Уже знакомые хлопки удаляющихся крыльев известили об очередной награде. Теперь Ме́ня вспомнил этого ворона – свою кличку он получил из-за хвоста, перья которого постоянно редели в вечных драках. Многие его побаивались и старались обходить стороной. Когда десяток таких разбойников сбивался в стаю, трудно приходилось даже волку. А если они устроили охоту вместе со стаей рысей, то шансов спастись у жертвы не было. Хорошо, что Магистр заморозил время, и лесной народ сейчас неподвижен и не представляет интереса для этих бандитов. Иначе случайных жертв было бы очень много. Интересно, как этот волшебник останавливает время для одних и оставляет идущим для других?
Итак, у медвежонка был в запасе час, пока его не начали искать в других местах. Скрытность Магистра и отсутствие у него острого обоняния были союзниками Мени, но кто знает, не позовет ли он этих злых кошек в свою берлогу? Тогда они его быстро обнаружат. За это время нужно что-то придумать. Главное – понять замысел Магистра, тогда можно действовать правильно. Обычно полночь – время для самых темных дел, многие преступления скрываются под покровом ночи, а в полнолуние появляется всякая нечисть. Магистр хочет совершить какое-то заклинание, и это очень важно для него. Не иначе как это связано со временем, он о нем только и говорит. Стоп, стоп, стоп, а не случайно ли лиса Лизка говорила о том, что они будут царствовать еще один век, а новый избранный явится через сто лет? Веда тоже говорила о букве "С" в латинском слове сотня.
– Вот что значит отличная память и логическое мышление! – похвалил себя медвежонок. Он все-таки вычислил цель Магистра. Очевидно, сегодня в полночь истекает срок столетнего правления Магистра, и если ему позволить, то он продлит его. А помешать может только избранный, то есть сам Ме́ня. Только вот как? Минуты медленно тянулись в напряженном ожидании. Магистр что-то бормотал, шелестя бумагой, а медвежонок строил один план фантастичнее другого. То он призывал на помощь рой пчел, то стаю волков во главе с Коготком, то Длинного с его копытами, но тут же сам отвергал эти замыслы.
Непонятное бормотание Магистра и хлопок в комнате привлекли внимание медвежонка. Он прислушался и узнал голос лисы.
– Вы звали, мой повелитель?
– Он не появлялся у пещеры желаний?
– Нет, господин. Ваши лучшие слуги ожидают косолапого в засадах, и ловушки ему приготовлены во всей округе.
– Тогда объясни мне, куда же он мог спрятаться.
– Да он забился от страха под какую-нибудь елку и дрожит там.
– Я успокою его, но для этого малыш мне нужен здесь. А вот сюрпризы не обязательны, или ты забыла, как в прошлый раз тот рыцарь чуть нам все не испортил?
– То была непростительная оплошность, мой господин. Такого никогда не случится, смею Вас уверить.
– Луиджи, оставь свои уверения при себе. Я еще не забыл, как ты явился сюда, чтобы овладеть секретом времени.
– О, простите безумца, мой господин. Не ведал, о чем помыслить смел.
– Вот именно, заклинание знаю только я, и призма времени может принадлежать только мне!
– Неужели своей преданной службой господину я не заслужил прощения?
– Довольно, об этом поговорим позже. Сегодня великая ночь. Проверь охрану. Около полуночи я выношу призму времени из пещеры желаний. Враги еще не владеют тайной перевоплощения, но кто знает! В окружении должны стоять только самые надежные. Головой отвечаешь.
– Не сомневайтесь, мой повелитель!
– Когда я буду произносить заклинание, зеркала времени должны быть обращены только на меня. Запомни – только на меня, это очень важно!
– Я все пом…
Сдавленный хрип лисы оборвал фразу. Затем послышались учащенное дыхание и кашель – Магистр наглядно демонстрировал свои угрозы.
– Не болей, Луиджи, у нас еще многое впереди. Впрочем, и на Старом болоте для многих найдется место.
Звуки в помещении затихли. Медвежонок старался едва дышать и молил свое сердце не стучать так сильно. Услышанное взволновало его. Как жаль, что рыцарь в прошлый раз не нарушил планы Магистра. И вот теперь он стал филином. Бедная Веда, она так ждала его! А теперь их схватили слуги Магистра. Ме́ня остался один. Ему захотелось пожалеть себя. Интересно, а в кого может превратить его Магистр? Нет, лучше не думать об этом. Нужно побеждать. Внизу послышался торопливый шорох крыльев у невидимого окна.
