Новая книга знаменитой американской писательницы, чьи произведения хорошо известны в нашей стране, - это необыкновенная история о мальчике-сироте Питере, который ищет свою сестренку. Он не знает, жива ли она и, если жива, как ее найти. Однажды он задал эти вопросы гадалке, и та поведала, что Питера приведет к сестре слониха. Ответ гадалки поразил мальчика, ведь вокруг никаких слонов нет. Но вскоре в городе, где живет Питер, случаются невероятные события.
И происходит чудо!
Сбудется ли мечта мальчика? Автор словно говорит нам: "Верьте - и чудо свершится! И вопреки всем препятствиям звезды зажгутся, любовь покорит сердца, а в конце пути вас непременно ждет удача".
Для младшего школьного возраста.
Содержание:
-
Глава 1 1
-
Глава 2 2
-
Глава 3 3
-
Глава 4 4
-
Глава 5 5
-
Глава 6 5
-
Глава 7 6
-
Глава 8 7
-
Глава 9 8
-
Глава 10 8
-
Глава 11 9
-
Глава 12 9
-
Глава 13 10
-
Глава 14 11
-
Глава 15 12
-
Глава 16 12
-
Глава 17 13
-
Глава 18 13
-
Глава 19 14
-
Глава 20 14
Кейт ДиКамилло
Как слониха упала с неба
Глава 1
В конце позапрошлого, то есть девятнадцатого, века на рыночной площади города Балтиза стоял мальчик. На голове у него была армейская зимняя шапка, а в руке монетка. Звали мальчика Питер Огюст Дюшен. Монета - как и шапка - принадлежала не ему, а его опекуну, старому вояке по имени Вильно Луц, который послал мальчика за рыбой и хлебом.
В тот день на рыночной площади среди обычных, ничем не примечательных лотков, где торговали рыбой, тканями, булками и серебряными украшениями, откуда ни возьмись, без фанфар и особого предупреждения появился красный шатёр.
К шатру был приколот лист бумаги, а на нём небрежно, на скорую руку, кто - то написал:
Слова дразнили и пьянили - у Питера аж дух захватило от щедрости обещанного…
Он перечитал объявление. Разжал ладонь. Взглянул на монетку: один флори.
- Нет, нельзя, - остановил он себя. - Нельзя, и всё тут. Вильно Луц спросит, куда делись деньги. И мне придётся врать, а это последнее дело. Так и воинскую честь потерять можно.
Питер положил монету в карман. Сдёрнул с головы шапку и тут же нахлобучил её снова. Отошёл на пару шагов от шатра, но затем вернулся и застыл как вкопанный, перечитывая слова.
Дерзкие, чудесные слова…
- Мне надо узнать, - сказал он себе и вынул из кармана флори. - Я хочу знать правду. И я узнаю её во что бы то ни стало. Только про деньги врать не буду, чтобы сохранить хоть половину чести.
Питер вошёл в шатёр и отдал монету гадалке.
Даже не взглянув на мальчика, она проговорила:
- Один ответ стоит один флори. Ты понял, что получишь ответ только на один вопрос?
- Понял, - произнёс Питер.
Он ступил в тусклое пятно света, проникшее в шатёр через откинутое полотняное окошко, и покорно протянул прорицательнице руку. Она стала пристально её рассматривать, двигая глазами туда - сюда, словно считывала прямо у него с ладони множество мелко написанных слов - целую книгу о Питере Огюсте Дюшене.
- Хм, - сказала она наконец и, выпустив руку мальчика, с прищуром взглянула ему в глаза: - Впрочем, что с тебя взять?
Ты же ещё ребёнок.
- Мне десять лет, - возразил Питер. Сняв с головы шапку, он вытянулся, стараясь казаться как можно выше. - И я учусь на солдата, буду верным и бесстрашным. Не важно, сколько мне лет. Вы ведь взяли флори, значит, должны ответить на мои вопрос.
- Каким - каким ты будешь? Верным и бесстрашным? - переспросила гадалка со смешком и сплюнула прямо на земляной пол. - Ну что ж, раз такое дело, спрашивай, солдатик. Верный и бесстрашный.
