- Что ж ты Кимочку-то свою не позвал? - глядя на перепачканного до самой макушки тиной
-а&ддое"-
и грязью Ыичмоглота, язвительно поинтересовалась Баба-яга.
Так она ж далеко, - смущенно откликнулся тот и, поводив по себе ладонью, с сожалением добавил: - Эх, костюм хороший попортил. И панама утопла.
Ничего. До Ягули доберемся - отстираемся, - успокоила его Ядвига Янусовна. - А панама твоя вон там, - указала она на трясину. - Сейчас подцепим.
Ловко орудуя клюкой, она вытянула головной убор Ничмоглота и поло леи ла на заветную тропинку.
Ох, спасибо тебе, родная, - растрогался он.
Спасибом сыт не будешь, - хмыкнула Ядвига Янусовна.
Что вы там копаетесь! - крикнула Татаноча. - Шли бы лучше да помогли. Иначе мы сейчас его совсем упустим.
Три сестры уже из последних сил удерживали поэта-сатирика, и подмога пришла как нельзя кстати. Наконец общими стараниями его выволокли на песок. Он дрожал и шумно всхрапывал.
Когда глаза его открылись, он, продолжая лежать, простер руку вверх и с пафосом продекламировал:
Судьба, о как же это низко! Была, поэта гибель близко! Над краем пропасти стоял И запах смерти я вдыхал! Меня ж никто и не спасал...
-а&ддов"-
-а&ддое"-
Ожил! Он ожил! - в восторге проскрипел леший.
У меня только два вопроса, - накинулась Ядвига Янусовна на приходящего в себя поэта- сатирика. - Во-первых, это поклеп с твоей стороны - нагло врать, что тебя никто не спасал, в то время как мы все только этим и занимались.
Это просто для рифмы и завершенности трагически-поэтического образа моего лирического героя, - торжественно произнес Козлавр. - Я в своем творчестве часто прибегаю к аллегорическим преувеличениям.
Допустим, - хмыкнула Баба-яга. - Но у меня еще и второй вопрос: где ты здесь, о великий поэт, углядел пропасть?
Козлавр и на сей раз не смутился.
Ясное дело: гибель в трясине недостойна моего лирического героя. Поэтому я выбрал пропасть.
Бесполезно, - махнула рукой Татаноча. - Лучше поднимайся-ка, гениальный поэт, и вези Ничмоглота. Иначе никогда до места не доберемся.
Козлавр еще раз обреченно всхлипнул и поднялся на ноги.
Ничего, уже скоро, - сказала Ядвига и попыталась водрузить очень грязного Ничмоглота верхом на поэта-сатирика.
О, нет! Я не согласен! - застонал тот. - Сил уж нет. Они, увы, иссякли. Дойду ль до места иль паду во цвете лет?
А трепаться, значит, силы есть, - пресекла новый поток его красноречия Татаноча. - Довезешь его до места, не развалишься в своем цвете лет.
Но мне самому не хочется, - неожиданно заявил Ничмоглот. - Он снова начнет спотыкаться, а это опасно. Уж как-нибудь на своих двоих доберусь.
А, поступай как знаешь, - Ядвига Янусовна махнула костлявой рукой. - Так и эдак уже пришли.
И действительно, четверть часа спустя они наконец достигли края болота, где на берегу стояла замшелая избушка на двух весьма упитанных курьих ножках. Над трубою курился сизый дымок, источая горьковато-пряный запах.
Гулечка! Ягулечка! - радостно взвизгнула Ядвига Янусовна.
В ответ избушка сперва с тихим скрипом закачалась. Затем взмахнула крышей, как крыльями, и пустилась танцевать старинный матросский танец жигу, сама себе аккомпанируя пронзительным свистом. В такт ее залихватским прыжкам из трубы вылетали густые клубы дыма, и путников все сильнее обволакивал горько-пряный аромат. Козлавр от него расчихался, и не просто, а в такт жиге. Дверь распахнулась. На крыльцо вылетела почти точная копия Ядвиги Янусовны.
А ну прекрати! - Она заколотила по стене костлявым кулачком. - Иначе мне всю посуду в
дому
перебьешь.
Избушка с протестующим скрипом замерла.
Присядь! - распорядилась хозяйка. Избушка, словно курица-квочка, покорно
подогнув лапы, уселась, и крыльцо коснулось земли.
