Акбар, рассердившись, раскрыл учебник и сделал вид, что читает. Я же нарочно уставилась на Бахадыра.
Он достал из-под курпачи старенькую тетрадку и срывающимся от волнения голосом стал читать:
Где вы, мамочка моя?
Неужели больше я
Никогда вас не увижу,
Никогда вас не услышу?
Я готов все-все отдать,
Чтоб хоть раз вас повидать!..
Акбар, до этого делавший вид, что не слушает, отложил книгу, о чем-то грустно задумался. На ресницах его - я бы никогда не подумала! - блеснули слезы. А у меня будто в горле что-то застряло, и я не знала, куда деть глаза. Бахадыр, закончив чтение, спрятал тетрадь. Когда он уселся на курпачу, Акбар осторожно спросил: - Тебе очень трудно, да?..
Бахадыр ничего не ответил, только вздохнул.
Чтобы хоть как-то ободрить его, я сказала: - Держись, Бахадыр. Только оставь эти грустные стихи. Их все равно нигде не напечатают. А то у таких, как Акбар, всегда подушки будут мокрыми.
- Нет, нет! - запротестовал Акбар. - Стихи получились настоящие, искренние… А ты хоть и девчонка, сердце у тебя каменное. Не зря тебя, видно, назвали Угилой.
- Да бросьте вы! - вмешался Бахадыр. - Давайте лучше делать уроки.
Мы молча уткнулись каждый в свой учебник. Занятая своими делами, тетушка Зебо забыла про нас.
Она, бойко орудуя шумовкой в котле, напевала:
Сколько горюшка на свете!
Умерла внезапно мать.
Сиротой остались дети,
Бед людских не сосчитать…
Потом вдруг запричитала:
- Ох, жизнь многострадальная! И зачем ты, Саба-хон, дочка моя, оставила меня? Как мне быть теперь? Пусть аллах простит мои грехи. Не ценил муж тебя, замучил… Мертвецы живы, а живые мертвы. Нет, не дала я твоего Бахадыра-сыночка в обиду мачехе.
Сколько раз Джалил хотел отобрать его у меня! Теперь у него другая жена, не смогла родить ему сына. Я знаю, это он расплачивается за все страдания, которые принес тебе. Но что я могу поделать, ведь он мне тоже сын… Я так часто вспоминаю тебя… Пусть дух твой радуется, Сабахон, дочь моя…
В это время за воротами послышался треск старого "Москвича". От этого звука и тетушка Зебо, и мы вздрогнули. Вскочили с места.
Джалил-ака внес во двор в больших сумках яблоки, гранаты, орехи и поставил все это на террасу. Посмотрев по сторонам, он зычно крикнул:
- Бахадыр, где ты? Помоги!
- Сайчас, папа, - отозвался сын и мигом покинул нас.
И мы, собрав книжки, тетрадки, ручки, спустились по ступенькам во двор.
- О, вы, я смотрю, делали уроки, - притворно всплеснул руками Джалил-ака. - А я вас побеспокоил. Ну, извините… А пока помогите-ка разгрузить машину, занесите сумки из нее домой. Большие сумки берите осторожно: там бьющиеся вещи…
- Угилой, смотри, сколько водки! - опеши-Я Акбар, хватаясь за сумку. Неужели они столько выпьют?
- Тише ты, а то услышат, - шикнула я, помогая ему.
Джалил-ака, уже промывший под колонкой руки, на этот раз громко похвалил:
- Молодцы, молодцы, ребятишки! Смотрите-ка, мама, какими вымахали помощниками!
- Верно говоришь, сынок, - заквохтала тетушка Зебо. - И мне они помогли… Если бы не они, я бы ничего не успела приготовить.
- Все перетаскали? - переспросил Джалил-ака. - Вот и хорошо. Долгих вам лет!
Эти последние слова прозвучали так, будто Джалил-ака хотел сказать: "Помогли и ладно, а теперь уходите!".
Не говоря ни слова, мы взяли свои портфели и направились к выходу. Когда за нами захлопнулась калитка в воротах, мы долго стояли с чувством, будто за ней осталась частичка наших сердец.
Вдруг мы услышали, как что-то со звоном разбилось.
