- Да нет, тетя Зина, ну что вы?! - замялся Кумиров. - Конечно прочтите, может быть, это нам как-то поможет?
"Господи! В какой же грязи я, оказывается, жила все эти годы! За что мне эти адовы муки?! Нет, я этого не могу выдержать! Я ухожу! Простите меня, мои дорогие дети, простите все, кто сможет, все, кто прочтет это глупое письмо глупой, невезучей бабы. Как он мог?! Ну есть же, должны же, в конце концов, быть на свете какие-то пределы человеческой подлости?! Какая же я была дура! Наивная, доверчивая дура! Так мне и надо! По большому счету, я все-таки сама и заслужила такое… А зачем я все это пишу? Господь и так все видит и, конечно, не простит меня, но я слишком слаба, чтобы жить дальше. Я очень устала. Я правда очень-очень, просто нечеловечески устала. Жалко ли мне себя? Наверное, да. Но я, честное слово, даже не совсем понимаю, как я сейчас к себе отношусь. Кажется, как к кому-то, кого уже нет в живых. У меня к вам только одна просьба, последняя: пожалуйста, не старайтесь вернуть меня к жизни! Я все равно… Не могу, плачу, сама себя жалею! Так мне и мамочка всегда говорила: "Клера, не жалей себя!" А я вот только сейчас поняла смысл этих слов и говорю себе: "Клера, не жалей себя, вперед!"
- Ой, она правда отравилась! - закричала Бросова. - Ну зачем же так, а, неужели нельзя было ничего придумать? Такая красивая женщина, такая даже таинственная, и вот так…
- Ладно, ребята, давайте работать! - скомандовал Борона. - Зина, спускайся вниз, встречай "скорую" и тащи их сразу сюда, быстро! Саша и Боря, вы мне сейчас поможете начать промывку. Наташа, твое участие нам тоже потребуется!
- Федор Данилович, мне на пейджер пришло сообщение от мальчишек: Колю увезли в другую больницу, а Петя просит привезти пепси-колы, "сникерсов" и сырков с шоколадом, - скороговоркой отрапортовал Следов, с тревогой наблюдая за реакцией Бороны. - Ну так что, что-нибудь отвезти?
- Пепси - яд, и ты сам это прекрасно знаешь! "Сникерсы" тоже ведут к игле! А вот сырки - это другое дело! Но ты ему отвезешь домашнего творога с рынка, густой сметаны, чтобы ложка стояла, и меду! - Данилыч осматривал комнату, будто в интерьере было укрыто спасительное средство для Клеопатры. - А зачем ты меня, Боря, спрашиваешь? Я же знаю, что ты все равно купишь им то, что они тебя просят! А насчет Махлаткина мы потом поговорим, ладно? У него проблемы посерьезнее, чем промывка желудка!
Когда Зинаида вернулась в квартиру с бригадой "скорой помощи", здесь уже стояло несколько тазов с водой и рвотой. Врач быстро осмотрел Клеопатру и согласился с Федором в том, что ее нужно срочно везти в больницу, где ее попробуют вернуть к жизни. Борона распорядился Саше и Наташе остаться в квартире и лечь отсыпаться, а в больницу вместе с Клерой отправил Зинаиду, за которой позже обещал туда заехать.
Оставшись наедине, Саша и Наташа признались друг другу в том, что уже совершенно лишились сил и буквально готовы упасть прямо на том месте, где они сейчас стоят, чтобы уснуть хотя бы на пару часов. Они все-таки решили добраться до ванной, чтобы принять душ. Кумиров отправился первым, чтобы включить воду, а когда он вернулся, Хьюстон уже спала, свернувшись смуглым калачиком на просторном кожаном диване.
Саша не стал беспокоить Бросову, накинул на нее мамин плед с видами Таиланда, подошел к бару, налил себе граммов сто армянского коньяку, выпил его, словно воду, налил еще, чуть побольше, и тоже освоил эту дозу, не ощутив никакого вкуса. Он закурил, подошел к окну и посмотрел на город, который так мечтал покорить его ныне покойный отец. Там, за окном, все так же высились маяки и Петропавловка, блистали иллюминацией Зимний дворец и Дворцовый мост, мчались машины, табунились люди - все было так же, как прежде, но не было уже в этом потоке текущей жизни Игоря Семеновича Кумирова, состоятельного человека, которого даже относили к олигархам, имея, наверное, в виду его немалые доходы от продажи за границу металла и леса и еще от кое-каких коммерческих операций, о которых отец никогда особо не распространялся; не было в этом потоке кандидата на пост губернатора Санкт-Петербурга; не было отца двоих детей и т. д. и т. п. - его здесь больше не было!
