Наконец Волосатый Гаррис решил, что достаточно попортил Алеку кровь, и призвал всех к порядку. Он начал писать на доске, и остаток урока ушел на переписывание. Алек сосредоточился, но внутренне негодовал, пылал и был готов взорваться.
Он так и не пришел в себя до конца урока и, когда прозвенел звонок, схватил портфель и вылетел из школы, как космическая ракета. В неистовстве он совсем позабыл, что собирался сегодня идти домой длинной, но зато безопасной дорогой через Стейшн-роуд. Он несся по Бонер-стрит, не соображая, что делает. Уже на углу, у самого виадука, он услыхал вопль:
- Ага, попался, Боуден! Я ведь тебя предупреждал!
Глава 6. БАГДАДСКИЕ ФОКУСЫ
Рыжий и его компания приближались. Алек не стал дожидаться, пока они подойдут вплотную, и стрелой метнулся к виадуку. У забора он лихорадочно отсчитал четырнадцатую планку справа.
- Вон он! - крикнул Рыжий. - Ату его!
Повесив сумку на шею и в шестьсот сорок шестой раз горько пожалев о том, что забыл дома волшебную банку, Алек в отчаянии сдвинул в сторону незакрепленную доску. Как дождевой червяк, спасающийся от воробья, он протиснулся в щель и распластался в траве около Танка. Снова раздались крики, и четырнадцатая планка изогнулась под напором Рыжего и его приятелей.
Но Алек уже пришел в себя. Он сообразил, что сам Уоллес нипочем в дыру не пролезет. Другое дело его дружки - среди них, может, и найдется кто потоньше. Он-то и полезет первым, а остальные поднажмут и расширят проем.
- Выходи, Боуден! Мы знаем, ты там, за забором! Сдавайся! Ты будешь уничтожен! Я же тебе говорил! - надрывался Рыжий.
Алек промолчал. В траве он нащупал несколько кирпичей, остатки обвалившейся стены. Он попробовал поднять целый кусок кладки. Не вышло. Еще раз попробовал, и кирпичи поддались. Они рухнули Алеку на ногу, и он прикусил язык от боли.
- Сдавайся, Боуден, - спокойно проговорил Рыжий.
Ага, подумал Алек, пролезть они, значит, не могут. Но тут раздался треск - кто-то лупил по доскам ботинком так примерно сорок пятого размера. Алек вздохнул и подобрал с земли кирпич. Что бы сделал на его месте Абу Салем? Сказал бы: "Кирпич, кирпич, перелети через забор". Так Алек и поступил: он поднял кирпич, и, раньше чем ты, читатель, успел бы сказать ученое слово "трансфигурация", кирпич ухнул прямо в прогнувшуюся планку. Алек с удовольствием прислушался к воплям, которые издал один из дружков Рыжего, не успевший вовремя убрать пальцы. Но теперь выхода нет: домой придется идти через Танк.
- Ладно, Рыжий, пошли. Мы с ним завтра в школе потолкуем.
Алек подхватил портфель и побежал через заводской двор к каналу. Через пять минут он отыскал подходящую доску, починил мост, пришедший в негодность после вчерашней катастрофы, и вот он уже на другом берегу и бежит к дому. На полдороге, у огородов, он услышал стук колес: папин поезд въехал на виадук.
Мама была в магазине. На кухонном столе она оставила записку: "Поставь чайник и загляни в кладовку". Там, на полке у двери, Алек обнаружил еще теплый сладкий овсяный пудинг. Он отрезал себе порядочный кусок и уже собирался за него приняться, когда в дом вошли папа и мама.
Мама молчала, и Алек понял: что-то происходит. Рот у нее был крепко-накрепко сжат, и она - вопреки обыкновению - ни слова ему не сказала и даже не заставила заправить рубашку. Папа, тоже молча, начал заваривать чай. Но ведь папа вообще неразговорчив.
Мама и двух слов не сказала, а Алек уже сообразил, в чем дело.
- Алек, сынок, мне ужасно, жаль но через неделю, через две тебе придется переехать в чулан. А вещи свои ты будешь держать в сарае.
Алек скорчил кислую физиономию. Он понимал, что это бесполезно, но все-таки попробовал протестовать:
- Ну, ма, почему еще?