- Растяпа! Под ноги смотреть надо! - заорал Джалил-ака. - Мать твою!.. - он нехорошо выругался. - Да ты знаешь, сколько эта ваза стоит, бестолочь? Вот я тебе…
Кажется, Джалил-ака ударил Бахадыра. Тот начал кричать.
- Хватит, перестань! Покалечишь ребенка, - запричитала тетушка Зебо. - Ведь и мать его ты так же доконал.
- Замолчите, мама, вы во всем виноваты! - распалялся Джалил-ака. - Распустили совсем мальчишку.
Бахадыр всхлипывал, а потом стих. Мы пытались разглядеть что-нибудь в щели ворот, но ничего не увидели. Через некоторое время послышался звук сметаемых на совок осколков.
- Вчерашний товар продали? - уже спокойнее заговорил Джалил-ака. - Теперь, сынок, хрусталя и в магазинах стало много, соседи не берут, дрожащим голосом отвечала тетушка Зебо.
- А вы напомните им, что этот хрусталь дешевле, чем в магазинах. Хорошо хоть невестка ваша оказалась проворной. За неделю сплавила двадцать ваз. К тому же успевает ездить и в другие города. Привозит оттуда дефицит. Но продавать самой ей некогда. Если вазы вам не по плечу, возьмите в красной сумке детские вещи. Отнесите их в детсад…
- Неужели, сынок, должна я на старости лет заниматься такими делами? - почему-то запричитала тетушка Зебо.
Какими "делами" - до нас еще хорошо не дошло…
Мы отошли от ворот.
- Значит, они хрусталь продают, - задумчиво произнес Акбар. - Только где же они его берут?
- Завтра спросим у Бахадыра, - сказала я. - А сейчас пошли домой!
НОЧНЫЕ ГОСТИ
После ужина я мыла во дворе посуду. И вдруг в раскрытую калитку увидела Акбара. Он загадочно улыбался.
- У Бахадыра в доме вовсю идет гулянка, объявил Акбар. - Пойдем посмотрим!
- А тетушка Зебо не прогонит? - спросила я.
- Она нас сама и пригласила, - сказал Акбар. - Даже Бахадыра за нами посылала. Не веришь - посмотри: вон идет по улице!
Отпросившись у мамы и бросив ей: "Скоро вернусь", - я пошла за Акбаром. Бахадыр действительно ждал нас у ворот, впустил сразу во двор.
- Бабушка хочет сделать вам приятное, - сказал он.
"И за что нам такое внимание?" - удивилась я.
Мы прошли на кухню. В углу на столе лежала гора мытой и немытой посуды. Увидев нас, тетушка Зебо растаяла в улыбке:
- Вай, проходите, мои милые, проходите! Я все переживала, что вы столько помогали и вдруг ушли… Угилой, дочка, вон там, на тарелках, остался после гостей хасып, шашлык из печени… Кушайте, не стесняйтесь!
- Спасибо, тетушка, мы сыты, - поблагодарил Акбар, поморщившись.
Мне почему-то стало смешно, и я еле сдержала себя. Ведь Акбара дома заботливые родители уговаривают, когда кормят. Даже включают магнитофон, чтобы под музыку хорошо елось. Неужели он станет есть в этой неприбранной кухне, да еще какие-то объедки?
А я вообще не люблю хасып.
- За этим, что ли, звал? - спросила я Бахадыра, заглянув ему в глаза.
Бедняга не знал, куда себя деть от стыда. Только тетушка Зебо как ни в чем не бывало недовольно ворчала: - Ну и время пришло! Вам бы лишь "сосиски" да "колбасу" подавай. А здоровая пища не нравится.
И напрасно. Что ж мне теперь делать? Всю эту пищу собаке бросить? Греха боюсь…
В это время из гостиной послышался приятный голос певца.
Мы невольно прислушались.
- Вай, да ведь это же тот самый артист, что вчера выступал по телевизору! - восторженно подпрыгнул Акбар.
Было уже темно, и мы решили уйти. Возле окна замедлили шаги, остановились. До нас донесся ворчливый голос тетушки Зебо. Она кому-то жаловалась:
- Правильно люди говорят, что деньги могут все. Такой порядочный, известный артист, а прислуживает этим картежникам! Видимо, хорошо платят. Ну да ладно, лишь бы добром все кончилось.
Луна скрылась за высокий карагач, и стало еще темнее.
