им удалось оторвать меня от бездыханного тела матери, меня посадили в патрульную машину. На мне была ночная рубашка и кем-то найденное одеяло, в которое меня закутали. Затем приехала "скорая помощь", и на носилках вынесли Тэда.
- Поторопись же, дорогая, - упрашивал Алекс. - Давай покажем Джеку его сюрприз.
- Миссис Нолан, я поговорю с полицией, - предложила Джорджет Гроув.
Я терпеть не могла общаться с полицией, поэтому, чтобы избежать встречи с ними, я поспешила догнать Алекса. Мы направились на просторную площадку заднего двора дома. Я обратила внимание, что гортензии, которые мама высадила по фасаду, исчезли, и потом я вздрогнула, увидев, что за прошедший месяц успели построить загон для лошадей.
Алекс обещал Джеку пони. Неужели пони уже здесь? Та же мысль посетила, наверное, и Джека, потому что он перешел на бег, направляясь к конюшне. Он потянул на себя дверь, а затем я услышала радостные возгласы.
- Мама, это пони, - закричал он, - Алекс купил мне лошадку!
Спустя пять минут с сияющими от восторга глазами Джек выгуливал пони, сидя в новом седле; ноги твердо держались в стременах, а Алекс шел рядом. Я стояла за оградой, наблюдая на лице Джека неземное блаженство. Алекс удовлетворенно улыбался. Я поняла, что Алекс хотел от меня такой же радости по поводу покупки дома.
- Это как раз еще одна причина, по которой я подумал, что это место будет идеальным, любимая, - сказал Алекс, проезжая мимо меня. - У Джека хорошие задатки, он когда-нибудь станет восхитительным наездником. Теперь он может кататься хоть каждый день, верно, Джек?
Кто-то позади меня кашлянул.
- Миссис Нолан, я сержант Эрли. Я сожалею о случившемся.
Я не слышала, как полицейский и Джорджет Гроув подошли ко мне. Вздрогнув от неожиданности, я повернулась к ним.
Он - мужчина лет пятидесяти, широкоплечий, с редкими волосами песочного цвета.
- Я даже знаю, кого допрашивать, - сказал он уверенно. - Поверьте, их родители заплатят за все, что потребуется для возвращения дома и лужайки в прежний вид.
Эрли, задумалась я. Я знаю эту фамилию. Когда я собирала документы на прошлой неделе, я перечитала одну статью, в которой описывалась та ночь, когда я убила мамочку. Там упоминался полицейский по фамилии Эрли.
- Миссис Нолан, я уже более тридцати лет работаю в полиции в нашем городе, - продолжил он. - Это настолько дружелюбный город, что вы больше нигде такого не найдете.
Алекс, увидев сержанта и Джорджет Гроув, оставил Джека на пони и присоединился к нам. Гроув представила его сержанту Эрли.
- Сержант, я разговаривал с женой по поводу того, что мы не хотели бы начинать нашу жизнь в этом городе с того, чтобы направлять жалобы на соседских детей, - сказан Алекс. - Но я очень надеюсь, что, когда вы найдете хулиганов, вы заставите их понять, что им чертовски повезло, что мы великодушные люди. Вообще-то я собираюсь оградить забором участок и как можно скорее установить камеры слежения. В том случае, если дети захотят нахулиганить более серьезно, они не останутся незамеченными.
Эрли, размышляла я. Я вспомнила, как перечитывала статьи в желтой прессе о себе, и они причинили мне боль, когда я снова просматривала их неделю назад. Там была фотография полицейского, укутывавшего меня в одеяло на заднем сиденье полицейской машины. Полисмен Эрли. После этого он сказал для прессы, что никогда не видел такого равнодушного ребенка, каким была я.
- Она была вся в крови матери, и еще, когда я укутывал ее в одеяло, она сказала "Большое спасибо, полисмен". - Как будто я купил ей мороженое.
И сейчас я видела того же человека, который, по-видимому, ожидал, что я его поблагодарю за то, что он разберется с этим актом вандализма.
- Мама, мне очень понравилась лошадка, - откликнулся Джек. - Я хочу назвать ее Лиз, как то имя на траве. Как тебе?
Лиз!
До того как я успела ответить, я услышала испуганное бормотание Джорджет Гроув:
- О господи, мне следовало бы догадаться. Сюда идет главная сплетница.
