* * *
Рядом, в замке, мистер Хопгуд, Хелен и Алекс встречали гостей. Жители Гранитных Водопадов пожимали мальчику руку и твердили, что для них большая честь говорить с настоящим шотландским лэрдом – для них и для всего города.
Но больше всего люди удивлялись, глядя на Хелен. Она не выходила в свет с тех пор, как заболела полиомиелитом, и они были наслышаны, что она слаба, еле ходит и вряд ли доживет до совершеннолетия. Но теперь перед ними стояла веселая раскрасневшаяся хорошенькая девчушка, какой может гордиться любой отец.
Вошедшим гостям предлагались аппетитные закуски и напитки. Ровно в десять вступил оркестр, прогремели первые ноты "Веселых Гордонов"…
И все взгляды обернулись к Алексу!
По традиции шотландский бал открывает лэрд. Ему делать первые па со своей дамой, а затем уже к танцу присоединяются все желающие.
Кому же выпадет честь быть дамой Алекса на самом торжественном из всех балов? Жене мэра? Или сенаторше, которая специально прилетела из Вашингтона и уже снимала шаль?
Хелен не гадала, она знала наверняка. Кого ему пригласить, как не Лили-Энн, красавицу и победительницу конкурсов бальных танцев и чечетки. Иногда Лили-Энн заглядывала к ним на чай и говорила:
– Ах, бедняжка! Ни за что бы не хотела быть хромой!
Хелен закусила губу и уставилась в пол, чтобы не видеть, как Алекс выводит улыбающуюся Лили-Энн в центр зала, а та попышнее взбивает кудряшки, перевитые клетчатыми лентами.
– Идем?
Алекс, стоявший перед Хелен, даже не раздумывал, кого выбрать своей дамой. Он почувствовал, что приглашение вышло не слишком вежливое, усмехнулся и сказал:
– То есть окажите мне честь быть вашим кавалером.
Хелен покраснела и мотнула головой. И шепнула:
– Алекс, я же не могу, ты сам понимаешь.
– Тут нет ничего сложного. Я поведу, а ты просто повторяй за мной.
– Да нет, я умею танцевать, но моя…
– Господи, Хелен, только не начинай все сначала. – Не обращая внимания на окружающих, Алекс вытащил Хелен на середину зала. – Раз ты можешь плавать и ездить верхом, сможешь и танцевать. Что же мне, приглашать ту противную девчонку, перевязанную лентами, как коробка с праздничным пирогом?
Хелен улыбнулась. Она забыла годы болезни, забыла, что не сможет стать такой, как другие. Она забыла все свои страхи и даже отца, который уже поднимался со стула, чтобы ее остановить.
Она присела в книксене. Алекс отвесил поклон. Прочие пары заняли свои места. Ловко и уверенно, не хуже прочих гостей, Хелен Хопгуд пустилась в пляс!
Призраки вылетели из кинотеатра и проплыли мимо очереди в кассу. Все лица людей были обращены к замку, озаренному огнями.
Для жителей городка это было впечатляющее зрелище, а бездомные призраки, всю жизнь проведшие в стенах Карры, не могли сдержать стонов.
– Как он прекрасен! – воскликнула мисс Спинкс, так заливаясь слезами, что ее щеки стали еще мокрее обычного.
– Только послушайте, как играют волынки! – сказал дядюшка Лоус. – Во всем мире нет музыки слаще.
– А вот и доспехи, из которых я выпрыгнул в тысяча семьсот пятьдесят третьем, чтобы напугать мойщика окон до смерти. Жаль, не вышло, – вздохнул Крок.
Призраки поравнялись с верхним этажом Западной башни и видели все, что происходило за окнами.
– А тут, у камина, я сиживал с моей Хенни… (Зубы дядюшки Лоуса не исчезли вместе с ним, но люди внизу были чересчур увлечены, чтобы обратить внимание на парящую в воздухе челюсть.)
– Нестерпимо! Я не переживу разлуки! – Волосы мисс Спинкс растрепались, она задрыгала ногами. – Пойду утоплюсь. Нырну в колодец и останусь на дне навсегда!
