Келпи остановилась и уставилась на Дару, склонив набок голову.
Дара приободрилась и даже сделала один маленький шажок навстречу лошадке.
Сестры успели добежать до машины, в которой за рулем уже сидел отец Василий, рядом с ним бабушка, а на заднем сиденье - Андрюша. Подталкивая друг дружку, они влезли в заднюю дверцу.
- Келпи, ну что ты, Келпи, дурочка! Это же я! - продолжала свои увещевания Дара.
Келпи наклонила голову, нерешительно уставившись на Дару своими синими, а сейчас с красным отсветом, глазами. Она все еще плохо соображала со сна. Потом она коротко и просительно заржала и оскалилась в улыбке. А зубы у нее были страшные - совсем не лошадиные, лопатками, а острые и частые, как у акулы, и, кажется, даже в два ряда.
Убедившись, что подопечные благополучно забрались в машину, все Ангелы Хранители устремились на помощь Даре.
Но Дара справилась сама! Она вдруг наклонилась, сняла с ноги мохнатый сапожок и со всей силы бросила его в заросли терновника.
- Это кролик! Беги за ним, Келпи, беги!
И одураченная Келпи, коротко всхрапнув, рванула галопом за рыжим Дариным сапожком.
Ангелы переглянулись и засмеялись.
А Дара бросилась к машине. Только она втиснулась кое-как и хотела захлопнуть дверцу, как взгляд ее упал на опушку леса.
- Погоня! Там, в лесу, смотрите! - закричала она.
Беглецы поглядели в окна, и страшное зрелище предстало их глазам.
Они увидели, как по лесной дороге неуклюже топает дракон Диамат, сын Тиамат, качая остатками некогда мощных крыльев, рыжих от въевшегося за столетия торфяного пепла. Он не спешил, и через минуту-другую беглецы поняли, почему: культяпками обрезанных крыльев дракон гнал перед собой по лесной дороге целое стало ламий, слепых, совершенно одуревших на свежем воздухе и оттого еще более свирепых.
- Едем скорей, отец Василий! - первой опомнилась Анастасия Николаевна. - Газуйте, батюшка, ради Бога!
- Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! - отец Василий перекрестил дорогу перед машиной и мост впереди. - С Богом! - Он газанул, лихо развернул машину, и они помчались к мосту.
- Здесь мы станем и не пропустим врагов, - сказал Иоанн, приземляясь у въезда на мост. Рядом с ним стали Ангелы Василиус, Анастасий, Юлиус и Андреус.
- Справимся? - спросил Юлиус, глядя на приближаюшегося дракона с его стадом ламий.
- Главное - не пропустить ламий через мост, - сказал Василиус. - Машину догнать мы им, само собой, не дадим, но вы представляете, что они натворят в городе, если их пустить через мост?
- Лучше не представлять, - сказал Андреус. - Старший брат, а не вызвать ли нам подкрепление? По-моему, пора!
- Верно, младший брат, так мы и сделаем.
Ангел Василиус вынул из кармана стихаря зерцало - полупрозрачный зеленоватый шар, поправил на голове тороки-антенны и заговорил:
- Вызываю всех Ангелов ирландской Православной Церкви! Братья! Мы спасаем людей от нечистой силы из сида Келпи. Нас всего пятеро, а против нас дракон, фоморы и ламии. Летите нам на подмогу!
Еще только первые безобразные головы ламий, срубленные мечами Ангелов, покатились по траве, а в небе уже показалось сверкающее в лучах солнца небесное Воинство - это Ангелы Хранители всех православных ирландцев спешили на помощь нашим воинам.
- Слава православной Ирландии! - возгласил Ангел Иоанн, салютуя прибывшим своим мечом.
- Слава Господу и святому Патрику! - ответили хором ирландские Ангелы.
Тут из леса вышли, хромая и ковыляя, первые фоморы, и закипела Келпинская битва, как ее позже назовут в ангельских да и в бесовских преданиях.
Переехав мост и въехав в городок, беглецы наконец перевели дыхание.
- А ты ловко раздвоилась, Юлианна. Я даже не знала, что ты такое умеешь. Это было очень предусмотрительное раздвоение: если
бы не оно, Келпи нас запросто поймала бы и загрызла. Только знаешь, в машине тесновато: сдвоись, пожалуйста, обратно, стань одной Юлианной.
