"Молчать! – снова рявкнул Снэйп. – К огромному сожалению, вы не в моем колледже, и я не могу вас исключить. Мне придётся найти людей, обладающих необходимой властью. Ждите здесь". Гарри и Рон, побледнев, поглядели друг на друга. Гарри больше не хотелось есть. Напротив, его тошнило. Он старался не смотреть на нечто большое и слизистое, законсервированное в зелёной жидкости на полке за письменным столом Снэйпа. Если Снэйп отыщет профессора Мак-Гонагалл, главу гриффиндорского колледжа, едва ли они что-то выиграют. Пусть она и посправедливей Снэйпа, но по строгости могла бы дать ему сто очков вперед. Десятью минутами позже Снэйп вернулся в компании профессора Мак-Гонагалл. Гарри видел её сердитой всего лишь несколько раз, но или он забыл, какими поджатыми могут быть её губы, или она ещё никогда не была настолько сердита. Профессор вскинула руку с волшебной палочкой; Гарри и Рон отпрянули, но она просто ткнула ею в пустой камин, где внезапно загудело пламя.
"Присаживайтесь", – сухо произнесла она. Мальчики плюхнулись на стулья возле огня.
"Объясняйте", – стёкла её очков зловеще сверкнули. Рон начал рассказывать, начиная с того момента, когда они не смогли пройти барьер на станции.
"…так получилось, что выбора у нас не оставалось, профессор, мы ведь не смогли попасть на поезд".
"А почему же тогда вы не послали нам сову? Мне кажется, у тебя есть сова?" – последовал холодный вопрос, обращенный к Гарри. Гарри вздрогнул. После того, как она это сказала, это выглядело очевидным проступком.
"Я… я не подумал…"
"Заметно", – отрезала профессор Мак-Гонагалл. Раздался стук в дверь, и Снэйп, счастливый как никогда, открыл её. Вошел директор, профессор Албус Дамблдор. Гарри оцепенел. Дамблдор выглядел необычайно серьёзным. Он воззрился на них поверх кончика своего ястребиного носа, и Гарри вдруг страстно захотелось вновь очутиться в объятьях Драчливого Дуба. Последовало долгое молчание. Наконец, Дамблдор тихо произнес:
"Пожалуйста, объясните, почему вы это сделали". Лучше бы он кричал на них! Гарри ненавидел себя за то разочарование, которое звучало в голосе директора. По какой-то причине он не мог смотреть ему в глаза, и начал вторично рассказывать историю, обращаясь к своим коленям. Он рассказал почти всё, кроме того, что у мистера Висли была заколдованная машина. Он представил дело таким образом, что они с Роном просто наткнулись на летающий автомобиль, припаркованный у вокзала. Дамблдор не прерывал их и не задавал вопросов. Когда Гарри закончил, он просто продолжал смотреть на них сквозь очки.
"Наверное, нам лучше пойти собрать вещи…" – безнадёжным голосом сказал Рон.
"Ты о чем говоришь, Висли?" – промолвила профессор Мак-Гонагалл.
"Вы же нас исключаете, верно?" – ответил Рон. Гарри кинул быстрый взгляд на Дамблдора.
"Не сейчас, мистер Висли, – сказал тот. – Я надеюсь, вы осознаёте серьезность того, что натворили. Я напишу вашим семьям. К тому же я обязан вас предупредить, что, если случится ещё что-нибудь подобное, у меня не останется выбора, кроме как исключить вас из Хогвартса". Выражение лица у Снэйпа было таким, словно неожиданно отменили обещанный Новый Год. Он прочистил горло и хрипло произнёс:
"Профессор Дамблдор, эти юноши нарушили все правила, устанавливаемые "Постановлением о разумном ограничении деятельности волшебников с незаконченным колдовским образованием"! Они причинили значительные повреждения старому и ценному дереву – такие проступки, несомненно…"
"Оставим вопрос об их наказании на усмотрение профессора Мак-Гонагалл, Северус, – спокойно произнес Дамблдор. – Они учатся под её контролем и под её ответственностью".
"Да, мне ещё нужно произнести пару слов, Минерва. Придётся вернуться на праздник. Пошли, Северус, там осталось ещё немного замечательного молочного пирога…" Снэйп ожёг Гарри и Рона взглядом, полным яда, пока Дамблдор уводил его на вечеринку. Мак-Гонагалл следила за мальчиками, словно ястреб.