К счастью, перед замком толпились любопытные, и мисс Спинкс при всем желании не смогла бы пробиться к колодцу. Но боль не стихала. Они смотрели на родные стены, где в них больше не нуждались, откуда их выгнали. Полтергейст коснулась мизинцем окна и прошептала:
– Флосси… Я хочет домой!
И даже у Крока к горлу подступил комок.
– Давайте заглянем в банкетный зал, – предложил он, – и сразу же улетим. Хватит изводить себя понапрасну. Сирил, ко мне!
Призраки опустились на лужайку прямо перед окнами банкетного зала. В танцах наступил перерыв. Мужчины подошли к столу с напитками, дамы отправились припудрить нос.
– Если бы наш мальчик мог это видеть, – сказал дядюшка Лоус, пожирая глазами знакомый зал, сводчатый потолок, флаги и каменные арки, украшенные зелеными ветвями.
– Прощай навек, милый дом, – простонала мисс Спинкс, целуя подоконник холодными влажными губами.
– Идемте! – Крок схватил гувернантку за волосы: в ее глазах явственно сверкало водное безумие.
Остальные развернулись, чтобы двинуться в путь, – но не Сирил. Пес будто взбесился. Его глаза вылезли из орбит; он принюхался; он взвыл. Он завертелся кругами, подскочил на задних лапах и начал скрестись в оконную раму. Вот-вот он забудет, что должен оставаться невидимым – и что тогда?
– Сирил! Ко мне!
Пес будто не слышал. Его хвост крутился, как пропеллер; он затявкал, тоненько, пронзительно и радостно.
– Молчать! – Крок с беспокойством оглянулся на полицейских, охранявших вход.
Мисс Спинкс, вернувшаяся помочь ему с Сирилом, подлетела к окну, вскрикнула и замерла, поднеся руку ко рту.
– Там призрак! – произнесла она. – Там дух нашего милого, любимого Алекса! Пусть его тело за тысячи километров от нас, его дух пришел на бал!
Призраки сгрудились у окна.
– Да это не призрак! – хрипло ахнул дядюшка Лоус. – Это же наш Алекс!
Сирил захлебнулся счастливым лаем.
А в зале Алекс повернул голову к окну. Прочие увидели бы ночное небо и рваные облака, но Алекс разглядел куда больше.
Он тоже вскрикнул и бросился вперед, и, взглянув ему в глаза, призраки увидели самого счастливого мальчика в мире.
– Невероятно! С ума сойти! Как вы сюда добрались? Милые мои, как же я рад вас видеть!
Алекс извинился перед мистером Хопгудом и Хелен и выскочил на улицу. Теперь все они сидели на автомобильной стоянке перед кинотеатром "Королевский", спрятавшись между "Кадиллаком" и "Фордом".
Им надо было так много друг другу поведать, что они даже не знали, с чего начать. Алекс выслушал, как призраки Данлун-холла шпыняли его друзей, как духи попали на борт "Королевы Анны", в то время как Алекс пролетал над ними на самолете.
– А Флосси… Я видела Хозяина Глубин, – в третий раз сказала полтергейст, теребя Алекса за рукав.
Больше всего они удивлялись, как это они три месяца жили бок о бок и не знали друг о друге.
– Теперь я твердо решил, – сказал Алекс, когда все новости были исчерпаны, – больше мы не расстанемся, никогда-никогда. Я пробуду здесь еще две недели, а потом мы вместе уедем домой. Я попрошу директора, чтобы вас сделали школьными призраками, пока я буду учиться, а каникулы мы будем проводить на Сетси. В тесноте, да не в обиде.
Призраки трепетали от счастья. Они вернутся в Шотландию вместе с драгоценным лэрдом! Никаких вождей Большое Колено, покончено с одиночеством и изгнанием…
– Вы протянете в кинотеатре до тех пор? – спросил Алекс. – Я-то знаю, Хелен вас не испугалась бы, но попробуй объясни это мистеру Хопгу-ду. А что теперь спорить?
– Ну конечно, протянем, – произнес Крок. – Не так уж там и плохо, и потом, может, мы успеем увидеть, как наша подруга станет Рукой Славы.
– Вот было бы здорово! – размечтался Алекс, который с упоением выслушал историю Руки. – Я о них читал. Рука Славы – это что-то необыкновенное.
Мисс Спинкс поспешила выяснить, кто из девочек Хелен Хопгуд.
