– Уборщица придет комнату убирать, увидит – стыда не оберешься. Сиротка-беспризорница, вещички под матрацем! Ты что, не могла стул принести и хотя бы на стул свое барахлишко сложить?
– И рассердить из-за какого-то стула мою грозную сестрицу?
– Да ладно тебе! Бери зубную щетку и пошли, а полотенец и халатов в ванной полно.
– Зачем мне чужой халат, когда у меня свой есть?
– Там нет чужих халатов, это же моя ванная. А с этого дня будет наша! Туда даже войти можно только через мою комнату. Здоровско, правда?
– Не знаю. Мне трудно сказать, у нас ведь не было ванны.
– Ка-ак? А где же вы мылись?
– Летом дома, в сараюшке. А когда холодно, в городскую баню ходили.
– Это вроде сауны, да? Удобно устроились: и мытье, и удовольствие!
– Да ты что, Юль? Неужели ты и вправду не знаешь, что такое городская общая баня? Покупаешь билет за десять рублей, стоишь в очереди, а потом идешь и моешься с другими женщинами и девочками, вот и все удовольствие.
– Разве это не весело?
– Да уж, весело. Особенно когда очередь на час. Ребенок ты, Юля.
– Ага, а ты, конечно, старше меня… Кстати, Ань, а кто из нас старше?
– Как это – "старше"? Мы же в один день родились, четырнадцатого июля.
– Да, но кто родился раньше?
– Разве это важно?
– Когда в королевской семье рождалась двойня, это было очень даже важно: родившийся первым становился наследником престола, а тот, кто опоздал хотя бы на одну минуточку, уже навсегда оставался только принцем.
– Подумать только, какая горестная судьба – всего лишь принцем! Хорошо, что мы родились не в королевской семье, а то хлопот не оберешься с этим престолонаследием.
– Точно. Но у кого бы все-таки узнать, кто из нас старше?
– Я знаю у кого – у бабушки Насти. Вот поставят ей телефон, она позвонит мне, и я спрошу.
– А ты знаешь, кто из них родился раньше? – спросил Ангела Иоанна Юлиус, в радости вьющийся перед распахнутым окном комнаты, как пчела перед цветком.
– Нет, брат, не знаю. Мы ведь слетели к ним только при крещении.
– Да, спроси, пожалуйста, у нашей бабушки. Я надеюсь, что старшая все-таки я… Ой, что ж это мы так заболтались? Все! Потопали в душ! – спохватилась Юлька. – И давай прихватим твой чемодан и сумку – чего им тут стоять?
Аня убрала иконы и книги в чемодан и сложила в сумку раскиданную Юлькой одежду. Девочки вдвоем ухватили чемодан за ручку и с трудом подняли его, а Юлька прихватила еще и Анину сумку.
– Умная у меня сестра, на каникулах книжки читает… Ты бы хоть не такие тяжелые выбирала! Счастье, что моя комната рядом. Заруливаем!
Ангел Иоанн двинулся за ними по коридору, а Хранитель Юлиус снаружи перелетел к окну Юлькиной комнаты.
Наглый Прыгун успел обскакать Иоанна: когда Ангел вслед за девочками подошел к Юлькиной комнате, бес уже стоял у двери на страже.
– Куда спешим? – поинтересовался он у Ангела, угрожающе наклоняя рога, похожие на усы гигантского кузнечика.
– Иду за моей подопечной отроковицей Анной. Я ее Ангел Хранитель.
– Очень приятно, гм. Но и я, видишь ли, тут тоже не просто так околачиваюсь, а приглядываю за своей подопечной – отроковицей, как ты выражаешься, Юлией. Нахожусь здесь с самого ее детства, приставлен к должности низшим начальством, то есть пребываю на законных основаниях. А потому я не позволяю тебе войти в ее жилище.
– Так ведь и я не самозванец, а законный Хранитель, приставленный к рабе Божьей Анне с момента ее крещения. Между прочим, темный, у Юлии тоже имеется законный Ангел Хранитель Юлиус.
– Ну, это еще доказать надо!
За их полемикой с интересом наблюдал сверху Михрютка: он как раз пробегал по потолку коридора вниз головой и остановился послушать.