Питера вдруг охватил ужас, даже дыхание перехватило.
А что, если он не выдержит правды, которую хотел выяснить столько лет? Вдруг она ему на самом деле не нужна?
- Говори же, - велела гадалка. - О чём хотел спросить?
- Мои родители… - прошептал Питер.
- Это твой вопрос? Умерли они, умерли.
У Питера задрожали руки.
- Нет, у меня другой вопрос. Я знаю, что они умерли. А вы должны мне сказать что - то, чего я не знаю. Про… про…
Гадалка прищурилась:
- Ах, про неё! Про сестру? Такой у тебя вопрос? Что ж, слушай. Она жива.
Сердце Питера уцепилось за последние слова и принялось повторять их на все лады: "Жива. Жива. Она жива!"
- Нет, погодите! - Питер закрыл глаза. Сосредоточился.
- Если она жива, я должен её найти. И вопрос мой такой: как туда попасть - туда, где она?
Он ждал, не открывая глаз.
- Слониха, - произнесла гадалка.
- Кто? - Питер опешил. Он даже открыл глаза, решив, что ослышался.
- Ты должен пойти за слонихой, - объяснила гадалка. - Она тебя приведёт.
Сердце Питера, встрепенувшееся было от радости, медленно, уныло опустилось на своё законное место. Он надел шапку.
- Вы надо мной пошутить вздумали, - проворчал он. - Тут у нас никаких слонов нету.
- Верно говоришь. Нету тут сейчас слонов. Это чистая правда. Но разве ты не замечал, что правда сегодня одна, а завтра уже другая? - Гадалка вдруг подмигнула Питеру: - Погоди, сам увидишь.
Питер вышел из шатра. Небо было серое, день мрачный, но люди вокруг весело болтали и смеялись. Лоточники зычно зазывали покупателей, галдели дети, а посреди рыночной площади стоял нищий с чёрной собакой и пел песню о сером небе и мрачном дне.
И ни одного слона или слонихи в поле зрения. Только упрямое сердце Питера не желало успокаиваться. Снова и снова выстукивало оно два простых, но несбыточных слова: "Она жива, она жива, она жива". Неужели правда?
Нет, этого просто не может быть. Потому что это означает, что Вильно Луц соврал, а ведь это неблагородное, совсем недостойное дело для солдата и уж тем более для офицера, для командира, который всем и во всём пример. Значит, Вильно Луц соврать не мог. Конечно, не мог. Или мог?
- Ах, всё обман, обман на этом свете, - пел нищий. - Вокруг зима и холод ледяной. Никто за ложь не хочет быть в ответе, но истина изменчива порой…
- Уж не знаю, где тут истина, - раздумывал Питер вслух. - Но врать я не собираюсь. Я скажу Вильно Луцу, на что потратил деньги.
Он расправил плечи, натянул на уши шапку и пустился в обратный путь - в доходный дом, где располагались меблированные комнаты "Полонез".
День тем временем угас, наступили сумерки, и постепенно землю окутал мрак. Питер шёл и думал: "Гадалка врёт. Нет, это Вильно Луц врёт. Нет, это гадалка врёт…" И так всю дорогу.
Наконец он добрёл до дома и начал медленно - медленно подниматься по лестнице. Они с Вильно Луцом ютились на чердаке, под самой крышей, поэтому ступенек было много, и Питер, переставляя ноги, повторял: "Он врёт, она врёт, он врет, она врет".
Старый вояка ждал его в своём кресле у окна, на коленях у него был развёрнут план военных действий. В комнате едва теплилась одна - единственная свечка, и огромная тень Вильно Луца подрагивала на стене.
- Долго ходишь, рядовой Дюшен, - сказал старик. - И вернулся ты, похоже, с пустыми руками.
- Сэр… - Питер снял с головы шапку. - Я не купил ни рыбы, ни хлеба. Я отдал монету прорицательнице.
Вильно Луц помрачнел и насупился. - Прорицательнице?! - переспросил он. - Это гадалке, что ли? - Старый вояка грозно топнул левой деревянной ногой. - Извольте объясниться, рядовой Дюшен! Питер молчал.