- Не могу! - сказала Аннушка, улыбаясь и обнимая сестру. - Нас двое и всегда будет двое. Это же моя сестренка, Дара! Моя дорогая сестра-близнец!
Дара не сразу сообразила, в чем дело, а потом поняла и кивнула, после чего отвернулась и стала смотреть в раскрытое окно автомобиля.
- А я вот, значит, опять буду одна, как мой несчастный сапог - он снова остался без пары, бедняга! - с этими словами она стащила с ноги оставшийся хоббичий сапог, повертела его в руках, вздохнула и выбросила в окно.
- Пускай лепрехуны подбирают! Аннушка засмеялась и обняла ее.
- Мы обе будем с тобой дружить, - сказала она, - и я, и Юля.
- А я? Я тоже хочу дружить с Дарой! - вмешался Андрюша. - Она смелая девочка, и мы с ней много пережили, сидя на одной ветке.
- Да уж, - сказала Дара, - на мне и сейчас его куртка.
- А почему ты вся такая мокрая, Дара? - спросила Аннушка.
- Так я же вплавь по трубе из Келпи удрала!
- По той трубе, что в наш бассейн впадает?
- Ну да. Плыла против течения, между прочим.
- Страшно было? - Еще бы! Местами приходилось плыть под водой.
- Ой, у тебя и волосы мокрые! Давай-ка, перебирайся через меня и садись между нами с Юлей - мы тебя согреем.
- Спасибо, Юлианна! - Дара перелезла через Аннушку и угнездилась между сестрами. Тут и вправду было теплее.
А бой Ангелов и демонов продолжался. Лавиной двигались к реке фоморы, размахивая своими страшными стеклянными мечами, а командовал ими, конечно, сам Кромм Круах. Доковыляв к месту битвы, фоморы раскручивали мечи над головой и бросали их в сторону Ангелов. Мечи летели по воздуху, как сверкающие ракеты, и хотя они чаше всего не попадали в Ангелов - калеки-фоморы были изрядные мазилы, - они падали поблизости, разлетаясь тысячами длинных и очень опасных осколков.
Однако Ангелы все равно побеждали. Но побеждали дорогой ценой: у кого-то фоморы выбили из рук меч, а кто-то уже уходил в вышину, ныряя на одном крыле.
И вдруг страшный вой потряс округу. Это взвыл Кромм Круах, грозный повелитель сида Келпи. Ангел Иоанн свечой взлетел вверх и увидел, как на вершине сида Келпи дрожат и лопаются стекла пирамиды и оттуда вырываются клубы серебристого пара. А еще он увидел, как в этом пару мечутся, корчатся, крутятся орущие от боли и ярости фэйри - боуги, гномы, русалки, лепрехуны, феи и прочая нечисть.
"Конец школе Келпи", - подумал Иоанн, усмехнулся, развернулся на кончике крыла и снова ринулся в битву.
Никто из людей и Ангелов не видел, как распахнулись ворота Келпи, и оттуда выехала вереница автомобилей с нарисованной на каждой передней дверце белой лошадкой. В машинах, набитых чемоданами, сумками, грудами как попало наваленных книг и канцелярских папок, сидели преподавательницы и гости сида. Последним ехал автобус, переполненный ученицами, а за рулем его сидел друид Финегас, бывший библиотекарь и преподаватель. Эвакуация школы Келпи шла полным ходом и в строгом порядке. Леди Бадб, конечно, эвакуировалась в первой машине.
Над нею, кувыркаясь в воздухе и роняя перья, летела гарпия-профессор Морриган.
- Через мост вам не пройти, там идет битва! Поезжайте круговой дорогой! - прокаркала она сверху.
- Спасибо, профессор, - отозвалась леди Бадб. - А вы, дорогая?
- А я еще тут покручусь! Вы не забыли, леди Бадб, что у меня титул богини войны?
- Ну, мало ли кто из нас кем был в прошлом, - вздохнула леди Бадб. - Хорошо, оставайтесь, профессор. Желаю хорошо позабавиться, когда схватите беглецов, отомстите им хорошенько за наш сид. Не забудьте потом разыскать меня и все рассказать!
- Конечно! К черту, дорогая!
- К черту, богиня войны Морриган!