– Многих детей крестят, – нагло философствовал Прыгун, – да не всех в вере воспитывают. Юлька в вашего Хозяина не верит, и потому мы давно твоего Юлиуса на крышу к воробьям загнали. Дай срок, и тебя туда отправим. Между прочим, я что-то не слыхал, чтобы Юлькина сестра тебя вызывала, а я на слух пока не жалуюсь. Так что в Юлькину комнату без особого приглашения ты не войдешь.
Ангел вспыхнул гневным светом – Прыгун отпрыгнул в сторону.
– Но-но, – прогнусавил он, – ты не очень-то иллюминируй, не у себя дома! Ишь, рассиялся… Закон на моей стороне: не звали тебя – ну и не лезь! Можешь тут постоять, в коридорчике.
Ангелу Иоанну пришлось подчиниться.
– Молодец, Прыгун! – одобрил действия беса Михрютка. – Ишь, разлетался по всему дому, купидончик, фейерверки пускает! Огнетушителя на тебя нету, у-у-у! – И домовой, уцепившись за потолок четырьмя лапами, двумя другими парами погрозил Ангелу Иоанну. И тут же, стоило Ангелу искоса на него глянуть, сжался в комочек, чуть не свалился с потолка и в страхе помчался к ближайшей вентиляционной решетке.
– Ну, как тебе моя комната? – небрежно спросила Юля.
Аня испуганно огляделась и сказала:
– Ничего комната – большая, светлая…
– Большая! Светлая! – передразнила Юлька Аню. – Ты что, не видишь, как она обставлена?!
Комната у Юльки и в самом деле была обставлена по высшему мебельному классу: кровать с розовым шелковым балдахином, огромный платяной шкаф-купе, совсем взрослый мраморный туалетный столик с огромным вращающимся зеркалом, уставленный баночками-тюбиками-коробочками, металлический письменный стол цвета "титан" и рядом такой же компьютерный столик, телевизор с приставкой для DVD. Одну стену сплошь занимали стеклянные полки, укрепленные на серых металлических трубках: там были книги, игрушки, DVD-диски, "сидишки" и множество всяких безделушек. Но в каком все это было ужасающем беспорядке! На дне сухого аквариума лежал плюшевый тигренок в обнимку с бело-розовой кроссовкой, в углу стояла тарелка с недоеденным бутербродом…
– У тебя, Юля, кто – котенок или щенок?
– Были рыбки и хомяк, но рыбки сдохли, а хомяк убежал. Теперь я собираюсь завести собаку. А почему ты спросила?
– Ну, у тебя тут такой беспорядок…
Юлька подбоченилась и сузила глаза в две злые амбразуры.
– И это все, что ты заметила? – спросила она таким тоном, будто сейчас накинется на Аню и начнет выцарапывать ей глаза. Но тут же она взяла себя в руки и продолжала уже спокойным голосом: – Мне просто некогда и неохота убираться на каникулах. Да еще Екатерина Ивановна отпуск взяла. Есть, конечно, Таня, которая ее временно замещает, но я ей не очень доверяю и не разрешаю заходить в мою комнату. Еще украдет что-нибудь…
– Как ты можешь так, Юля? – тихо спросила Аня. Теперь гневалась она.
– Ты про что? – опешила Юлька.
– Как ты можешь подозревать человека в воровстве, если он ничего у тебя не украл?
– А, сейчас все воруют!
– И ты тоже?
– Я?! Зачем мне воровать – у меня все есть.
– По-твоему, воруют только те, у кого чего-то нет?
– Конечно!
– Ах, вон оно что… – Аня побледнела. – Значит, ты считаешь, что только бедные способны воровать?
– Конечно. А ты что, не согласна?
– Нет.
– Ну, тогда согласись хотя бы на то, что каждый имеет право на свое мнение. Это, видишь ли, называется плю-ра-лизм! – Этому словечку Юльку обучила Жанна. – Я тебе высказала свое мнение, а ты должна принять его к сведению и не спорить. Но можешь тоже в ответ высказать свое мнение, а я тоже приму его к сведению, вот и все. Так поступают все цивилизованные люди.
