- Ну так… Они знают, что я ничего не скажу… я товарищей не выдаю… Что я, доносчик?
Лори посмотрел Главному прямо в глаза.
- Вот, значит, какой ты, - сказал Главный, сделав вид, что не заметил, как Лори своим ответом выдал себя. - А почему ты пришёл к нам? Ты, наверное, знаешь, что у нас не лучшие отношения с твоим бывшим хозяином.
- Потому и пришёл… - Лори запнулся. - А куда идти-то? Я подумал: раз они выгнали, может, вы возьмёте, другие-то наверняка теперь не возьмут…
Последовало долгое молчание.
- Так что ж эти конкурсы, - небрежно спросил господин Латерн, - действительно были сплошь липой или всё-таки кое-кто честно выступал?
Лори молча пожал плечами.
- Вот ты, например. Ты такой большой специалист, что взялся выступать?
- Я один раз участвовал, в юношеском. Бокс я знаю, думал, что смогу выступить…
- И как же? Никто тебе ничего не говорил заранее, не готовил вопросы?
Лори встал и направился к двери. Обернувшись, он сказал: - Я думал, вы тут… про вас говорят, что здесь всё честно… Я ведь не в полицию пришёл… Простите, господин главный редактор, что побеспокоил. - Он взялся за ручку двери.
- Погоди ты, - остановил его Главный, вставая, - ишь ты какой ершистый! Не хочешь - не отвечай. - Он подошёл к Лори, положил руку ему на плечо. - Вот что. Есть у нас место развозчика почты. Надо водить "пикап", загружать пакеты и письма, отвозить адресатам. Машина такая у нас всего одна, а почты бывает немало. Гарантировать тебе восьмичасовой рабочий день не могу. И зарплата у нас невысокая. Так что смотри. Решай сам.
- А мне решать нечего. - Лори снова пожал плечами, - Есть-то всё равно надо. Когда можно приступить к работе?
- Хоть завтра. - Главный быстро написал записочку начальнику отдела кадров и вручил её Лори.
Поблагодарив и взяв записку, Лори покинул кабинет.
Он был доволен собой. Джемс Бонд ловко проник в стан врага. Свою роль он сыграл мастерски. Господин Леви не дурак, он всё предусмотрел. Его хитрый план оказался безошибочным. Наверняка через какое-то время Лори начнут обрабатывать, чтоб он выдал "тайны" конкурсов. Но он-то, он-то! Каков молодец! Как заправский актёр держался. Не агентство сыскное ему открывать, а сниматься в кино надо.
И всё же что-то мешало Лори испытывать полную радость. В глубине души ему было как-то стыдно. И так у них тут дела неважнецкие, вон стены все обшарпанные, и получают ребята гроши, а когда их с его, Лори, помощью прикроют, так куда они все денутся? Хорошо ему - его ждёт тёпленькое местечко на "Западе-III", он и сейчас там будет дополнительно кормиться, а им каково?
Он испытывал чувство, словно, получив хлеб для раздачи товарищам, по дороге из пекарни отломил себе тайно ломоть, а при дележе благородно отказывается от большого куска, беря маленький.
И потом, этот господин Латерн, Главный, как его тут называли… Какой-то он… порядочный, что ли… Лори не мог определить, почему испытывает к этому человеку симпатию, но что-то отличало его от других, с кем он привык иметь дело в "Утренней почте" и на "Западе-III".
Он затруднялся сказать, что именно, но это чувство мешало ему безраздельно радоваться своему успеху.
Впрочем, когда он под предлогом расчёта побывал на телестудии и незаметно зашёл в кабинет к господину Леви, куда его сразу же провела секретарша, хорошее настроение вернулось к нему.
- Молодец, Рой! - Господин Леви впервые за все их встречи улыбнулся, обнажив ровный ряд золотых зубов. - Молодец! Если так пойдёт дальше, я в долгу не останусь. Только не перегибай палку. Пусть всё идёт постепенно, естественно. Пусть они над тобой попыхтят, сразу не сдавайся. Учти: там сидят люди умные и опытные. Чуть что не так, они сразу всё смекнут, Так что будь внимателен. А теперь иди, возьми жалованье за эту неделю у секретарши. В кассу не ходи. Получать будешь прямо у неё.