- Том, Элен и малышка немного поживут с нами. Им пришлось съехать с квартиры.
- А я тут при чем? Пусть Ким поживет в чулане!
- АЛЕК! - закричала мама (она всегда кричит, когда сердится). - Ким старше тебя, и она уже сама зарабатывает!
- Что я, виноват, что еще не работаю?!
- Нет, конечно, нет, но постарайся все-таки, чтобы мы поменьше на тебя тратили. Ты за год загубил уже две пары кед.
Ах, черт! Мама все знает!
- Я себе новые куплю.
- На какие это деньги?
- Займу у Ким пятьдесят пенсов.
- Ну, посмотрим.
Открылась дверь, и в комнату влетела Ким, на ходу стаскивая с головы платок и сбрасывая туфли прямо в угол.
- Что ты себе позволяешь? - возмутилась мама.
Все признаки семейного скандала были налицо. Папа взял чашку и, не говоря ни слова, ушел в большую комнату. Алек выскользнул из кухни в коридор. Но тут он вспомнил про банку и, перепрыгивая через ступеньки, побежал наверх. Перепрыгивать через ступеньки, как настоящий взрослый, он научился всего неделю назад и страшно этим гордился. Войдя в комнату, он подошел к кровати, сорвал с нее подушку, и…
ПОД ПОДУШКОЙ НИЧЕГО НЕ БЫЛО.
Алек заметался по комнате, как муравей по муравейнику. В шкафу? Нет. На столе? Нет. В ящике? Нет! Нет! Пропала банка!!! Он отворил дверь. Как можно незаметнее спустился вниз. На кухне все было тихо. Мама, Ким и папа сидели за столом и обедали с таким видом, как будто ровным счетом ничего не случилось.
- Попей чайку, Алек, - предложила мама. - Съешь копченой селедочки. Ты ведь ее любишь. Потом можешь взять еще кусочек пудинга.
- Мам!
- Что?
- Где банка?
- Какая банка?
- Из-под пива.
- Ты говоришь про ту ВОНЮЧУЮ БАНКУ, которую я утром нашла у тебя под подушкой?
Ким взвизгнула от восторга:
- Наш ребеночек вконец рехнулся! Скоро свои уши под подушку спрячет!
- Не лезь, когда не спрашивают! - буркнул Алек.
- Меня никто никогда ни о чем не спрашивает, - прыснула Ким. - Когда хочу, тогда и говорю.
Алек смолчал и спросил у мамы:
- Серьезно, ма, где банка?
- Вполне серьезно, сынок. Она там, где ей самое место, - в мусорном баке.
- НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! - ахнул Алек и подавился селедкой; он вскочил, отодвинул стул.
- Пойдешь, когда допьешь чай.
- Но…
- Дадут мне сегодня спокойно поужинать? - спросил папа.
Алек сел на место.
- Мусорщики сегодня были?
- Вообще-то должны были приехать, но в депо, кажется, забастовка. Вечно беспорядок!
Ким фыркнула:
- Если бы я была мусорщиком, бастовала бы всю жизнь.
- Если бы ты была мусорщиком, ты бы убрала у себя в комнате, - осадила ее мама.
- Можно встать из-за стола? - спросил Алек, запихивая в рот последний кусочек селедки.
Не дожидаясь разрешения, он выбежал на задний двор. В фургоне все было тихо - следовательно, дед сидит где-нибудь в компании своих приятелей и доводит их до колик, изображая Чарли Чаплина и прибавляя от себя такие словечки, каких сам Чарли, может, и в жизни не слыхал.
В углу двора стоял переполненный мусорный бак, а рядом возвышалась прикрытая мешковиной гора банок и бутылок. Алек бросился к этой куче и сорвал мешковину. Фасоль… горчица… консервированный компот… Ага, вот она. Алек поднял знакомую жестянку и вздрогнул, увидев внутри большую уховертку. Он вытряс уховертку из банки, невзирая на сопротивление, которое она оказала, не желая покидать уютную норку, и отправился домой.
- Не смей держать эту гадость в комнате! - сказала мама.
- Ну, ма!
- И обязательно ее вымой. Она же валялась в мусорной куче!
- Ее нельзя мыть.
- Да ты что, Алек?! - удивилась мама, взяла банку и подошла к раковине.
