Пан Клякса стал посредине зала на одной ноге, сунул два пальца в рот и просвистел сигнал побудки. Спустя некоторое время вермишельки внесли на подносах чашки с томатным супом и рогалики из лапши.
После завтрака путешественники вышли на улицу, при свете дня город показался им гораздо красивее.
Возле домов, похожих на огромные пни, суетились вермишельки, одетые в разноцветные брюки и плетеные соломенные жилетки. На площадках дети играли в пятнашки и "классы".
Улицы утопали в зелени и цветах, а яркие колибри и попугаи, ручные, как курицы, клевали зерна, которые кидали им из окон девушки.
Но особенно пана Кляксу заинтересовало то, что делали мужчины.
Они сидели возле костров, опустив бороды в котлы, и из каждой бороды варился какой-нибудь суп. Женщины поддерживали огонь в очагах, время от времени деревянными поварешками помешивали суп и пробовали его на вкус.
Здесь были бороды томатные, свекольные, фасолевые, луковые, щавелевые.
Такими супами и питались вермишельцы. Но это еще не все.
Когда в суп нужно было добавить какую-нибудь приправу, мужчины натирали свои бороды особыми помадами - специями. Пан Клякса сразу узнал хрен, соль, перец, майоран, но были и такие, которые великий ученый не смог назвать, а уж он-то знал толк в кухне.
- Гениально! Фантастично! - то и дело восклицал он и бегал от котла к котлу, пробуя разные супы.
Но удивление его перешло все границы, когда на улице появились члены Важной Поварешки: обходя котлы, они опускали в них свои бороды, добавляя в суп нужную порцию лапши.
Окончив стряпню, вермишельцы вытащили из котлов свои чудесные бороды, насухо вытерли их полотенцами.
Девушки принесли тарелки и разлили суп, потчуя гостей и домочадцев.
Тут появился Главмакарон, и все почтительно приветствовали его.
В беседе с паном Кляксой глава Вермишелии рассказал, что лапшовые бороды выращиваются труднее всего.
- Простите, ваше величество, - явно смущаясь, сказал пан Клякса. - Хоть я и профессор химии университета в Саламанке, но все-таки я хотел бы задать вам один вопрос: можно ли дважды варить одну и ту же лапшу, вермишель, макароны?
- Сколько угодно, - снисходительно улыбнулся Главмакарон. - В том-то и штука, что питательные свойства наших бород неиссякаемы - варите ее хоть трижды в день. А чтобы меню всегда было разнообразным, вермишельцы с разными бородами объединяются в семьи. Семь семей составляют общину. Мы, обладатели лапшовых бород, обслуживаем только общины: кормить каждого вермишельца в отдельности мы просто не в состоянии.
Сказандцы слушали рассказ Главмакарона внимательно, но без особого восторга.
Пан Клякса потихоньку вынул из кармана аппарат для угадывания мыслей и ехидно сказал своим товарищам:
- Если я не ошибаюсь, друзья мои, вы уже мечтаете о бифштексе и говяжьей печенке. А вы посмотрите, какие великолепные богатыри выросли на здешних супах. Правда, жители этой страны не сочиняют сказок, но они прекрасны телом и душой.
После обеда члены Важной Поварешки вместе с Главмакароном повели гостей знакомиться с городом.
В историческом музее висел огромный портрет Супчика Ворчуна, поразительно похожего на Великого Сказителя. На постаментах стояли глиняные статуи предыдущих Главмакаронов, а под стеклянным колпаком лежало что-то напоминавшее железо.
Это действительно было железо - единственный кусок металла, который, по словам хозяев, уцелел в Вермишелии.
- Тридцать лет назад, - с грустью поведал Главмакарон, - на нас напали орды металлофагов. Они разорили нашу страну, сожрав все металлические предметы, которые с риском для жизни привезли из дальних странствий вермишельские мореплаватели. С тех пор мы решили обходиться без металла. Мы пользуемся только глиной, деревом и стеклом. Так мы обезопасили себя от нового вторжения варваров.
Знакомство с городом подтвердило слова Главмакарона.