Заходите, гости дорогие! Будьте как дома! - радостно проскрипела Ягуля и с возгласом: - Яда! Яда! Сестрица моя ненаглядная! - бросилась на шею Ядвиге Янусовне.
Глава X
ЧУДОВИЩЕ
Минуло несколько дней. Уроки у Сила Тро- евича шли полным ходом. Две бабушки и один дедушка, отдыхавшие с ребятами на даче, ни о чем не подозревали, ибо были совершенно уверены, что их внук, внучка и примкнувший к ним Чугаев по-прежнему целыми днями загорают и плещутся в речке. А Тимка с Кассандрой тем временем осваивали волшебные премудрости. Только вот Мишка скучал: пока друзья занимались с Силом Троевичем, ему доставалась роль пассивного наблюдателя. Деятельная натура Чугаева подобному положению противилась.
И охота вам по сто раз одно и то же повторять? - наконец не выдержал он. - Неужели слабо вот так с маху что-нибудь сделать и сразу перейти к новому, интересному.
Разговор происходил, когда они возвращались с очередного урока домой.
Как это так, с маху? - возмутился Тимка. - Думаешь, то, что мы делаем, легко? Вот вчера даже у Сила Троевича не сразу вышло Веспа- сиана на сущности разделить. Только с третьей попытки получилось. И сам он сказал, что совсем растренировался. Давно, мол, волшебные сущности не делил.
А мне кажется, - вмешалась Кассандра, - у Сила Троевича дело не в отсутствии тренировок. Просто он плохо себя чувствовал.
С чего ты взяла? - удивился Мишка.
А вы разве сами, мальчишки, не замечаете? - продолжала она. - Сил Троевич день ото дня все хуже и хуже выглядит. Просто весь белый стал.
И похудел, - с задумчивым видом добавил Тимка.
Ну вас, - отмахнулся Чугаев. - По-моему, он каким был, таким и остался. И худой, как всегда, и лицо у него всегда бледное.
Нет, таким худым он не был, - настаивала Кассандра.
- А что вы хотели? - пожал плечами Мишка. - Вон Тимкина бабушка каждый день от этой жары охает и сердечные лекарства тоннами пьет. И ты, Ружин, считаешь, что все нормально, ничего страшного. А ваш Сил Троевич в несколько раз старше Веры Дмитриевны. Значит, для старого человека это нормально.
Кассандра вздохнула:
Нет, Мишка, Сил Троевич давно уже старый, но раньше был гораздо бодрее.
И от уроков с нами теперь стал так уставать, - добавил Тимка. - Мне иногда кажется, он еле досиживает до конца занятий.
Это их с Кассандрой давно уже настораживало. Раньше учитель готов был с ними заниматься сколько угодно и крайне досадовал, когда уроки приходилось прерывать до следующего дня. А теперь, не успевали ребята собраться в доме чародея, тот начинал украдкой поглядывать на часы. Когда же они уходили, сразу поднимался к себе наверх.
Были и косвенные признаки, беспокоившие Тимку с Кассандрой. Веспасиан теперь неизменно присутствовал на всех занятиях, и ребята то и дело ловили настороженные взгляды, которые тот украдкой бросал на чародея. Так обычно близкие смотрят на тяжело больных.
Да и Морфей, раньше особо не волновавшийся о Силе Троевиче, теперь частенько вроде бы безо всякого дела и особой нужды выбирался из своего жилища за печкой, то предлагая чародею чайку, а то просто бродя вокруг, словно желая убедиться, что все в порядке.
Слушай, - Тимофея вдруг пронзила ужасная догадка. - А вдруг он сюда... умирать приехал?
Последние слова он выговорил с большим трудом, они застревали в горле - ему даже подумать об этом было страшно.
В огромных зеленых глазах Кассандры застыл ужас.
Ты думаешь, все так серьезно?
Но я ведь слышал, как он еще в Магинбурге говорил своему другу, мол, ему совсем немного осталось.
Да ну вас, - вмешался Мишка. - Откуда вы знаете, что, по их мнению, немного? Может, это двести, или триста лет, или даже тысяча.