Она вымыла банку мылом, ополоснула кипятком и хорошенько встряхнула. Еще два раза промыв банку холодной водой и ошпарив горячей, она вернула ее Алеку, предварительно вытерев ее посудным полотенцем. Алек просто остолбенел от ужаса. Получив разрешение отнести банку в комнату, Алек поднялся наверх, сел на кровать и прошептал:
- Салам алейкум, о Абу Салем!
- Алейкум салам, о Алек!
Алек облегченно вздохнул:
- Все нормально?
Джинн рассмеялся:
- Достославная Шехерезада, чтобы сохранить красоту, купалась в молоке. А мне еще никогда не приходилось принимать такую освежающую ванну. Откуда взялась эта обильная пена?
- От хозяйственного мыла. С тобой все в порядке, Абу?
- Илхамдулила. Благодарение аллаху. Со мной, как ты изволишь говорить, все в порядке. Каковы твои пожелания?
- Эх, Абу! Ты мне сегодня был нужен позарез!
И Алек поведал джинну о всех несчастьях, приключившихся за день, после того как утром он оставил банку дома, и о том, как он нашел банку в мусорном баке. Абу пребывал в прекрасном расположении духа (чем немного раздражал Алека), пока речь не зашла об уроке истории и о том, как Волосатый Гаррис измывался над сочинением Алека про крестоносцев.
- Клянусь бородою пророка! Эти истины поведал сам великий и премудрый Ибн Халдун! Как может возражать ему этот ничтожный червь? Скажи одно слово, и голова его слетит с плеч. Но нет! Давай лучше поразим его Великой Чесоткой, дабы он не знал ни минуты отдохновения, пока не согласится, что все описанное тобою - правда!
Алек вздрогнул, представив себе Волосатого Гарриса, пораженного Великой Чесоткой, но Абу он ответил так:
- Нет уж, пусть Волосатый Гаррис влачит свое жалкое существование. У меня есть для тебя дело поважнее.
- Твое слово - закон, о Алек.
- Не спеши, Абу. То, чего я желаю, можно будет сделать, только когда стемнеет. А теперь, как насчет шиш-кебаба? Пир устраивать не стоит, но немножко кебаба с хлебом не повредит. А я пока сделаю уроки.
- Уроки?
Алек объяснил:
- Сегодня на английском мы читали рассказ. Теперь мне надо изложить его своими словами.
- Веселый рассказ?
- Не очень. Такой, знаешь ли, современный рассказ про то, как мама воспитывает ребенка, а потом про то, как ее сын начинает самостоятельную жизнь.
- Увы, увы, бедное дитя! Но я, о Алек, знаю куда более занимательные истории.
- Какие?
- Про то, как прекрасная Шираз провела богатого старика, который хотел на ней жениться.
Алек улыбнулся:
- Рассказывай, Абу! Только говори помедленнее, чтобы я все успел записать.
История оказалась страшно длинной. На то, чтобы записать ее, да притом закусывая кебабом, ушел весь вечер. Когда Алек смахнул со стола крошки и открыл окно, чтобы выветрился запах кебаба (а то еще мама пронюхает!), на дворе было совсем темно.
Мама постучала - Алеку пора было спать.
- Ну, Абу, пора, - сказал он, когда все в доме затихло и внизу выключили свет.
- Твоя воля для меня закон!
Алек рассказал Абу печальную историю про Тома, Элен и малышку, про чулан и про свое мрачное будущее. Абу только охал:
- Ты желаешь, чтобы я построил для твоего брата и его семейства дворец? На это, боюсь, уйдет уйма времени.
- Да что ты, Абу! Я просто хочу, чтобы наш дом стал больше!
- Как это?
- Ах, Абу, неужели при дворе Гар у на аль Раш и да никогда не творили таких чудес?
- Зачем чудеса, о Алек, когда есть рабы, которым нужно только приказать?..
- Да, действительно…
Алек попробовал объяснить, чего он хочет, рисуя в воздухе чертежи и то и дело показывая пальцем во двор. Наконец Абу сказал:
- Это доброе дело. Надо тебе помочь. Я на минутку отлучусь. Маасалаама.
- Маасалаама, Абу.
Несколько минут все было тихо. В окне виднелся на фоне ночного неба знакомый силуэт виадука.