Беглецы ехали по замусоренным улицам еще не проснувшегося городка. Повсюду на тротуарах валялись маски бесов, чертей, зомби, вампиров и мертвецов, теперь уже не страшные, а просто до невозможности противные. На газонах лежали забытые и брошенные хэллоуинские тыквы, в некоторых еще догорали свечные огарки.
- Подвезете меня до шоссе на Дублин? Я хочу ехать автостопом, - попросила Дара.
- А мы в Дублин как раз и едем, - сказал отец Василий. - И в Дублине отвезем тебя куда скажешь, Дара.
- Вот хорошо! Мне так хочется оказаться поскорей как можно дальше от школы Келпи, чтоб она провалилась!
- Хорошо сказано, Дара О'Тара! - одобрила ее пожелание Юлька.
- Как ты сказала: Дара О'Тара? - переспросил отец Василий и, на мгновенье оглянувшись, коротко, но внимательно оглядел Дару.
- Дара О'Тара - это мое имя. Я, между прочим, королевской крови, - и Дара гордо вскинула торчащие и все еще мокрые рыжие косички.
- Ну-ну, - сказал отец Василий.
- Ладно тебе, Дара, - сказала Аннушка. - Ты лучше расскажи, что там было в записке, которую перехватила леди Бадб, - попросила Аннушка.
- Я там писала, что убегаю из Келпи.
- Жаль, что ты мне раньше не сказала. Мы ведь еще с Ясмин задумали бежать. А с чего ты-то бежать задумала?
- А не хочу больше на ведьму учиться! До смерти надоело всех ненавидеть и со всеми ссориться. Сколько можно притворяться? Ну а после истории с Бильбо я твердо решила, что пройду огонь, воду и медные трубы, но из Келпи уйду. Мне повезло - удалось обойтись одной медной трубой.
- Какая ты храбрая, Дара!
- Да и ты не трусиха.
- Ну что ты! Меня вон сколько людей спасало - и бабушка, и Юленька, и отец Василий с Андрюшей. Это они храбрые, а не я.
- Да нет, ты тоже ничего. Ты теперь в свою Россию вернешься?
- Конечно.
- Я так и думала. А писать мне будешь?
- Буду.
- И в гости пригласишь? Надо же мне поглядеть на Гардарику!
- А как же!
- Ты обязательно должна приехать к нам в Петербург, Дара! - поддержала сестру Юлька.
- Хорошо бы! Странно, что теперь не будет рядом тебя, Юлианна… и моего Бильбо, - тут Дара едва не заплакала. И заплакала бы,если бы Аннушка и Юлька снова не обняли ее с двух сторон, согревая и утешая.
Ангелы были более опытными воинами, чем бесы и демоны, но последние брали числом. На подмогу фоморам и Диамату с ламиями примчались гномы, боуги и лепрехуны. Прилетели даже вредные крошки-феи; они бросались небесным воинам в лицо и мельтешили перед глазами, мешая наносить точные удары. Дракон испускал пламя почти непрерывно, и скоро весь берег был в клубах черного дыма, а в дыму вились полчища бесов. Над ними носилась ворона-гарпия Морриган. Впрочем, бывшая богиня войны, а теперь уже и бывшая профессорша, сама в схватке не участвовала, а только других вдохновляла на битву.
Нечисть все упорнее пробивалась к мосту. Вдруг Морриган подлетела к дракону, уселась ему на голову и что-то прокаркала прямо в огромное остроконечное ухо. Дракон кивнул, свернулся пружиной и прыгнул как можно выше, помогая себе кургузыми остатками крыльев. Он перелетел через Ангельскую дружину и тяжело приземлился на мосту.
- Дракон зашел к нам в тыл! - закричал Ангел Василиус. - Святой Патрик, помоги нам!
То ли дракон отяжелел за годы сытой и малоподвижной жизни в Келпи, то ли великий святой Ирландии откликнулся на призыв Ангелов, а может, просто мост был очень старый, но вдруг раздался грохот, и мост под драконом рухнул. Сам Диамат тоже свалился в реку и застрял там между каменными боками моста. Вода хлынула в драконью глотку и затушила пламя.
- Отступать некуда! - воскликнул Ангел Иоанн, оглянувшись на рухнувший мост, и с пущей яростью кинулся в битву.