И в ткацких, и в столярных мастерских все инструменты и машины были сделаны из полированного стекла, обожженной глины и твердого дерева.
Ближе к вечеру Важная Поварешка устроила прием в честь гостей.
Под пальмами на длинных столах были расставлены кувшины с душистым цветочным нектаром всевозможных сортов, лакомства из эвкалипта, фиников и орехов.
А вермишельцы уже хлопотали у костров, готовя ужин.
Вдруг пан Клякса сорвался с места и закричал, показывая на вермишельца с черной бородой:
- Есть!
Главмакарон, ничего не понимая, спокойно сказал:
- Красивая борода, правда? В нашем городе таких только пять. Мы готовим из них черную краску.
Пан Клякса подскочил к чернобородому, схватил его за бороду и опустил ее в котел.
- Есть! - закричал он в восторге. - Смотрите, капитан! Ведь это настоящие черные чернила!
Пан Клякса вытащил из кармана ручку, обмакнул перо в черную жидкость и стал что-то быстро черкать в блокноте.
- Смотрите! - кричал он сказандцам. - Что за чернила! Гениально! Фантастично! Мы должны любой ценой достать эту бороду! Возьмем ее в Сказандию! У нас будут чернила! Да здравствует черная борода!
Главмакарон только теперь понял, в чем дело. Он взял пана Кляксу под руку и торжественно произнес:
- Я и мой народ были бы безмерно счастливы выполнить желание такого великого человека и ученого. Мы были бы рады подарить потомкам Супчика Ворчуна не одну, а целых сто таких бород. Но, увы, они не принесли бы вам пользы, дорогие друзья. Если бороды отрезать, они увянут, как трава.
- Ты огорчил меня, почтенный друг, - тихо сказал пан Клякса. - Очень огорчил. Но, может быть, ты хотя бы позволишь одному из твоих подданных покинуть вашу страну и отправиться с нами в Сказандию? Мы засыплем его цветами и сказками, а он будет варить нам из своей бороды прекрасные черные чернила…
- К сожалению, это невозможно! - ответил Главмакарон. - Наш организм не приспособлен ни к какой другой пище, кроме нашей. Не будем больше говорить об этом. - И, повернувшись к сказандцам, он радушно сказал: - Друзья, прошу к столу!
Но у пана Кляксы пропал аппетит. Он держался поодаль, долго раздумывал, стоя на одной ноге, и наконец объявил своим товарищам:
- Завтра чуть свет мы отправимся дальше. А теперь - спать.
Над городом опустилась ночь.
Догорали костры. У вермишельцев не было искусственного освещения, его заменяла фосфорная приправа к супу, она помогала им видеть в темноте. Пану Кляксе и сказандцам пришлось на ощупь добираться до своих гамаков.
Путешествие в бочке
На рассвете капитан построил матросов в две шеренги и доложил об этом пану Кляксе.
- Вот теперь, капитан, ваши мысли мне нравятся, - сказал пан Клякса, взглянув на свой чудесный аппарат.
Когда путешественники вышли из Правительственного Дупла, их встретили дети и преподнесли каждому по букету цветов. Вся дорога до площади, на которой стояли винтолеты, была усыпана цветами.
Главмакарон и Важная Поварешка приветствовали гостей, метя бородами по земле.
Но каков был ужас пана Кляксы, когда он увидел вместо винтолетов груду жалких обломков, разбросанных в траве. Казалось, здесь прошел ураган, который смял кабины, переломал моторы, превратил все в пыль и прах.
- Что все это значит? - воскликнул пан Клякса, весь дрожа от гнева.
- Прости, - пробормотал Главмакарон, - это сделали наши дети. У них ведь нет никаких игрушек, а в машинах столько шариков, колечек, пружинок… Бедные малыши не смогли удержаться и разобрали все по частям. Не сердись на них за эту невинную шалость. Они ведь не знали, что винтолеты вам еще понадобятся.