Мгновение спустя я была представлена Марселле Уильямс, она схватила и пожала мою руку:
- Я уже двадцать восемь лет живу в соседнем доме и очень рада познакомиться с новыми соседями. Жду не дождусь, когда лучше смогу познакомиться с вами, вашим мужем и мачьчуганом.
Марселла Уильямс. Она до сих пор здесь живет! Она ненавидела меня. Я посмотрела на каждого: Джорджет Гроув, торговый агент по недвижимости, которая продала этот дом Алексу; сержант Эрли, кто очень давно укрыл меня одеялом, а затем сказал прессе, что я бесчувственное чудовище; Марселла Уильямс, которая подтвердила все слова Тэда, произнесенные в суде, помогая ему добиться финансового решения, которое лишило меня почти всего.
- Мама, тебе понравится, если я назову ее Лиз? - повторил свой вопрос Джек.
Я должна защищать его, подумала я. Это будет преследовать меня, если они узнают, кто я. На секунду я мысленным взором увидела образ, возникавший в моих снах: меня уносит океан, и я пытаюсь спасти Джека. Меня снова уносит океан, подумала я в отчаянии.
Алекс смотрел на меня в замешательстве.
- Силия, как тебе, если Джек назовет лошадку Лиз?
Я чувствовала, что на меня пристально смотрят муж, соседка, полицейский и торговый агент.
Мне хотелось убежать от них. Я хотела спрятаться. Джек в силу своей непосредственности хотел назвать лошадку именем ребенка с дурной репутацией.
Мне необходимо было избавиться от всех воспоминаний. Мне нужно было играть роль ничего не знающего покупателя, раздраженного хулиганством. Только это, и ничего более. Я выдавила из себя улыбку, которая, должно быть, походила больше на гримасу.
- Давайте не будем портить день из-за глупых детей, - сказала я. - Действительно, незачем зацикливаться на этом. Джорджет, пожалуйста, проследите, чтобы здесь все убрали как можно скорее.
Я чувствовала, что сержант Эрли и Марселла Уильямс как будто изучают меня. Оба небось задавались вопросом "Кого она мне напоминает?" Я развернулась и прислонилась к забору.
- Ты можешь назвать пони как захочешь, Джек, - сказала я.
Я подумала, что мне лучше пойти в дом. Как скоро сержант Эрли и Марселла Уильямс заметят во мне что-то знакомое?
Один из грузчиков, широкоплечий парень с детским лицом, торопливо шел через лужайку.
- Мистер Нолан, - сказал он, - журналисты там все фотографируют. Один из них - репортер с телевидения. Он хочет, чтобы вы и миссис Нолан сделали заявление перед камерой.
- Нет! - я умоляюще посмотрела на Алекса. - Категорически нет.
- У меня есть ключ от задней двери, - пролепетала Джорджет Гроув.
Но было слишком поздно. Как только я попыталась ускользнуть, репортеры столпились за углом дома. Я увидела, как замелькали вспышки, и как только я подняла руки, чтобы закрыть лицо, я почувствовала, как ноги подкашиваются и темнеет в глазах.
6
Дрю Перри ехала по 24-й магистрали, направляясь в суд округа Моррис, когда ей позвонили и попросили подготовить репортаж для газеты "Стар-Леджер" о случае вандализма в "Обители Малютки Лиз". Шестидесяти трех лет, опытный репортер с сорокалетним стажем, Дрю была ширококостной женщиной с седыми волосами, достигающими плеч, что всегда создавало впечатление их некоторой неухоженности. Большие очки увеличивали ее проницательные карие глаза. Летом она обычно носила хлопчатобумажную блузу с короткими рукавами, брюки цвета хаки и кроссовки. Но сегодня, собираясь в суд, она положила в наплечную сумку на всякий случай легкий свитер, поскольку в зале суда, оборудованном системой кондиционирования, вероятно будет холодно. В сумке также находились кошелек, записная книжка, бутылка воды и цифровой фотоаппарат, который она всегда брала с собой, чтобы не упустить специфические детали своих репортажей.
- Дрю, забудь про суд. Поезжай в Мендхем, - сказал ей ее редактор, позвонив в машину. - У дома, который называют "Обителью Малютки Лиз", на Олд-Милл-лейн, произошел новый случай вандализма. Я послал туда Криса сделать снимки.