Саша представил себе, как бы реагировал отец на то, если бы Сашу убили. Ну или он бы просто погиб, например, в какой-нибудь катастрофе. Или те же бандиты тогда, после драки в кабаке, лишили бы его жизни.
Интересно, насколько бы переживал отец потерю своего старшего сына? Плакал бы, рыдал бы, пошел бы на все, чтобы отомстить за сына? Да, наверное, он бы что-нибудь предпринял. Во всяком случае Сашке хочется сейчас так думать. А что? Ведь после ограбления бабули отец вполне реально перевернул весь город, чтобы найти виновных, и что-то там такое у него вроде бы даже получилось. Только вот Сашка пока что не в курсе, да и кто его теперь сможет в этом деле просветить?
Кстати, он теперь, наверное, очень многого уже никогда не узнает из жизни своего отца. А если полюбопытствовать в компьютере? Отец ведь был большой любитель заносить в электронные мозги всякую всячину.
Саша налил себе еще одну рюмку коньяку, осушил ее и направился в отцовский кабинет. Здесь он подошел к компьютеру, который, как обычно, работал в режиме он-лайн. Кумиров сел в отцовское кресло и начал блуждать по дискам, папкам и файлам. Он увлекся охотой за какими-то еще неведомыми ему отцовскими тайнами и вдруг действительно наткнулся на папку, помеченную "XXX". Саша открыл ее и обнаружил огромное количество джипеговых файлов. Большинство из них называлось двумя буквами и последующими порядковыми номерами. Почему-то он обратил внимание на файлы с именем "Na", выделил с первого по десятый и нажал "Enter". Процессор зажурчал, раскрывая фотошоп, а Кумиров встал и пошел за очередной дозой коньяка, который, кажется, все-таки начал на него понемногу действовать.
Сашин мобильник пропел первые аккорды песни Сольвейг, он посмотрел на экран - это был Борона.
- Да, дядя Федя, ну как там? - спросил Кумиров. - Спасли маму?
- Сашенька, мальчик мой, все очень серьезно: будь мужественным! - непривычно серьезным тоном начал Данилыч. - Я верю в то, что все это в конечном счете обойдется, но не сразу, пойми, что это действительно очень и очень серьезно: даже если человек выживает после такой дозы, то у него остается очень много проблем. Ты только представь себе, насколько она загрузилась лекарствами! Ну ладно, об этом мы с тобой позже поговорим. Будь на связи! Все! Я пошел в реанимацию!
Проходя мимо дивана, на котором спала Наташка, Саша ласково на нее посмотрел, обратился к бутылке с коньяком, налил себе рюмку большего калибра, захватил хрустальную вазочку с пористым шоколадом и двинулся в обратном направлении, к компьютеру. В его голове приятно шумело: наверное, море, скорее всего мягкий прибой, где-то кричали чайки, кажется, золотился закат - все было очень красиво…
В Сашином кармане вновь зазвучала песня Сольвейг. Молодой человек не сразу извлек трубу и отрешенно посмотрел на экран: это снова был Борона.
- Да, дядя Федя, что-нибудь случилось? - испуганно спросил Саша, прислонившись к дверному косяку в кабинете отца. - Совсем плохо, да?
- Да нет, сынок, я только хотел тебе напомнить о том, что надо бы как-то похоронить твою бабушку. Твой отец, к сожалению, не успел это сделать, - голос педиатра звучал несколько непривычно, и Кумиров не сразу понял, что это происходит из-за того, что в этом густом баритоне сейчас отсутствует привычная и даже как бы уже обязательная для педиатра ирония. - Сегодня уже все-таки седьмой день, так просто нельзя!
