- Когда я был ребенком, мой отец внушал мне, что я должен помнить, кто я такой. "Антрин, - говорил он мне. - Ты должен доказать, что достоин той крови, что течет в твоих жилах". Но голубая кровь приносит мне только беды. Из-за нее интриганы видят во мне либо орудие в своих руках, либо угрозу, а подхалимы называют меня хозяином. И всегда - всегда! - моим друзьям грозит несчастье. Прошлой ночью - о, боги! Прошлая ночь была ужасна. Я думал, Норка, что тебя уже нет, что Ажер убил тебя. Я начал эту войну Гильдии. Киса видела, как тебя похитили, но Хижану об этом сказал я. И все это время я думал, что мне надо бежать, спрятаться - ты расскажешь Ридеву про Акулью Наживку, и он вспомнит Антрина, и тогда все мои попытки разделаться с прошлым будут напрасны. Но я не мог этого сделать; не мог сбежать. - Свет лампы прыгал, потому что он не мог совладать с дрожью. - Я думал, ничто не имеет для меня такого значения, как свобода - жизнь по своим собственным законам. Я думал, что избавился от всех опасных сантиментов. Но я остался таким же беспомощным, как и раньше. - Он вдруг поднял голову и повернулся, прислушиваясь. На его шрам упала тень, и он стал вдруг невероятно молодым и очень уязвимым.
- Что причинило тебе боль? - выдохнула она. - Кого ты потерял?
Он посмотрел на нее, но в его глазах ничего нельзя было прочесть.
- Как ты это угадываешь? - спросил он в отчаянии. - Неужели я настолько прозрачный? Он был не очень важной фигурой, мой кузен Ихав. Но кто-то воткнул ему стилет между ребер только потому, что он кому-то не понравился. После его смерти я поклялся, что меня не будут использовать, что я сделаю что угодно, чтобы сохранить свою независимость и скрыть свое имя.
- Это я могу понять, Акулья Наживка, если только ты не поклялся больше никогда ни о ком другом не заботиться.
- Привязанность, - сказал он горько, - только ослабляет человека.
- Нет, Акулья Наживка, ты ошибаешься. Привязанность делает сильнее.
Акулья Наживка молчал так долго, что Норка засомневалась, заговорит ли он вообще когда-нибудь. Потом он спросил очень тихо:
- А к чему ты так привязана, моя милая воришка, что делает тебя сильнее?
Норка засмеялась.
- Мои друзья. А ты о чем подумал?
Акулья Наживка отвернулся:
- Я не знаю. Поэтому и спросил.
* * *
Филин прервал чтение, держа указательный палец на следующем слове, и взглянул на Цитанека.
- Боги проводят слишком много времени в спорах.
Цитанек усмехнулся:
- Совсем как Дома Советников.
- Но это же пустая трата времени, да и рассказ замедляется. Я видел Песнь Песней о Сотворении Мира в постановке бродячего кукольного театра, было гораздо забавнее.
- Разве тебе скучно? И это после того, как я поздравил тебя и нашел что-то поинтереснее "Трактата о травах и их свойствах"?
- Это гораздо лучше, - признал Филин, - но мне хотелось бы поинтересней. Ничего, не обращай внимания. Многие говорили, что мне трудно угодить.
- А я слишком снисходителен к тебе, - отозвался, Цитанек. - Надо было принести с собой кнут и щелкать им.
Но не успели они вернуться к занятию, как вошла Миледи Исива в сопровождении Элхара. По тонким чертам ее лица нельзя было понять, что у нее на уме, а вот Элхар явно был разгневан. Филин сидел очень близко к Цитанеку и услышал, как тот встревоженно вздохнул.
Исива посмотрела на этих двоих сверху вниз. Ее ярость проявлялась лишь в судорожных движениях левой ладони.
- Где воровка, Цитанек? - спросила она, наконец, чуть более выразительнее, чем если бы спрашивала о погоде.
- Воровка? - повторил он непонимающе.
- От Ажера, - подгоняла она его.
- А, эта девушка. Я ее отпустил.
Элхар что-то прорычал нечленораздельно, но Миледи усмирила его, пригрозив пальцем. Ее чуть приподнятая бровь заставила Цитанека продолжить:
- Это же было совершенно ясно: Ридев хотел, чтобы вы проделали за него грязную работу. И она не могла знать ничего полезного, иначе он бы с ней ни за что не расстался.