Бум - бум - бум - стучала по полу деревянная нога Вильно Луца. - Бум - бум - бум.
- Ну! Я жду объяснений! - потребовал Вильно Луц.
- Сэр… я просто… просто я… у меня есть сомнения, сэр…
- Я знаю, что солдат не вправе сомневаться, но…
- Сомнения? Какие такие сомнения? Ты о чём?
- Не знаю, сэр… Не могу объяснить. Всю дорогу думал, но… не знаю…
- Что ж, отлично, - сказал Вильно Луц. - У тебя нет объяснений, а у меня есть. Ты потратил деньги, которые тебе не принадлежали. Причём потратил глупейшим образом. Ты совершил бесчестный поступок. И будешь наказан. Пайку сегодня не получишь. Сразу отбой, без ужина.
- Так точно, сэр, - ответил Питер, но остался стоять, комкая в руках шапку.
- Ещё что - то желаешь сказать?
- Нет. Да.
- Так да или нет?
- Сэр, вы когда - нибудь… говорили неправду? - осмелился произнести Питер.
- Я?
- Да. Вы… сэр.
Вильно Луц выпрямился, приосанился и принялся оглаживать свою и без того аккуратную бородку - чтоб волоски не торчали, а сходились острым, по - военному решительным клинышком. Наконец он заговорил:
- Значит, ты хочешь уличить меня во лжи? Ты! После того, что ты сегодня сделал?! Потратил чужие деньги! Да как ты смеешь?
- Простите, сэр. Я знаю, что поступил плохо.
- Ещё бы ты не знал! Кругом! Шаго- ом марш!
Вильно Луц решительно взял военную карту, развернул её, придвинулся к свечке и пробормотал:
- Так, так… этих сюда… и тогда… Ну вот!
Позже, когда свечку задули, когда комната погрузилась во тьму и старый вояка захрапел в своей постели, Питер Огюст Дюшен лежал на соломенном тюфяке, глядел в потолок и думал:
"Он врёт, она врёт, он врёт, она врёт. Кто - то точно врёт, но кто? Если врёт она, то Вильно Луц прав, а я - последний балда. Поверил нелепым сказкам про слониху, которая вдруг появится откуда ни возьмись и отведёт меня к сестре, а сестра - то давным - давно умерла. Но если врёт он, то моя сестра жива. - Сердце Питера снова встрепенулось. - Если врёт он, Адель жива".
- Пускай врёт он, - громко, на всю ночную тёмную комнату, сказал Питер.
И оттого что такие несолдатские, такие предательские слова вдруг произнеслись вслух, сердце Питера изумилось, ухнуло и заколотилось как бешеное.
Неподалёку от меблированных комнат "Полонез" - всего через несколько рядов крыш, если смотреть на город сверху, - стояло здание оперного театра Блиффендорфа, и как раз в этот час на его сцене выступал фокусник, точнее, маг преклонного возраста, почти забытый публикой, что было немудрено - ведь фокусы удавались ему всё хуже и хуже. Впрочем, сегодняшняя ошибка принесла ему новую, пусть и дурную славу.
По замыслу фокусника после взмаха волшебной палочки в зале должен был появиться букет лилий. Но вместо лилий там появился слон.
Слон проломил крышу оперного театра и рухнул прямо в зал - вместе с черепицей, кусками дранки и скопившейся под ней пылью. Приземлился он на колени некой Бетин ЛеВон, благородной даме, которой фокусник намеревался подарить букет.
Мадам ЛеВон вмиг получила перелом обеих ног. До седых волос будет она вспоминать этот роковой момент своей жизни и описывать его всякому, кто соглашался слушать. "Нет, похоже, вы не понимаете, - будет повторять она вновь и вновь. - Мои ноги раздавил слон! Он упал с неба, пробил крышу, и я осталась калекой на всю жизнь!"
Что до фокусника, ему объясниться не дали. Его по требованию мадам ЛеВон немедленно отправили в тюрьму.