"Висли, сходи в лазарет, на тебе кровь".
"Пустяки, – быстро вытирая кровь над глазом, сказал Рон. – профессор, можно мне пойти посмотреть на Сортировку? Мне хотелось бы повидать свою сестру…"
"Церемония Сортировки уже завершена, – отрезала профессор Мак-Гонагалл. – Твоя сестра тоже попала в Гриффиндор".
"А, замечательно", – ответил Рон.
"Кстати, о Гриффиндоре…", – резко начала профессор, но Гарри перебил её:
"Профессор, когда мы брали машину, семестр ещё не начался, поэтому Гриффиндор не должен быть оштрафован, не так ли?" – на одном дыхании выговорил он, с тревогой следя за выражением её лица. Профессор Мак-Гонагалл метнула на него пронизывающий взгляд, но Гарри был почти уверен, что она едва сдержала улыбку.
"Я не сниму очков с Гриффиндора, – сказала она, и тяжёлый камень свалился с сердца Гарри. – Но вы оба будете наказаны". Всё сложилось лучше, чем Гарри рассчитывал. Что касалось письма к Десли от Дамблдора, это была ерунда. Гарри отлично понимал, что они будут крайне разочарованы только тем, что Драчливый дуб не расплющил его в лепёшку. Профессор ещё раз взмахнула своей волшебной палочкой, на этот раз в направлении стола Снэйпа. С негромким хлопком возникли большое блюдо сэндвичей, два серебряных кубка и графин ледяного тыквенного сока.
"Поужинайте здесь, а затем отправляйтесь в свою спальню, – распорядилась она. – А мне надо вернуться к Дамблдору". Когда дверь за ней закрылась, Рон восхищенно присвистнул.
"Я уж было подумал, что наша песенка спета", – признался он, хватая сэндвич.
"Я тоже", – согласился с ним Гарри.
"Поверить не могу нашей удаче, – невнятно произнёс Рон, утоляя голод. – Фред и Джордж летали как минимум раз пять, и ни один маггл их не увидел… Но почему мы не смогли проскочить сквозь барьер?" Гарри пожал плечами, делая порядочный глоток тыквенного сока:
"Нужно будет последить за собой… Эх, неплохо бы было пойти на вечеринку наверху…"
"Ей не хочется, чтобы мы показывались там, – мудро заметил Рон. – А не то все решат, что прибывать в школу на летающих машинах очень весело". Когда ребята насытились (сэндвичи вновь появлялись на блюде, лишь только их съедали), они вышли из кабинета Снэйпа и поднялись наверх. В замке было тихо, празднество, судя по всему, завершилось. Мальчики шли мимо говорящих портретов и скрипучих доспехов, развешанных по стенам, взбирались по узким лестницам, пока, наконец, не достигли секретного входа в гриффиндорскую башню, который был спрятан за портретом Толстушки в розовом шёлковом платье.
"Пароль?" – спросила она.
"Э…" – ответил Гарри.
Они не знали пароля, который менялся каждый год, но помощь явилась совершенно неожиданно в лице подбежавшей к ним Эрмионы.
"Вот вы где! Где вы прятались? Я слышала нелепые сплетни – говорят, вас исключили за полёты на машинах…"
"Ну, нас пока ещё не исключили", – успокоил её Гарри.
"Ты… ты же не хочешь сказать, что вы прилетели сюда на машине?!" – тон Эрмионы почти совпадал с тоном профессора Снэйпа.
"Оставь лекцию на потом, – нетерпеливо прервал Рон. – Лучше скажи нам новый пароль".
"Мёдоедка, – нетерпеливо ответила Эрмиона. – Но речь не об этом…"
Её снова прервали; в этот раз сдвинулся портрет Толстушки, открывая проход, и раздался внезапный взрыв аплодисментов. Похоже, весь Гриффиндор не ложился спать, собравшись в круглой гостиной, сидя за столами в креслах и ожидая их прибытия! Руки, появившиеся из прохода, втащили Гарри и Рона внутрь, оставив Эрмиону снаружи.