- Дядя Федя, вы меня, конечно, извините, а вы бы не могли мне с этим делом немного помочь? Ну, со всякими там бумагами, разрешениями? - спросил Саша. - Я-то ведь, честно говоря, никакими похоронами ни разу не занимался! Даже не представляю, с чего тут начинать. А деньги, все деньги я вам отдам! Когда это сделать? Сейчас?
- Зачем же сейчас, потом, по счету, - понизил голос Борона. - Хорошо, Сашуля, я думаю, что с этим справлюсь. Скорее всего мы сможем похоронить ее только послезавтра. Все, меня зовут! Твоя мамуля уже на промывке, она в хороших руках! Пока!
Кумиров вошел в отцовский кабинет, глянул на экран монитора и… замер. Там, на плоском экране, несколько мужиков тарабанили его Наташку! Ну да, это она! Никакой не двойник, не близнец, да таких у нее и нет, - это она, она! Вот так номер! Что же делать?
Саша кликнул мышкой на крестик, обозначавший "Удалить окно", и перед ним возникла та же Хьюстон, но уже с его собственным отцом, причем… Нет! Этого не может быть! Он бредит или это какая-то подстава? Монтаж? Отец решил любым путем разлучить его с Бросовой и вот, надо же, заказал кому-то смонтировать эту дешевую порнуху!
Кумиров начал щелкать мышкой, удаляя одну за другой фотографии, за которыми в печальной очереди толпились следующие развратные кадры. Неожиданно Саша поймал себя на том, что он вроде бы даже кайфует от этих снимков, то есть, с одной стороны, он реально взбешен, а с другой стороны, реально балдеет. Он закрыл все вызванные им снимки и начал открывать другие. Да их было здесь несколько сотен!
После "Na" числились файлы под буквами "Ni". Наверное, это была какая-то Нина. Потом "No". Кто это, Нонна? Кумиров брел по порноархиву отца и все больше заводился. Наверное, он такой же маньяк, как его отец, раз не принимает никаких мер, а любуется этим содомом? А что он может сделать? Убить Хьюстон? Закатить ей истерику? А что это ему даст? Может быть, просто выкинуть ее на улицу? А что у него тогда останется?
Он подумал о том, почему бы ему сейчас не взять да и не распечатать фотографии его любимой женщины и не оклеить ими все стены и мебель? Саша выделил все джепеги с именем "Na" и нажал на "Enter". Программа начала загружаться, а молодой человек пытался сосредоточиться на какой-нибудь одной из тем этих последних безумных дней и понимал, что у него это слишком плохо получается. Он закурил и стал пускать дым на экран монитора: теперь возникающая с разными партнерами Наташка представала перед ним, словно сквозь пелену театрального дыма.
Когда все фотографии раскрылись, Кумиров нажал на "Файл", "Печать" и "ОК". В углу монитора нарисовались принтер и панель управления. Саша зачем-то раскрыл панель и бессмысленно уставился на загрузку картриджа. Впрочем, как оказалось, в его мозгу продолжается какая-то работа, потому что именно при созерцании того, как изображенный на экране резервуар постепенно заполняется черной краской, Кумиров представил себе, что так же загружаются любовью человеческие сердца: на десять, пятнадцать, сорок процентов и - наверное, крайне редко, если это вообще возможно, - на все сто процентов.
Саша не стал дожидаться, пока из принтера выползут все фотографии, потому что это могло бы занять слишком много времени, а свернул "окно" и обратился к рабочему столу. Здесь он заметил папку с надписью: "Pif-paf". Он раскрыл ее. Здесь тоже содержались джепеги. Кумиров выделил штук восемь файлов и нажал на "Enter". Картинки начали раскрываться, и на них, кажется, представало то, что показалось Саше уже полным беспределом. На этих фотографиях была запечатлена охота на… человека. Да-да! Убедительность снимков не вызывала у молодого человека никаких сомнений! Ну и дела! Ну и ночка! Может быть, мать все это увидела? Да нет! Она же даже не умела включать компьютер, для нее этот мир был совершенно неведомым!
Вот его отец целится в кого-то из арбалета. А вот пригвожденный стрелой к древесному стволу мужик с надетой на него головой бизона. А на этой фотке отец триумфально воздвиг ногу на грудь поверженного "минотавра". Да нет, это же просто какой-то конец света!