– Такая… нарядная, вся в клетчатых лентах или тоненькая, в белом платье?
– Конечно, та, что в белом платье, – сказал Алекс, и призраки с облегчением вздохнули. Им очень понравилась Хелен и совершенно не пришлась по вкусу вторая девочка.
Флосси чувствовала, что о ней позабыли. Кому выпали приключения интереснее всех? Алекс еще и половины не слышал!
– Флосси… Я видела даму с надувной грудью, – сказала она, цепляясь за руку Алекса.
– Флосси, замолчи! Как не стыдно, при Алексе! – встрепенулась мисс Спинкс.
Полтергейст нахмурилась:
– Флосси… Я не врет, правда-правда. Сначала она была на корабле и играла гадкую музыку, а потом превратилась в волосатого мужчину и копала ямы тут, в замке.
– Флосси, немедленно прекрати…
Но теперь нахмурился викинг:
– Постойте! Я вспомнил. Это в каюте Зюгорски я услышал, что Карра будет отстроена вновь. Они стояли у окна… – Крок потер лоб, пытаясь оживить в памяти подслушанный разговор. – Мадам Зюгорски была такой высокой и широкоплечей… дитя не врет, она могла быть переодетым мужчиной. Они говорили, дело будет в шляпе, когда вы переедете в замок. Тогда я не обратил внимания, но теперь припоминаю, они явно замышляли что-то скверное. Там еще была дама с длинными черными волосами – в парике, должно быть. Все вертела золотой медальон…
– Они задумали кражу? – предположил дядюшка Лоус. – Что им надо? Деньги? Картины?
– Не знаю. – Алекс был очень встревожен. – Знаете, я лучше пойду. Завтра встретимся в кинотеатре и обо всем поговорим.
Они распрощались. Алекс пересек стоянку, показал полицейскому пропуск и вошел в замок. Он торопился. Он побежал. Если воры покушаются на деньги или картины мистера Хопгуда, надо его предупредить. Если только… Только не это…
"Это просто смешно, – решил Алекс. – Сейчас я войду в зал и увижу Хелен. Она, должно быть, слегка запыхалась от танцев".
Он вошел в зал, злясь на отчаянно стучавшее сердце, и сразу же увидел, что навстречу спешит мистер Хопгуд.
– Ну наконец-то, Алекс, – сказал он. – А где Хелен? Разве она не с тобой?
Глава 19
Вокруг было темно. Не видно ни зги и очень холодно. Над головой высился свод. Ледяные капли падали с него и разбивались у самого затылка. Руки были связаны, запястья ныли и горели. Они оставили ей белое платье, но намотали поверх какую-то мешковину. Холод пробирался под ткань и пронизывал до костей.
"Где я? – не понимала Хелен. – Что стряслось?"
Она попыталась вспомнить. Когда танец закончился, она пошла в ванную поправить венок… Только выключатель сломался, не зажигался свет. Кто-то выступил из темноты… Женщина, одетая в черное. Хелен подумала, сейчас ей помогут, но почувствовала укол в предплечье. Все вокруг исчезло… больше она не помнила ничего.
Хелен шевельнулась, но веревки только крепче врезались в запястья. Кажется, она лежала в пещере, боковой выбоине тоннеля в голой скале. Подземная дорога? Глаза постепенно привыкали к темноте, вскоре она различила рельсы, чересчур узкие для железнодорожных.
"Боже, что все это значит? – думала Хелен. – Что со мной будет? Меня убьют?"
Сквозь дурман она попыталась позвать на помощь, но голос не слушался, и ей удалось выдавить лишь слабый писк, как раненой птице. Тихий звук привлек чье-то внимание. Под сводом гулко отдались шаги, перед глазами заплясал слепящий луч фонаря.
– Очнулась, а?
Хелен ахнула. Лицо, склоненное к ней, закрывала черная маска, под ребро ткнулось дуло пистолета.
– Где я? – Хелен бодрилась, но голос предательски дрогнул.
– Незачем тебе знать! – выпалил Крыся. – Посидишь здесь, пока папаша не отвалит нам пять миллионов. Лучше не вопи и не дергайся, а то хуже будет.