А может, всего какой-нибудь год, - нахмурился Тимка. - И он уже заканчивается. Поэтому Сил Троевич и торопится, даже на дачу с нами поехал, чтобы успеть как можно большему нас научить.
Торопится! - воскликнул Мишка. - Вот уж не похоже. По двадцать пять раз одно и то же с вами повторяет.
Снова здорово, - вздохнул Тимка.
Слушай, - охватил еще больший ужас Кассандру. - Но если Сила Троевича... не станет, - эти слова тоже дались ей с трудом. - Что же тогда с нами...
Она не договорила, но Тимка прекрасно понял ее, и, несмотря на полуденную жару, вдруг почувствовал озноб. Пока Сил Троевич жив, они с Кассандрой полностью под его защитой и Темные не смогут ими завладеть. Однако как только защиты не станет, Темные постараются взять
реванш и не упустят случая возвратить себе то, что им принадлежит по законам страны На Краю Света. Тогда Тимку и Кассандру заберут отсюда, и вернуться обратно они смогут, лишь превратившись в Темных. Но они не хотят, не хотят быть Темными.
На вас посмотреть, так подумаешь, будто уже кто-то умер, - сказал Мишка. - Чего зря гадаете и мучаетесь! Спросите-ка лучше завтра все прямо у самого Сила Троевича. Может, все еще не так страшно, а вы себе тут напридумали!
А может, он прав? - обратился Тимка к Кассандре; ему хотелось верить в лучшее.
Будем надеяться, - ответила девочка.
Будем надеяться, а сейчас пошли купаться, - решил Мишка.
Однако на следующее утро поговорить с чародеем не удалось. Возле дома ребята увидели серебристый мотоцикл "Харлей Дэвидсон".
Неужели Ундина в гости приехала? - обрадовалась Кассандра. - Вот здорово!
Ребята влетели в дом. Ундина и впрямь была там. Она разговаривала с Силом Троевичем. Естественно, она была не в образе русалки. Непосвященный наверняка решил бы, что перед ним очень красивая байкерша с длинными светлыми распущенными волосами, одетая в серебристый костюм из чешуйчатой кожи.
Привет! - улыбнулась русалка. - Вот. Решила вас навестить. Как вы на новом месте-то? Прижились?
Прижились, - ответил за всех Тимка.
Они всюду приживутся, - буркнул Веспаси- ан, не сводя влюбленного взгляда с Ундины.
Очень хорошо, что вы пришли, - тем временем продолжала она. - Я сегодня хочу вас всех пригласить в гости.
Класс, - обрадовался Мишка. - Значит, в Москву сейчас поедем, на Екатерининский пруд?
Ничего подобного! - По всему дому колокольчиком зазвенел смех Ундины. - Я хочу вас пригласить в гости к своей тете Иванне. Она живет здесь, неподалеку.
В на-ашей речке? - удивленно протянул Тимка.
Нет, в лесном озере.
Рядом с заброшенной узкоколейкой? - решил уточнить Тимофей, хорошо знавший окрестности. Вокруг этого озера были самые грибные места, и он частенько ходил туда с родителями.
Именно, - подтвердила Ундина.
А как же наши занятия? - Кассандра вопросительно взглянула на учителя.
Знаете, у меня сегодня множество всяких дел, - устало выдохнул тот. - Поэтому будет даже неплохо, если вы прогуляетесь. Кстати, завтра вы тоже утром ко мне не приходите. Наоборот, постарайтесь как следует отдохнуть, а может даже и отоспаться. И чтобы ровно в одиннадцать вечера были у меня.
Так поздно? Зачем? - удивился Тимофей.
4- 1064
Потому что завтра - ночь на Ивана Купалу, - объяснил чародей. - Лучшее время для сбора волшебных трав. Вот и поучитесь, как это делать. - На губах его промелькнула едва заметная улыбка. - Так сказать, практические занятия в полевых условиях, - добавил он.
Но нам ведь не разрешат так поздно уйти из дома, - жалобно проговорила Кассандра.
А если удерем - заметят, - подхватил Тимка. - Моя бабушка каждый вечер нас с Мишкой по двадцать раз проверяет. Она сама поздно ложится.
Чародей с укоризной посмотрел на своих учеников.
Учишь вас учишь, и все без толку. Могли бы и сами догадаться, что вместо себя надо оставить для бабушек и дедушек простую иллюзию.
