- Теперь шляпу, - сказал парень, протягивая руку. Но шляпа была слишком велика для просвета в кустах, и ему пришлось вылезти. Как только Рубен вышел, девочки нахлобучили на него огромную шляпу из тростника с намотанным на тулью голубым шарфом, а Фрэнсис и Бернард, схватив парня за ноги, довершили картину коричневыми чулками и белыми пляжными туфлями. Рубен, сияющий беглец из цыганского лагеря, предстал перед новыми друзьями несколько неуклюжей, но вполне приличной маленькой девочкой.
- Теперь, - сказал он, со странной улыбкой глядя на свою саржевую юбку, - нас больше ничто не задерживает.
Так оно и было. Надёжно запрятав под куст оловянную ложку, тарелку из-под пирога и ненужную обувь Рубена, дети направились к морю.
Когда они добрались до той замечательной части берега, с гладкой галькой и мягким песком, что расположена между невысокими скалами и отвесными утёсами, Бернард резко остановился.
- Слушайте, - сказал он, - если нам повезёт, и мы увидим фею Сабрину, я не против приключений, но только при условии, что Кэтлин не будет в них участвовать.
- Это несправедливо! - обиделась Кэтлин. - Ты говорил, что мне можно!
- Разве? - попытался выкрутиться Бернард.
- Да, правда, - сказал Френсис.
- Да, - подтвердила Мэйвис.
А Рубен подвёл итог, сказав:
- Как же, ты сам спросил, хочет ли она пойти с тобой.
- Отлично, - спокойно сказал Бернард, - тогда я сам не пойду, вот и всё.
- Проклятье! - вырвалось, наконец, у ребят.
- Не понимаю, почему мне всегда приходится быть не у дел! - возмутилась Кэтлин.
- Ну, - нетерпеливо произнесла Мэйвис, - в конце концов, нет ничего опасного в том, чтобы просто попытаться увидеть русалку. Пообещай не делать ничего без разрешения Бернарда, полагаю, этого будет достаточно. Хотя не понимаю, с какой стати ты должна ему подчиняться только потому, что он считает тебя любимой сестрой… Так этого будет достаточно, Медвежонок?
- Я пообещаю чтоугодно, - сказала Кэтлин, чуть не плача, - только позволь мне пойти с вами и посмотреть на русалку, если она появится. На этом спор и кончился.
Теперь встал вопрос, где именно нужно произнести волшебные слова. Мэйвис и Френсис считали, что на краю волнореза, где эти слова уже были удачно произнесены однажды.
- А почему не прямо здесь? - поинтересовался Бернард.
Кэтлин немного печально заметила, что подойдёт любое место, раз русалка приходит, когда её позовут. Но Рубен, мужественно остававшийся в своей девчачьей одежде, сказал:
- Слушайте, раз уж вы тоже сбежали, то давайте так: меньше слов - больше дела, и с глаз долой - из сердца вон. Как насчёт пещер?
- В пещерах слишком сухо. Разве что во время прилива, - сказал Фрэнсис, - но тогда там много воды. Очень много.
- Не во всех пещерах, - напомнил Рубен. - Если повернуть и подняться вверх по тропе утёса, там есть пещера. На днях я прятался в ней. Вполне сухая, кроме одного угла, в котором достаточно мокро, как раз, как вам надо… там впадина, совсем как озерца в прибрежных скалах, только глубже…
- Там морская вода? - озабоченно спросила Мэйвис.
- Должна быть. Так близко к морю и вообще… - ответил Рубен.
Но он ошибся. Когда они вскарабкались на утёс и Рубен, показывая, где свернуть, отодвинул ежевику и утёсник, надёжно скрывавшие вход в пещеру, Френсис сразу понял, что вода здесь не может быть морской. Даже в шторм волны не могли захлестнуть сюда - слишком далеко.
- Не годится, - объяснил он.
Но остальные возразили:
- Раз мы здесь, давайте попробуем.