– У тебя должны быть веские причины, чтобы явиться раньше намеченного времени, Драный. Ты поймал малыша?
– Нет, мой повелитель, но лисы обнаружили его след.
– Ну так в чем же дело? Пусть поймают его, или они ждут указания?
– След теряется у подножия этой скалы, мой повелитель.
– Вот как?
Вновь в комнате воцарилась тишина. У Мени похолодела спина и начали подкашиваться лапы. Захотелось бежать быстро-быстро, закрыв глаза и ревя о помощи, но отступать было некуда. Медвежонку вспомнилось, как орел летел в последнем пике навстречу смерти. Этот гордый профиль просто отпечатался в его памяти. Нет, он не поддастся панике. Страх не одолеет его!
– Значит, косолапый оказался не так глуп и прячется где-то рядом. Что ж, это легко проверить.
Голос Магистра зазвучал угрожающе, и тут же Ме́ня услышал шум и треск на винтовой лестнице. Сверху что-то неслось на него по спирали, разбрызгивая снопы искр. Это была шаровая молния. Ее удар был настолько силен, что медвежонок мгновенно потерял сознание и кубарем покатился вниз.
Очнулся он в совершенно беспомощном состоянии на полу. Все тело ныло от ушибов, голова раскалывалась от боли, но самым страшным был буравящий взгляд Магистра.
– Ну, здравствуй, косолапый. Тебя ищут по всему лесу, а ты здесь. Не постучался, правда. Давно пришел? Что молчишь? Ушибся?
Неведомая сила приподняла медвежонка и швырнула в плетеное кресло у стены. Он было попытался сопротивляться, но почувствовал, что лапы будто стянули тугими путами, а кресло цепко держит его. Магистр приподнялся над полом и завис перед креслом. Как и прежде, черный капюшон скрывал лицо мага, только властный голос доносился из-под ниспадающих одежд.
– Неужели я такой негостеприимный хозяин, что ты постеснялся войти? Да и подслушивать нехорошо. Разве тебя этому не учили? Впрочем, ты выбрал себе не лучшую компанию. Могу предложить тебе более учтивое общество и условия. У меня нет времени на любезности, поэтому сразу перейду к делу. Ты можешь спасти своих друзей и обеспечить себя всем, что только пожелать, на веки вечные. Поверь, я редко предлагаю это кому-либо из смертных. Ну, а если будешь служить верно, то мы смогли бы и подружиться. А это дорогого стоит. Не так ли, Драный?
– Да за одно Ваше слово, повелитель, сотни бы отдали свои жизни!
– Я так и думал, – снисходительно улыбнулся Магистр.
– Друзей предают только трусы! – ответил Ме́ня.
– О, такое редко услышишь в наш гнилой век. Браво, малыш!
– Да врет он все, повелитель. Отдайте его нам, и он запоет по-другому.
– Мы еще вернемся к этому, а пока у меня дела. Надеюсь, ты не откажешься побыть моим гостем, косолапый.
Слова Магистра остались без ответа, так как путы еще сильнее сдавили медвежонка, но волшебник уже обращался к ворону:
– Всем стоять по местам. Скоро полночь, и я ненадолго отпущу время. Нужно будет проследить за порядком. Когда инициация закончится, мы поговорим о вашем будущем.
– Все будет исполнено, господин! – и ворон удалился.
* * *
Придется и нам ненадолго оставить медвежонка. Но мы не прощаемся, просто закончилась история о винтовой лестнице.
Инициация
Стянутые невидимыми путами, лапы медвежонка онемели. Не спасала даже густая шерсть. Теперь он на себе испытал могущество Магистра. По тому, как маг небрежно и молниеносно спеленал его, Ме́ня понимал, что это – лишь ничтожная доля его возможностей. Однако тот все-таки боялся медвежонка. Очевидно, у черного колдуна была весомая причина для таких опасений. Только вот как о ней узнать? Это было обидно – владеть тайной силой и не уметь применить ее. А сейчас наступало самое время.
– Надеюсь, тебе удобно, малыш, в этом кресле. Мне кажется, вы стали друзьями. А что может быть крепче дружеских объятий?