Это его правда шокирует или нет? Он сделал такие невероятные, чудовищные открытия, ну и что? Он же остался жив, не упал в обморок, не лишился рассудка, не спешит сообщить в ментовскую? А на кого, собственно говоря, теперь сообщать? На мертвого отца? Может быть, отомстить за отца? А кому? И как?
Кумиров подумал, что ему, наверное, пора еще раз наведаться в отцовский бар, но тут же поймал себя на определении "отцовский" и сделал поправку на слово "мой". Да, теперь это мой бар, моя квартира, мои машины - это все мое! Если мать не выживет, то я - наследник всего того, что нажил мой папаня! Жестоко? А почему жестоко? Это жизнь!
Глава 16
ВАШИ СТАВКИ, ГОСПОДА!
Бойцы ООО "Девять миллиметров" встретились, как и договорились, возле памятника бильярдному шару на треугольной площади с тридцатью тремя кипарисами и уже отсюда направились к пылающему огнями зданию казино.
- Похоже на преисподнюю, - Геродот запрокинул голову. - Прямо как на картинах Босха! А внутри вон даже черти с крючьями носятся!
- Уважаемый, вы, наверное, не иначе как увидели там наши отражения? - привычно подколол коллегу Клептонян. - Ничего-ничего, в первое время это бывает! Я тоже раньше себя шугался, а сейчас, как видите, спокоен как танк!
Молодые люди вошли в здание и погрузились в бездну шумов и различных изображений. Они прошли контроль и оказались на первом этаже знаменитого на весь город игорного заведения.
- Пивца для рафгонца?! - Рашид гостеприимно указал в сторону свободного круглого стола вблизи окна. - Давайте пофидим, как люди!
Ребята расположились на витых стульях и заказали себе пива и сухариков. Большая часть публики, густо заполнившей заведение, производила впечатление завсегдатаев; люди здоровались, обменивались репликами и расходились "по интересам": кто-то обращался к игровым автоматам, кто-то заказывал пиво или чего-то покрепче, кто-то отправлялся наверх, где размещался ресторан с варьете и происходила "главная игра".
- Ну а меня уже ты, Андрон, сюда затащил, - возбужденно осматривался Дмитрий. - Начинал-то я помнишь как? По маленькой! Тогда еще, дело прошлое, пятеру на кон можно было ставить!
- Да, а потом, Димон, ты по две тонны зеленых выигрывал! - смял губы в высокой оценке неоспоримого везения своего друга Валежников. - Красиво жить не запретишь!
- Как выигрывал, так и проигрывал! - Таранов нервно развернулся всем телом в сторону Андрея. - Ты что, не помнишь, как я четыре тонны баков потерял?
- Ну а Мишка-хачек, он здесь вообще все оставил! - оторвался от бокала с пивом Андрей. - Сейчас это что - мешок с костями: на игле, без денег, без жилья!
- Да, когда он в последний раз здесь появился, его сюда поначалу даже пускать не хотели. Он же во всех казино уже в черных списках, - Дмитрий достал пачку сигарет и бросил ее на стол. - Помнишь, как он жулить начал, когда после выброса пытался ставку сделать?
- Так его еще пожалели, а этих грузин, которые казино опустили, с ними вообще неизвестно что произошло, когда дилера, который на них работал, вычислили!.. - Валежников, словно в обмороке, глубоко закатил глаза. - Вот так-то, братва, здесь с этим делом особо не забалуешь! Моментом вычислят!
- Мне тут один знающий мен такую тему топтал, что в этих конторах все прослушивается, - доверительно произнес Геродот. - А камеры стоят вплоть до писсуаров.
- Да и я тофе об этом флыфал! - спохватился Мясигин. - Точно-точно! Ладно, муфики, пофли наверх, что ли? Вы ефе не фабыли, что кое-кому фегодня ефе в ночь в офеплении "Экфтаф-холла" фтоять!
Бойцы ООО "Девять миллиметров" покинули холл, миновали паспортный контроль и стали подниматься вверх по ступеням. Очутившись на втором уровне, они осмотрелись: сцена, столы, большие аквариумы с очень крупными рыбами, которые вальяжно дефилируют между водорослями, разномастная публика.