И они вошли в унылый полумрак пещеры.
Пещера оказалась очень уютной, не меловой, как сам утёс, стены и потолок были из серого камня, как дома и церкви на холмах у Брайтона и Истборна.
- Это пещера не естественного происхождения, - важно сказал Бернард, - она была построена человеком в далёкие времена, как Стоунхендж и Чизринг, и Дом Кита.
Пещера освещалась слабым солнечным светом, проникавшим снаружи сквозь заросли ежевики. Глаза скоро привыкли к полутьме, и дети увидели, что пол засыпан сухим белым песком, а вдоль одного конца пещеры тянется длинный узкий прудик. Росшие по его краю папоротники склонили листья к гладкой поверхности воды, игравшей бликами света. Но пруд был совсем тихий, и каким-то необъяснимым образом они поняли, что он был еще и очень глубокий.
- Как-то здесь странно, не поземному, - сказал Френсис.
- Но это очень уютная пещера, - утешительно произнесла Мэйвис. - Спасибо, что показал её нам, Рубен. И тут прохладно. Давайте отдохнём минутку-другую. Я просто сварилась, карабкаясь по этой тропе. Через минуту спустимся обратно к морю. Рубен может подождать здесь, если ему так спокойнее.
- Ладно, присядем, - согласился Бернард, и дети сели около воды. Рубен всё еще чувствовал себя неудобно в девчоночьей одежде.
Было очень, очень тихо. Лишь время от времени с потолка срывались пузатые капли воды и падали на ровную поверхность пруда, оставляя на ней разбегающиеся круги.
- Потрясающее место для укрытия, - сказал Бернард, - всяко лучше твоего старого куста. Не думаю, что кто-нибудь знает, где вход в пещеру.
- Я тоже думаю, что никто не знает, - кивнул Рубен, - потому что здесь не было никакого хода, пока два дня назад я не проделал его, пытаясь откопать корень утёсника.
- Я бы спрятался здесь, если, конечно, ты намерен прятаться, - сказал Бернард.
- Я и собираюсь.
- Ладно, если вы отдохнули, давайте двигаться, - сказал Фрэнсис.
Но Кэтлин настойчиво предложила:
- Давайте сначала прочитаем "Прекрасная Сабрина" - просто попробуем!
И они прочитали все вместе, кроме Сияющего Мальчика, который не знал слов:
Услышь меня,
Прекрасная Сабрина,
Сквозь тихую, прозрачную волну…
Раздался всплеск, в пруду закрутился водоворот и, действительно, появилась сама русалка. Глаза ребят уже достаточно привыкли к темноте, и они довольно отчётливо её видели, видели, что она, нежно улыбаясь, протягивает к ним руки. От этой улыбки у детей перехватило дыхание.
- Мои ненаглядные спасители, - закричала она, - мои дорогие, милые, добрые, смелые, благородные, бескорыстные!
- Кажется, вы по ошибке говорите о Рубене во множественном числе, - обиженно буркнулФрэнсис.
- О нём, конечно, тоже. Но в основном о вас обоих, - она помахала хвостом и положила руки на край пруда. - Мне так жаль, что в прошлый раз была неблагодарна. Я объясню почему - дело в воздухе. Видите ли, очутившись на воздухе, мы становимся очень восприимчивы к его влиянию. И некоторая неблагодарность и… как же это слово…
- Снобизм, - твёрдо подсказал Фрэнсис.
- Вы так это называете?.. Самые ужасные заразы, а ваш воздух просто кишит их микробами. Поэтому я вела себя столь ужасно. Вы простите меня, правда, милые? И еще я была так эгоистична… о, кошмар! Но теперь всё смыто чистым ласковым морем, и я искренне сожалею, как если бы сама была в этом виновата. Хотя честно и откровенно - моей вины тут нет.