А мы иллюзий себя еще не делали, - растерялся Тимка.
Конечно, можем попробовать, - мигом загорелась Кассандра.
Нет, нет, нет, - замахал руками чародей. - Еще что-нибудь в последний момент напутаете. Завтра лучше не рисковать. А ваша единственная задача без опоздания явиться ко мне.
Ну это уж мы запросто, - заверил Мишка.
Вот и договорились. Тогда до завтра.
Ну, ребята, вперед в поход? - спросила Ундина. - Веспасиан, ты с нами?
Да нет. У меня, к сожалению, тоже дел полно, - смущенно откликнулся он и принял облик кота.
"Это он специально, - пронеслось в голове у Тимки. - Потому что кошачья морда менее выразительна, чем человеческое лицо. А Веспасиан сейчас беспокоится о Силе Троевиче и не хочет, чтобы мы догадались. Значит, действительно плохо дело. Когда это Веспасиан отказывался от приглашений Ундины?" На памяти ребят такого и впрямь ни разу не происходило.
Ну как знаешь, - совершенно спокойно отреагировала русалка на слова кота. - Мотоцикл я оставлю тут. Когда с ребятами возвратимся, заберу.
А Тимка подумал: "По-моему, она тоже про Сила Троевича что-то знает. Может, у нее попытаться выяснить?"
Щель за печкой выдохнула клуб пыли, вслед за которым вылетел Морфей.
А меня? Меня в гости? Я тоже хочу на озеро.
Сиди дома и занимайся делами, - свирепо прошипел Веспасиан.
Конечно, конечно, - жалобно захныкал Морфей. - Ты вон всюду ходишь, а мне лишний раз на улицу носа не высунуть. Даже костюмчик новый некому показать, - он ткнул пальцем в надпись на груди "Поцелуй меня!" - Сплошная несправедливость: сижу, сижу, ничего ж не вижу.
Морфей, но, по-моему, домовым не полагается спускаться на дно озера, - попыталась утихомирить его Ундина.
Однако Хранитель Очага распалился еще сильнее.
Как на ведьминой метле в стужу летать, так пожалуйста, - вспомнил он свои приключения с Тимкой и Кассандрой. - Как гнома из меня делать - тоже пожалуйста. А в гости, значит, нельзя.
И по щекам и бороде домового покатились крупные слезы.
Сил Троевич, - немедленно вступилась за Морфея Кассандра. - Разрешите нам с собой его взять.
Чародей устало махнул рукой:
Пусть идет.
Другое дело, - тут же развеселился Морфей и кинулся к двери.
Стой! - прикрикнул Веспасиан. - Никак собрался по улице в своем натуральном виде идти? Да ты весь "Китеж" перепугаешь.
Уменьшаюсь, Веспасианушка, уменьшаюсь.
И Морфей в мгновение ока превратился в бородатого Мальчика-с-пальчика.
Тимофеюшка, клади меня к себе в карман.
Нет, лучше в корзиночку тебя посадить, - решила Кассандра. - Вроде бы мы все идем в лес за грибами.
-- Для грибов еще рано, - заметил Тимка.
Тогда за ягодами или на пикник. Посадим на дно Морфея, сверху прикроем салфеткой. И ему прохладнее будет, и из прохожих никто его не заметит.
Пока они шли по лесу, Ундина рассказывала историю озера, к которому они направлялись.
Вначале на его месте был глубокий песчаный карьер. Затем рядом провели железнодорожную ветку в лесхоз, а карьер наполнили водой, запрудив речку. Так и образовалось озеро, в котором проходившие мимо паровозы заправлялись водой. Потом эра паровозов кончилась, да и ветку забросили, а озеро вот до сих пор осталось.
- Иванне тут очень нравится, - добавила Ундина.
Перебравшись через заросшие высокой травой кроваво-ржавые рельсы, вся компания остановилась у темной озерной воды. Неожиданно гладкая ее поверхность забурлила, из образовавшегося водоворота на поверхности показалась блестящая голова на длинной тонкой шее. Маленькие поросячьи глазки существа злобно буравили стоявших на берегу.