- Ридев известен своей щепетильностью, - холодно сказала Миледи.
- Он применял силу: я видел следы ожогов, - спокойно ответил Цитанек. - Миледи, очень вероятно, что Ридев хотел использовать девчонку, чтобы вас смутить. Скажите мне: как вы узнали о ее существовании? Он спросил вас о ней при людях?
Она молчала, обдумывая все это.
- На Совете, - ответила она. - Он спросил, удалось ли мне узнать что-нибудь полезное у Норки.
Филин с трудом сдержал волнение. Норка? И Ридев? И ожоги?
- Может быть, - добавила она с сомнением, - ты и вправду действовал в моих интересах.
- Она была нужна мне! - взорвался Элхар. - Она была единственной нашей ниточкой к убийце Цифы. Ты не имел права отпускать ее!
- Из сыра не выжмешь крови, Элхар, - сказал Цитанек рассудительно, еще больше выводя Элхара из себя. - Она ничего не знала. Ты бы без причины разорвал ее на куски, а как бы потом Миледи отвечала на вопросы Короля?
- Она что-то знала, ты, мерзкий предатель. Я бы вытянул это из нее.
- Или убил бы девочку, пытаясь это сделать, не сомневаюсь.
- Убил? - фыркнул Элхар. - Она всего лишь трущобная крыса.
- Думаешь, такой аргумент убедит Ученого Короля? - спросил Цитанек.
Телохранитель схватил Филина за плечи и рывком поставил на ноги.
- Что ты знаешь о Норке? - спросил он. Его едва сдерживаемая ярость пугала Филина. - И о Кисе с Мышкой? - Он встряхнул ребенка. - Отвечай мне!
Филин боялся ответить, что Норка, Мышка, Киса и остальные были просто его друзьями, членами детской секретной организации, которые помогали друг другу. Элхар дал ему пощечину.
- Мне нужен ответ, - сказал Элхар с ледяным спокойствием. И когда Филин снова не ответил, опять ударил его по лицу.
- Оставь его в покое! - Цитанек вскочил на ноги и кинулся на телохранителя. Элхар отшвырнул Филина в сторону с такой силой, что тот кубарем полетел на пол, а сам встал в боевую стойку.
Голос Исивы охладил их всех:
- Прекратите. Элхар! Цитанек! - Она повернулась к Филину. - Итак, мальчик, ты ведь ответишь на мои вопросы, правда? - Она пронзила его ястребиным взором. - Филин, мы знаем, что Киса знает тебя: она сказала Элхару, что скучает по тебе. Поэтому расскажи нам, что ты знаешь о Норке, Мышке и Кисе.
- Норка, Мышка, Киса, Осел, Хорек и Филин - эти прозвища дала нам Норка. Мы просто друзья. Мы живем в Трущобах. И мы помогаем друг другу.
- Кто главный? - продолжала выспрашивать Миледи Исива.
- Это была идея Норки, но на самом деле, нам не нужен главный. Мы выручаем друг друга, если кто-то в беде. Вы же понимаете, что значит друзья? - Филин уловил мелькнувшее на лице Цитанека выражение тоски.
- На кого вы работаете?
- Мы ни на кого не работаем. Киса и я просим милостыню, точнее, Киса просит, а я уже нет; Хорек бегает и передает сообщения. Осел помогает в таверне своему дяде. Родители Мышки - торговцы цветами, и она помогает им. Норка ворует. Мы всего лишь друзья - трущобные дети.
- Осел, - сказал Элхар. - Это тот, что в "Улыбке Троллопа"? А настоящее имя Хорька - Эфрин?
Сердце у Филина застыло, но он слабо кивнул.
Исива повернулась к Цитанеку:
- Сколько лет этой Норке?
Он уклончиво пожал плечами. Филин говорил, что ей шестнадцать, но на вид она была совсем девчонкой. Он мог легко ошибиться, а меньший возраст, возможно, рассеет некоторые из опасений Исивы.
- Тринадцать, может быть, четырнадцать.
Внимание Филина привлекло какое-то движение за дверью библиотеки. Там, молча, стояла Минцера. Когда их взгляды встретились, Филину показалось, что в ее глазах промелькнула улыбка. Исива повернулась к Элхару:
- Ну?