Лори поблагодарил, вышел из кабинета и подошёл к весёлой секретарше. Но на этот раз она даже не улыбнулась. Как-то странно посмотрев на Лори, она молча протянула ему запечатанный конверт и бланк расписки.
Лори спрятал приятно толстенький конверт в карман и расписался.
- Не забудьте поставить число.
Лори поставил число. Он подмигнул секретарше:
- Сейчас пойду куплю шоколадку. Я ведь должник…
- Благодарю, не надо, - сухо ответила девушка и застучала на машинке.
Лори пожал плечами и вышел.
Он зашёл в кафетерий. Кенни тоже неплохой предлог, чтобы ходить на телестудию. Скоро в "Правдивых вестях" узнают, что у него там работает подруга, он сам ненароком скажет об этом. Что ж особенного, если он иногда ходит навещать её?
Кенни сразу же подбежала к нему:
- Ну?
- Что "ну"? - небрежно ответил Лори. - Взяли. И, между прочим, на неплохую работу - шофёром-курьером, письма развозить. Уж не хуже, чем подсобник!
- А сколько будут платить? - озабоченно спросила Кенни.
- Сказали - тридцать пять монет. Не то, что здесь, но лучше, чем ничего.
- Слушай, Лори… - Кенни запнулась.
- Что?
Она молчала.
- Ну что ты хотела сказать?
- Слушай, Лори, - начала она снова, отводя глаза, - у тебя теперь меньше денег. Давай я буду платить за бензин… Да погоди, не кипятись! Ну погоди! Ведь ты только по воскресеньям свой роллер выводишь, верно? А в воскресенье мы всегда вдвоём ездим. Почему я не могу свою долю…
- Ты что? - Лори весь покраснел от возмущения. - Как тебе не стыдно! Я что, девчонка, что ли? Не волнуйся, денег хватит. Чего придумала - чтоб свои тратить!
- Да не кричи ты! Вон народ оборачивается. Я же просто так, как лучше. Когда ты опять будешь хорошо зарабатывать, то один будешь платить. Экая обида - уволили, как раз когда прибавку дали. - Кенни сокрушённо покачала головой. - Ну ладно, Лори, не ворчи, я ведь люблю тебя. - Бросив вокруг быстрый взгляд, она торопливо погладила его по щеке.
- Я тебя тоже, - смущённо сказал Лори.
Кенни позвали к другим столикам.
"Чёрт, вот её я бы ни за что не хотел обманывать, - думал Лори. - "Правдолюбцев", чёрт с ними. Ну, Арк - ладно, бог мне простит, а вот её - нет, её не могу". Но сказать ей ничего нельзя. Это исключено. Она просто бросит его. Ничего не поймёт. Она никогда не поймёт, что можно кого-то обманывать даже ради важных целей. Да и цели эти она не поймёт. Она уж не раз довольно сочувственно высказывалась в адрес "Правдивых вестей". Если она узнает, что он тайный агент (Лори не без удовольствия мысленно называл себя так), она его прогонит. Нет, её надо держать подальше от этих вещей. "Она такая чистая, такая честная. - Лори с нежностью подумал о своей подруге. - Она не должна знать суровых сторон жизни. Это мужское дело". Он будет нести на себе тяготы, которые налагает на него жизнь. Сражаться, преодолевать препятствия, отбиваться от врагов, пробиваться всё выше и выше, а для этого хитрить, обманывать, не брезговать никакими средствами - как Джемс Бонд - это его дело! Этим он сумеет отвоевать для себя и Кенни Удобную, радостную жизнь, добиться для неё всего, о чём она мечтает.
Глава седьмая
"ПРАВДОЛЮБЦЫ"
Радиостанция "Правдивые вести" не возникла, как и ничто на свете, на пустом месте.
Когда-то в городе жил чудаковатый миллионер, придерживавшийся не столько левых, сколько просто честных взглядов. Когда он убедился в том, что власть в Сто первом постепенно захватывает кучка, владельцев игорных домов, кабаре, отелей, директоров банков и т. д., что на службу себе они ставят городской муниципалитет, полицию, суд, газеты, он возмутился.