– Ну уж, хуже! – Неслышно появилась вторая тень. Лицо женщины было скрыто маской, но ее голос показался Хелен знакомым. – Всего-то отрежем тебе ухо и пошлем отцу. Оба не станем, хватит одного. – Она опустила фонарь, достала нож с украшенной жемчугом рукояткой и, поигрывая им, поднесла к самой щеке Хелен. – Ах, красота, верно же? – мурлыкнула Адольфа. – Жемчуг настоящий. А лезвие такое острое. Вжик – и готово. Так что будь умницей. Зачем тебе ходить всю жизнь без уха, верно?
Она отступила в глубину тоннеля. Мужчина последовал за ней. Хелен осталась одна в кромешной тьме, и ее охватил такой ужас, что сердце, казалось, вот-вот остановится.
"Больше не могу, – думала она, – долго мне не продержаться… Но я должна держаться. Должна. Должна лежать тихо и сохранять спокойствие, тогда я обязательно что-нибудь придумаю. А пока буду думать о приятном. Не о папе: папа сейчас с ума сходит от волнения… Не о маме: я даже не знаю, могут ли ангелы смотреть на нас с небес, разве что иногда.
Алекс… да, о нем я и буду думать… О Патагонии… Однажды мы сядем в лодку и поплывем через фьорды… на голубой лодке, под красным парусом, просто для красоты, лодку будет тащить подвесной мотор. Мы разобьем лагерь у подножия гор и будем жарить рыбу на углях. Знаменитые путешественники не плачут только потому, что их связали и бросили в подземелье. Ничего страшного не случилось… и запястья почти не болят. Ну, может, совсем чуть-чуть… Буду думать о косматых, сильных диких пони, которые помчат нас через лес… о мулах, прядущих ушами. О лесных ланях и бабочках… о пещере, где в тысяча девятьсот втором году обнаружили следы гигантского ленивца… Пещера в джунглях Патагонии будет темной, как этот тоннель, и такой же промозглой. В Патагонии постоянно идут дожди. Алекс сказал бы, хорошо, что меня похитили, отличное испытание на выносливость перед Патагонией. Так и буду думать – это просто тренировка…"
Из глубины тоннеля донесся жуткий раскатистый смех ужасной женщины.
Хелен, не желая того, начала трястись, на глаза навернулись слезы.
– Вот и не стану плакать, – сказала она себе, прикусывая нижнюю губу что было сил. – Только, Боже, прошу, не дай им отрезать мне ухо!
Алекс и мистер Хопгуд обыскали замок сверху донизу: и оружейную комнату, и галерею, и темницы, и крепостные стены; то один, то другой звали Хелен. Гости бродили за ними и кричали: "Ку-ку! Хелен, отзовись!" – сначала шутливо, затем беспокойно и, наконец, отчаянно.
На поиски девочки бросились оркестранты в килтах, официанты и слуги, и, разумеется, мрачные охранники.
Через час стало ясно, что игра окончена. Хелен Хопгуд исчезла.
Мистер Хопгуд лежал на диване в библиотеке, вокруг столпились полицейские. Лицо миллионера посерело и покрылось потом. Вызвали врача, но мистер Хопгуд отказался принять успокоительное и даже измерить пульс.
– Найдите ее… Ради бога, верните мне Хелен… – только и мог он сказать.
– Всенепременно, сэр, – сказал молодой лейтенант. – Тридцать человек заглядывают под каждый куст, под каждый камень. У нас есть собаки-ищейки. Мы найдем ее, не сомневайтесь.
Но на деле он совсем не был в этом уверен. Если похитители сумели выкрасть дочь Хопгуда под носом у охраны, они весьма коварны и хорошо подготовлены.
Ожидание нестерпимо затягивалось. В эту страшную ночь минуты казались часами. Охрана уехала, замок опустел. Во дворе остались одни полицейские, стояли машины, мелькал свет фонарей, доносились переговоры по рации.
"Зачем я бросил Хелен одну, увидев призраков! – клял себя Алекс, скрючившись на подоконнике. – Почему не взял ее с собой? Я один во всем виноват".
Он посмотрел в окно и увидел на мосту полицейскую машину. Через минуту в библиотеку поспешным шагом вошли два детектива.
