- Ты с ума сошел! - ахнула Маруська. - Он же человек!
- Ха! Человек! Оборотень он! - с ненавистью выдохнул парень, и глаза его загорелись мрачным огнем. - Хватит с нас и старика!
Маруська испуганно попятилась и прошептала:
- Это ты - оборотень!
- Что-о?!
- А то! Володька - хороший. И добрый. А ты - злюка. Тебя не любит никто!
- Пшла вон, шмакодявка! Много ты понимаешь! Любит, не любит…
Разъяренный Петро замахнулся на девочку подобранной у тропы хворостиной, но она увернулась и в секунду спряталась за пышной елочкой. Он оторопело проводил ее взглядом и грязно выругался. Отшвырнул в сторону прут и, набычась, почти побежал прочь. Затем обернулся и злобно крикнул:
- Смотри, Маруська, сболтнешь обо мне что оборотню, как есть пришибу!
- Иди-иди, - пискнула ему вслед девочка. - Все равно ты его никогда не найдешь. И вообще - он человек! Не волк. Понял?
Она подождала, пока Петро скроется, и растерянно посмотрела в сторону малинника. Виновато посопела - Маруське было стыдно за Петро - и окликнула:
- Володя… Эй! Ты там?
Ошеломленный Володька, почувствовав, что его страшный сверстник отошел достаточно далеко, осторожно выполз на тропу. Маруська жалобно заморгала:
- Ты слышал?
Он мрачно кивнул. Девочка прошептала:
- Петро - он злюка. Всегда таким был. И деда твоего страсть как боится. И ненавидит.
Маруська заглянула в грустные голубые глаза и виновато пробормотала:
- Знаешь, он один такой и есть. Честно-честно. С ним даже его папка справиться не может. Ох и вредный же Петро…
Волк устало поднялся и вопросительно уставился на девочку. Та сморщила крохотный носишко:
- Знаешь, ты пока к деревне не ходи. Не надо, чтоб тебя кто видел. Я к твоему деду сама сбегаю и все-все ему расскажу. Ладно? Пусть он решает, он умный страсть, твой дедушка…
Володька угрюмо покосился на малинник и вместо ответа неохотно начал продираться обратно вглубь зарослей, оставляя на колючках клочья пепельной шерсти. Потом улегся и коротко рыкнул.
Маруська, наблюдающая за его маневрами нового друга, удовлетворенно кивнула:
- Вот и хорошо. Ты пока полежи здесь тихонечко, я быстренько.
И пулей полетела по тропе.
ГЛАВА 11
СВЯЩЕННЫЙ ИСТОЧНИК
"А если я никогда не стану человеком?! - Зверь непроизвольно вздрогнул, и его густая, короткая шерсть вздыбилась: - Что мне тогда делать? Бродить по лесам? Или прятаться у деда в подполе? - Волк жалобно заскулил. - А может, вернуться в город, и пусть отец сдаст меня в какой-нибудь цирк? Ну, как того слона. Черт, забыл чья повесть-то! Беляева, нет? Там еще человек погиб, и его мозг вложили в слоновье тело. Тойти-Хойти, так его звали, кажется. Да, наверное, так будет лучше…"
Перед несчастным Володькой быстро "прокручивалась" безрадостная, коротенькая жизнь в вонючей клетке. Он смутно видел слегка испуганное лицо неведомого дрессировщика и слышал срываемые вечерами аплодисменты пораженного зрительного зала.
Володька тяжело вздохнул и прикрыл глаза: выбора, вполне возможно, у него и нет.
По тропе, не замечая зверя, прошли навьюченные берестяными коробами Пашка и его чем-то озабоченная бабушка.
Мрачный Пашка еле тащился, низко опустив повинную голову. Бабка Анфиса сурово выговаривала:
- Да как у тебя совести-то хватило мальчонку на болотах одного бросить?! Он же городской…
- А я нет?! - привычно - видно не в первый раз! - огрызнулся приятель.
- Ты кажное лето здесь гостишь, прости господи! Алексино болото назубок уже знаешь, а он первый разочек туда и попал-то…
- Там сухо сейчас! Сухо!