Тут пан Клякса вспомнил, что еще вчера заметил в руках у детей различные металлические предметы, после чего стал сомневаться в набеге металлофагов на Вермишелию. Теперь он в ужасе смотрел на погнутые поршни, поломанные трубы, искривленные винты и рычаги, на перекрученные алюминиевые листы, из которых ребятишки строили себе домики в скверах.
- Мы погибли! - простонал капитан.
Сказандцы подняли отчаянный крик.
Матрос Амбо бросился к ребятишкам и хотел было уже поколотить их своей сказолиной, но его остановил свист пана Кляксы.
- Соблюдать спокойствие! - твердо сказал пан Клякса. - Слушать мою команду! Я знаю, что нужно делать!
Матросы затихли.
Главмакарон стоял, опустив правую руку, а левой медленно перебирал свою лапшовую бороду.
Пан Клякса обратился к нему:
- Нас постигло страшное несчастье - мы потеряли винтолеты. Мы не виним ваших детей, ведь они не желали нам зла. Но тем не менее нам надо двигаться дальше, и мы рассчитываем на вашу помощь. Дайте нам корабль или какое-нибудь суденышко, и мы сегодня же отправимся в путь.
Члены Важной Поварешки покивали головами и удалились на совещание. Главмакарон размышлял, почесывая нос. Потом он призвал к себе лапшовых сановников и вполголоса долго в чем-то убеждал их. Наконец он обратился к пану Кляксе:
- Достопочтенные гости! Мы решили отдать вам наше самое замечательное сооружение - Правительственное Дупло. Правда, оно больше похоже на бочку, чем на корабль, но зато крепко и надежно. В нем можно плыть хоть на край света. Через час мы доставим его на берег. Ступайте к морю и ждите нас там.
Пан Клякса, с трудом сдерживая волнение, обнял Главмакарона и произнес:
- Вы действительно благородные и великодушные люди! Мы рады, что доставили удовольствие вашим детям. Пусть наши винтолеты пойдут им на пользу.
- Да здравствует пан Клякса! - в волнении закричал Главмакарон.
А дети начали хором скандировать:
- Глук-глил-гля-глук-глес-гла! - и толпой побежали провожать путешественников до самого берега.
Вскоре послышался нарастающий гул, и на вершине заросшего холма показалась огромная бочка. Ее катили сорок четыре дюжих вермишельца, а за ними шли вермишельские девушки, неся подносы с тарелками щавелевого супа.
Соблюдая все меры предосторожности, бочку медленно опустили на воду, поели щавелевого супа, и капитан отдал команду:
- Все по местам!
Тут на холме появились Главмакарон и Важная Поварешка. За ними, еле поспевая, грузчики везли на тачках густо просмоленные канаты.
Взобравшись на бочку, они сбросили канаты в воду. Моментально оттуда вынырнула стая акул. Акулы жадно впились зубами в канаты и уже никак не могли от них освободиться, потому что густая смола, как тянучки, склеила им зубы.
- Это моя идея, - гордо сказал Главмакарон. - Акулы будут тянуть вас, как на буксире. А вот шест, который заменит вам руль.
Пан Клякса сердечно попрощался с вермишельцами, влез на бочку и выдвинул шест вперед, под самый нос акул. Один конец шеста матросы надежно прикрепили к бочке, к другому концу привязали Амбо. Он раскачивался на веревках, как на качелях.
При виде такого лакомого кусочка акулы рванулись вперед, натянув канаты, и бочка тронулась с места. И чем больше манила их желанная добыча, тем быстрее скользил по волнам необыкновенный корабль. Матросы спустились в трюм. Только пан Клякса стоял наверху, с грустью глядя на материк.
"Снова я отправляюсь в путь без чернил, - подумал он печально. - Но я не теряю надежды. О нет!"
Да, да, друзья мои, великие люди никогда не теряют надежды.
Яростно шлепая хвостами, акулы неслись вперед. Судно все дальше и дальше удалялось от берегов Вермишелии. На берегу еще долго маячила фигура Главмакарона, но вот и он скрылся из виду, а узкая полоска земли потонула во мгле.
