Шестиклассник Вася Голубев с товарищем отравляется в тундру за мамонтовым зубом, но проваливается в шурф. В ожидании помощи он засыпает и просыпается через полвека. Вместе с ним оживает настоящий мамонт. Васе предстоит увидеть массу интересного - ведь он попал в будущее…
Содержание:
-
Глава первая - Решение принято 1
-
Глава вторая - Печальное начало 2
-
Глава третья - В яме 3
-
Глава четвёртая - Тузик 4
-
Глава пятая - Неблагодарная скотина 4
-
Глава шестая - Начало дружбы 5
-
Глава седьмая - Встреча у реки 6
-
Глава восьмая - Электронка 7
-
Глава девятая - Живое привидение 8
-
Глава десятая - Рыбий концерт 9
-
Глава одиннадцатая - На пороге разгадки 10
-
Глава двенадцатая - Во всём виноват зуб 10
-
Глава тринадцатая - Вулкан на колёсах 11
-
Глава четырнадцатая - "Профессорская машина" 12
-
Глава пятнадцатая - Механизированная учёба 14
-
Глава шестнадцатая - Биомеханика 15
-
Глава семнадцатая - Новая роль старого знакомого 16
-
Глава восемнадцатая - Учёный совет 17
-
Глава девятнадцатая - Что такое счастье? 19
-
Глава двадцатая - Лунный рудник 20
-
Глава двадцать первая - Взрывной комбайн 21
-
Глава двадцать вторая - Почему разморозился Вася 22
-
Глава двадцать третья - Наказание маловеров 23
-
Глава двадцать четвёртая - Бегство Тузика 24
-
Глава двадцать пятая - Доисторическая жизнь 25
-
Глава двадцать шестая - Пещерный бой 26
-
Глава двадцать седьмая - После грозы 28
-
Глава двадцать восьмая - От автора 29
Виталий Мелентьев
33 марта
Глава первая
Решение принято
Звёзды сверкали ослепительно ярко. Окружённые лучистыми венчиками, они казались близкими и тёплыми; мороз крепчал, и в воздухе плавал густой колючий туман. Электрические фонари, фары автомобилей, окна домов тускнели и расплывались желтоватыми пятнами. Под ногами свирепо и раскатисто скрипел снег.
Искусно лавируя в путанице тропок, ученик шестого класса средней школы № 3 Вася Голубев то выходил на освещённое фонарём полукружие, то пропадал в тумане. Свернув в сторону, он перепрыгнул через торчащую из-под снега ограду палисадника, пригнулся, отодвинул в сторону доску забора и перевёл дух - перед ним возвышалось четырёхэтажное здание средней школы № 21. Вася с тоской посмотрел на такое знакомое, такое родное здание, покосился на пушистые маленькие кедры, которые посадил его пионерский отряд в прошлом году, и побежал вперёд.
В тёплом вестибюле школы раздался звонок, и почти сейчас же огромное здание наполнилось шумом и громом: в средней школе окончились занятия.
Вася пристроился в уголке около раздевалки, но здесь его заметила худая и вечно злая сторожиха тётя Поля. Она подозрительно посмотрела на Васю и спросила:
- Опять драться пришёл?
Вася вытер нос и решил быть миролюбивым и добрым.
- А зачем мне нужно драться? - очень мягко спросил он.
- Этого я не знаю, - сказала тётя Поля и поджала губы. - Но только как ты здесь появляешься - так сейчас же драка.
- Ну уж и "сейчас же"!.. - протянул польщённый Вася.
- Конечно! В прошлую субботу дрался, в том месяце дрался. Сейчас опять?
- А если они сами лезут?
- Они к тебе в школу не ходят.
- Какая вы странная, тётя Поля! - удивлённо сказал Вася. - Вы хотели, чтобы и у нас в школе было такое же безобразие?
- Хорошенькое дело! - воскликнула возмущённая тётя Поля. - Если б ты сюда не ходил, никакого безобразия и не было бы.
Васе Голубеву совсем не нравился этот никчёмный разговор, тем более что возле вешалки уже закипали споры. Мальчишки, стремительно врезаясь в очередь, отталкивали девчонок. Кто-то взвизгивал, кто-то кого-то звал, и никто не стоял на месте. Один только Вася, как привязанный, должен был выслушивать тёти Полины наставления. Ему следовало бы тоже врезаться в очередь и свести кое-какие давние счёты со своими бывшими товарищами, а теперь врагами из шестого "Б".
Но тётя Поля заметно повышала голос:
- Чего ты с ними дерёшься? Чего вы не поделили?