- Тогда почему он домой не вернулся?! - гневно выкрикнула старушка.
Пашка снова понурился, а от удаляющейся бабки Анфисы донеслось:
- Хорошо, ежели мальчонка заплутал просто, а вдруг нелегкая его понесла куда? Там чуть далече трясины такие….
"Лучше бы меня в ту трясину занесло, чем на эти проклятые ягоды!"
Володька положил тяжелую голову на передние лапы и снова замер в тревожном ожидании.
Жизнь в волчьей шкуре и красивая легенда, рассказанная Пашкой, оказались плохо совместимы. Одно дело - убегать волком от тюрьмы или погони, другое - чувствовать себя изгоем, отрезанным от людей своим новым телом вернее, чем толстенными стенами. Володька тяжело вздохнул: "Еще и подстрелит запросто такой, как Петро…"
Смотрел Володька исключительно на тропу, поэтому полной неожиданностью оказалось, когда чужая, когтистая, мощная лапа со всего размаха опустилась ему пониже спины. Затем в затылок жарко задышали. Чьи-то острые зубы больно вцепились в загривок и выволокли растерянного волчонка из кустов, как какую-нибудь тряпку.
Володька испуганно взвизгнул, но глаз открыть не осмелился. И молча терпел, пока неведомая сила мотала его из стороны в сторону и весьма чувствительно шлепала тяжелой лапой по незащищенной морде.
Наконец таинственный зверь устал и просто-напросто швырнул волчонка на землю. Володька припал брюхом к сухим листьям и настороженно замер в ожидании, но никакого продолжения не последовало. Его больше не трогали.
Володька судорожно перевел дыхание. Длинно, обиженно всхлипнул и нерешительно приоткрыл глаза. И почти не удивился.
Перед ним стоял жутко огромный, матерый волчище. Легкий налет седины на темно-серой шерсти вовсе не старил хищника, а наоборот, придавал ему какую-то основательность и солидность. От волка ощутимо веяло мощью. И нескрываемой яростью.
Все то зверье в многочисленных триллерах про оборотней, что Володька когда-то видел по телевизору, сейчас казалось мальчишке просто пузатой мелочью по сравнению с этим страшным хищником.
Чудовищная пасть оскалена. Ярко-синие, такие знакомые глаза гневно прищурены. Волк издал низкое горловое рычание, верхняя губа еще сильнее приподнялась, обнажая клыки невероятной величины.
Уши волчонка невольно плотно прижались к затылку. Он виновато заскулил и отстраненно подумал: "Елки, парочка монстров…"
Зверь раздраженно фыркнул, и в голове ошеломленного мальчика прозвучало: "Он еще шутит!!!"
Старый волк отступил на шаг. Воздух перед ним вдруг задрожал, пахнуло холодом, и Володька снова невольно зажмурился. А когда распахнул глаза, то приоткрыл пасть и озадаченно вывалил длинный розовый язык: перед ним стоял дед. В своем обычном человеческом облике. И смотрел на него абсолютно с тем же гневом, что и недавний зверь.
- Доигрался, щенок?!
Володька испуганно съежился. Дед сердито добавил:
- Еще и при свидетеле, паршивец, перекинуться умудрился!
Волчонок вопросительно пискнул. Старик смягчился:
- Домой ее отправил, пусть бабке с матерью покажется. Они и без того ночь не спали, все искали девчонку.
Он хлопнул себя ладонью по бедру, будто подзывая собаку, и Володька послушно поднялся на дрожащие после пережитого лапы. Дед не спеша направился вглубь леса, искоса приглядываясь к трусящему за ним несчастному детенышу.
- Значит, нарвался-таки на ягоды, - недовольно пробормотал он. - Рановато, конечно. Ни леса не знаешь, ни о себе ничего… И в человека перекинуться не умеешь… Эх, дурачок!
Он переступил через трухлявую, всю покрытую мхом колоду и свернул к недавно рухнувшей, еще довольно крепкой сосне. Сел и кивнул внуку на место у своих ног.
Володька с тяжелым вздохом улегся. Старик положил теплую руку ему на затылок и проворчал:
- Пыхти не пыхти, дело сделано.