Первые два дня все шло хорошо. Погода благоприятствовала путешественникам, а попутный ветер гнал корабль по намеченному курсу. Амбо, раскачиваясь на конце шеста, приманивал акул, и они, не щадя своих сил, рассекали волны и несли корабль со скоростью двенадцать узлов.
Пан Клякса, стоя на руках, изучал автоматическую карту. Время от времени он ногами указывал нужное направление. Тогда капитан передвигал шест то вправо, то влево и таким образом управлял судном.
Но матросы ходили с кислыми физиономиями. Вермишельцы дали им в дорогу два бака щавелевого супа, и от этой однообразной пищи команду уже мутило. То и дело пану Кляксе приходилось отрываться от карты, чтобы приободрить упавших духом товарищей.
- Что за суп! - восклицал он, поглаживая себя по животу. - Пальчики оближешь! В жизни не ел ничего вкуснее! - Говоря это, он облизывался, высовывая язык чуть не до середины бороды, а потом для убедительности уплетал еще полную тарелку супа.
Тем временем изголодавшиеся акулы начали понемногу слабеть. К концу второго дня они лишь изредка, хищно скаля пасть, выскакивали из воды в надежде схватить Амбо, но тут же с шумом шлепались обратно.
На рассвете третьего дня, когда пан Клякса еще дремал в гамаке, насвистывая во сне "Марш гномов", к нему ворвался испуганный капитан и закричал:
- Судно в опасности!
Пан Клякса, все еще бормоча и посвистывая, оттолкнулся ногами от гамака и одним прыжком очутился на палубе. Его сразу же обступили растерянные матросы. Дул страшный ветер. Борода пана Кляксы билась на ветру, как разорванный парус.
Обезумевшие от голода акулы кружились в погоне за собственными хвостами и тянули за собой корабль. В грохоте шторма бочка, как карусель, крутилась на бушующих волнах.
Началась паника. Какой-то матрос снял башмаки и запустил ими в акул. Это привело акул в такую ярость, что они уперлись лбами в левый борт, пытаясь перевернуть судно.
Положение становилось угрожающим.
И вот тогда, заглушая все, прозвучал голос пана Кляксы:
- Прекратить панику! Кто не выполнит моего приказа, того за борт! Я с вами и спасу вас! Все по местам!
Матросы сразу же пришли в себя. Даже Амбо перестал лязгать зубами.
- Капитан, - гремел голос пана Кляксы, - приказываю вылить в море весь запас щавелевого супа!
Немедля по приказу капитана восемь рослых сказандцев прыгнули в трюм. Через минуту суп из обоих баков был вылит за борт в бушующее море. Отяжелевшие волны опали. Акулы, почувствовав наконец вкусную пищу, успокоились. Сытный щавелевый суп просачивался сквозь стиснутые зубы в их пустые желудки.
Пан Клякса, ухватившись одной рукой за шест, в надутом ветром сюртуке болтался над водой, как воздушный шар, и рассматривал акул. Вернувшись на палубу, он сказал капитану:
- Мы больше не можем рассчитывать на акул. Они все больны. У одних больше не разжимаются челюсти, у других - язва желудка, у третьих - атрофия почек и водянка. Они долго не протянут. Когда у них начнутся судороги, они потопят корабль. Суп не вернет им ни сил, ни здоровья.
- Что же нам делать? - побледнев, спросил капитан.
- Рубить канаты, - ответил пан Клякса, обеими руками выжимая бороду.
Капитан достал из ножен кортик, наточил его о подошву и перерезал канаты. Освободившиеся морские хищники перевернулись вверх брюхом и скрылись в волнах. Судно, избавившись от их тяжести, запрыгало, как поплавок. Шторм стих. Измученные матросы почувствовали острый голод.
- Вам же не нравился щавелевый суп, - ехидно заметил пан Клякса. - Теперь, по крайней мере, вы не будете капризничать.
- Есть хочу! - закричал Амбо.
- Есть хотим! - подхватили сказандцы.
Пан Клякса вытащил из своих бездонных карманов горсть оставшихся питательных таблеток, которые он получил на дорогу от Патентоника XXIX. Капитан установил ежедневную норму по четверти таблетки на каждого.