– Есть новости, сэр! Мы нашли эти вещи в лесу у ранчо "Три звезды". Посмотрите, не принадлежат ли они вашей дочери.
Мистер Хопгуд поднял взгляд, ахнул и схватился за сердце. Алекс ответил за него:
– Да, это вещи Хелен.
Он тоже отвернулся и проглотил подступивший к горлу комок. Белый венок был смят, перепачкан грязью и растерял почти все бутоны, а поясок от платья был разорван.
– Венок лежал у самой дороги, а пояс – в километре от него в сторону Сан-Фернандо. Теперь ясно, что девочку держат в холмах.
– Вертолеты готовы взлететь, как только рассветет. Все наши люди с ищейками уже там, – сказал второй детектив. – Не могли бы вы поехать с нами, сэр? Может быть, найдутся новые улики. Брошка или булавка с платья вашей дочери.
Мистер Хопгуд с трудом поднялся на ноги.
– Разумеется… да… я готов. Детектив обернулся к Алексу:
– Ты тоже с нами? Алекс покачал головой:
– Лучше я останусь здесь.
Он сам не мог понять, почему решил остаться. Какой смысл сидеть в библиотеке, когда уже ясно, что Хелен держат далеко в холмах? И почему из головы не выходят слова Флосси: "Сначала она была на корабле… а потом превратилась в мужчину и копала ямы тут, в замке".
Ямы? Лабиринты темниц? Но подземелья Карры никуда не вели, в них не было тайных ходов. А венок Хелен найден у ранчо "Три звезды".
Размышляя, Алекс не заметил, как очутился на каменной лестнице, уходившей в подвалы.
В Шотландии его встретили бы шустрые крысы, с веселым писком они резвились бы у него под ногами. Однако мистер Хопгуд был решительно против крыс, и в подземелье стояла могильная тишина.
Как часто он играл в этих закутках с призраками, качался на железных крюках, к которым в древности приковывали пленников, или прятался в чулане, построенном по приказу супруги восьмого лэрда, – в те времена в темницах уже не морили голодом заключенных, а хранили всякую всячину. Как здорово было устраивать в пыльном чулане кучу-малу: он растягивался во весь рост на досках, а призраки по очереди наваливались сверху, пока Флосси не уставала и не начинала визжать.
Алекс подошел к чулану и распахнул дверцу. В Карре в чулане лежали старые ведра, несколько щеток да мотки веревки. Теперь на крюках висели комбинезоны, рядом стояли банки с краской и даже пылесос. В Карре не пылесосили, чтобы не обижать крыс.
Алекс шагнул в чулан, вспоминая родной запах плесени и пыли.
Все было точно как прежде… только щиколотки холодил странный сквозняк. Непонятно. Как он смог пробиться через стену метровой толщины? Сквозило как раз изнутри, из толщи задней стены чулана…
Сердце Алекса забилось. Он начал ощупывать руками деревянную панель.
Ничего. Старые доски. Теперь еще и заноза в пальце. Мальчик уже собирался уходить, как вдруг его рука нащупала что-то странное под парой рабочих брюк. Дверная ручка…
Алекс потянул… потянул что было сил… и попятился, когда задняя стенка шкафа отворилась, как дверь.
Перед ним открывался узкий, недавно пробитый тоннель, резко забиравший влево.
Утратив благоразумие, с единственной мыслью, что Хелен где-то поблизости, Алекс ринулся в темноту.
Тем временем призраки наслаждались шотландскими фильмами. Первый, "Разбойники горной долины", был о том, как два враждующих клана умерщвляли друг друга самыми искусными способами: пронзали мечами, прыгали с деревьев на шею врагам и душили ногами; сверлили дыры в лодках, обрекая противников на верную смерть в море. Второй фильм, "Лох-несское чудовище", оказался еще интереснее.
Еще вчера призраки начали бы горестно вздыхать по дому, но сегодня они ликовали, зная, что вскоре вернутся в Шотландию вместе с любимым лэрдом, и даже не возмущались, когда герой подолгу целовал героиню.
Не только фильмы, но и убранство зала радовало глаз. Управляющий нанял побольше билетерш и нарядил их в платья из шотландки. Они разносили мороженое, окрашенное в цвета Макбаффов, шоколадные хаггисы и лакричные волынки. Зал был набит битком.