Было много причин, по которым Вася не хотел ссориться с тётей Полей, и поэтому он как можно ласковее старался объяснить:
- А что они задаются? Почему так получилось: и для физического кабинета мы все модели делали, и "Умелые руки" все вместе организовывали, а когда нас перевели в женскую школу, они всё себе оставили? Разве это правильно? Почему они нам ничего не отдали? Ведь половину класса перевели? Половину! Значит, должны были половину и отдать. А теперь ещё и задаются: "В вашей третьей школе только слюнявчики вышивают!" Вы же, тётя Поля, сами знаете. Разве мы работали хуже, чем они? Разве не мы парты чинили? Разве не я пробки вставлял? Меня за что перевели к девчонкам? Говорили: "Вот у Голубева выдумки и фантазии много, он там работу "Умелых рук" наладит". А что получилось? Инструмент весь у себя оставили, материалов ни крошечки не дали. Это - по правилу? Да ещё дразнятся: "Иголки с нитками у вас остались - вот и стройте атомные электростанции". А сами - построили? Даже модель высотного здания и ту закончить не смогли! А ещё задаются!
Тётя Поля поняла, что попала в затруднительное положение. Она пожевала тонкими губами и, подозрительно заглянув в глаза Васи, неуверенно сказала:
- Всё равно драться не резон.
- "Не резон"! Пускай не задаются! Если вы хотите знать, наша школа ещё загремит. Ещё они к нам на экскурсию будут приходить!
Тётя Поля уже лет десять работала в 21-й (в прошлом мужской) школе. Она была уверена, что лучше этой школы нет не только в городе, но, наверно, и в области, и поэтому немного обиделась.
- "На экскурсию"! - передразнила она Васю. - Драчунами любоваться?
В это время совсем рядом начался хорошо известный всем школьникам отрывистый, но захватывающий разговор.
- Ты чего?
- А ты чего?
- Да я ничего, а вот ты чего?
- А чего ты лезешь? А то вот как дам…
- Был тут один такой смелый, да его в женскую школу перевели.
Тётя Поля быстро обернулась. Лёнька Шатров и Женька Маслов легонько подталкивали друг друга и приподнимались на цыпочки. Вася немедленно воспользовался изменением обстановки и, юркнув в сторону, точным, отработанным двойным приёмом - концом пальцев и ладонью - ударил в плечо Женьку и сбил его с ног. Женька Маслов - бывший Васин товарищ по кружку "Умелые руки", а теперь самый отъявленный враг, упал на проходивших школьников. Они оттолкнули его, и Женька, как мячик, стал переходить из рук в руки.
Полюбовавшись поражением врага, Вася пропал в общей сутолоке и вскоре протиснулся к самой вешалке.
Смуглый, подтянутый, в очень опрятном форменном костюме подросток пригладил свои чёрные, зачёсанные на пробор волосы, едва заметно улыбнулся и спросил у Васи:
- Пришёл?
- Конечно. Слово - закон! - ответил Вася.
- Ладно. Пошли, - тщательно застёгивая все пуговицы на пальто, отозвался мальчик.
Они выбрались из толчеи и вышли на улицу. Морозный воздух сразу обжёг лица. Ребята подняли воротники тёплых пальто и зашагали по затянутым туманом улицам.
Вася первым нарушил молчание и мрачно сказал:
- Завтра или никогда. Понял, Саша?
- Понял.
- Пойдёшь? - Голос у Васи дрогнул.
Верный товарищ и сосед по квартире Саша Мыльников опять слегка усмехнулся и ответил:
- Я всё-таки не совсем понимаю, для чего это нужно?
- Но ты друг?
- Понятно…
- Так неужели ты не понимаешь, что если мы найдём мамонтовый зуб, то к нам будут ходить на экскурсии со всех школ!
- А почему не в музей? - спросил Саша.
- Ну, видишь ли… Ведь с этого мы и начнём создавать свой музей. Школьного музея нет ещё ни в одной школе.
- Это ценная мысль, - солидно сказал Саша.
- А ты как думал? - сдерживая гордость, ответил Вася.
- Но я не совсем верю в этот зуб… в то, что нам удастся найти его.
- Ты удивительный человек! - Вася забежал чуть вперёд и повернулся к Саше. - Ты никому и ничему не хочешь верить. Ведь сколько раз и твой отец и мой говорили: на старых разрезах, где они выкопали два мамонтовых зуба, остался ещё один. Им не хотелось вырубать его из вечной мерзлоты. А мы вырубим! Нам захочется!
- Ну, я понимаю… - Саша остановился. - Ты хочешь, чтобы твоя школа загремела. Но ведь моя школа уже гремит.
- Но ты друг? - остановился Вася, в упор глядя на Сашу.
- Понятно… - уже не так уверенно, как прежде, ответил Саша и задумался.
- Я тебе так скажу! Если мы найдём два мамонтовых зуба, один будет твой, - великодушно и в то же время очень дипломатично сказал Вася. - Так как? Пойдёшь со мной?
Саша покосился на него и промолчал.