Слона, вернее, слониху - ибо особь оказалась женского пола - тоже взяли под стражу. И заперли на конюшне. На левую переднюю ногу животного накрутили цепь, а другой конец цепи приковали к намертво вкопанному в землю железному шесту.
Поначалу слониха ощущала только одно: мирокружение. Стоило ей чуть повернуть голову вправо или влево, мир начинал кружиться и уплывать - всё быстрее, быстрее, быстрее. Это её очень тревожило, поэтому она решила никуда голову не поворачивать. Она просто закрыла глаза и долго - долго их не открывала.
Теперь мир являлся ей только в звуках - вокруг царили гул и рёв, - но слониха старалась не обращать на них внимания. Ей было важно только одно: чтобы земля не уходила из - под ног.
Спустя несколько часов слонихе показалось, что кружение мира прекратилось. Она открыла глаза, огляделась… Куда же она попала?
Слониха поняла только одно: она находится не там, где надо. Ей здесь совсем не место.
Глава 2
На следующий день после прибытия слонихи в город Питер снова оказался на рыночной площади. Шатра прорицательницы там уже не было. А в кулаке у мальчика была зажата новая монета. Вильно Луц долго и занудно объяснял ему, что надо купить на этот флори. Во - первых, хлеба. Разумеется, вчерашнего, а лучше - позавчерашнего. Ну а если удастся найти хлеб трёхдневной давности - это вообще то, что надо. Первый признак доброго хлеба - плесень. Её и ищи. Старый плесневелый хлеб - самый лучший для подготовки будущего солдата. Главное - выработать у солдата… привычку грызть зелёные, окаменелые сухари - от них зубы крепче будут. А от крепких зубов крепчает сердце, и солдат становится ещё отважней. Так точно - ещё отважней. Это чистая правда.
Для Питера связь между чёрствым хлебом, крепкими зубами и солдатской отвагой была не столь очевидна, но в то утро, получая последние наставления от старого вояки, мальчик видел, что Вильно Луца снова сильно лихорадит, а значит, искать сейчас смысл в его речах - дело зряшное.
- У торговца рыбой проси две рыбки, не больше, - упорно наказывал Вильно Луц. Лицо его покрылось испариной. - Да не рыбины, а самые мелкие рыбёшки, какие найдутся, - те, что другие покупатели нипочём не возьмут. Какие и рыбой - то назвать язык не повернётся. И сразу возвращайся. С хлебом и рыбой. С чёрствым хлебом и двумя рыбками. Но не с пустыми руками. Слышишь? Не вздумай вернуться ко мне с пустыми руками! И не вздумай кормить меня брехнёй, которую тебе наговорят гадалки, потому что всё, что они несут, - дурь и брехня. От них правдивого слова не услышишь. Говоришь "гадалка" - читай "брехня". А ты, рядовой Дюшен, обязан выполнять приказ. Сегодня приказ - найти самую мелкую рыбёшку на рынке.
Теперь Питер стоял на базаре, в рыбном ряду, и думал обо всём сразу: о гадалке, о потерянной сестре, о слонах, о болезни Вильно Луца и о мелкой рыбе. Ещё он думал о том, кто соврал, а кто сказал правду, а заодно - о солдатской чести. Что значит быть верным и бесстрашным солдатом? Питер погрузился в свои раздумья так глубоко, что толком не слышал историю, которую рассказывал торговец стоявшей впереди покупательнице.
- Он и фокусник - то так себе, никудышный. Народ от него особо ничего и не ждал, никаких чудес. - Торговец вытер руки о фартук. - Он ничего им не обещал, чудес не предвиделось. Так - то.
- Да кто сейчас чудес ждёт? В наше - то время! - Женщина скривила губы. - Я уже давно ничего не жду. Устала. - Она кивнула на поднос с крупной рыбой. - Положи - ка мне одну скумбрию, да помясистее.
- Скумбрию так скумбрию. - С этими словами торговец ловко кинул скользкую рыбину на весы. Она была огромная. Вильно Луц не одобрил бы такую.