- "Обитель Малютки Лиз", - подумала Дрю, проезжая по Морристауну. - Я готовила репортаж в прошлый Хэллоуин, когда дети оставили куклу с игрушечным пистолетом в руке на крыльце дома и нарисовали символ Хэллоуина на газоне. Тогда полиция обошлась с детьми сурово; дело закончилось рассмотрением в суде для несовершеннолетних. Странно, что у них хватило дерзости повторить это.
Дрю достала из сумки бутылку с водой, которую всегда носила с собой, и сделала несколько маленьких глотков. Сейчас август, не Хэллоуин. Что могло заставить детей снова набезобразничать? Ответ появился, когда она ехала по Олд-Милл-лейн и увидела фуры и рабочих, заносящих мебель в дом. Интересно, кто бы мог сделать это, желая напугать новых владельцев? У нее перехватило дыхание, когда она увидела масштабы содеянного.
"Это серьезный ущерб, - подумала Дрю. - Вряд ли можно будет обойтись только закрашиванием испачканных досок. Все доски обшивки должны быть перекрашены заново, для приведения в порядок известняковых блоков необходимо нанимать специалиста, а газон изуродован так, что просто нет слов".
Дрю припарковалась за автофургоном местной телевизионной станции. Открыв дверь машины, она услышала шум вертолета над головой.
Она увидела двух репортеров и фотографа, побежавших за дом. Последовав за ними, Дрю догнала их. Она успела достать фотоаппарат и сфотографировать Силию, падающую в обморок.
Затем вместе с собравшимися репортерами она ждала, пока подъехала "неотложка" и из дома вышла Марселла Уильямс. Репортеры бросились к Марселле, засыпая ее вопросами.
"Марселла на вершине славы", - подумала Дрю, когда миссис Уильямс объясняла, что миссис Нолан пришла в себя, но сильно потрясена, а в остальном - все нормально. Затем, позируя перед объективами и говоря в микрофон, Марселла начала рассказывать подробности истории этого дома.
- Я знала семью Бартонов, - пояснила она. - Уилл Бартон был архитектором и сам сделал ремонт в этом доме. Это была ужасная трагедия.
Это была трагедия, которую Марселла была счастлива напомнить средствам массовой информации, углубляясь в мельчайшие подробности, включавшие ее убеждение, что десятилетняя Лиза Бартон отдавала себе отчет, что делает, когда вынимала пистолет отца из тумбочки.
Дрю протиснулась вперед и резко сказала:
- Никто этой версии не верит.
- Никто не знал Лизу Бартон так хорошо, как я, - огрызнулась в ответ Марселла.
Когда Уильямс ушла в дом, Дрю поднялась по ступенькам крыльца к входной двери, чтобы рассмотреть вырезанные на ней череп и кости. Она испугалась, когда разглядела вырезанные инициалы в каждой глазнице черепа: "Л" в левой глазнице и "Б" - в правой.
Кто бы это ни сделал, это на самом деле вызывает страх, - подумала Дрю. Это не было сделано на скорую руку.
Подошел репортер из "Нью-Йорк Пост" и начал рассматривать череп и кости. Он поманил рукой своего фотографа.
- Сними это крупным планом, - скомандовал он. - Думаю, что этот снимок будет помещен на первой странице нашего завтрашнего выпуска. А я посмотрю, что я смогу раздобыть о новых владельцах.
Именно этим собиралась заняться и Дрю. В том числе она намеревалась заглянуть к соседке новых владельцев, Марселле Уильямс, но интуитивно Дрю ждала возможного заявления от кого-то, кто представляет интересы Ноланов.
Ее интуиция оправдалась. Спустя десять минут Алекс Нолан появился перед объективами.
- Как вы понимаете, это - прискорбное происшествие, - заявил Алекс. - С моей женой все будет в порядке. Она переутомилась, упаковывая вещи для переезда, а шок от хулиганского поступка просто свалил ее. Сейчас она отдыхает.
- А правда, что вы купили этот дом в подарок ей на день рождения? - спросила Дрю.
- Это правда, и Силии он очень нравится.
- Как вы думаете, захочет она жить здесь, зная предысторию этого дома? - задала еще один вопрос Дрю.
- Это полностью зависит от нее. А теперь, я надеюсь, вы меня извините.