Глава XI
В ИЗБУШКЕ У ЯГУЛИ
Сестры-яги были очень друг на друга похожи. Разве что Ягуля Янусовна отличалась еще более отталкивающей внешностью, чем Ядвига, благодаря не одной, а двум рельефным бородавкам, симметрично располагавшимся на крыльях клювообразного крючковатого носа, да еще более, чем у сестры, свалявшимся и спутанным серым космам, доходящим ей до плеч. Впрочем, безобразие и красота - понятия, как известно, относительные, и обе бабы-яги уже много столетий слыли в стане леших писаными красавицами.
--л106л-
Существовало у них еще одно различие, коим Ягуля Янусовна чрезвычайно гордилась. В незапамятные времена ей удалось по секрету от сестры приобрести на волшебном аукционе осколок метеорита, свалившегося прямо с Марса. Один алхимик из Темных переплавил осколок в металл, а из него соорудил ей искусственную ногу. Сей рукотворный шедевр стал предметом постоянных распрей между Ядой и Гулей. Ибо последняя не упускала случая подчеркнуть, насколько ее нога дороже, надежнее и удобнее той, что служит сестре, а та не уставала хвастаться экологичностью своего мамонта. В подобных спорах словесные аргументы часто исчерпывались, и тогда в ход шли те самые ноги. Сестры принимались лупить ими друг дружку до тех пор, пока кто-нибудь не просил пощады. Правда, сейчас они после долгой разлуки так были рады увидеться, что ни о каких спорах и ссорах не помышляли.
- Заходите, гости дорогие, - пригласила хозяйка таким тоном, будто на самом деле хотела сказать: "Глаза б мои вас не видели!"
Нормального человека, вошедшего внутрь подобного жилища, немедленно в ужасе вынесло бы обратно. Он бы просто задохнулся от жуткого запаха. Представьте себе, если одновременно воняет протухшей рыбой, дохлыми мышами, свежим свиным навозом, грязными носками, струей молодого скунса и очень старым, по крайней мере год пролежавшим на подоконнике сыром "Камамбер", и вы получите представление о том, как благоухало в Ягулиной избушке на курьих ножках.
Изба не радовала не только нос, но и глаз вошедшего. Все пространство ее занимала одна большая, пыльная, давно не убиравшаяся комната со множеством закутков, закоулков и тремя подслеповатыми окошками, сквозь запыленные стекла которых едва проникал свет. Мебели было много, но все какой-то старой, замызганной, колченогой. Шкафчики, комодики, этажерки как на подбор покосились на одну сторону, подобно самой хозяйке, заметно припадавшей при ходьбе на свой метеоритный шедевр. Даже огромный стол, стоявший посередине горницы, страдал тем же пороком, и оставалось лишь удивляться, как многочисленные глиняные чашки, плошки и горшочки на нем не соскальзывали на пол.
Единственным ровным сооружением здесь была печь - широченная, монументальная. В такую поместился бы не только какой-нибудь несчастный маленький Жихарка, но и, к примеру, вся прибывшая сейчас компания Темных вместе с Козлавром. Потолок в комнате отсутствовал, и печь вздымалась до самых стропил, увешанных сушеными травами и мышами, вялеными ящерицами и змеями, копчеными птицами и рыбами; среди них по-хозяйски восседали часы- ходики в виде избушки, из которой возмущенно таращилась на гостей разбуженная кукушка.
Словом, у нормального человека от вида и запаха подобного жилища мурашки бы побежа-
ли по телу, а к горлу подступила бы тошнота, и захотелось бы бежать, бежать прочь без оглядки. Однако, как известно, о вкусах не спорят, и компания Темных никакого дискомфорта не испытала. Разве только поэт-сатирик немного поморщился, когда впервые вдохнул воздух в доме. Его даже чуть-чуть замутило, но поэт он и есть поэт, пусть даже из стана Темных. Эти творческие натуры как-то все чувствуют по-особому, обостреннее, что ли. Правда, уже на втором вдохе Козлавр попривык.
Уф-ф, и устал же я. Прямо ноги отваливаются, - с этими словами Ничмоглот Берендеевич, лишь слегка стряхнув с себя болотную грязь, плюхнулся в перекошенную качалку. - Хорошо у тебя тут. Тепло. Уютно.
Очень хорошо, - поддержали сестры-ведьмы, рассаживаясь по колченогим лавкам.
Лишь Козлавр неуверенно проблеял:
Может, немного проветрим?