Дети заверили Русалку, что все в порядке, это не важно, и пусть она не беспокоится… Словом, произнесли всё то, что говорят в ответ на извинения, когда не могут просто подойти, поцеловать и сказать "Ну разумеется!", как обычно поступают люди в ответ на подобное раскаяние.
- Это так необычно, - задумчиво произнесла она, - та престранная история с маленьким мальчиком… некогда родившимся в семье богачей, она действительно очень тронула меня. Уверяю вас, так и было. Забавно, правда? А теперь я хочу, чтобы вы все пошли со мной, домой, и увидели, где я живу.
Русалка лучезарно улыбнулась, дети хором сказали: "Спасибо", - и тупо переглянулись.
- Весь наш народ будет несказанно рад вам. Мы, Морской Народ, в действительности вовсе не неблагодарны. Вы не должны так думать, - умоляюще произнесла она.
Русалка выглядела очень мило и дружелюбно. Френсису почему-то вспомнилась Лорелей. Наверное, такой же доброй и дружелюбной казалась Хозяйка Рейна "моряку в крохотном ялике", из стихотворения Хейна, которое мальчик прочитал в прошлом триместре. По любопытному стечению обстоятельств, Мэйвис как раз в прошлом триместре читала про Ундину, и теперь старалась не думать о том, что за добрым взглядом русалки не было души. Кэтлин, которая по иным причинам удовлетворила свой интерес к английской литературе прочтением "Покинутого Тритона", чувствовала себя более спокойно.
- Вы хотите сказать, с вами, в море? - спросила она.
Где змейки морские узоры сплетают,
Резвятся на солнце и в воду ныряют.
Где синюю гладь бороздят исполины
Киты - пилигримы бездонной пучины,
Те вечные стражи подводной долины.
- Вообще-то, не совсем так, - сказала русалка, - но скоро сами увидите.
Для Бернарда это прозвучало зловеще.
- Почему вы сказали, что хотите видеть нас глубокой ночью, - настороженно поинтересовался он.
- Разве не такова традиция? - спросила Русалка, в невинном удивлении глядя на него. - Так во всех рассказах. Знаете, у нас есть воздушные сказки, вроде ваших волшебных сказок или сказок о подводном мире… и спаситель почти всегда появляется глубокой ночью, на могучем вороном жеребце или, знаете, на сером в яблоках, или чалом. Но поскольку вас было четверо, ещё я и мой хвост, я подумала, что колесница будет уместнее. Ну, нам пора.
- Куда? - спросил Бернард, и все затаили дыхание в ожидании ответа.
- Туда, откуда я пришла, разумеется, - ответила Русалка, - вниз, - и она показала на волнующуюся вокруг неё воду.
- Огромное-преогромное спасибо, - слегка дрожащим голосом сказала Мэйвис, - но не знаю, известно ли вам, что люди, которые вот так уходят под воду… люди вроде нас… без хвостов, понимаете… они тонут.
- Нет, если их специально пригласили, - сказала Русалка. - Мы, конечно, не можем отвечать за нарушителей границ, хотя не думаю, чтобы с ними когда-либо случалось что-то особо ужасное. Кто-то рассказывал мне историю о Водных Детях. Разве вы никогда о них не слышали?
- Слышали, но это была вымышленная история, - невозмутимо откликнулся Бернард.
- Само собой, - согласилась она, - и, тем не менее, многое в ней чистая правда. Но у вас не вырастут плавники и жабры или что-то в этом роде. Не бойтесь.
Дети переглянулись, затем повернулись к Фрэнсису.
- Спасибо, - произнёс он, - большое спасибо, но лучше мы не будем… кудалучше…
- О, чепуха, - нежно сказала госпожа. - Смотрите, это проще простого. Я даю каждому локон своих волос, - и она отрезала ножом из ракушки несколько длинных мягких локонов. - Вот, обвяжите вокруг шеи. Если бы у меня на шее был человеческий локон, я бы не страдала от отсутствия влаги. А теперь прыгайте. Держите глаза закрытыми, иначе растеряетесь, но и в этом нетникакой опасности.