Волчонок жалобно застонал. Роман Феоктистыч кинул на него сожалеющий взгляд:
- Ты думал, болван ты эдакий, все так просто? Сожрал ягоды, поблевал маленько, да и стал оборотнем? Торопыга дурной! Предупреждал же!
Он щелкнул пальцами и сморщил лоб, с трудом подбирая слова:
- Э-э… Попробуй-ка представить себе пульт телевизора. Сколько там у вас в городе каналов на кабельном теперь дают? Штук двадцать-тридцать?
Мальчик осторожно кивнул, стараясь не стряхнуть надежную руку деда: она успокаивала.
- А теперь представь: ты закрыл глаза и наугад нажал пару каких-то кнопок. Включил двенадцатый. Мать зашла, отобрала пульт и села смотреть свое. Потом ты захотел вернуться к той программе. Своей. Но не знаешь, как. И пересматриваешь все варианты. Их всего тридцать, ты довольно легко находишь нужный. Но это всего лишь пульт телевизора… - Старик тяжело вздохнул. - Глупый пример. Просто другого в голову не приходит…
Он погладил волчонка по голове:
- Эти ягоды сыграли роль твоих пальцев и тоже запустили какую-то программу: ты стал волком. Сыграли вслепую, заметь! Как - неизвестно. Ты в одном уверен теперь: программа есть. Знаешь какая. Но как тебе к ней вернуться, чтобы перекинуться человеком? Не представляю. Наш мозг, волчонок, не пульт с десятью кнопками…
Володька изумленно посмотрел на деда: он же стал человеком! Старик грустно рассмеялся:
- Стал! Но ты не знаешь, сколько я одиноким волчарой по этим лесам помотался, сколько кровушки себе попортил, прежде чем смог вернуть свой облик! Это сейчас я легко запускаю обе программы…
Он потрепал волчонка по загривку:
- Да и зачем тебе сейчас, скажи на милость, та волчья шкура? Что она тебе дает кроме страха? Ты еще и человеком-то не жил толком. Куда было спешить, а?
Неожиданно лицо деда изменилось, стало напряженным, ноздри сухого носа хищно затрепетали. Он вскочил и повернулся в сторону тропы. Затем хмыкнул, мышцы лица расслабились:
- Маруська нас ищет. Вот же шустрый постреленок…
Володька заскулил. Дед пожал плечами:
- Как хочешь. Может, ты и прав. Девчушка, если что, и помочь сможет…
И он неторопливо пошел к тропе.
Маруська, наряженная в свое очередное пестрое платьице, почти доходящее до тощих щиколоток, обрадованно вскрикнула, увидев волчонка, и стремительно бросилась к нему на шею. Володька зажмурился, вдыхая сладкий, молочный запах и осторожно лизнул девочку в щеку. Она пискнула. Дед рассмеялся. Маруська обернулась к нему и застенчиво прошептала:
- Володька ж человек, правда?
- Правда, - серьезно ответил дед.
- Я знала.
Володька благодарно засопел. Маруська запустила пальцы в густую, жесткую шерсть и попросила старого оборотня:
- Ты помоги ему перекинуться!
Роман Феоктистыч сел на бревно и нахмурился. Какое-то время он молчал, думая о чем-то своем и безмолвно шевеля губами. Потом лицо его просветлело:
- Он перекинется! Обещаю. Только в первый раз самому этого не осилить.
- Как это? - непонимающе пробормотала Маруська, а волчонок вопросительно поднял на деда грустную морду.
- Ну… Как бы вам попонятнее-то пояснить? Ага! Чтобы стать волком, Володька съел волчьи ягоды, так?
Ребята синхронно кивнули. Дед усмехнулся:
- Ну вот. А чтобы стать человеком, ему нужно найти священный источник!
Волчонок сел. Озадаченно склонил голову набок и вывалил наружу длинный язык. Маруська языка вывалить не смогла, но рот приоткрыла точно так же.
- Понимаете, - Роман Феоктистыч заправил за ухо выбившуюся из косички седую прядь, - потом-то ему ни источник, ни волчьи ягоды уже не понадобятся. А вот по первому разу без них ну никак не обойтись.