"Чудесно! – кричал Ли Джордан. – Гениально! Вот это ход! Прямо на машине, и прямо в Драчливый дуб, об этом будут говорить весь год…"
"Да, классно сделано", – вторил ему какой-то пятикурсник, с которым Гарри раньше не общался; кто-то трепал его по спине, как будто Гарри только что пробежал марафон. Фред и Джордж пробились сквозь толпу людей и хором сказали:
"И почему нам не пришло в голову прилететь на машине, а?" Рон стоял красный, как свёкла, смущенно улыбаясь, но Гарри заметил одного человека, который счастливым не выглядел. Казалось, Перси пробирался сквозь толпу первогодков, чтобы начать читать им нотации. Гарри ткнул Рона локтем под ребро и кивнул в сторону Перси. Рон понял всё с первого взгляда.
"Что-то я утомился… пойду, пожалуй, наверх", – извинился он, быстро пробираясь в противоположном направлении к двери, за которой была лестница, ведущая к спальням.
"Спокойной ночи", – крикнул Гарри, обращаясь к Эрмионе, хмурившейся в точности как Перси. В конце концов, они добрались до спокойствия лестницы и поспешили наверх, прямо к двери их старой спальни, на которой теперь висела табличка:
"ВТОРОКУРСНИКИ". Они вошли в хорошо знакомое помещение с пятью кроватями, каждая из которых имела красный балдахин, и высокими узкими окошками. Рон неожиданно улыбнулся:
"Я знаю, мне бы сейчас следовало чувствовать раскаяние, или что-то вроде, но…" Дверь распахнулась, и в спальню влетели их товарищи: Шэймус Финниган, Дин Томас и Невилл Лонгботтом.
"Невероятно!" – сверкнул зубами в улыбке Шэймус.
"Круто", – произнес Дин.
"Чудесно", – благоговейно сказал Невилл. Гарри не смог удержаться. Он тоже улыбнулся.
Глава шестая. Гилдерой Локхарт
Однако на следующий день Гарри было совсем не до улыбки. Всё покатилось под откос, начиная с завтрака в Большом зале. На четырех длинных столах колледжей, под волшебным потолком (сегодня он был покрыт мрачными серыми облаками) стояли миски с овсянкой, блюда с копчёной рыбой, горы тостов, тарелки с яйцами и беконом. Гарри и Рон сели за гриффиндорский стол рядом с Эрмионой, перед которой лежала прислонённая к кувшину с молоком книга "Вояж с вампирами". Эрмиона довольно холодно процедила "Доброе утро", и Гарри понял, что она по-прежнему не одобряет их способ прибытия. Невилл Лонгботтом, напротив, радостно поприветствовал их. Невилл был круглолицым, ужасно забывчивым пареньком, с которым постоянно что-то случалось.
"Почта будет с минуты на минуту – наверняка бабушка пришлёт мне что-нибудь из того, что я забыл". Лишь только Гарри приступил к своей каше, над головой раздался шум, и в зал влетело не менее сотни сов. Кружась под потолком, они бросали письма и посылки прямо в гомонящую толпу учеников. На голову Невилла рухнул увесистый помятый пакет, а через секунду что-то большое и серое плюхнулось в кувшин Эрмионы, окатив их молоком с перьями.
"Эррол!" – воскликнул Рон, вытаскивая за лапки промокшую сову. Эррол без чувств лежал на столе, лапками кверху, сжимая в клюве промокший красный конверт.
"О, нет…" – выдохнул Рон.
"Всё в порядке, он ещё жив", – сказала Эрмиона, трогая Эррола кончиком пальца.
"Да я не про него… я про это…". Рон указал на красный конверт. Гарри не заметил в нём ничего необычного, но Рон и Невилл выглядели так, словно ещё миг – и он взорвется.
"В чём дело?" – спросил Гарри.
"Она… – она послала мне вопилку", – тихо ответил Рон.
"Тебе придется открыть его, Рон, – робко прошептал Невилл. – Если ты этого не сделаешь, будет ещё хуже. Однажды бабушка тоже прислала мне такой, я не вскрыл его и… – он сглотнул, – …это было ужасно". Гарри перевёл взгляд с их окаменевших лиц на красный конверт.
"Что такое – вопилка?" – спросил он. Но внимание Рона было приковано к конверту, который по углам уже начал дымиться.