Внезапно стены задрожали. Потом они засияли загадочным зеленоватым светом и постепенно растаяли. Осталась одна кромешная тьма.
- Эй, ты что там вытворяешь, Абу?
- Минуточку, о Алек… - пропыхтел джинн.
Потом в темноте вновь возникли очертания пола и стен, стремительно расходящихся в стороны. Снова показалось странное сияние, которое постепенно перешло в обычный электрический свет.
Перед Алеком простиралась комната. Она уходила далеко-далеко, и стены ее были покрыты роскошными голубыми коврами. По обе стороны стояли диваны и кресла, а под шелковым балдахином возвышалась мягкая кровать. В глубине комнаты Алек увидел огромное окно. Да, Абу было чем гордиться: чудо, настоящее чудо, без глупостей, без обмана!
Алек соскочил с кровати и босиком пробежался по новой комнате. Ноги утопали в мягких коврах. Он плюхнулся на пол, перекувырнулся, вскочил, прыгнул на роскошную кровать под балдахином и начал скакать на ней, как на батуте. Алека так и тянуло перепробовать все кресла и диваны! Потом он подбежал к окну и высунулся, чтобы полюбоваться на дом снаружи.
Тут Алек услышал странный шум. Кто-то кричал:
- На помощь! На помощь!
Алек посмотрел вниз и в ужасе воскликнул:
- Абу, сделай все, как было! Салам алейкум… Скорее же!
- На помощь! На помощь!
На дворе было темно, и Алек с большим трудом разобрал, в чем дело. Чудесная комната, сотворенная Абу, заполнила весь задний двор и не оставила места для фургончика. Он опрокинулся набок. Одно колесо бешено вращалось. Из окна высовывалась голова деда. Ночной ветерок разметал его седые волосы. Дед звал на помощь.
- Абу-у! - взмолился Алек.
- Что угодно тебе, о повелитель? - пыхтя, осведомился джинн.
- Ну и наделали мы бед! Скорей верни все, как было, и поставь фургон на колеса.
- Но я ведь с таким трудом растянул твою комнату!
- Постарайся! Пожалуйста! Чтобы все было, как раньше! Дед там с ума сойдет от страха.
- Твоя воля - закон, - обиженно ответил Абу.
Раздался грохот, треск, скрип, и роскошная мебель, канделябры, широкое окно и сама комната исчезли так быстро, что Алеку показалось, будто он парит в воздухе. Потом он упал с таким грохотом, что вовсе потерял всякое соображение.
Он огляделся. В одной пижаме он стоял у фургончика. Фургончик покоился на колесах. Открылась дверь, и на крыльцо вышел дед - в ночной рубашке, с зажженным фонариком.
- Это ты, Алек? Ты что тут делаешь? Простудишься! Ну-ка, иди сюда!
Дедушка протянул Алеку руку, и они вошли в фургон. Потом дед долго возился, пытаясь зажечь лампочку над койкой.
- Похоже, парень, у нас с тобой сон тяжелый. Ты бродишь по двору в пижаме, а мне вот привиделось, будто фургон перевернулся и я зову на помощь.
- Да ты и вправду звал на помощь! Поэтому я… - Алек прикусил язык.
Ну как объяснить деду, что произошло?!
- Хорошо еще, соседей не перебудили! - сказал дед и выглянул в окошко. - Ну, мама с папой ничего не слышали. Оно и понятно: они ведь спят в большой комнате. - Он потрепал Алека по голове. - Вот уж не думал, Алек, что ты по ночам гуляешь, - вздохнул дед и помолчал. - Оставайся-ка пока здесь. Если ты сейчас вернешься, всех перебудишь, разговоры начнутся… Ложись, парень, на мою койку, а я - здесь, в кресле, подремлю. Не волнуйся, мне и тут хорошо. Ложись.
Алек лег. Простыни еще были теплыми, и его быстро сморило. Дед укрыл Алека одеялом и, выключив ночник, сел в кресло. Когда глаза Алека привыкли к темноте, он посмотрел на старика.
- Дед!
- Что тебе?
- Спой что-нибудь.
Дед ухмыльнулся, поерзал в кресле и откашлялся:
В тюрьме дают под Новый год
Разбойникам игрушки.
Морозным летом дождик льет,
Чирикают лягушки.