Мы с Акбаром присели под окном, чтобы нас никто не заметил: интересно, о чем будут говорить эти подозрительные гости? И тут над нами послышался прерывистый шепот. Говорили два пожилых человека:
- Последнее время Джалил разошелся сверх меры. Хрусталь хапает без удержу. Вам-то хоть чтонибудь перепадает, ведь вы сторож?
- Э, да что там перепадает, больно уж он прижимист. Лишь бы за собой потом не потянул…
- Так, так… Что-то не пойму я, зачем он нас пригласил?
- Ну и чудак же вы, сосед. Не понимаете? Он пригласил нас потому, что мы соседи. Когда уйдем, они до утра будут дуться в карты…
- Тогда давайте, пока шашлык не остыл, поедим и пойдем, а то время уже позднее…
Второй сосед, что-то пережевывая, заметил:
- Жена у него еще та, говорят. Ездит по другим городам, скупает дефицит, а здесь сбывает. Дом-то его вы видели?
- Нет.
- О, это настоящий дворец!
- Неужто он преуспел в своем… хм… как это… послышалось невнятное шушуканье и опять ответный вздох: - Э, да что там и говорить…
Их разговор прервала зазвучавшая в глубине комнаты песня.
Меня обрывки слов двух незнакомых людей заставили задуматься. О каком это они хрустале вели речь?
Э, да ведь соседи как-то говорили, что Джалил-ака работает на заводе… А там как раз выпускают хрусталь… Теперь все понятно. Недаром тетушка Зебо как-то и нам предлагала пару конфетниц. Я еще подумала: если вещи не краденые, с какой стати продают их дешевле, чем в магазине? Правда, мама моя не удержалась было тогда, сказала, что "надо бы для дочек взять", но папа категорически отказался.
Песня кончилась… Из комнаты раздались восторженнце голоса:
- Баракалло!
- Молодец!
- Долгих лет вам!
- Повторите песню: "Ушла тихонько милая!.." Я краешком глаза заглянула в окно.
Какой-то подвыпивший усатый парень все приставал к артисту.
- Спойте еще раз эту песню, прямо за сердце хватает, - просил он.
Певец, вытирая платком вспотевший лоб, хотел отдохнуть, поэтому сказал;
- Надо бы пропустить грамм пятьдесят…
- Хо!.. Вот это, я понимаю, мужчина! Ну и ну! Взяли…
Собутыльники стали чокаться пиалами.
Мы отошли от окна и направились на улицу. Бахадыр, примкнувший к нам, был совсем грустен. Он не смел поднять глаза, будто сам участвовал в увеселениях отца.
- Пойдем, Бахадыр, проводим Акбара! - предложила я, чтобы хоть как-то поднять ему настроение.
- Не надо меня провожать, я не девочка, - насупился Акбар.
- У нас ведь улица такая узкая и темная. Наверное, в это время и взрослый побоится идти в одиночку, - сказал Бахадыр.
Пока мы брели, провожая Акбара, я попыталась разговорить Бахадыра.
- Ты хоть знаешь, чем занимается твой отец? - спросила я.
- Хм, - хмыкнул Бахадыр неопределенно.
- Не хочешь говорить, да? - наступала я. - Значит, ты тоже им помогаешь?
- Нет.
- Не таись от меня, Бахадыр, все равно сегодня многое прояснилось. Смотри, как бы потом не пришлось жалеть, что ты был с ними. Может, тебе лучше было бы уйти к своему дяде, жить у него? - предложила я.
- Я отца боюсь, - признался Бахадыр. - Он бьет сидьно. Сколько раз я уходил к дяде, а он все равно забирал меня обратно. Да и бабушке трудно. Сама видела, сколько ей пришлось сегодня потрудиться, чтобы встретить гостей. В другие дни мы совсем не едим мяса. Бабушка не просто ходит по домам со своими заговорами и заклинаниями. Нам трудно. Мы еле сводим концы с концами.
- Ладно, не расстраивайся, - успокоила я, хотя вряд ли мои слова могли помочь нашему другу. - Потерпи. Немного осталось до окончания школы. А потом ты можешь днем работать, а вечером учиться. Только стихи не бросай. Из таких, как ты, получаются настоящие писатели. Я где-то читала. Ведь ты много пережил.
Бахадыр огорченно вздохнул.