Дети взяли локоны, правда, ни один не мог расценить их как устройство, способное спасти им жизнь. Ребята по-прежнему упирались.
- Глупенькие, - снисходительно сказала морская госпожа. - Зачем вы вообще прибегли к магии, если не были готовы идти до конца? Зачем? Это один из самых простых видов волшебства и самых безопасных. А что бы вы делали, если бы вызвали дух огня, и вам пришлось бы спускаться в Везувий с саламандрой на шее?
Она весело засмеялась при этой мысли. Но в ее смехе чувствовались и гневные нотки.
- Пошли, не глупите, - сказала она. - Другой такой возможности не будет. И я чувствую, воздух полон ваших ужасных человеческих микробов: недоверия, подозрения, страха, злобы, негодования - ужасные маленькие микробы! Я не хочу рисковать подхватить их. Пойдёмте.
- Нет, - сказал Фрэнсис и протянул ей локон, то же сделали Мэйвис и Бернард. Но Кэтлин уже повязала прядь вокруг шеи.
- Я бы с радостью, - сказала она, - но пообещала Бернарду, что не буду делать ничего без его разрешения.
Русалка повернулась к Кэтлин, протягивая за локоном белую руку. Девочка нагнулась к воде, пытаясь развязать его, и в одно страшное мгновение Русалка поднялась из воды, схватила Кэтлин длинными белыми руками, перетащила через край пруда и с булькающим всплеском исчезла под тёмной водой.
Из груди Мэйвис вырвался крик. Фрэнсис и Бернард тоже вскрикнули. Лишь Сияющий Мальчик не проронил ни звука. Он не пытался вернуть локон мягких волос. Он, как и Кэтлин, завязал его на шее и теперь закреплял на еще один узел. Когда он заговорил, его тон показался ребятам самым благородным из всех, когда-либо ими слышанных.
- Она дала мне сливовый пирог, - сказал Рубен и прыгнул в воду.
Он тут же пошёл ко дну. И это удивительным образом придало остальным уверенности. Если бы он сопротивлялся, было бы иначе, но - нет. Он ушёл под воду как камень, или как ныряльщик, который собрался доплыть до самого дна.
- Она моя любимая сестра, - сказал Бернард и прыгнул.
- Если это магия, то всё в порядке, а если нет - мы не можем вернуться домой без неё, - хриплым голосом произнесла Мэйвис. И они с Фрэнсисом, взявшись за руки, прыгнули вместе.
Это было вовсе не так трудно, как может показаться на первый взгляд. С момента исчезновения Кэтлин ощущение магии - подобное сонной неге и сладкому аромату, и нежной музыке, мелодию которой едва можешь разобрать - становилось всё сильнее и сильнее. А есть на свете вещи столь невероятные, что просто невозможно поверить в их существование, не столкнувшись с ними лицом к лицу. Казалось невозможным, когда им в голову пришла мысль, что Русалка действительно может появиться и разговаривать так нежно, а потом утащить на дно пятерых детей, спасших её.
- Всё в порядке, - прыгая, крикнул Фрэнсис. - Я… - он вовремя закрыл рот, и ребята поплыли вниз.
Вам наверняка когда-нибудь снилось, что вы прекрасный пловец. Вам знакомо наслаждение этим сном - не прикладывая ни малейших усилий, вы, тем не менее, плывёте куда хотите, и так быстро, как вам хочется. То же было и с детьми. Едва коснувшись воды, они почувствовали, что связаны с нею - что в воде, как и на воздухе, они в родной стихии. По мере погружения, их перевернуло вверх ногами, и они продвигались вниз длинными мощными мерными гребками, будто бы опускались в колодец, который постепенно расширялся и превращался в пещеру. Внезапно Фрэнсис обнаружил, что его голова уже находится над водой, так же, как и голова Мэйвис.