– Хорошо, я приняла к сведению твои слова, – сказала Аня. – Так вот, Юля, в сравнении с тобой я, конечно, отношусь к бедным. Поэтому мне лучше прямо сейчас уйти из твоей комнаты, пока ты меня не заподозрила в воровстве.
Аня развернулась и пошла к двери. По дороге она остановилась и сбросила с ног милые тапочки со щенячьими мордочками.
– Возьми их назад, мне от них ногам жарко.
Юлька бросилась к ней и ухватила ее за плечи.
– Ань, ну не сердись, я ведь просто так сказала, не подумав! – протянула Юлька, придав голосу нотку раскаяния. – Ты ведь знаешь, что я расту здесь, как оранжерейный цветок. – Это выражение Юлька позаимствовала из сериала, который они недавно смотрели с Кирой и Гулей. – Я ведь жизни совсем-совсем не знаю и во многих вещах не разбираюсь. Ну хочешь, я признаю, что была не права? Хочешь?
Аня поглубже вдохнула, прочитала на одном дыхании короткую молитву Ангелу Хранителю, выдохнула и почувствовала, что ее гнев уже прошел.
– Ладно, Юля. Давай сегодня просто не будем на эту тему говорить, ведь это наш первый общий день. Но как-нибудь потом мы с тобой это обязательно обсудим.
"Как же, жди! Тоже мне нашлась воспитательница!" – ехидно подумала Юлька, но вслух ничего не сказала. Ей было до тошноты неприятно, что она почти что попросила прощения у сестры.
Прыгун, в восторге ожидавший, что Юлька вот-вот вцепится сестрице в волосы или хотя бы выставит ее из комнаты, разочарованно отвернулся от двери и покосился на Ангела. Иоанн невозмутимо стоял у стены, скрестив руки на груди.
Аня подошла к туалетному столику и увидела раскрытую коробку с заколками, бантиками и резинками для волос всевозможных расцветок и видов. Она стала их перебирать и разглядывать.
– У тебя, Юля, совсем недавно была коса?
– Как же – недавно! Уже полгода назад остригла. Хочешь, я подарю тебе все эти заколки и держалки для волос?
– Спасибо, не хочу. Мне хватает моих резиночек и лент.
Она покосилась в сторону Юльки. Та стояла красная, наклонив голову, и чуть не плакала.
– Пожалуй, мне нравится вот эта заколка, – чуть улыбнувшись, сказала Аня, – и вот этот голубой бантик я бы тоже взяла.
– Дарю! – обрадованно закричала Юлька и бросилась обнимать Аню.
– Беру! – засмеялась Аня и поцеловала Юльку.
Оглядывая комнату, Аня увидела в углу за шкафом небольшой костыль, блестящий и с ярко-розовыми пластмассовыми ручками.
– А почему у тебя тут костыль?
– Я в прошлом году ногу сломала.
– Надо же, какой он легкий и красивый, – сказала Аня, вертя в руке костылик, – никогда не видела таких нарядных костылей.
– Дарю!
– Да зачем он мне? – засмеялась Аня.
– Мало ли, вдруг пригодится? Бери!
– Спасибо, щедрая ты душа! Я должна принять в подарок от любимой сестры розовый костыль и радоваться, как Полианна?
– Это кто такая? Подружка псковская?
– Полианна – это девочка из книжки: она получила в подарок на Рождество костыли и радовалась, что они ей не нужны.
– Ну, так можно с утра до ночи радоваться! – фыркнула Юлька.
– Именно так Полианна и делала, – сказала Аня.
– Глупая какая-то девчонка.
– Вовсе нет! Она была очень мудрая. Она сама играла в такую игру – всегда находить повод для радости – и всех вокруг этой игре научила.
– Расскажешь мне про эту забавную… как ее зовут?
– Полианна. Ей дали имя в честь двух ее тетушек, которых звали Полли и Анна. Мы с бабушкой очень любим эту повесть, мы ее несколько раз вслух перечитывали. Конечно, я могу тебе ее пересказать, но проще попросить дядю Акопа купить тебе эту книжку. Мне кажется, у каждой девочки в ее библиотеке должна быть "Полианна".
– Ладно, скажу Акопчику, чтобы купил. А теперь пошли душ принимать! – Юлька подошла к небольшой двери, поначалу не видной за роскошным пологом ее кровати. – Давай топай сюда, тут моя ванная!