ФОТОСИНТЕЗАТОР ЧИТАЕТ МЫСЛИ ПО ФОТОГРАФИИ
В эту ночь я долго не могла уснуть. Меня мучили всякие мысли. Я думала, как помочь Бахадыру, уберечь его от влияния тетушки Зебо и отца. По силам ли это мне одной? Ведь у них ограниченный круг интересов.
Например, чему Бахадыр может научиться у бабушки?
Заговорам? Это смешно… Вот я учусь у своих сестер.
Они старшеклассницы. Каждый день узнаю от них многое… О нарядах, о книгах, о том, что происходит в стране и даже в мире. И на Акбара оказывают хорошее влияние его родители, а особенно Халил-ака. А что видит Бахадыр? Колотушки, которые получает от отца… Нет, мы должны во что бы то ни стало помочь ему.
Он же друг наш, одноклассник!..
… В ту же ночь мне приснилось, будто Акбар дал мне свой фотоаппарат. Я подряд снимала всех своих домашних. Вдруг появилась тетушка Зебо. Я сфотографировала и ее. В ответ она забормотала длинное благословение. Потом я зашла в темную комнату, чтобы проявить пленку. И тут фотоаппарат неожиданно… заговорил человеческим голосом: "Непременно сфотографируй Джалила-ака! Я потом расскажу, о чем он думает!" От испуга я даже проснулась. Несколько минут лежала молча. И тут мне в голову пришла замечательная идея. А нельзя ли, в самом деле, сконструировать такой аппарат? Когда человека снимают, он всегда находится под влиянием каких-нибудь мыслей. Ведь об этом можно догадаться по выражению лица. Вот было бы здорово, если бы на фотоаппарат можно было установить какое-нибудь сверхчувствительное приспособление, и оно бы комментировало все снимки. Я даже придумала, как мы назовем такой аппарат: фотосинтезатор. Ну да, фотосинхезатор! Сокращенно ФС.
Утром я летела в школу как на крыльях. Мне не терпелось рассказать о своей задумке. Только Акбар, как назло, пришел к самому звонку. Мне казалось, что первый урок тянется бесконечно долго. На перемене я тут же выложила Акбару свои планы. Он засуетился, тоже загорелся идеей.
- Фотосинтезатор, говоришь? - глаза его озорно сверкнули. - Здорово! Если хорошо попросить Халилаака, он это сможет сделать. Говоришь, по фотографии можно будет узнать, что собой человек представляет?
- Ну да, - кивнула я. - Только для этого на твой фотоаппарат нужно будет установить специальное приспособление… Какое - надо подумать.
- Молодчина ты, Угилой! - обрадовался Акбар. - Приходи сегодня вечером к нам. Я и Бахадыра приглашу.
- С удовольствием!..
В этот день из школы я вернулась с головной болью, Не успела перешагнуть порог, как мама озабоченно спросила:
- Что с тобой, дочка? Ты такая бледная…
- Наверное, устала, - призналась я. - Сегодня были трудные предметы.
- Выпей горячего чаю и отдыхай, - сказала мама. - Ты сегодня вю ночь во сне разговаривала.
Я еще подумала, уж не заболела ли…
Вообще-то у меня не было привычки спать днем. Но стоило мне растянуться на курпаче в прохладной комнате, как ресницы сами собой слиплись…
Проснулась я внезапно. Было такое ощущение, будто опаздываю в школу. Я стала быстро одеваться.
Привел меня в себя насмешливый голос одной из сестер:
- Эй, Угилой, ты что, в школу опаздываешь? Не забудь умыться!
- Уф, - облегченно вздохнула я, вспомнив, что мы сегодня должны готовить уроки у Акбара. Это помогло мне избежать дальнейших насмешек.
- Что вы, сестрички! - улыбнулась я. - Просто мы собираемся у Акбара. Поэтому и готовлю учебники.
Когда я пулей вылетела на улицу, Бахадыр, оказывается, уже ожидал меня. Так, болтая о школьныхделах, мы пришли к Акбару. А он сразу повел нас в гостиную. Увидев стол, на котором красовался большущий торт, Бахадыр осторожно поинтересовался:
- Акбар, у тебя случайно не день рождения?
- Ну и ну! - ахнула я. - А мы пришли без подарка.
- Да что вы, ребята! - смутился Акбар. - День рождения у меня давно прошел. Просто днем, придя из школы, я предупредил маму, что вы придете к нам заниматься. Ну и… - и он развел руками.