Сначала с ним пытались делить пирог, потом начали войну. Городские власти ставили ему палки в колёса, банки создавали финансовые затруднения, газеты восстанавливали против него общественное мнение.
Вот тогда-то он и создал радиостанцию для того, чтобы защищать свои взгляды, разоблачать врагов. Её историю Лори узнал из уст человека, казалось бы весьма далёкого от сложных финансовых и политических битв, развёртывавшихся в Сто нервом, - от парикмахера.
Парикмахер этот, благообразный и бородатый старец, державший свой захудалый салон как раз напротив здания радиостанции, был потомком первых переселенцев и чрезвычайно гордился этим.
- Видите ли, Рой (он был единственным, наверное, человеком в городе, обращавшимся к Лори на "вы"), не было здесь ещё не только домов, даже дорог, даже баров. Были только палатки. Золотоискатели шли прямо по просёлку и иногда кое-где оседали. Понимаете, как армия в наступлении оставляет тылы, чтоб двигаться дальше, так и они. Больные, уставшие, задерживались, строили домики… Потом появились склады, магазины. А там банки, тюрьма, бар, церковь - всё, на чём наше просвещённое общество держится; на чём и поныне государство наше стоит.
Ну, и парикмахерская. Мой прадед открыл парикмахерскую. Не очень-то она процветала вначале, бород тогда не стригли. А потом понаехали дамы. - Вы, конечно, меня понимаете, Рой, - дамы! И люди, я имею в виду мужчин, захотели быть красивыми. Да. И с тех пор мы стрижём и бреем. Мой прадед, дед, отец, я. И мой сын тоже будет брить, и сын моего сына…
Наша семья - это, знаете ли, Рой, история нашего города. Нас следовало бы выставить в музей. Наш род всё помнит. И как встали первые деревянные дома, и как выросли этажи, и как салуны превратились в бары и рестораны, а карточные столики в игорные клубы. И когда появились эти проклятые автоматы, что народ обирают, я тоже помню.
И газету вашу, Рой, помню, когда начали издавать. Я некоторое время в ней разносчиком прирабатывал, а вот теперь на её похоронах присутствовал.
И как радиостанцию эту, - он ткнул намыленным помазком в сторону окна, - строили, тоже помню. Упрямый был её хозяин (его так и звали в городе - Хозяин), как камень. Один со всеми готов был воевать. Уж как только его ни травили, а он ничего, что утёс в море. Знай себе гнёт свою линию, "Не будет в нашем городе воров и бандитов!" - говорит. Построил эту радиостанцию и знай передаёт. Вы же понимаете, Рой, радио тогда было делом новым, станций не так много имелось - раз-два и обчёлся. Весь город обзавёлся приёмниками и слушает. Знаете, одно время он даже сумел большинство набрать в муниципалитете, обеспечил избрание честных судей, закрыл какой-то подозрительный бар. Долго он воевал, но в конце концов стал уступать. Сто первый - это же игорный рай, тут все богачи только и живут человеческой слабостью да подлостью…
Парикмахер с увлечением вёл свой рассказ. Слушателем Лори был внимательным. К тому же человеку новому в городе можно было рассказывать без конца, и старый брадобрей не скупился.
В городе не только множились и богатели официальные игорные клубы, а игорные автоматы, словно волдыри, покрывали всё лицо Сто первого, но возникли и процветали всевозможные тайные предприятия - публичные дома, курильни наркотиков, кинотеатры, где демонстрировались порнографические фильмы, росла продажа запрещённой литературы, оружия и т. д.
Преступность достигла невиданных размеров, особенно среди молодёжи.
В то же время коренным жителям становилось всё трудней. В городе, рассчитанном на беззаботных и богатых туристов, цены чудовищно росли. В первую очередь это отражалось на самих жителях Сто первого, которые, в отличие от туристов, проводили в городе не две-три недели, а всю жизнь.
В городе, где были и возникали всё новые невиданной роскоши отели, игорные клубы, рестораны, загородные увеселительные центры, жилые районы были в запустении, дома не ремонтировались, целые кварталы оставались без магазинов городской транспорт по существу отсутствовал.