Голос деда становился все тише и тише:
Вот голубая стрекоза -
Она хлопочет в улье.
Гремит январская гроза,
Как водится в июле.
Алек заснул.
Глава 7. БОЛЬШАЯ ПЕРЕМЕНА В БАГЛТАУНСКОИ СРЕДНЕЙ ШКОЛЕ
На следующее утро Алек опоздал в школу. Пока он объяснял маме, как это он ночью попал в фургончик, пробило девять. На перекличку Алек не поспел, но зато перехватил в коридоре мисс Уэлч и отдал ей домашнее задание, а потом поговорил с мистером Фостером, классным руководителем.
- Ладно, ладно, Алек. Но пора тебе браться за ум. Про тебя поговаривают, что ты оторвался от ребят. А учителя английского и истории говорят, что ты стал каким-то странным на старости лет.
Смех, да и только! Мистер Фостер, преподаватель закона божия, сам старый-престарый да еще славится своей рассеянностью. Про него рассказывали, что один узелок на платке он завязывает, чтобы не забыть прийти в школу, а другой узелок - чтобы вспомнить, что значит первый.
Мистер Фостер дружелюбно кивнул Алеку и разрешил ему отправиться на урок математики. У Алека были свои резоны для хорошего настроения. Во-первых, опоздав, он избежал встречи с мистером Рыжим Уоллесом и компанией, а во-вторых, одеваясь, он вовремя вспомнил про банку и сунул ее в карман куртки. Все к лучшему, Боуден. Правда, несчастья пока ведут игру со счетом 1 : 0, но до свистка судьи у удач еще есть шансы сравнять счет.
Эти шансы появились на английском, перед большой переменой. Мисс Уэлч раздавала проверенные тетради. Возвращая тетрадь Алеку, она остановилась у его парты.
- Ну что ж, Алек, твой рассказ мне понравился. Правда, к тому, что я задала, он не имеет никакого отношения, но получилось интересно.
Алек задрал нос.
- Очень удачно то место, когда прекрасная Шираз оставила глупого старика в одной ночной рубашке под пальмой. Ты все это сам выдумал?
К этому вопросу Алек был готов:
- Что вы, мисс! Это история из "Тысячи и одной ночи".
- Странно. Сегодня утром я просмотрела "Тысячу и одну ночь" и не нашла там ничего похожего. Наверно, это все-таки на тебя нашло вдохновение.
И мисс Уэлч двинулась дальше по проходу.
Вдохновение… Она и не подозревает, как близка к истине, думал Алек, подводя итоги: несчастья - удачи по-прежнему 1 : 0. В этот момент загремел звонок на большую перемену. Он спрятал книжки и беззаботно выпорхнул во двор.
И… попал прямо в объятия (разумеется, не в буквальном смысле!) Рыжего Уоллеса и троих его приятелей с Бонер-стрит. Алек в отчаянии оглянулся по сторонам, но помощи ждать было неоткуда. Дежурный учитель, как водится, был далеко. И ни одного мальчишки из 3-го "Д"! Никого, кто бы за него вступился!
- Ну, Боуден, напоследок прочти молитву. - Рыжий явно любил ковбойские фильмы.
- Ты это о чем, Рыжий? - мирно и дружелюбно спросил его Алек.
- Я тебе не Рыжий, а мистер Уоллес. Вчера вечером ты явился на Бонер-стрит. А ведь я запретил тебе там показываться! Так? Если бы ты не спрятался за забором, мы бы тебя сцапали. Неохота, конечно, устраивать драку в школе, да уж ничего не попишешь…
Какое-то мгновение Алек хотел откупиться от Рыжего, раскрыв ему тайну Танка, но потом раздумал. Нет, он ни за что не выдаст своей тай… Ох! Прямо у него перед носом появился коричневый кулачище врага.
- Эй, в чем тут дело?
Алек оглянулся и увидел Сэма Тейлора и еще пару ребят из своего класса. Алек недолюбливал Сэма. Сэм - толстый, хулиганистый, к тому же весь в веснушках… Но сейчас Алек был готов его расцеловать! Ну, не расцеловать, конечно, но все-таки…
Рыжий фыркнул:
- Чего ты лезешь, Тейлор? Может, тебе веснушки закрасить?
Дружки Рыжего негромко рассмеялись.