Питер внимательно осмотрел все подносы. В животе у него урчало. Однако мальчика снедал не только голод, но и тревога, потому что мелкой рыбёшки, настолько мелкой, чтобы старый вояка остался доволен, на этих подносах явно не было.
А ещё взвесь - ка мне сомиков, штуки три, - попросила тем временем покупательница. - Да чтоб усы торчали подлиннее. Усы длиннее - рыбка сочнее, по - моему, так.
Торговец положил на весы сразу трёх длинноусых сомов и продолжил свой рассказ:
- Короче, сидят они в оперном театре. Все как на подбор знатные люди. Графья с графинями, князья с княгинями. Сидят себе в театре и ничего особого не ждут. И что, вы думаете, они получают? Ну, отгадайте!
- И гадать не стану. Мне их богатейские причуды ни к чему.
Питер нервно переминался с ноги на ногу. Интересно, что с ним будет, если он не принесёт домой рыбу, достойную настоящих солдат, то есть самую мелкую, какая только есть на свете? Ведь Вильно Луц непредсказуем, особенно когда его треплет эта ужасная лихорадка. Наперёд не угадаешь, что он скажет или сделает.
- Тогда слушайте! - воскликнул торговец. - Этот фокусник сколдовал им слона.
Покупательница ахнула:
- Слона?!
- Слона? - растерянно повторил Питер и, опешив, сделал шаг назад. Услышав заветное слово, он почувствовал, как по телу у него, от пяток до макушки, пробежали мурашки.
- Слона! - торжествующе повторил торговец. - Слон упал прямо с неба, пробил крышу и раздавил какую - то благородную даму, ЛеВон её фамилия.
- Слон, - прошептал Питер.
- Ха - ха - ха! - рассмеялась покупательница. - Неужто раздавил?
- Не насмерть, - уточнил торговец. - Но ноги он ей переломал. Калекой останется на всю жизнь.
- Ну ты подумай! До чего мир тесен! Подружка - то моя, Марселла, бельё для этой мадам ЛеВон стирает. Вот какие случаются в жизни совпадения!
- И не говорите, - сказал торговец.
- Погодите, - оживился вдруг Питер. - Вы точно знаете, что слон? Может, слониха?
- Может, и слониха. - Торговец пожал плечами. - Разницы никакой.
- И она свалилась с неба?
- А я тебе о чём толкую?
- Скажите, а где она сейчас? - спросил Питер.
- В полицию забрали, - ответил торговец.
- В полицию? - Питер оторопел. Он стянул с головы шапку, потом снова надел и снова снял.
- Эй, гляди - ка, - обратилась покупательница к торговцу, - у паренька - то, похоже, сейчас корчи начнутся. Шапку комкает, никак ей места не найдёт.
- Гадалка так и обещала, - сказал Питер. - Слониха. Всё сходится.
- Что сходится? - удивился торговец. - Кто обещал?
- Не важно, - отмахнулся Питер. - Ничего сейчас не важно, кроме слонихи. Ведь это значит…
- Вот именно! Что это значит? - спросил торговец. - Очень бы хотелось понять.
- Что она жива, - произнёс Питер. - Она жива.
- Вот и славно, - обрадовался торговец. - Всегда славно, ежели кто жив, а не мертв.
- Это верно, - поддержала его покупательница. - А мне вот другое интересно. Что с ним сталось? Ну с фокусником этим, из - за которого такая кутерьма затеялась. Где он?
- В тюрьме, где ж ещё, - ответил торговец. - Бросили в самый страшный застенок, а ключ куда подальше выкинули.
Фокусника действительно посадили в маленькую и тёмную тюремную камеру. Но там всё - таки имелось окошко - наверху, под потолком. Фокусник расстелил свой плащ поверх набитого соломой матраса, лег и стал смотреть через это окошко во тьму. Так, глядя в окно, он проведёт много ночей. Небо почти всё время будет плотно затянуто облаками, но изредка, если смотреть долго и безотрывно, облака нехотя расступятся, и фокуснику откроется одна, но очень яркая звезда.
- Я задумал лилии, - скажет ей фокусник. - Просто лилии. Букет.