- Вы посмотрите, Рой, кто у нас хорошо живёт! - возмущался парикмахер. - Чужаки, приезжие. Нет, конечно, не такие, как вы, я не вас имею в виду. А этих вот всяких, кто деньги здесь разбрасывать приезжает. Только вот в наш карман те деньги не попадают, к богачам липнут, у кого отели да игорные дома. А газеты что!.. Им бы скандалы, да убийства, да реклама.
Вот "Правдивые вести" - те, знаете, честное дело делали только безнадёжное. Им всё трудней было да трудней. В своё время там зубры работали. Их в столицу переманивали - не шли. Сейчас уж мало кто остался. Латерн - вот их главный ещё кое-кто. Я их всех знаю, они все у меня стригутся. - Старик с гордостью помахал гребёнкой.
- Ну, а дальше что? - Лори искренне заинтересовал, рассказ парикмахера.
- Да ничего, - продолжал тот. - Хозяин умер, оставил радиостанции кое-какой капитал. Пока вот держатся на поверхности. Он сам написал устав, назначил совет директоров. Я и не знаю, кто из них теперь остался. Теперь Латерн командует. Но он тоже, слава богу, камень, кремень, гранит! Ух, сильный и честный! Сильных-то у нас в городе много. Честных - мало, - печально заметил парикмахер. - Что ж, ныне и другие радиостанции есть. А как этот "Запад-III" появился, "правдивым"-то совсем трудно. Тут и адвокаты конкурентов, и суды, и муниципалитеты… Все только и ждут, как бы их добить. Ну, а для Леви они главный враг. Уж чего только не делал, чтоб им напакостить! Да пока вроде бог миловал. Но знаете, Рой, эти "Правдивые вести" тоже ой-ой-ой. Им палец в рот не клади. Они уже немало всяких тёмных дел вскрыли, вывели кое-кого на чистую воду. "Западу-III" от них не раз доставалось.
Парикмахер, захлёбываясь от восторга, поведал Лори несколько наиболее сочных, по его мнению, случаев.
На подобных сенсационных разоблачениях и основывалась всё ещё немалая популярность "Правдивых вестей".
"Правдолюбцы" были довольно разношёрстным народом. Когда-то сюда в основном шли работать честные, независимые журналисты с положением.
Позже станцию захватили молодые, не боявшиеся ни чёрта, ни дьявола ребята, не желавшие мириться "со свинством, царившим в городе".
Борясь против обмана и политиканства, пришли в "Правдивые вести" и коммунисты, и просто прогрессивно настроенные журналисты.
Теперь основной состав творческих работников - редакторов, заведующих отделами, репортёров, хроникёров - составляли честные, преданные правде люди, которые хотели, чтобы в их городе муниципалитет не брал взяток, полиция боролась с преступниками, преступники сидели за решётками, а не верховодили городской жизнью.
Их не раз пытались купить, запугать, кое-кого сумели упрятать в тюрьму, состряпав процессы по обвинению в клевете. Они знали, на что шли, чем рисковали, но продолжали сражаться.
Нельзя сказать, что радиостанция "Правдивые вести" была уж совсем в изоляции. Кое-кто в городе её поддерживал. Например, коммунисты, различные прогрессивные организации, Общество сторонников мира, Общество противников войны, некоторые профсоюзы, кое-какие довольно беспомощные общества, например "За чистоту игорного бизнеса", "За моральное перевоспитание молодёжи" и т. д.
Люди победней охотно писали на радиостанцию, участвовали в периодических сборах средств в пользу различных кампаний, проводимых "Правдивыми вестями".
Но, в общем, борьба была, конечно, неравной. Изношенная, скрипевшая из последних сил, лишённая новых соков, радиостанция "Правдивые вести" состязалась с великолепной, мощной, снабжённой всем современным оборудованием телестудией "Запад-III". Последней помогали реакционные газеты, банки, игорные дома, преступные сообщества. В этой борьбе у "Правдивых вестей" было мало шансов дойти до финиша и никаких - победить
И всё-таки она не сходила с дистанции.