- У нас кончается вода, - озабоченно сказал капитан. - Не знаю, дотянем ли до конца недели.
Но пан Клякса не слышал его слов. Он не хотел ни есть, ни пить. Он по-прежнему стоял на одной ноге и думал. Когда он рассматривал акул, из его сюртука выпали подарки Великого Изобретателя. Волшебные очки и аппарат для чтения мыслей пошли на дно. Автоматическая карта плавала где-то неподалеку. На ней можно было разглядеть только кусочек Бакланского моря и часть острова, до половины объеденного рыбами и напоминавшего теперь полуостров.
Любой другой на месте пана Кляксы сразу растерялся бы. Да, да, любой другой. Но не пан Клякса. Этот великий человек стоял на одной ноге и думал. А борода его указывала на юг. Он созвал матросов, приказал им поднять шест, к которому раньше был привязан Амбо, и крепко держать его. Потом вскарабкался наверх и, уцепившись одной рукой, повис в воздухе. Ветер надул его широкий сюртук, карманы и жилет, и судно под парусом устремилось туда, куда показывала борода пана Кляксы. Матросы, судорожно сжимая шест, с трудом удерживали его в вертикальном положении, а капитан запел гимн Сказандии:
Эту песню подхватите,
Пусть услышит нас весь свет!
Правь, Великий наш Сказитель,
Много, много, много лет.
Все с радостью подхватили эту великолепную песню в честь Великого Сказителя, потом наступила тишина. Каждый принялся сочинять свою ежедневную сказку.
С наступлением ночи пан Клякса по шесту спустился вниз, а команда удалилась на отдых.
- Я остаюсь на вахте, - заявил пан Клякса, - я умею спать с открытыми глазами, к тому же я очень люблю смотреть на луну. Мой учитель в Саламанке научил меня использовать силу лунного притяжения в дальних плаваниях.
Вскоре из трюма донесся храп двадцати пяти матросов. Только капитан бормотал во сне сказку о том, как у акулы заболел зуб и она запломбировала его золотой рыбкой.
А пан Клякса бодрствовал на палубе, вглядываясь в луну. В полночь он заметил на ней отражение шхуны, паруса которой были похожи на три облачка. Быстро прикинув в уме, пан Клякса определил курс шхуны, ее расстояние от вермишельской бочки и среднюю скорость.
"В пять пятнадцать мы увидим ее с правого борта, - подумал он. - В пять сорок пять мы будем от нее на расстоянии голоса. В пять нужно будить команду!"
Приняв такое решение, пан Клякса расстелил на палубе сюртук и буркнул под нос:
- А теперь Амброжи спать ложится тоже.
Великий ученый любил иногда поговорить сам с собой в рифму.
Тучи закрыли луну. В ночной тишине слышался только храп сказандцев, бормотание капитана и плеск волн. На поверхности моря кое-где поблескивали электрические рыбы. Пан Клякса растянулся на сюртуке и уснул с открытыми глазами.
Аптечный полуостров
Ровно в пять часов матросов разбудила команда:
- Подъем! Вставайте!
Экипаж выстроился на палубе, и пан Клякса, поглаживая бороду, торжественно произнес:
- Капитан! Матросы! Сказандцы! Через минуту на горизонте покажется корабль. Я еще не установил, под каким флагом он плывет. Я знаю многих капитанов дальнего плавания. Корабль, вероятно, примет нас на борт, и мы благополучно продолжим нашу экспедицию. Чернила прежде всего! Вольно!
Затем матросы получили по порции питательных таблеток, допили остатки воды и принялись за свои обычные занятия.
Море было спокойное и гладкое, как озеро. По временам поющие рыбы высовывали из воды овальные мордочки, и тогда раздавались тихие звуки, словно где-то рядом пищал комар или играла музыкальная шкатулка.
Как и предсказывал пан Клякса, в назначенное время на фоне восходящего солнца показались три серебристых, надутых ветром паруса. Матросы сбежались на нос корабля и, размахивая руками, заорали что есть мочи:
- Эй! На помощь! О-го-го! Цып-цып-цып!