У Магистра был очень неприятный смех. Вернее, это был какой-то скрип или кашель больного. Медвежонок привык, что в его окружении часто смеялись. Все шутки были забавными и произносились так, что было весело всем. Даже когда подшучивали над самим Ме́ней, он смеялся вместе со всеми и даже подыгрывал, изображая то, что о нем говорили. Тогда все катались по траве и демонстративно хватались за животики. Они любили пошалить. У Магистра же все шутки были злыми, и говорил он их только для себя. Да и смеяться над этими шутками было некому. Он сам только делал вид, что смеялся, а на самом деле ему было одиноко. Он никогда не показывал лица. А что может быть лучше смеющейся мордочки, которая растягивается в улыбке до ушей и взахлеб хихикает, не в силах остановиться? Например, у них в компании самым смешливым был Боб. Этот толстенький бобер мог в одну секунду просто вспыхнуть от малейшего намека на шутку, и потом его остановить было невозможно. Он трясся всем своим упитанным тельцем, издавая такие смешные звуки, что окружающие тоже начинали хохотать. Они показывали лапами на Боба, который при этом то сгибался пополам, то падал на траву, раскинув лапы, и, захлебываясь, пытался что-то объяснить. При этом начинал икать и задыхаться. Даже посторонний взрослый, который случайно оказывался рядом, не мог устоять при виде хохочущего Боба. Это была какая-то эпидемия смеха! Все мгновенно заражались ею и принимались беспричинно хохотать. Одни попискивали тоненькими голосами, другие смеялись во весь голос, а кто-то беззвучно трясся, держась за живот. Но всегда солировал неугомонный Боб. Временами он так пронзительно взвизгивал, привлекая новых участников в эту свалку смеха, что остальные взрывались новой волной хохота. Он был похож на дирижера, который легким движением палочки заставлял оживать целый оркестр. И каждый раз этот оркестр издавал еще более высокие ноты. Заканчивалось тем, что силы покидали самых стойких, и все в изнеможении замирали на траве, пытаясь отдышаться. Но стоило кому-то взглянуть на Боба, который просто давился беззвучным смехом, не в силах что-то сказать, и его скрюченная толстенькая тушка содрогалась от внутренних толчков, а дрожащая лапа лишь указывала на кого-нибудь из присутствующих, то увидевший эту картину не в силах был устоять, он только взвизгивал и валился на бок. Это был детонатор – новый взрыв хохота раскатывался долгим эхом по Дальнему лесу. Даже занятые серьезным делом взрослые, находясь далеко от эпицентра этого взрыва, смущенно улыбались. Настоящий смех очень заразителен.
От этих воспоминаний слезинка скатилась по шерстяному носу медвежонка. Стало нестерпимо жаль и себя, и весь лесной народ. Тут он заметил, что его просто буравят два маленьких красных зрачка. Магистр пристально смотрел на него. Вернее, из-под черного капюшона что-то зловещее было устремлено прямо внутрь медвежонка.
– Да ты развеселился, малыш. Только знатоки могут оценить тонкий юмор.
Его слова гулким эхом отозвались где-то вверху. В этом звуке было что-то знакомое. Ме́ня осмотрелся. Да это же пещера желаний! Ну конечно, он узнал это место – и неспокойный свет факелов, и огромный каменный стол посередине, и бассейн грез…
– Мне трудно расстаться с тобой в эту ночь, и я позволил себе переместиться сюда вместе. Утраивайся поудобнее. Какое-то время я буду занят важными делами, но после мы обязательно побеседуем.
Медвежонок молчал, стараясь не проявлять никаких эмоций. Он лихорадочно пытался сообразить, что происходит и как вмешаться. Впрочем, шансов у него было мало – на малейшее его движение кресло реагировало, удерживая пленника. Это был стражник посерьезнее любой рыси. Позади послышались мягкие осторожные шаги, и медвежонок узнал голос лисы Лизки:
– Все готово, мой повелитель. Тройное кольцо охраняет поляну. Лучшие воины будут сопровождать Вас.
– Ну что же, час настал, я освобождаю время.
– Прикажете установить зеркала времени, господин.
– Да ты, я смотрю, торопишься. Как летит время! Век прошел, как ты носишь эту шкуру, Луиджи.
– Это счастье – служить Вам, повелитель, в любом обличии.
– Посмотрим, посмотрим – и Магистр сделал пасс руками, шепча заклинание.
На месте рыжей лисы появился плотный невысокий человек. Он счастливо улыбался, ощупывая себя. Проведя ладонью по блестящей лысине, он окончательно удостоверился в перевоплощении и просиял.
– Моя благодарность не знает границ, господин.
– Надеюсь, мне не нужно объяснять диспозицию, – и Магистр протянул ему холщовую сумку.
– Будьте спокойны, господин. Все сделаем в лучшем виде.
– Как только тучи рассеются и луна будет в зените, дашь знак.
