Может, своих мозгов у предметов и не было, а вот обмен веществ у них оказался завидный. Энергию они потребляли со страшной силой и высосали из меня все силы. Я абсолютно умотался и ходил как выжатый лимон, но при этом мне хотелось действовать. Вернее, хотелось нам, причем вещей абсолютно диких, например - разрушать и создавать горы, выплескивать озера, вызывать приливные волны.
Но ничего, скоро этот кошмар закончится. Впереди нас ждал Марианский желоб.
До него было рукой подать.
21
Двери открыл какой-то баскетболист. С Барбары чуть панама не упала, пока она поднимала голову, чтобы рассмотреть верзилу.
Сначала она уткнулась носом в футболку с надписью "SAVE WATER! DRINK BEER!", потом увидела тощий небритый подбородок, пухлые, словно обиженные, губы, горский нос и печальные глаза.
- Ой… - растерялась Барбара.
- Вам кого? - спросил баскетболист.
- Далила здесь живет?
- А вы кто?
- Я ее тетя.
- Донна Роза?
Да он шутник.
- Барбара. Давайте уже без кокетства?
- Проходите.
В доме работал кондиционер, было прохладно. Баскетболист закрыл дверь и пригласил выпить.
- Пива?
- А воду бережете?
Обиженные губы улыбнулись.
- А вы мне нравитесь… Барбара?
Она кивнула.
- Так вам воды? Или пива. Есть еще алкоголь…
- Какой?
Губы расплылись в стороны и обнажили прокуренные зубы.
- Вы мне точно нравитесь. Открывайте холодильник и выбирайте любой алкоголь, который вам будет по вкусу.
- А где Далила?
- В Австрии. Мы расстались.
- Что?
- Ну, не совсем расстались. Разбежались проверить чувства. Девчонок в лагерь отправили, а сами вот… проверяем.
Только теперь до Барбары дошло, что Макс - муж Далилы - уже изрядно выпил. И племянница в Австрии. А от кого же ждать помощи? Не от этого же пьяного баскетболиста?
- С ней можно как-то связаться?
- О, связаться можно! - горячо закивал Макс. - Отвязаться вот совершенно невозможно, а связаться - сколько влезет.
- Да что у вас с ней произошло-то?
- Чистоту оба любим, - сказал Макс. - По-своему.
Он выпил полный фужер прозрачной жидкости и упал со стула. Барбара подумала - насмерть, но богатырский храп развеял ее опасения.
Барбара перетащила зятя в гостиную, кое-как взгромоздила бесчувственное тело на диван и уселась рядом, отдышаться.
На глаза ей попался телефон.
Куда звонить? В полицию? Ну, это вряд ли. Была еще одна организация, но Барбара не была уверена, что стоит туда звонить. Все-таки это тоже Контора, хоть и еврейская. Кто их знает, какие они преследуют цели?
Но внука надо было выручать. В конце концов, она была обязана ему жизнью.
Часть 2
ВОСЬМОЙ С ПОЛОВИНОЙ ВАЛ
1
Первый отлично умел скрывать эмоции. Неудача в Понпеях, предательство доверенного лица, исчезновение объекта из поля зрения не выбили его из седла. В любом случае, в его подчинении ресурсы не последнего в стране ведомства, и на него работают люди ГУАП, больше которых в России о предметах не знает никто. Никто не помешает ему двигаться наверх.
Требуется лишь немного дожать.
Он шел к этому моменту с тех самых пор, как узнал о реально существующих магических предметах. Узнал еще в молодости, работая особистом в закрытом НИИ, изучающем нацистские архивы. Досье "Дойче Ананербе" на артефакты набралось внушительное, свойства их обещали самые головокружительные перспективы. Но после тщательного изучения темы Первый пришел к выводу, что большинство артефактов абсолютно бесполезны в современном информационном обществе. Даже странно, что из-за таких безделушек, как орел или лев, рождались и гибли державы. Причем именно орел и лев больше всего отразились в геральдике великих государств современности и минувших веков. Обман и отвага, не подкрепленная здравым смыслом, - вот два краеугольных камня, на которых стоят США, Великобритания, Россия, Германия, Польша… Впрочем, изучать влияние артефактов исчезнувшей цивилизации на дела сегодняшние - не его дело. Требовалось срочно брать ситуацию под контроль.