- Звучит правдоподобно, - ответил он, - но Цифа-то мертва.
- У Цифы были враги, - вставил Цитанек. - Вполне возможно, что Норка не имеет никакого отношения к ее убийству.
- Я не люблю совпадений, - жестко сказала Исива. - Но ты прав: это возможно. Филин!
- Да, Миледи?
- Ты ничего от нас не утаил?
- Ничего, Миледи, - солгал Филин, сохраняя внешнее спокойствие.
- Как ты думаешь, что сделали твои друзья, когда ты исчез?
- Наверняка, они волновались и задавали вопросы. Норка настойчива. Не удивлюсь, если она выяснила, что меня продали в Дом Гитивов. Они, вероятно, пытаются собрать деньги, чтобы меня выкупить.
Она, казалось, отнеслась к этому скептически, но сказала:
- Надо передать им, что ты не продаешься ни за какие деньги. Ты понимаешь?
- Да, я понимаю. - Он увидел правду в ее холодных глазах. Она никогда его не отпустит, никогда не продаст. А если он не сможет быть ей полезным, она проследит, чтобы он умер. Да, Филин понимал это.
Миледи слабо улыбнулась, будто то, что она прочла у него на лице, удовлетворило ее.
- Хорошо. Цитанек. - Ее голос снова стал жестким. - Если я узнаю, что солгал мне, ты не пострадаешь. Пострадает Филин. Я понятно изъясняюсь?
- Да, - прошептал Молодой Лорд.
- Отлично. Элхар, отправь сообщение в эту "Улыбку Троллопа". Я хочу, чтобы Норка и ее друзья знали, что я никогда не расстанусь с Филином.
- В Трущобах полыхает война Гильдии, Миледи. Стоит ли рисковать из-за этого послания?
- Нет. Я не хочу рисковать никем из моих телохранителей. - Она задумалась на минуту. - Пошли Дедемара.
Элхар поклонился, и когда она знаком отпустила его, вышел из библиотеки.
Миледи Исива разглядывала сидящих, прищурив яркие глаза. Наконец она повернулась к Минцере.
- Следи за мальчишкой. - велела она. - Цитанек, пойдем со мной.
И выплыла из комнаты в волнах дорогих шелков. Когда Миледи ушла, Минцера подошла к Филину и легонько ощупала покрасневшие рубцы на его лице.
- Тебя опять ждут синяки, Филин. Я пойду принесу льда.
Филин дернул плечом:
- Ни к чему. Я привык к побоям. Минцера, что она сделает с Цитанеком?
Управляющая пожала плечами:
- Будет угрожать, наверное.
Глаза Филина внезапно наполнились слезами, и он схватил Минцеру за руку.
- Что мне делать?
Она нежно разжала его пальцы.
- Делай то, что Миледи велит тебе, вам обоим. - Потом она встала и вышла.
Услышав, как ключ повернулся в замке, Филин закрыл лицо руками.
- Но это неправильно, - прошептал он.
Глава восемнадцатая
ОТЧАЯННЫЕ ПРЕДПРИЯТИЯ
В трактире "Улыбка Троллопа" толпился народ, но несмотря на это, было довольно тихо. Люди ели и пили, но вполне умеренно, и не было того разгульного веселья, которым наполняется таверна, полная посетителей. Мышка и ее родители сидели за столом, потягивая эль из кружек и отщипывая кусочки хлеба и сыра. Осел, которому снова было возвращено благое расположение дяди, обслуживал посетителей за стойкой бара, пока хозяин метался между кухней и залом. Взглянув на кислое лицо Аркида, Осел понял, что тот бормочет проклятья.
Дверь вдруг распахнулась, и ввалился белокурый иностранец. Он был бледен и очень запыхался. Одна рука у него была замотана тряпкой, насквозь пропитавшейся кровью, над бровью запеклась резаная рана. Но даже несмотря на то, что он был весь в крови и без формы, Осел узнал в нем Дедемара.
Дедемар подошел к бару. Когда Осел передавал ему кружку эля, которую тот заказал, Дедемар наклонился к нему и прижал его руку к столу.