Прошло минут пять.
Стоя в коридоре, Хранитель Иоанн прислушался: из Юлькиной ванной комнаты доносился такой шум, как будто там стояло дерево, полное воробьев. Ангел встревожился и насторожился.
Пока Аня была малышкой, он всегда присутствовал при ее купании: следил, чтобы девочка не ошпарилась, не захлебнулась, не простудилась. Когда она подросла, он стал соблюдать принятые у людей правила приличия и не входил в кухню, когда мама Нина и бабушка Настя мыли там Аннушку, но всегда был неподалеку – на всякий случай. Вот и сейчас, стоя в коридоре, он пытался на слух понять, что же это такое происходит в ванной комнате?
Прыгун в комнату, а тем более в ванную тоже не лез, но стоял с другой стороны двери и усмехался с таким видом, будто ему очень хорошо известно, что в ванной комнате происходит что-то неладное! Но Прыгун врал. Не словами, потому что он делал это молча, а всем своим притворно понимающим видом. Бесы, как и некоторые неискренние люди, обожают эту коварную разновидность лжи. Но Ангел Иоанн послушал, послушал и остался невозмутим. "У, лапоть крылатый, – злобно подумал Прыгун, – ничем его не проймешь!"
А в ванной происходило вот что. Юлька ухватила гибкий душевой шланг и преследовала сестру с фонтаном в руке. Та сначала визжала и спасалась бегством, а потом запрыгнула в ванну, раскрутила кран и прижала пальцами струю воды: фонтан у нее получился даже больше и сильнее Юлькиного. По стенам, по полу, по окну и даже по потолку хлестал настоящий ливень, а от бивших в окно солнечных лучей по всей ванной весело вспыхивали и тут же безмятежно угасали миллионы крохотных радуг.
Девочки подняли такую возню и визг, что Жанна, чей будуар был неподалеку, проснулась от шума.
– Жан!!! – завизжала она, зажимая уши.
– Я здесь, хозяйка. – Жан выставил из-под кровати свою безобразную пасть и зевнул. – Что случилось?
– Это я тебя спрашиваю, что случилось? Что там за детские крики на лужайке?
Жан прислушался.
– Это не на лужайке, это наша Юлька гоняет сестру по ванной комнате.
– А, ну пусть гоняет… А то мне показалось, будто они веселятся.
– Все! Кончаем водные процедуры, – объявила Юлька, когда в ванной комнате не осталось ни одного квадратного сантиметра сухой поверхности. – Выбирай себе купальный халат вон в том шкафу.
– Юль, да их тут как в магазине! А это что – китайский?
– Японский. Нравится?
Аня кивнула, разглядывая разрисованный цветами и бабочками шелковый халатик.
– Дарю!
– А ты разве его не носишь?
– У меня в шкафу есть еще один такой, только зеленый, с золотыми и красными драконами. Тот мне больше идет.
Аня надела халат и стала оглядываться.
– Ты чего ищешь, Ань?
– Тряпку. Надо же тут все вытереть.
– Да ну его! Таня придет, я позову ее, и она все уберет.
Юлька сказала это, чтобы сделать приятное сестре: вот она позовет Таню, чтобы она за ними убрала ванную, – покажет, что она ей доверяет и тем самым угодит Ане. Но Аня молча подобрала с пола свою майку и начала ею собирать воду и потом выкручивать над унитазом.
– Да брось ты это!
Аня невозмутимо продолжала вытирать пол. Юлька пожала плечами, схватила полотенце и стала помогать сестре.
– Ах, какие у нас воспитанные и хорошие сестры Мишины! Какие они у нас добродетельные и трудолюбивые! – приговаривала она, гоняя воду полотенцем по всей ванной.
– Выжимай полотенце почаще, трудолюбивая! Погоди, я тебя еще заставлю комнату как следует убрать, если ты хочешь, чтобы я действительно к тебе на все лето переселилась.
"Ага, разбежалась, торопясь, – думала Юлька, пыхтя на скользком полу, – на все лето! Завтра я от тебя, голубушка, избавлюсь на всю жизнь!" Но вслух она сказала другое:
– Да, порядок там давно надо навести. Как-нибудь соберемся и наведем.