Если верить докладу Свиридова, близнецы, а вместе с ними и хваленый профессионал, сейчас где-то в пределах Америки. Мезальянц переиграл Свиридова, умный оказался, но неужели он полагает, будто Контора не сумеет достать предателя и на том конце земного шара? Впрочем, наказание строптивого наемника не являлось приоритетной задачей. Первый абсолютно точно знал, что поиском артефактов занимаются не только в России, а эти подростки создают вокруг себя ненужную информационную волну.
По странному стечению обстоятельств у них оказались еще два артефакта. О сотрясателях земли, двух предметах, которые в совокупности могут управлять локальными тектоническими процессами, Первый тоже слышал, но они считались давно утерянными. Собственно, информацией о том, что с их помощью можно учинить неконтролируемое землетрясение, все знания об этой паре и исчерпывались, неизвестно было даже, как они действуют поодиночке. Судя по всему, толку от них немного. Требовалось не упустить хотя бы петуха, остальное - забавные игрушки. Хотя… зачем разбазаривать стратегические материалы? Все, что имеется, надо сохранить.
2
Акулу Боря с Глебом поймали на третий день, когда все смирились с мыслью о предстоящей трапезе из кожаного ремня Татарина. Но ремня не хотел никто, а рыбы - все.
Это была огромная, больше метра от головы до хвоста, рыбина. Самое смешное, что ни Боря, ни Глеб уже не пытались рыбачить. Якорем-кошкой Грузин пытался зацепить чей-то потерянный спасательный круг, что точно так же неприкаянно дрейфовал над Бездной Челленджера в районе Марианских островов, как и мы сами.
- На кой тебе этот мусор? - вяло препирался с капитаном Глеб. - Если выживем, я тебе сам такой сделаю.
- Окунись-ка в алебастр, - огрызался Боря, после очередного недоброса вытравливая линь с кошкой. - Импортная вещь, что ты понимаешь? Может, это с лайнера "Куин Элизабет".
- Да хоть с "Варяга", - не сдавался Глеб. - Мы завтра ласты завернем, на кой нам твоя "Куин"? Пойдем, попробуем еще раз сигнал послать.
- Не скажи, не скажи. - Боря склонился над бортом и вытащил орудие лова. - Мы выживем, потом вернемся, и я всем буду показывать этот круг как доказательство. И даже отмывать не буду. Посторонись!
Линь с кошкой несколько раз шумно разрезали тихоокеанский воздух и стрелой унеслись к спасательному средству.
Опять недолет.
Боря, не стесняясь в выражениях, отчитал океан, снасть, случайную находку, а заодно пассажиров, после чего опять начал вытравливать линь. Именно в этот момент мы с Юсей и вышли на палубу.
- О, - не то обрадовался, не то огорчился Татарин. - Переломался, родимый?
Я не то чтобы переломался, но мне стало значительно легче. Хотя все равно очень плохо. Поэтому я даже не ответил. Легкий ветерок немного приводил меня в порядок, на какое-то мгновения я даже поверил, что все закончится хорошо.
В тот момент линь в руке Грузина резко натянулся, едва не оторвав кисть. Из тех слов, что он произнес в тот момент, я понял только одно:
- Хватай! - заорал Боря и наступил на стремительно разматывающийся линь сандалией.
Глеб в прыжке накрыл моток и воткнул в него первое, что попалось ему под руку.
Собственно, это и была рука. Линь тут же захлестнул ее удавкой, и Глеб заблажил теми же словами, что и Боря.
- Хватай! - продолжал кричать Грузин, и мне, несмотря на общую слабость в теле, пришлось хватать линь.