- Осел, - сказал он тихо и хотя сохранял дружелюбное выражение лица, в тоне его звучала угроза. - Я знаю, что ты не такой тупой, каким притворяешься. У меня есть сообщение для тебя и для Норки, Хорька, Кисы и Мышки. Это от Миледи Исивы и касается Филина. Если я скажу тебе, передашь остальным?
Осел молчал, и его лицо абсолютно ничего не выражало. Тогда Дедемар до боли сжал его руку, как бы предупреждая: отвечай.
Осел кивнул.
- Очень хорошо. Миледи поручила мне передать вам, что Филин не продается - ни за какие деньги. Вы должны оставить все надежды, которые лелеете, освободить его из Дома Гитивов. Ты понял? Отвечай.
Осел снова кивнул.
- Хорошо, - сказал он. Все еще сжимая руку Осла, свободной рукой он взял пивную кружку, осушил ее и толкнул через всю стойку, чтобы снова наполнили. Когда Осел налил еще пива, Дедемар взял кружку и сел за столик рядом с дверью в кухню. Несколько минут он сидел, погрузившись в раздумья, потом вынул из кармана несколько предметов и положил их в кожаный кошель. Осел пытался рассмотреть, что он делает, но было слишком далеко. Когда Аркид в очередной раз выскочил из кухни, Дедемар остановил его. Они разговаривали, но слишком тихо, и Осел не мог их услышать. Потом Аркид направился в кухню, Дедемар последовал за ним.
Пока Осел выслушивал сообщение от Исивы Гитив в общем зале, его дядя Аркид, ворча, метался по кухне. Хорек нашел себе полезное занятие и резал на столе хлеб и сыр, а Киса пыталась забиться в дальний угол, подальше от хозяина таверны.
- Из-за этой войны Гильдии дела идут совсем плохо, - бормотал Аркид. - Таверна забита людьми, которые просто хотят укрыться от головорезов; они не голодны; они не пьют, а я не могу их выгнать. - Он покосился на Хорька. - Режь сыр потоньше, парень. Похоже, только боги могут сказать, когда нам удастся купить еще. - И он помчался в зал.
- Может, переберемся в логово Норки, - в сотый раз предложила Киса. - Аркид злится. Он ни за что не разрешит нам провести здесь еще одну ночь.
- Киса, он только что сказал, что не может выгнать людей. Он разрешит нам остаться. К тому же, если мы переберемся к Норке, там будет нечего есть, а все рынки в Трущобах закрыты. Надеюсь, мой отец в безопасности, - добавил Хорек. - Везет Мышке; по крайней мере, ее родители здесь.
Их разговор прервало возвращение Аркида. Он вошел в дверь, говоря кому-то через плечо:
- …можете спросить их, хотя, если у них есть мозги, они откажутся.
Хозяин таверны зашел в тускло освещенную кухню, ведя за собой незнакомца.
- Этот господин ищет посыльного. Я сказал ему, что вы не так глупы, чтобы куда-то отправиться, но он пожелал сам поговорить с вами. - И словно отстраняясь от этой сделки, Аркид схватил поднос с хлебом и сыром и вернулся в зал.
Хорьку вдруг стало тесно и душно в кухне. Он с тревогой смотрел на господина, которого привел Аркид. Незнакомец был высок, у него были волосы соломенного цвета и мускулистое телосложение бойца, он заполнил собой всю кухню. Даже без формы Храмового Стражника Хорек узнал в нем Дедемара. Киса никогда его раньше не видела, поэтому ее ничего не встревожило.
- Мне нужны услуги посыльного, - объявил он.
Хорек откашлялся.
- В разгар войны Гильдии? Воры режут друг друга и заливают сточные канавы кровью. Похоже, вы с ума сошли!
- Не сошел, - возразил тот, высыпая на растрескавшийся стол звонкую струйку монет. - Просто я в отчаянном положении.
Взгляд Кисы был прикован к деньгам: в основном, золотые и полузолотые. Столько она не собрала и за целый год.
- Куда? - спросила она. - Куда вы хотите отправить сообщение? - Хорек с силой наступил ей на ногу. Когда она с упреком взглянула на него, он покачал головой. Киса раздраженно сжала губы.
- В портовую таверну, - ответил мужчина. - В "Звезду и секстант". Там должно быть три человека; у одного шрам на лице. Они будут сидеть за столиком у двери. Передай им это. - Он достал кожаный кошель из кармана.