"Открывай, – поторопил Невилл. – Несколько минут – и всё закончится…" Рон протянул трясущуюся руку, вытащил из клюва Эррола конверт и вскрыл его. Невилл заткнул уши. Через секунду Гарри понял, почему. Сначала он даже подумал, что письмо взорвалось; зал наполнился диким рёвом, сметавшим пыль с потолка:
"ДА КАК ТЫ ПОСМЕЛ УКРАСТЬ МАШИНУ! Я НЕ УДИВЛЮСЬ, ЕСЛИ ТЕБЯ ИСКЛЮЧАТ, ВОТ ПОГОДИ, Я ДО ТЕБЯ ЕЩЁ ДОБЕРУСЬ. ТЕБЕ, НЕБОСЬ, И В ГОЛОВУ НЕ ПРИШЛО, ЧТО ПЕРЕЖИЛИ МЫ С ОТЦОМ, КОГДА ОБНАРУЖИЛИ ЕЁ ПРОПАЖУ…"
От оглушительных воплей миссис Висли, стократно усиленных стенами, тарелки и ложки на столе подпрыгивали и дребезжали. Люди в зале оглядывались, пытаясь определить, кто получил вопилку, но Рон сполз так низко, что виден был только его побагровевший лоб.
"…ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ ПИСЬМО ОТ ДАМБЛДОРА, Я ДУМАЛА, ТВОЙ ОТЕЦ УМРЁТ СО СТЫДА. РАЗВЕ МЫ УЧИЛИ ВАС ТАК СЕБЯ ВЕСТИ, ВЕДЬ ВЫ С ГАРРИ МОГЛИ ПОГИБНУТЬ…"
Гарри всё ожидал, когда же проскочит его имя. Он попытался сделать вид, что не слышит голоса, от которого вибрировали барабанные перепонки.
"…ЭТО ОТВРАТИТЕЛЬНО… ПО ПОВОДУ ОТЦА ВЕДЁТСЯ СЛУЖЕБНОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ, И ЭТО ПОЛНОСТЬЮ ТВОЯ ВИНА, И ЕСЛИ ТЫ ЕЩЁ ХОТЬ РАЗ ВЫЙДЕШЬ ЗА РАМКИ, МЫ ЗАБЕРЁМ ТЕБЯ ДОМОЙ!"
Повисла звенящая тишина. Красный конверт выпал из рук Рона, вспыхнул и превратился в пепел. Гарри и Рон сидели парализованные, будто пережив цунами. Несколько человек засмеялись, и постепенно в зале возобновился прежний гул голосов. Эрмиона закрыла "Вояж с вампирами" и посмотрела на макушку Рона, не вылезшего до сих пор из-под стола.
"Ну, не знаю, чего ты ожидал, Рон, но ты…"
"Только не говори, что я это заслужил", – огрызнулся Рон. Гарри отодвинул от себя кашу. Стыд жёг его изнутри. По поводу мистера Висли ведётся расследование. И это после всего того, что Висли для него сделали… Но времени для переживаний у него не осталось; профессор Мак-Гонагалл шла вдоль гриффиндорского стола, раздавая расписание занятий. Гарри взял свой листок и увидел, что первым идёт совместный с Хаффлпаффом урок травоведения. Гарри, Рон и Эрмиона вместе вышли из замка, пересекли огород и направились к теплицам, где росли волшебные растения. Во всяком случае, одно доброе дело вопилка сделала: Эрмиона решила, что они уже достаточно наказаны, и снова стала дружелюбной. Подойдя к теплицам, они увидели остальных учеников, стоявших снаружи и поджидавших профессора Росток. Лишь только Гарри, Рон и Эрмиона подошли к ним, как она нарисовалась на горизонте, шагая по лужайке бок о бок с Гилдероем Локхартом. Профессор Росток несла множество бинтов, и, испытав очередной приступ вины, Гарри бросил взгляд на видневшийся вдалеке Драчливый дуб, несколько веток которого были подвязаны.
Профессор Росток была приземиста и носила на развевающихся волосах залатанную шляпку; её одежда, как обычно, была измазана землей, а её ногти повергли бы тётушку Петунию в обморок. Гилдерой Локхарт был безупречен в своей длинной бирюзовой мантии, а его каштановые волосы сияли под аккуратно надетой бирюзовой шляпой, расшитой золотом.
"Всем привет! – воскликнул он, расточая улыбки собравшимся ученикам. – Я только что показывал профессору Росток, как правильно лечить Драчливый дуб! Но мне бы не хотелось, чтобы вы думали, что я знаю травоведение лучше неё! Просто в своих путешествиях я уже встречал такие экзотические растения…" "Ребята, сегодня занимаемся в теплице номер три!" – объявила профессор Росток, выглядевшая очень раздражённой и непохожей на саму себя. Прошелестел заинтересованный шёпот. До сих пор они занимались только в первой теплице – в третьей росли гораздо более интересные и опасные растения. Профессор Росток сняла с пояса большой ключ и открыла дверь. Гарри почуял запах сырой земли и удобрений, смешанный с тяжелым ароматом гигантских цветков, размером с зонтик, свисавших с потолка. Он собрался уже пройти следом за Роном и Эрмионой внутрь, когда его ухватил Локхарт.