Правда, сделал я это уже по уму - перемотав руку майкой. Но и это не помогло - веревка вонзилась в ладонь едва ли не до мяса, и я слово в слово повторил все то, что только что прокричали капитаны.
Нас прижало к фальшборту. Метрах в десяти на траверсе катера взрывалась яростными всплесками вода. Рыбина, которую зацепил кошкой Грузин, оказалась слишком большой, а мы были слишком неподготовленными. Теперь она либо оторвет нам руки линем, либо утащит в страшные глубины Бездны Челленджера, вслед за петухом и другими артефактами.
Вдруг натяжка ослабла. Мы, обессиленные, свалились там же, где и стояли, но Боря снова вскочил и начал лихорадочно наматывать линь на чугунный кнехт, торчащий из палубы. Как оказалось, не зря - рыба поменяла направление и решила подплыть под катером. Веревка вновь дернулась, да так, что катер закачался, а мы хором выругали рыбу страшными морскими ругательствами. Пока рыба металась на поводке, Глеб сбегал в рубку и принес несколько пар брезентовых рукавиц разной степени поношенности и загрязненности. На шум прибежали Мезальянц и Вика.
- Чего у вас?
- Еда хочет катер потопить, - прокряхтел Боря, пытаясь хоть на миллиметр подтянуть рыбу к себе. С тем же успехом он мог хлестать скалу газовым платком - рыба, скорей всего, была родом из бесконечности.
Рыба металась до вечера. Мы голодными взглядами следили за ее эволюциями, всякий раз успевая накинуть две-три петельки на тумбу кнехта.
- Что же ты пистолетик свой потерял? - укорял Грузин Мезальянца. - Мы бы эту собаку враз бы укокали.
Акула дергалась уже у ватерлинии, но в руки пока не давалась.
- Бесполезно, - рассудительно объяснял Иван Иванович. - Пули в воде свою убойную силу теряют. Только измучили бы и разозлили животное.
- Ну, ты гуманист, - восхитился Боря и пошел искать багор.
Багор руками капитанов превратился в гарпун. С первой попытки Татарин попал в жабры. Акула рванулась было, но именно того капитаны и хотели - багор слегка сместился в теле рыбы и получился зацеп. Глеб ухватился за черенок и подтянул к себе, на помощь ему пришел Мезальянц, мы с Грузином потянули за линь, и после пяти минут тяжелой борьбы и крепких высказываний рыбья туша плюхнулась на палубу.
- Ура! - завопили мы хором, и более сплоченной компании, чем наш экипаж, в этот момент в мире не существовало.
3
Тут надо рассказать, как мы дошли до жизни такой.
В детстве я думал, что Марианская впадина - это такая труба на дне океана, уходящая к самому центру планеты. Потому и желоб, что по нему скатываются вглубь батискафы и прочая морская ерунда. На самом же деле это огромная складка на теле планеты, здесь одна тектоническая платформа уходит под другую. Марианский желоб не весь глубокий, примером тому являются расположенные здесь Марианские острова, вполне обитаемые. Если кто не знает - это территория США, и мы крайне удивились, не встретив на своем пути ни одного корабля. А вот та ямина, про которую говорят, что она самая глубокая в мире, давным-давно найденная фрегатом "Челленджер", так и называется - Челленджерс Дип, Бездна Челленджера.
Капитаны сразу сказали, что на "Ярославце" несколько тысяч километров пройти по океану - утопия. От слова "утопиться".
- Горючего не хватит, - объяснил Глеб. - Да и штормов мы боимся. Может, лучше крейсер угоним? Или сухогруз? Тут, кстати, японский траулер рядом - на нем куда угодно…
Но связываться еще и с японцами мне было некогда. Я хотел как можно скорее добраться до впадины. К тому же их бы сразу хватились, а катерок - он частный, пока про него вспомнят, мы успеем обернуться туда и обратно. Как хоббиты.
Потому я и выбрал такой экстравагантный способ передвижения: на волнах цунами. Микротолчок - и в нашем распоряжении мощная волна, которая несет нас на юг. Упала скорость - новый микротолчок.