- Пока порядок, - сказала она, - но как мы собираемся возвращаться?
- О, с помощью магии, - ответил мальчик и поплыл быстрее.
Пещера освещалась полосами фосфоресценции, расположенными по стенам подобно колоннам. По краям ручья с прозрачной тёмно-зелёной водой были актинии и морские звёзды самых прекрасных форм и поразительных оттенков. Стены имели неясные квадратные очертания, с множеством выступов белого, синего или красного цвета, а потолок был из перламутра, сверкавшего и переливавшегося в бледно-золотом сиянии фосфоресцирующих колонн. Это было восхитительно, и одно только удовольствие от такого плавания окончательно рассеяло их последние страхи. Это чувство окрепло, когда голос впереди позвал: "Поспешите, Франс, вперёд, Мэйвис", - и это был голос Кэтлин.
Они заспешили и двинулись вперёд; мягкий сияющий свет становился всё ярче и ярче. Он светил везде, где им приходилось идти, стал сверкающей дорожкой, какую обычно луна оставляет на море в летнюю ночь. Вскоре дети увидели, что этот разгорающийся свет льётся из огромных ворот, преграждающих водную дорогу перед ними. К воротам вели пять ступенек, на которых сидели, дожидаясь их, Кэтлин, Рубен, Бернард и Русалка. Только теперь у неё не было хвоста. Он лежал рядом, на мраморных ступенях, словно снятые чулки, а из-под мягкого воздушного платья из красных водорослей были видны белые ноги госпожи.
Дети поняли, что видят водоросли, хотя они и были вотканы в изумительную материю. Бернард, Кэтлин и Сияющий Мальчик каким-то образом тоже облачились в одежду из водорослей, и Рубен больше не был одет как девочка. Вскарабкавшись по ступенькам, Мэйвис и Френсис опустили глаза и увидели, что тоже одеты в наряды из водорослей. "Очень мило, но в них будет трудно возвращаться домой", - подумала Мэйвис.
- Что ж, - сказала Морская госпожа, - простите мне мою выходку. Я знала, вы целую вечность будете препираться, и меня это начало раздражать! Всё ваша кошмарная атмосфера! Ну, вот мы и у входа в наше королевство. Вы хотите войти, правда? Я могу против вашей воли привести вас к воротам, но не дальше. И вы не можете войти, если полностью не доверяете мне. Так вы доверяете? Пойдёте? Давайте!
- Да, - сказали все, кроме Бернарда.
- Я не доверяю, но попытаюсь. Я хочу, - твердо сказал он.
- Если хочешь, то, думаю, сможешь, - очень ласково ответила она. - Теперь я вам кое-что скажу. То, чем вы дышите - это не воздух, и не вода. Этим могут дышать и люди, и водные обитатели.
- Приведение к общему знаменателю, - сказал Бернард.
- Простое уравнивание, - сказала Мэйвис.
- То, что равно одному и тому же, равно между собой, - произнёс Фрэнсис, и все трое переглянулись, удивляясь, почему они говорят такие вещи.
- Не беспокойтесь, - сказала госпожа, - это всего лишь влияние здешних мест. Это Грот Познаний. Понимаете, сначала очень тёмный, он становится светлее и светлее, по мере того, как вы приближаетесь к золотой двери. Все эти камни в действительности сделаны из книг, из каждой щёлочки сочатся знания. Мы, как можем, закрываем тома анемонами и морскими водорослями, но знания будут вытекать. Давайте войдём в ворота, а то вы все заговорите на санскрите прежде, чем мы узнаем, в какой среде находимся.
Русалка открыла ворота. Перед ребятами разлился поток изумительного солнечного света, их приветствовала свежесть зелёных деревьев и брильянты цветов, ярких и грациозных. Протолкнув детей внутрь, госпожа закрыла дверь.
- Вот здесь мы живём, - сказала она. - Рады, что пришли?