- Это слишком опасно, - прошипел Хорек, - даже за такие деньги.
- Никто не тронет маленькую девочку, - убеждал Дедемар.
- И я очень быстрая, - сказала Киса. - А деньги… - - показала она на кучу монет, - ими я внесу плату за освоение настоящей профессии.
- Что толку от денег, если тебя убьют?
- Я буду осторожной, - беззаботно пообещала Киса. - А когда я отдам послание, за мной присмотрит Акулья Наживка.
- Не ходи пожалуйста, - взмолился Хорек.
Но Киса не обращала на него внимания.
- "Звезда и секстант"; трое мужчин - один со шрамом на лице - за столиком у двери; и вы хотите, чтобы я отдала им ваш кошелек?
Дедемар сунул Кисе в руку кошель.
- Иди. И поторопись: очень важно, чтобы мои друзья получили это.
Киса спрятала кошелек и подвинула кучку монет своему другу.
- Присмотри за моими деньгами. Мне будет дышаться спокойнее, если они останутся в надежном месте. - И Киса выскользнула в темный переулок. Дедемар наблюдал за ней.
Несколько раз Кису спасало везение. Раза три ей пришлось довериться проржавевшим водосточным трубам, чтобы ускользнуть от кровожадных воров. Наконец, она оказалась в относительной безопасности в портовом районе и направилась в "Звезду и секстант".
Таверна была забита битком. Она внимательно осмотрела помещение, пытаясь отыскать Акулью Наживку и его друзей. Не увидев его, она в первый раз задумалась, а был ли Акулья Наживка тем самым человеком со шрамом на лице, о котором говорил чужестранец? Осмотрев еще раз комнату, она заметила мужчину со шрамом от удара кнута. С ним было еще двое, и хотя они не сидели за столом, но расположились как раз между дверью и ближайшим к ней столиком. У Кисы все похолодело внутри: у каждого была в ухе серебряная серьга, совсем как у Элхара.
У девочки сильно застучало сердце, они наверняка люди Гитивов; а если это так, то могут быть связаны с Филином или с заговором против Короля. Киса постаралась вести себя как можно естественнее, выходя на улицу. Ей необходимо было узнать, что в кошельке. Вдруг там ключ к тайне? В неярком свете, падавшем из двери, она развязала шнурок. В кошельке лежало несколько искусно вырезанных фигур хассе: Колдунья, Мечник, Предводитель Клана, Убийца, разломанный на две части, Священник, Паж и четыре круглых отполированных камешка. Один был темно-синий, два - серые, а четвертый - белый. Киса растерянно смотрела на эту коллекцию. Потом сложила фигурки обратно в кошель, завязала шнурок и вернулась в таверну. Может, если она подберется поближе к этим людям, она услышит что-нибудь, что подскажет ей разгадку?
Все трое были там же, где она их оставила. Киса обратилась к человеку со шрамом:
- У меня сообщение для вас, сэр. У вас есть друг-иностранец с волосами, как солома? - Он кивнул, и она достала кошель. - Он послал вам это.
- А, - в глазах мужчины зажегся интерес. - Посмотрим, что Дедемар хочет сказать. - Увидев, что Киса все еще стоит рядом, он бросил ей монетку. - Беги отсюда.
Киса чуть не закричала от расстройства.
Дедемар! Вот, наверное, почему Хорек не хотел пускать ее. Автоматически она поймала монетку и, поблагодарив, пошла к бару. Может, потом ей все же удастся подслушать, если сейчас она не вызовет у них подозрений. Она купила кружку отвратительного эля и, словно ища свободный столик, стала протискиваться к двери. Краем глаза Киса наблюдала, как трое мужчин высыпали из кошелька фигуры хассе на стол. Она подошла поближе, потом еще ближе.
- Ничего не понимаю, - сказал один из них. - Священник?
- И белый камень: значит, Ветровея.
- Но этого не может быть. Этот хлыщ никогда не интересовался политикой.
- Дэд послал нам ведьму. Может быть, это она втянула его во все это? Они же друзья.
- Паж, Мечник, два серых камня; на что он намекает?
- Надо было ему самому прийти, - сказал человек со шрамом. - Это сообщение можно прочесть по-разному. Зотар, найди эту девочку; я хочу послать ему ответ.