- Нет, нет, сейчас мы сыты, - сказала я. - Позанимаемся сначала, а потом уж…
Мама Акбара, которая находилась в соседней комнате, услышав мои слова, выбежала к нам. В руках у нее поблескивал нож.
- Ну, зачем ты так, сынок. Ход… ой… Угилой, - сказала она. - Ведь это я ради вас полдня стараюсь. Испекла любимый торт Акбарджана. Попейте пока чаю с тортом, а потом занимайтесь. А я пока манты приготовлю.
Что нам оставалось делать, как не согласиться.
Иначе было бы очень невежливо.
Бахадыр облегченно вздохнул. Ему, видимо, действительно хотелось торта. Съев по кусочку рассыпчатого, вкусного - язык проглотишь! - торта, мы прошли в комнату Акбара. Я-то в ней и раньше была, а вот Бахадыр оказался впервые. Он даже рот раскрыл от удивления: такое множество книг стояло на книжных полках.
- И т-ты их все п-прочитал? - спросил, заикаясь, Бахадыр.
- Что ты! - засмеялся Акбар. - Тут большая часть - для взрослых. Родители говорят: это все твое, а сами читать не разрешают. Ведь многие книги здесь по медицине. Родственники считают, что когда я вырасту, то непременно стану врачом, как папа и мама.
- А сам-то ты хочешь? - полюбопытствовала я.
- Не знаю, - пожал плечами Акбар.
- Как это ты не знаешь, кем хочешь быть? - выпалила я. - Ведь через три года мы уже заканчиваем школу.
Он не ответил.
- А я пойду работать на стройку, - сказал Бахадыр.
- Как же так, а стихи? - удивился Акбар. - Нет, ты должен обязательно поступить в университет.
- Если я поступлю на дневное отделение, - стал рассуждать Бахадыр, бабушке будет очень трудно. Я смогу учиться только вечером или заочно, как наш сосед Махмуд.
- Правильно, - поддержала я Бахадыра. - А для начала давайте-ка повторим физику…
В общем, занятия у нас прошли с большими "переменами" - для торта - и очень интересно. Приготовив все уроки, мы проводили Бахадыра домой.
Когда поздно вечером Халил-ака вернулся с занятии, мы рассказали ему о трудной жизни нашего одноклассника. Поделились беспокойством, как ему помочь. И разговор наш незаметно перешел к фотосинтезатору. Халила-ака рассказ заметно разволновал.
Он задумался. А потом сказал:
- Да, этому парню обязательно надо помочь, а то он с таким отцом и вовсе пропадет. Но как помочь? - и тут глаза его по-доброму загорелись. Действительно, можно попробовать изготовить этот фотосинтезатор. У меня в этом деле есть кое-какой опыт. Я и раньше мечтал о таком фотоаппарате, когда с одним моим другом случилась беда. Значит, в разное время мы думали об одном и том же.
- Эх, - почесал затылок Акбар. - А где мы возьмем для этого устройства детали?
- Не беспокойтесь, - улыбнулся Халил-ака. - У моего однокурсника Шухрата и у меня уже есть некоторые детали. Только собрать их руки не доходят. Вот сдадим экзамены, тогда и приступим…
…- Угилой! - Акбар нерешительно посмотрел на меня, когда мы вышли на улицу. - Я долго размышлял и понял: а ведь у ФС есть и плохая сторона.
- Какая? - удивилась я.
- Например, я бы не хотел, чтобы кто-нибудь знал, о чем я иногда думаю.
- Ха, ты не хочешь, чтобы мы сфотографировали тебя в тот момент, когда ты думаешь о Малике?
Эта шутка вывела Акбара из себя.
- Ну что ты вечно попрекаешь меня Маликой? Ведь я все время хожу с тобой! При чем тут Малика?
- Просто я заметила, что ты весь меняешься, когда видишь ее…
Мне не хотелось больше продолжать эту тему. Хоть мы с Акбаром и ровесники, для меня он как младший брат. А Малика все-таки нехорошая… Да, она самая красивая девочка в нашем классе. Со вкусом одевается, отличница, активистка. А дома - совсем другая.
С матерью разговаривает пренебрежительно, по дому не помогает. Я все это хорошо знаю, потому что мы соседи и нас разделяет только забор…
И я бы не хотела, чтобы Акбар с ней дружил.