Алекс повернулся и пошел обратно в дом, закрыв за собой дверь.
Дрю медленно отпила немного воды из своей бутылки. Марселла Уильямс говорила, что живет совсем рядом.
"Я лучше пойду и подожду ее там, - решила Дрю. - Затем, после разговора с ней, буду изучать каждую деталь, которую только смогу обнаружить по делу Малютки Лиз.
Интересно, расшифровка стенограмм судебных заседаний по этому делу - ограниченного пользования? - размышляла Дрю. - Хочу написать статью по делу Малютки Лиз. Я ведь работала в "Вашингтон Пост", когда случилась эта трагедия. Будет ли интересно читателям, если я узнаю, где сейчас Лиза Бартон и как у нее складывается жизнь? Если она умышленно убила мать и пыталась убить отчима, существует вероятность, что она попала еще в какую-нибудь неприятную историю".
7
Когда я пришла в себя, я поняла, что лежу на кушетке, которую грузчики поспешно поставили в гостиной. Первое, что я увидела, был ужас в глазах Джека. Он стоял, склонившись надо мной.
Глаза Джека были такими же испуганными, как глаза мамочки в тот последний момент ее жизни. Инстинктивно я подняла руку вверх и притянула его к себе, уложив рядом.
- Со мной все в порядке, дружище, - прошептала я.
- Ты меня напугала, - прошептал Джек в ответ. - Ты действительно меня напугала. Я не хочу, чтобы ты умерла.
Не умирай, мамочка. Не умирай. Разве я не стонала так, когда трясла ее безжизненное.тело?
Алекс разговаривал по мобильному телефону, требуя объяснений, почему так долго нет "скорой помощи".
"Скорая помощь". Тэда выносят из дома на носилках к "машине скорой помощи"…
Не отпуская Джека, я приподнялась на локте.
- Мне не нужна "скорая", - сказала я. - Со мной все в порядке. Я действительно чувствую себя хорошо.
Джорджет Гроув стояла у подножия кушетки.
- Миссис Нолан, Силия, я на самом деле думаю, что будет лучше, если… - взмолилась Джорджет.
- Вам действительно требуется тщательный осмотр, - сказала Марселла Уильямс, перебивая Джорджет.
- Джек, с мамочкой все в порядке. Мы встаем, - сказала я.
Я сделала несколько пробных движений ногами и, превозмогая головокружение, опершись одной рукой на спинку кушетки, чтобы не потерять равновесие, встала на ноги. Я увидела выражение протеста на лице Алекса и беспокойство в его глазах.
- Алекс, ты ведь знаешь, какой сумасшедшей была эта неделя, - сказала я. - Все, что мне необходимо, - это чтобы грузчики поставили твое большое кресло в одну из спален. Надо положить на него подушку для сидения и оставить меня в покое на пару часов.
- "Скорая помощь" уже выехала, Силия, - сказал Алекс. - Ты ведь позволишь им осмотреть себя?
- Да.
Мне необходимо было избавиться от Джорджет Гроув и Марселлы Уильямс. Я посмотрела на них.
- Я знаю, вы должны понять, что мне просто хочется отдохнуть в тишине, - сказала я.
- Конечно, - согласилась Гроув. - Я позабочусь, чтобы все привели в порядок во дворе.
- Может, вы хотите чашку чаю? - предложила Марселла Уильямс, явно не желая уходить.
Алекс взял меня под руку.
- Мы не хотим вас задерживать, миссис Уильямс. Просим нас извинить, - сказал Алекс.
Вой сирены оповестил нас, что машина "скорой помощи" приехала.
Врач "скорой помощи" осмотрел меня в комнате на втором этаже, которая когда-то была моей игровой комнатой.
- Я бы сказал, что у вас был глубокий шок, - заметил врач. - И, учитывая то, что случилось снаружи, я могу понять, почему. Не думайте об этом в течение сегодняшнего дня, если возможно. Чашка чаю с глотком виски вам не повредит.
Звук от вносимой и расставляемой мебели, казалось, шел отовсюду. Я вспоминала, как после суда дальние родственники отца из Калифорнии - Келлоги приехали, чтобы забрать меня с собой. Я попросила их проехать мимо нашего дома. Во дворе проходил аукцион, на котором распродавались мебель, ковры, фарфор и картины.