– Не сомневайтесь, мой повелитель!
– Ступай.
Медвежонку не было видно, как лиса появляется и покидает пещеру, но он отчетливо себе это представлял. Правда, самого Луиджи он видел впервые. Тем временем Магистр подошел к столу и открыл шкатулку из черного дерева. Он бережно извлек оттуда кристалл – это была призма времени. Поднеся ее к своему лицу, он взглянул через нее на медвежонка. Что этот волшебник там разглядел, для Мени оставалось загадкой, но в свою очередь медвежонок сам увидел очертания лица маленького человека с косичкой. Несомненно, под черной ниспадающей мантией скрывался тот самый воришка, похитивший черную шкатулку из большого дома.
– Ты прав, малыш, это именно я, – подтвердил его догадку Магистр.
– Зачем Вы это… Освободите всех. Еще не поздно!
– И опять ты прав, косолапый. Сейчас самое время.
Лица Магистра не было видно, но злорадная усмешка чувствовалась в интонации его голоса. Очевидно, он давно разучился шутить и теперь только угрожал. Он вернул кристалл в шкатулку и начал шептать какое-то заклинание. Медвежонок не видел, что происходит за его спиной, но почувствовал ночную свежесть. Постепенно лунный свет заполнил пещеру, лишь свод ее оставался по-прежнему черным. Очевидно, часть скалы исчезла.
– Тебе стоило бы посмотреть на это, но мне будет спокойнее, малыш, если ты останешься в обществе своего нового друга.
Магистр взял шкатулку и направился навстречу лунному свету. Постепенно звук его шагов затих на траве, но теперь отголоски ночного леса доносились снаружи. Там была жизнь. Медвежонок попытался раскачать кресло, в котором он сидел, чтобы подвинуть его к выходу или хотя бы развернуть. Но малейшее его движение отдавалось болью – кресло не отпускало его ни на мгновение. Если же он сидел смирно, кресло не реагировало ни на его слова, ни на его мысли. Времени до полуночи оставалось совсем мало, нужно было что-то предпринять. В отчаянии Ме́ня прошептал:
– Тут есть кто-нибудь? – но лишь тишина была ответом.
– Если кто-то меня слышит, отзовитесь! – опять никого.
– Братья лесные, большие и маленькие, на помощь!
В следующий миг произошло нечто необычное, от чего медвежонок вздрогнул. Тут же боль пронзила все его тело – кресло следило за каждым его движением – но он даже не обратил на это внимания. То, что Ме́ня увидел, потрясло его. Перед ним стоял Родригес! Именно тот самый пират, облик которого он однажды принял. Появившись над бассейном грез, он медленно подошел к медвежонку вплотную и шепотом спросил:
– Чего орешь-то?
Это было одновременно неожиданно и давало надежду. Слова застряли где-то, и Ме́ня только закивал радостно головой в знак своего великого восторга. Конечно, кресло отреагировало на его движение новым приступом боли, и медвежонок притих.
– Я могу только говорить, но не могу двигаться. Кто ты?
– А ты кто? – так же шепотом спросил Родригес.
– У нас нет времени на знакомство. Я знаю, что ты не настоящий, а просто принял облик этого пирата. Не так давно я и сам проделывал эти штуки здесь, но сейчас Магистр своими чарами запретил мне это делать. Я даже пошевелиться не могу.
– Вижу, а кто ты? – не унимался мнимый пират.
– Ме́ня зовут Ме́ня, я был здесь с женщиной-воином.
– Так это ты тогда раздразнил этих двух типов, которые потом гонялись за мной!
– Это же была игра, – попытался оправдаться медвежонок.
– Ничего себе игра, да они чуть не проткнули меня своими шпагами!
– Погоди, мы потом все выясним, сейчас нужно помешать Магистру.
– А ты что, против него что-то затеял?
– Если мы сейчас не вмешаемся, он еще сто лет править будет.
– Правда?
С этими словами Родригес попятился к столу и исчез. Вместо него на огромном каменном столе появилась серая мышка. Хорошо, что медвежонок не успел сознаться о превращениях в такого же грызуна, иначе долгих объяснений было бы не избежать.
– Именем Полеандры приказываю тебе подчиниться! – Ме́ня и сам удивился своей наглости, но такой неожиданный шаг возымел действие. Перепуганный мышонок только выкатил маленькие круглые глазки и, заикаясь, спросил:
– А Вы знакомы с принцессой Полеандрой?
– Да мы стали кровными родственниками, когда с Филом спасли ее от колдунов, собрав всю утреннюю росу.