"Гарри! Только на одно слово – профессор Росток, вы не возражаете, если он на пару минут опоздает?" Судя по хмурому виду профессора Росток, она возражала, но Локхарт сказал:
"Молчание – знак согласия", – и закрыл дверь теплицы прямо перед её носом.
"Гарри, – произнес Локхарт, покачивая головой, и его белоснежные зубы сверкнули на солнце. – Гарри, Гарри, Гарри". Ошеломлённый, Гарри потерял дар речи.
"Когда я об этом услышал – ну конечно, это всё моя вина. Я чуть было не поколотил себя". Гарри и понятия не имел, о чём это он. Но едва он собрался открыть рот, как Локхарт продолжил:
"Я не помню, чтобы когда-нибудь был так поражён. Прилететь в Хогвартс на машине! Но, конечно, я сразу понял, почему ты так сделал. Ты их всех обошёл. Гарри, Гарри, Гарри". Отличительной чертой Локхарта было то, что он ухитрялся показывать свои сияющие зубы, даже не разговаривая.
"Это ведь я показал тебе путь к известности, не так ли? – спросил Локхарт. – Передал тебе эту страсть. Ты попал вместе со мной на первую полосу и захотел сделать это снова".
"О нет, профессор, видите ли…"
"Гарри, Гарри, Гарри, – забормотал Локхарт, беря его за плечо. – Я тебя понимаю. Это ведь так естественно – попробовав однажды, хочется ещё и ещё. И я виню себя за то, что дал тебе эту возможность. Она ударила тебе в голову – но, понимаешь, юноша, нельзя летать на машинах только для того, чтобы тебя заметили. Сбавь обороты, хорошо? Когда ты вырастешь, у тебя будет достаточно времени. Да, да, я знаю, о чем ты сейчас думаешь! 'Хорошо ему говорить, он и так волшебник, известный во всём мире!' Но когда мне было двенадцать, я точно так же был никем, как и ты сейчас. Честно говоря, я бы сказал, что я был больше чем никем! Я в том смысле, что очень мало людей слышали о тебе, разве это не так? Вся эта чепуха про Того-Кого-Нельзя-Называть-По-Имени! – он взглянул на шрам на лбу Гарри. – Я знаю, знаю – это не так приятно, как выигрывать Самую Очаровательную Улыбку Колдовского Еженедельника пять раз подряд, как это удалось мне – но это ведь только начало, Гарри, это только начало". Он тепло подмигнул Гарри и зашагал прочь.
На несколько секунд Гарри остолбенел, затем, вспомнив, что должен быть в теплице, открыл дверь и проскользнул внутрь. Профессор Росток стояла за козлами в центре теплицы. На козлах лежало пар двадцать разноцветных наушников. Как только Гарри занял свое место между Роном и Эрмионой, она сказала:
"Сегодня мы будем пересаживать мандрагору. Итак, кто может рассказать о свойствах мандрагоры?" Никто не удивился, когда первой подняла руку Эрмиона.
"Мандрагора или мандрейк, очень мощное восстанавливающее средство, – Эрмиона всегда говорила так, будто проглотила учебник. – Используется для того, чтобы вернуть людей в прежнее состояние, если они были заколдованы".
"Отлично. Десять очков Гриффиндору, – сказала профессор Росток. – Мандрагора составляет важнейшую часть многих противоядий. Однако, она ещё и опасна. Кто может рассказать, чем?" Рука Эрмионы чуть не сбила с носа Гарри очки.
"Крик мандрагоры смертелен для любого, кто его услышит", – моментально ответила она.
"Совершенно верно. Ещё десять очков, – сказала профессор Росток. – Мандрагора, которая растет здесь, ещё молода". Она указала на ряд глубоких поддонов, и все пододвинулись, чтобы было лучше видно. Без малого сотня маленьких растений с пурпурно-зелёными хохолками росла ровными рядками. Гарри они показались ничем не примечательными, и он недоумевал, что Эрмиона подразумевала под "криком" мандрагоры.