Мы думали обернуться за неделю. И к Бездне Челленджера шли действительно быстро, даже с опережением графика. А потом капитаны спросили:
- А назад нас кто толкать будет?
Вот об этом-то я и не подумал. И впрямь - кто?
- А у вас радиостанция есть? - спросил я.
- В наличии, - кивнул Глеб, который был не только механиком, но и радистом, и коком, и еще на швейной машинке умел.
- Подадим сигнал бедствия - и нас спасут, - предложил я.
- Так там же буржуи!
- А что, они не люди? Бросят пропадать?
- Не бросят, конечно, - согласился Татарин. - Но вопросы неудобные задавать будут.
- Отвечай правду - и простят, - пообещал я.
Глеб только плечами пожал, мол, как скажешь. Вообще, спокойствие и невозмутимость капитанов граничили с идиотизмом. Ведь я их и впрямь похитил, и деньги, которые обещал заплатить за путешествие, были для них таким же мифом, как и магические предметы. Правда, действие артефактов они увидели, но это ведь вовсе не обозначало, что я потом отдам деньги. Они были авантюристами почище меня. При этом никогда не унывали, непрерывно шутили меж собой и дразнили пассажиров. И, конечно, говорили о бесконечности.
Юся все осмысленнее воспринимал окружающий мир. Тут надо сказать спасибо Виксе, которой было скучно, и она, от нечего делать, занялась образованием Юси, а заодно и весь экипаж, включая Мезальянса, включила в этот процесс.
- Кто это? - спрашивала Викса у Юси.
- Этя? - Юся показывал пальцем на капитана.
- Да. Кто это?
- Оя! - гордо объявлял Юся.
- Не Боря, а Борис Владимирович! - отвечал Грузин.
- Ивич! - легко соглашался Юся.
- А это кто?
- Этя? Ямс!
- Хватит мою фамилию коверкать!
- Повторяй - Мезальянц! - Виксе не лень было ставить Юсе произношение.
- Ямс!
И смех, и грех. Меня Юся звал Иголом, Глеб у него был Хъеб. С названиями предметов у него было сложнее. Не то запомнить не мог, не то говорить ленился, но как Викса ни билась, а над каждым предметом Юся "зависал". Говорил со смесью восторга и удивления "этя…" - и созерцал. А уж когда познал глагол "дай", слово "этя" вовсе отпало как ненужное.
- Дай! - Палец показывает на еду.
- Дай! - тычет в журнал с голыми тетками, спрятанный в рубке.
- Дай! - просит барсука с моей шеи.
Так мы и мчались, перескакивая с волны на волну. Я почти не спал, чтобы не прерывать движения. Когда вас двое, усталость можно делить пополам. Только один раз я решил поспать, и то без меня Викса тут же начала перемывать нам кости, и пришлось посвящать капитанов во все перипетии нашего путешествия. Они оказались весьма любопытными и все время радовались: будет о чем клиентам рассказывать по возвращению.
Расстояние до Марианской впадины стремительно сокращалось. С каждой новой волной, когда наша скорость увеличивалась, Юся все сосредоточеннее смотрел вперед, все чаще хватался за петуха, висевшего на его шее, все меньше докучал мне своими "дай". Наконец, когда, судя по японскому навигатору, до Бездны оставались считанные мили, Юся вдруг сказал:
- Не надо.
И посмотрел на меня как равный на равного.
Вы не представляете, что значит услышать осмысленную речь от того, кто всю жизнь только жрал и пускал слюни. Я не поверил и переспросил:
- Что?
- Не надо, - повторил Юся.
Не показалось!
- Чего не надо?
Впрочем, можно было не спрашивать - и так все ясно. Юся не хотел, чтобы я избавлялся от предметов. Все его метаморфозы можно было объяснить только воздействием артефактов, какого-то одного или всех вместе. Извини, брат, не получится.
Юся не ответил. Он опять попытался захватить контроль над петухом и прочими артефактами, захотел подчинить меня своей воле. Я отвесил ему за это леща.