– А почему не сегодня?
– Сегодня мы идем гулять по острову. На это весь день уйдет.
– Тогда завтра?
– Не откладывай на завтра то, что можно сделать послезавтра.
– Хорошо, последний срок – послезавтра, – сказала доверчивая Аня.
"И опять я тебя надула!" – ехидно подумала Юлька.
Закончив уборку в ванной, девочки пошли в комнату одеваться и причесываться. Одевшись, Аня внимательно оглядела комнату и спросила:
– Юль, а ты не могла бы освободить где-нибудь местечко для моих икон?
– Запросто! Куда ты хочешь их положить?
– Поставить, – поправила Аня. – Можно где-нибудь на полках, поближе к окну? Только тут совсем нет места…
– Сейчас будет! Тебе какую полку – эту, ту?
Юлька одним взмахом руки очистила полку, на которую указала Аня: на пол полетели мягкие игрушки, пара старых видеокассет, кроссовка без пары и высохший букетик ландышей вместе с пустой вазочкой. Впрочем, на полу по всей комнате валялось так много разнообразных вещей и вещиц, что беспорядка от решительных Юлькиных действий ничуть не прибавилось.
Аня вынула из чемодана четыре иконы: мамино наследство – икону Божьей Матери "Всецарица", икону Спасителя – подарок бабушки, небольшую иконку преподобной Анны Кашинской и совсем маленькую, но очень ею любимую иконку Ангела Хранителя. Она поставила их на пустую полку и оглянулась на Юльку.
– Юля, а ты не хочешь вместе со мной прочитать утренние молитвы?
– В другой раз, ладно?
– А тебе не помешает, если я стану молиться вслух?
– Ну что ты! Молись на здоровье! А я надену наушники и буду слушать музыку.
Аня вздохнула, отвернулась и шепотом принялась читать перед иконами утренние молитвы.
Ангел Иоанн у дверей Юлькиной комнаты внимательно слушал и ждал. Рядом ежился и корчил рожи бес Прыгун, которому молитвы Анины ужасно не нравились. Вот Аня дошла до молитвы Ангелу Хранителю, и как только она начала ее читать, Ангел Иоанн решительно двинулся к двери. Прыгун рванулся было к нему, но Ангел грозно сказал:
– А вот теперь прочь с дороги, темный! Будто не слышишь? Меня зовут!
Бес взвыл и понесся вскачь по коридору – искать Жана или хотя бы Михрютку, чтобы пожаловаться на Аню с ее Ангелом.
Хранитель встал за спиной Ани, дослушал молитвы до конца, перекрестил ее, погладил по головке и отошел к окну. Там на карнизе, голубком примостившись, сидел Ангел Юлиус, взволнованно заглядывая в Юлькину комнату.
– Хорошо бы окно открыть, Аннушка, – сказал Иоанн.
– Хорошо бы окно открыть, Юля, – повторила за ним Аня.
– Открой, если хочешь.
Довольный Юлиус уселся поудобней на подоконнике раскрытого настежь окна.
– А теперь сюрприз для тебя – выходное платье в двойном экземпляре! – объявила Юлька. И показала на свою кровать, на которой лежали два голубых пикейных платьица.
– Какие платья! Юля, откуда такая роскошь?
– Одно мне Жанна купила на той неделе, а вчера я сама сгоняла в тот же бутик и купила точно такое же для тебя. Ну-ка, примерь!
Аннушка надела платье, подошла к зеркалу и обомлела.
– У меня еще никогда не было такого красивого платья! Вот бы бабушка увидела!
– Класс! Тебе голубой идет даже больше, чем мне. И волосы так хорошо лежат, – сказала Юлька, тоже надевая платье. – Ты не заплетай косу – так лучше. Дура я, что волосы перекрасила: вот теперь я вижу, что светлые мне больше идут.
– А ты можешь волосы в обратный цвет перекрасить?
– Могу, конечно. Но тогда мы с тобой совсем одинаковые будем.
– Не беспокойся, не будем. У нас все-таки лица разные.
– У тебя, если приглядеться, веснушки заметны, а я свои еще в мае вывела. И вообще мне мое лицо больше нравится.