- Дедушка, но в наших лесах я не знаю священного источника! - немного испуганно воскликнула Маруська.
- Ты и не должна знать, - строго отозвался старик. - Он не каждому покажется и спрятан хорошо…
- Он только для оборотней? - прошептала девочка.
- Почему? Это ж не волчья ягода. Но для обычного человека это просто чистая водичка со странным привкусом, а вот для оборотня…
Левое ухо волчонка дрогнуло. Маруська еще шире открыла рот. Старик внимательно посмотрел на внука, чему-то улыбнулся и заявил:
- Это как раз та самая вторая кнопка, что пустит обратную перемотку!
- К-какая кнопка? - растерянно пропищала девочка.
Роман Феоктистыч хмыкнул:
- Дружок твой меня понял. Так, Володька?
Волчонок поспешно кивнул. Маруська недоверчиво посмотрела на старика:
- Где же этот источник? Далеко? Ты нас проводишь?
Роман Феоктистыч отрицательно покачал головой:
- Вот уж нет. И к ягоде Володька сам вышел, и на священный источник сам должен наткнуться. Помочь тут нельзя.
- А какой он? И где его искать?
- Ну… Тут я немного могу подсказать. В конце концов, описание волчьих ягод мальчишка получил из этой проклятущей легенды, так?
Маруська кивнула. Волчонок виновато взвизгнул. Старик удовлетворенно усмехнулся:
- Раз так, то слушайте. Вода запрятана в тех же болотах, что и ягоды. Поняли, нет? Вы там плутали уже. Видимо, еще вчера вечером. Только ягоды растут в низинке, а источник - на взгорке. У черного камня. Там такой единственный, других нет, не спутаете.
Старик наморщил лоб, вспоминая:
- Дно родника мелким песочком выстелено. Сам родничок довольно слабенький. И воды дает всего ничего: с небольшую миску. Остальная вся мгновенно в трещину черного камня уходит. Она не нужна. Чтобы перекинуться, всего с горсть и понадобиться выпить. Больше - пожалуйста, но не меньше, это запомните как следует.
- И он сразу же перекинется? При мне? - с жадным любопытством спросила Маруська, и ее удивительные глаза заблестели.
- Нет уж, красавица! - добродушно засмеялся старик. - Сразу ничего не бывает, сама должна понимать. Так что дружок твой спать волком ляжет, а вот проснется уже человеком. Как и в прошлый раз. Ты тоже спать должна. Иначе ничего не выйдет. Хорошенько усвоила?
Маруська грустно кивнула. Дед строго сказал:
- И про Петро не забывайте. Он со своим ружьишком где-то в тех местах бродит. Подальше от него держитесь.
Володька встревоженно заскулил. Роман Фкоктистыч пожал плечами:
- Ты сейчас волк, помни об этом. Слухом волчьим пользуйся и носом. У зверя свои преимущества и немалые, поверь. - И сурово бросил: - Этот выродок вам не страшен. Просто на глаза ему не попадайтесь, и все. Я не хочу, чтоб у него кроме догадок что-то конкретное против тебя появилось. Ты меня понял, Владимир?
Волчонок кивнул. Дед положил руку на худенькое плечо Маруськи и ласково предложил:
- А ты бы, дочка, шла домой, а? Хватит с тебя и одной ночи под звездами!
Маруська ожесточенно замотала головой:
- Не. Я с ним. Это из-за меня он те ягоды съел! Я уговорила. Сама хотела, а раз мне не дал…
- А мать с бабкой как же? - осторожно поинтересовался Роман Феоктистыч. - Выдерут ведь. На первый раз простили, а уж в следующий…
- Пусть! - отчаянно заявила девчонка.
- Ну ладно. Прикрою. Пашку к ним пришлю. Скажет: с собой на охоту взял, чтоб не ждали. А ты им завтра глухарей принесешь, они и рады будут. Только, ребятки, смотрите, чтоб за день управились.