Каждый промах конкурентов повышал шансы радиостанции. И наоборот: маленькая поломка в механизме "Правдивых вестей" грозила ей преждевременной трагической катастрофой…
Вот что узнал от старого парикмахера Лори, сидя в потёртом кресле, с салфеткой сомнительной чистоты, повязанной вокруг шеи.
Но ни он, ни старый парикмахер не знали, что поломку эту предопределено совершить Лори.
… Его рабочие обязанности были весьма просты. Каждое утро он забирал в экспедиции радиостанции - большом тёмном подвале, где суетилось полдюжины парней и девчонок, - толстые бандероли, конверты, пачки писем и рулонов и тащил всё это в маленький "пикапчик", ожидавший его во дворе. Ребята и девушки частенько помогали ему.
Затем он начинал разъезжать по городу.
Ехал сначала на почту и сдавал там большую часть своего груза. Тут ему никто не помогал, приходилось всё таскать самому. Потом ждать квитанций. Далее он ехал по постоянному списку адресов различных организаций, доставляя туда бюллетени, программы, планы, предложения, запросы и анкеты.
Потом шли адреса частных лиц и различных учреждений куда он отвозил конверты, подлежащие доставке не почтой, а курьером.
Тут были ответы на письма, авторские гонорары, рукописи на исправление и многие другие бумаги. Кроме того, он иногда уплачивал небольшие суммы по счетам, закупал канцелярские принадлежности и т. д.
Часам к пяти, иногда к семи, а то и позже, он возвращался на радиостанцию, ставил машину в гараж, сдавал квитанции, счета, деньги, садился на свой мотороллер и отправлялся домой.
Пока он ещё мало с кем был знаком. В основном с работниками "Правдивых вестей" он общался в столовой. Дело в том, что столовая эта пользовалась дотацией дирекции станции и, несмотря на скудность меню, её охотно посещали не только мелкие служащие, но и репортёры, и даже редакторы, а имевшийся при столовой бар превратился в своего рода неофициальную штаб-квартиру, куда стекались последние новости, где обсуждались планы операций, обменивались впечатлениями и высказывали суждения.
Решал, разумеется, всё господин Латерн и узкий круг руководящих сотрудников, но и они считались с тем, что говорилось в этом баре.
Приняли Лори хорошо - вернее, по-деловому. Все знали, откуда он пришёл, но никто с ним не заговаривал ни о конкурсах, ни о его прежней работе. Лори общался главным образом с начальником экспедиции Капом, человеком пожилым и на вид суровым, но в действительности добрым и отзывчивым. В "Правдивых вестях" он был для молодёжи чем-то вроде старшего друга. К нему часто обращались за помощью и советом.
Ближе сошёлся Лори с двумя-тремя ребятами из экспедиции. Иногда после работы или когда выдавалась свободная минутка, они забегали в бар при столовой выпить пива.
Однако первый серьёзный разговор с новыми своими товарищами произошёл у него на стадионе, куда он как-то случайно (Кенни в тот вечер была занята) пошёл после работы.
Матч был скучный. Команды уж очень неравной силы. Лори равнодушно наблюдал за белыми фигурками в жокейских шапочках, мчавшимися по зелёному полю, за стремительным полётом маленького мяча, взмахами бит…
- Ну чего они играют, - раздражённо заметил Лори Анду - парню, работавшему с ним вместе в экспедиции, - ведь никаких шансов? Я бы на их месте сложил биты и пошёл домой.
- Ишь ты, - Анд усмехнулся, - сразу и домой. Нет, брат, сражаться надо до конца.
- А чего сражаться, когда конец и так ясен. Ты посмотри, как те играют. Они же в десять раз сильней.
- Ну и что? - Анд говорил, не отрывая взгляда от поля. - Не только победа может быть целью, борьба - тоже.
Лори внимательно посмотрел на своего собеседника. Анд был толстенький, румяный парень с розовой кожей и золотистыми кудряшками - он напоминал не в меру большого грудного младенца. Но впечатление это тут же улетучивалось, стоило посмотреть ему в глаза. Серые, ясные, они говорили о такой силе, о такой воле, что становилось очевидным - младенца этого голыми руками не возьмёшь.