Между тем дуры ламии подползли к берегу и одна за другой бултыхнулись в воду - им же было приказано догнать беглецов любой ценой! Никого они, конечно, не догнали, а отправились на дно кормить раков - все до единой! - потому что чистая речная вода оказалась для них смертельно ядовитой.
Но и фоморы, а с ними и прочая нечисть, потеряв дракона, тоже утратили свой воинственный пыл. Они стали понемногу отступать к лесу, теснимые Ангелами, а затем и вовсе позорно повернулись к ним спинами и бросились бежать к сиду Келпи, чтобы укрыться в нем. А сида-то больше не было! То есть холм, конечно, остался стоять на своем месте, как стоял он тысячи лет, но на вершине его уже не было стеклянной пирамиды, а возле нее не торчал корявое страшилище Кромм Круах, Наклонившийся с Холма. Куда он подевался в суматохе битвы, никто не заметил. Портал был открыт настежь, гараж был пуст, опустели рвы, лабиринт и круглое здание школы, не плескались в озере русалки и не роились над ним злющие феечки. Даже вирмы, школьные ассенизаторы, куда-то уползли или попрятались.
И только перепуганный попугай летал по саду и панически вопил только что выученное новое слово: "Эвакуация! Эвакуация!".
Завывая от ужаса, бесы сбились в плотное темное облако, оно поднялось в небо и смешалось с другими облаками.
- Кажется, дождь собирается, - сказала Дара, перегнувшись через Аннушку и выглядывая в окно машины. - Вон туча какая плывет!
- Да нет, она, кажется, уходит к северу. А что ты собираешься делать в Дублине, Дара О'Тара? - спросил отец Василий. - У тебя есть где-нибудь родственники, к которым ты можешь поехать?
- Я попытаюсь разыскать свою младшую тетку, если она еще жива. Это тетушка, с которой все остальное семейство не желает иметь ничего общего. Она не ведьма, а быдличка, да еще и христианка. Другие мои тетки ее стыдятся. Ну, а я после Юлианны христиан уже не боюсь.
- Послушай, Дара, а твою тетушку зовут не Лина О'Тара?
- Вы что, тоже прозорливец, как наш Финегас? - с некоторой опаской спросила Дара.
- Боже упаси! Просто у нас есть прихожанка, которую так зовут. Она живет на окраине Дублина в собственном маленьком домике. Это одинокая благочестивая старушка, и если это действительно твоя тетушка, то сейчас самое время вам поселиться вместе. Здоровье госпожи О'Тара в последнее время стало сдавать, и она подумывает о том, чтобы продать свой домик и перебраться в приют для престарелых. Но я-то знаю, что ей этого страшно не хочется. Я услышал твое имя и подумал: если у Лины О'Тара вдруг объявится юная родственница, которая поселится с нею и станет за ней приглядывать, радости старушки не будет конца.
- Ой, как хорошо! - сказала Аннушка.
- Здоровско! - закричала Юлька.
- Класс! - сказала Дара. - Если только тетя Лина не испугается, что я бывшая келпинка. Она ведь знает, что ее старшие сестры учились в Келпи.
- А я за тебя поручусь, - пообещал Андрюша. - Мы с твоей тетей большие друзья.
- Так оно и есть, - подтвердил отец Василий. - У них общие литературные интересы - оба любят сказки.
- А лимерики тетя Лина любит?
- Не знаю. Ты сама ее сегодня спросишь.
- Как хорошо все устраивается, Дара! - воскликнула Аннушка.
- Похоже, что так, - сказала Дара и впервые в этот день улыбнулась.В Дублине матушка встретила их распростертыми объятиями, борщом и пирогом с капустой.
- Мы с девочками молились вчера и сегодня почти без перерыва, так что не браните нас, если обед получился не очень вкусный! - сказала она, подавая на стол.
Обед был даже очень вкусный - после таких-то приключений! Только вот Даре пришлось пирог есть не вместе со всеми, а забрать его "сухим пайком": как только отец Василий позвонил госпоже Лине О'Тара и объявил ей, что ее племяннице Даре негде жить после побега из колдовской школы, она тут же приехала за нею на такси. Тетя Лина с порога бросилась к Даре с поцелуями, мгновенно вычислив ее среди всех сидевших за столом детей - по рыжим космам, надо полагать. Сама она была маленькая, сухонькая и почти совсем седая, рыжей была одна прядь на лбу. Зато веснушек было еще больше, чем у Дары.