Маруська засияла и запрыгала вокруг Володьки на одной ножке. Старик из-под руки посмотрел на солнце:
- Время к полудню, до ночи ого-го сколько на четырех лапах пробежать можно! И все успеть. А уж к утру постарайтесь вернуться. Ко мне подходите. Прямиком к дому. Не забывайте: Маруську мать с бабкой ждать будут, а ты, волчонок, про свою родительницу вспомни! Знаешь, какое завтра число?
Володька жалобно заскулил.
- Вот то-то и оно. Пятнадцатое июля. Завтра с утра твоя маменька из Неметчины возвращается, и на завтра же у нас с ней рандеву по телефону назначено. На три часа дня. Мы ей позвонить должны, иначе она черт-те что воображать начнет. А то и следующим поездом сюда примчится. Усек?
Волчонок рявкнул. Старик смерил оценивающим взглядом длинные, мощные, хоть и несколько неуклюжие пока лапы; широкую грудь; забавную, еще явно щенячью морду, на которой совершенно неожиданными казались серо-голубые, человеческие глаза, и невольно улыбнулся:
- Ну и прекрасно! Ну что же, прощаться я не стану, скоро увидимся.
Роман Феоктистыч резко отвернулся от детей и пошел прочь.
* * *
"Да, родничок, единственный выход, - грустно думал Роман Феоктистыч, направляясь к тропе. - Самому мальчонке, чтобы обратно перекинуться, с год времени потребуется, не меньше. Был бы себе хозяином, оно, может, и неплохо бы. К новому облику привык бы, лес изучил, а так… Мать с ума сойдет от страха, да и поверит ли… А родничок нужный толчок даст. Мальчонка в него верит, это главное. Как и в волчьи ягоды верил… - Старик хмыкнул. - С этими ягодами - прямо беда. Сколько народу перетравилось пробуючи! А нужны ли они в самом-то деле, кто скажет? Так, шутки предков с их сказками да легендами. Однако свою роль они хорошо играют. Вера в чудо - великая штука. Даже подсознательная, как у Володьки…
Я-то, в те времена, верил вполне искренне. А почему бы нет? На этих сказках вырос. Тогда по нашим деревням не только сказки, но и слухи ходили. Один другого страшнее и причудливее. Мол, наши пращуры гораздо чаще на четырех лапах бегали, чем на двух. Потому и деревушку нашу Волчьей сытью окрестили.
А уж про моего несчастного прадеда чего только не болтали! В волка, шептали, перекидывался, всю волость в страхе держал.
И на семью нашу с недоверием посматривали, хоть прадед и сгинул давно. По слухам, ушел как-то волком, да и не вернулся. Вот и гадай. Где правда, где ложь…
Хорошо, родничок этот я присмотрел уже давно. И на отличку он, как и те ягоды на Больших болотах. Ни с чем не спутаешь. Черная скала в торф вросла, а из нее чуть солоноватая водичка журчит. И вкус для человека прегадостный, Володька его надолго запомнит. И поверит в исключительность источника, в его волшебную силу. Проснется человеком, как я ему и пообещал, а дальше…"
И уже открывая дверь в свой дом, старик со смешком подумал, что он-то на этот родничок наткнулся много позже: уже когда сам нашел путь оборачиваться человеком. А вот волком к нему частенько возвращался. Зверю вкус той странной водички противным вовсе не казался.
"Может, напрасно ребятишек одних отправил? Нет, так вернее. Больше веры будет, когда на "священный" источник наткнутся. То, что трудов стоит, дорого ценится. - Роман Феоктистыч обеспокоенно нахмурился. - Лишь бы на этого мерзостного человечишку не налетели, на Петро. С другой стороны, от судьбы не уйдешь. Да и вдвоем они, вряд ли парень на что серьезное отважится…"
И Роман Феоктистыч, вздохнув, заспешил в подпол. Сегодня ночью он ждал гостью. Ту самую седую волчицу, что еще зимой мужики видели у его дома.
Она была настолько стара, что уж и охотиться толком не могла. И Роман Феоктистыч ее пару раз в неделю подкармливал. Из жалости и в благодарность за былое.
Когда-то и она его здорово выручила. Лет десять назад. Зимой, в лютые морозы. Его тогда прилично потрепала стая и, кто знает, если б она вдруг не вступилась за волка-одиночку…