- Ну что, орлы, пойдем за наш фирменный стол? - оживился Валежников. - Кажись, там пока не занято?
- Здравствуйте! - приветствовал вошедших молодой человек в фирменной одежде с эмблемами казино. - Ваш столик сегодня свободен! Присаживайтесь, пожалуйста!
- Сейчас мы тут покумекаем, а ты нам пока пивца накати! - распорядился Таранов и, тяжело дыша, начал устраиваться возле стола. - Я вам так скажу, что эта игра хуже суходрочки!
- Да, это болезнь! Ну а чем мне еще заниматься? - словно оправдывался Андрей. - С другой стороны, я никогда ради игры не отдам последнее! Бывает, что я уношу из дому последние деньги, но чтобы я саму квартиру заложил или еще что сделал - нет, до этого я еще не дошел!
- Вы, уважаемый, нам это уже когда-то сообщали, - учтиво заметил Марк. - Как говорил в таких случаях один мой знакомый немец: "Над этим мы уже смеялись!"
- Хорошо, Валежник! - Дима отложил меню. - А ты что, не помнишь, как тот же Лешка Кентавр зарекался: "Я свою дозу знаю"? А что с ним потом было? А какой пацан был: одни мышцы! А теперь? Да я бы его и на улице не узнал? Покойник!
- Ну, он, дело прошлое, очень многое неправильно делал, - нравоучительным тоном начал Валежников. - Я, например, да ты, Таран, это и сам не хуже моего знаешь, всю свою родню к этому делу уже приучил. И ничего: и папаня, и маманя, и даже сеструха - все здесь уже не один раз побывали, да не только здесь, но и в других казино, и ничего: и сами на эту иглу не сели, и за меня спокойны. Мы здесь очень даже культурно отдыхали, родители чутка поиграли, батяне даже подфартило, - ну и все, никаких проблем! Я их так и предупреждал: главное, на этом деле не зацикливаться!
- А я вам так скажу, мужики, что никогда не знаю, буду я сегодня играть или нет, - несколько обреченным голосом начал Дмитрий. - Как у нас бывает: я звоню Валежнику и спрашиваю: "Ну что, хрен моржовый, пойдем мы с тобой сегодня в казино или кишка тонка?" - "Пойдем!" - "А играть будем?" - "Нет!" - "Или будем?" - "Не знаю! Наверное, нет". Приходим, значит, сюда, сидим, пьем пиво или водку, но немного, а потом вдруг идем наверх и начинаем играть. И ничего ты с этим не сделаешь! И никакой врач, никакой гипнотизер в этой беде не поможет!
- Да. Все так, - соглашается Андрей. - Мы - рабы этого дела!
Официант принес пиво, и ребята затихли, наслаждаясь первыми глотками. Геродот покинул компанию и углубился в переливающийся голографическими зигзагами зал. На сцене марионетка-хулиган послушно пел и приплясывал под руководством пожилого артиста, слепившего публику своей безукоризненной лысиной:
Из кино вдвоем поздно вечером
Шел прекрасно одетый пижон,
А навстречу ему с переулочка
Неизвестных три типа идут.
- А фто, муфики, наф опять на этот долбаный хавод хагонят или там ухе вфех барыг грохнули? - взорвался Рашид. - Говорят, наф дахе по телевифору покафывали!
- Ну, это вы, уважаемый, несколько не по адресу обращаетесь, - Марк достал платочек, белевший в его нагрудном кармане, и церемонно промокнул губы. - Насколько мне известно, вы у нас - старший, и кому, как не вам, знать о дальнейшем раскладе?
- Да, Старый, ты тут чего-то недоработал, - посмотрел на просвет содержимое своего бокала Дмитрий. - Сегодня, кажись, ничего не плавает?
- Мужики, вы особо-то на эту тему не прикалывайтесь, у Геродота там все-таки батяню замочили, - сурово набычился Еремей. - Давайте как-нибудь потом без него посудачим?
- Точно! - подхватил Андрей. - Что вы, бойцы, в натуре, совсем уже ни бельмеса не соображаете?
Перед столиком возник официант, поставил закуски и водку, пожелал приятного аппетита и хорошего настроения и удалился.