- Мы не будем задерживаться у вас, батюшка, - сказала она решительно. - Дара устала, ей надо срочно ехать домой!
И Дару с легким сердцем отпустили.
Все легли рано, сразу после общей молитвы. Девочек уложили в комнате Андрюши - для такого случая он перебрался на раскладушку в кабинет о. Василия. Но бабушка, которой постелили в гостиной на диване, еще побыла с девочками, пошепталась с ними перед сном. После всех приключений сестры никак не могли уснуть, и тогда бабушка сказала:
- Я спою вам колыбельную, которую пела ваша мама, когда вы жили вместе и спали в одной кроватке.
И она запела:
Как слетались Ангелы, словно гуленьки, к нашей дочке Аннушке, к дочке Юленьке!
Как играли Ангелы с ними в ладушки, баю-баю-баюшки, в переглядушки
- Ты помнишь эту колыбельную, брат? - спросил Хранитель Иоанн.
- Конечно, помню! Но вот уж не думал, что когда-нибудь снова услышу ее…
Когда бабушка, подоткнув внучкам одеяло и перекрестив их на ночь, вышла из комнаты, Юлька спросила:
- Ань, тебе мама пела эту колыбельную?
- Нет, конечно! Как она могла мне ее петь, ведь я у нее была одна, а это колыбельная для двоих! Спи, Юленька…
И сестры уснули, обнявшись.
Ангелы стояли над ними и тихонько играли в ладушки, потому что на сердце у них было так легко и спокойно, да и делать им пока что было нечего - Ангелы ведь не спят.
Вот так закончился побег сестер Мишиных и Дары О'Тара из сида Келпи.
Так, полной победой Ангелов Света, завершилась Келпинская битва и бесславно закончила свое существование колдовская школа Келпи.
Эпилог
Ну что ж, осталось досказать немногое. В Санкт-Петербурге девочек и бабушку встречал сам Дмитрий Сергеевич Мишин.
Это Ангел Димитриус нашептал ему, что дома неблагополучно, надо бы прервать деловую поездку и немедленно вернуться в Санкт-Петербург.
В последнее время Мишин все больше прислушивался к тихим речам своего Ангела Хранителя - послушался и на этот раз. Узнав от девочек и бабушки правду о школе Келпи, Мишин собирался потребовать объяснений от Жанны, но когда подошел к ее комнате, то нашел ее запертой. Запасной ключ нашелся у Акопа Спартаковича. Комнату открыли и на столе нашли записку: "Дорогой Мишин! Я улетаю на Филиппины лечиться от своей головной боли. Жанна". Сестры надеялись, что Жанна с этих самых Филиппин не вернется, а что думал сам Мишин, об этом мы гадать не станем.
- А скучно в доме без Жанны и Жана! - говорил домовой Михрютка бесам-минотаврам, сидя у них в комнате охранников за картишками.
- Ну-у, - туповато соглашались с Михрюткой минотарвы.
Уехала и бабушка в Псков - доживать до весны в своем привычном и уютном доме, уже проданном соседу. Она так устала, завершив свою первую в жизни заграничную поездку и свое, как она думала, последнее важное дело на земле, что без уговоров согласилась оставить Аннушку в Петербурге. Как ни уговаривали ее внучки побыть еще немного в Петербурге, пожить с ними, отдохнуть, она не согласилась. Дмитрию Сергеевичу, который тоже начал было ее уговаривать, она объяснила, что ей надо срочно показаться врачам-онкологам. И он не стал ее задерживать, и дочерям объяснил, что бабушка сейчас лучше отдохнет одна, без них. Девочки расстроились: Аннушка уже успела поведать Юльке бабушкину тайну, и они догадались, что бабушка не зря торопится к врачам… Провожая ее, они сдержали слезы, но зато уж потом, вернувшись домой, убежали в свою комнату, обнялись и наревелись вволю.
А потом жизнь снова стала входить в колею. В один прекрасный день Юлька привела в лицей сестру, усадила ее за один стол с собой и объявила:
- Кто косо взглянет на мою сестру, будет иметь дело со мной!