- Чего не надо? - повторил я вопрос.
Но Юся не ответил, а сразу полез в драку.
Совсем некстати началась качка. Из рубки выскочил Боря и заорал:
- Вы чего буяните? У меня катер на океанские шторма не рассчитан, это же не "Куин Элизабет", а "Ярославец", у него критический угол наклона - сорок пять!
- Мы здесь не при делах, - сдерживая Юсину агрессию, ответил я. - Это стихия.
- Быстро утихомиривай стихию, иначе все потонем!
Не понимаю, с чего Боря взял, что я сумею предотвратить шторм. Видимо, он так до конца и не понял, откуда берутся волны. Ну да ладно, я в любом случае не мог остановить надвигающийся шторм.
- Что там по навигатору? - крикнул я.
- Да почти на месте. Через час точно над этой дырой зависнем.
Юся понял мои намерения, и кроме того, что руками размахивал, стал еще и кусаться, и голосить:
- Не надо!
Не думайте, будто мне не было его жалко. Еще как. Он прикипел душой к предметам, получил то, чего у него никогда не было: сознание, волю, голос. А я собирался его лишить этих даров раз и навсегда. Но иначе никак - все большую власть обретали надо мной предметы, все меньше оставалось во мне меня самого.
- Не надо! - ревел Юся и отчаянно клацал зубами у самого моего лица. - Дай сюда!
- Отвали, придурок! - ругался я в ответ, едва успевая отклониться от его кулака и зубов.
Качка усилилась, нас несколько раз обдало брызгами от ударявших в борт волн. Но, видимо, шумели мы пока еще громче, чем приближавшаяся буря.
- Что случилось? - прибежала на шум Викса.
Мезальянц тоже терся неподалеку. Мне кажется, он так до конца и не верил, что я добровольно собираюсь расстаться с такими мощными артефактами, как будто все мои предыдущие поступки не говорили сами за себя. Хотя, если подумать, кое в чем он был прав: я три дня непрерывно использовал предметы в своих интересах, вкусил всех прелестей неограниченной силы. Разве можно от всего этого добровольно отказаться? Не учитывал Иван Иванович только одного: я не хотел повелевать стихиями. Мне хотелось только спокойной и неторопливой жизни у нас, в Понпеях, чтобы никто не звонил и не просил откопать из могилы, чтобы было с кем поговорить вечером на кухне, перемыть кости тетке из собеса, обсудить книгу или фильм, пожаловаться на нелегкую судьбу сиамского урода. Все!
- Чего у вас за семейные разборки? - это Мезальянц решил наконец вмешаться.
- Юся сожалеет, что вы никогда не получите предметы, - сказал я. - Мы почти прибыли.
- В смысле? - не поняла Викса.
- Наш предводитель собирается выбросить за борт артефакты, - объяснил Мезальянц. Он все еще не верил. Старался не верить.
- Все? - ахнула Викса. - Они же волшебные!
- Барсука тоже выбросишь? - уточнил Иван Иванович.
- А что не так с барсуком?
- Ну, ты же сам откопал покойную бабушку, чтобы его снять, и это лишь затем, чтобы выбросить его в океан?
- А вам-то это откуда известно? - спросил я.
- Откопал покойную? - Вика посмотрела на меня не то с ужасом, не то с восторгом. - Правда, что ли?
- Правда, - отмахнулся я. - Бабушке он уже не был нужен. Так откуда?
- Да так, догадался, - сказал Иван Иванович. - Если она тебе ничего не дарила, значит, ты сам взял. И вот так, просто?..
Странная у него логика, но ведь и впрямь угадал.
- Да, - кивнул я и шагнул к фальшборту.
- Погоди, погоди. - Мезальянц поднял руки кверху, все еще надеясь меня удержать. - Егор, не делай глупостей, с этой штукой можно не только все ломать, с ней можно и порядок навести.
- В отдельно взятой стране, - добавил Татарин.
Он, видимо, только выспался после ночной вахты, и был настроен пошутить.