Конечно, Вася друг, но помогать ему доставать зуб и, значит, давать ему возможность обставить 21-ю школу - дело не простое. Хотя почему, собственно, там не может быть двух зубов? Ведь известно, что в ледяном панцире вечной мерзлоты, покрывающей огромные северные пространства Сибири, находили не только мамонтовые зубы. На столе у Сашиного отца лежит нож для разрезания бумаги, сделанный из мамонтовых клыков - бивней. Это подарок искусных чукотских косторезов. Почему же в старых разрезах, в которых геологи искали какой-то важный минерал, не может быть не только мамонтовых зубов, но и бивней? И Вася и Саша недаром сыновья геологов - они знают, что необыкновенная сибирская земля хранит в себе ещё и не такие тайны.
- Ладно, - сказал Саша и решительно двинулся вперёд. - Я пойду. Но с условием: если мы найдём что-нибудь, всё пополам. Хорошо?
- А если будет только один зуб?
- Гм… Тогда так. В своём музее ты напишешь: "Найден совместно с пионером двадцать первой школы". Ладно?
Вася долго молчал. Выхода у него не было. До старых разрезов - километров десять. Идти туда одному страшновато. Да и с кем же идти, если не со старым товарищем? Вместе они переезжали из города в город, когда их отцов, работающих в одной геологоразведочной партии, переводили в новый район. Всегда учились в одной школе и сидели на одной парте. И не их вина, что им пришлось расстаться.
Когда мужские и женские школы стали соединять, Сашу оставили, а Васю Голубева перевели. Все, кто знал Васю, не очень удивлялись этому. Он с головой погружался во всякие общественные затеи, был душой совета дружины, отлично рисовал и вечно что-нибудь мастерил: то ультракоротковолновый приёмник, то модель паровой машины, то электрическую мясорубку. Понятно, что времени для домашних заданий у него было немного. Но даже и то время, которое всё-таки оставалось у него, он использовал для занятий в секции юных боксёров, осваивания лыж, коньков и особых беговых санок, к которым он приспособил парус и они могли катиться по замёрзшей реке, как лодка. Словом, преуспевая почти везде, Вася Голубев получал иногда не только тройки, но и, к своему величайшему удивлению, даже двойки. Как они прорывались в тетради, для него оставалось страшной тайной.
Саша Мыльников был человеком спокойным, уравновешенным и не очень спешил выполнять пионерские задания. Возиться со строительством моделей он не любил и собственных изобретений не имел. Но зато он любил спорт и стихи. Однако это не мешало домашним занятиям, и Саша был одним из лучших учеников класса.
Видимо, за всё это Сашу очень уважала Васина мама, и с этим, к сожалению, приходилось считаться, потому что, когда Вася собирался уйти из дому в одиночку, это было одно, но, когда он предупреждал, что уходит с Сашей, - совсем другое. В первом случае мама обязательно читала долгие и нудные наставления и иногда просто не отпускала, а во втором даже слова не говорила.
Понятно, что, если Саша не согласится с Васиным предложением, нечего и думать о походе за мамонтовым зубом: одного мама всё равно не отпустит. Поэтому волей-неволей пришлось соглашаться.
- Хорошо! Напишем: "Найден совместно с пионером двадцать первой школы".
- Александром Мыльниковым?
- Александром Мыльниковым, - покорно согласился Вася, стараясь не очень сердиться.
- Ладно. Я пойду.
- Тогда так. Ты берёшь топорик и спички. Я возьму лопату и немного керосину, чтобы разжечь костёр и растопить мерзлоту. Нужно взять хлеба и консервов.
- Консервы я возьму, - решил Саша. - У нас есть. Когда собираемся?
- В восемь утра ты зайдёшь за мной.
- Почему я - за тобой?
- Ну, видишь ли… мама…
- Ага, ну понятно. Значит, всё?
- Всё! И будь спокоен - мамонтов зуб у нас будет!
- Конечно, - почему-то не совсем уверенно сказал Саша.
Глава вторая
Печальное начало
Всякую маму надо знать. Свою маму Вася Голубев знал очень хорошо. Когда он сказал, что собирается на дальние разрезы, она возмутилась:
- Это что ещё за глупости? Мороз под тридцать, вот-вот начнутся весенние метели, а он собрался в сопки! Никуда я тебя не пущу!
Вася вздохнул, отвёл в сторону свой совершенно чистые, безгрешные глаза и сокрушённо сказал:
- Вот всегда так: одному нельзя. Договоришься с Сашкой - опять нельзя. Сиди дома, а все ребята уходят на лыжах.
Он повернулся и пошёл к своей кровати, стараясь идти как можно расслабленнее, слегка подрагивая плечами. Могло даже показаться, что он плачет. Мама сейчас же спросила:
- Ты собираешься с Сашей Мыльниковым?
- Конечно!
Мама ушла, и Вася немедленно юркнул в кладовую. Здесь он нашёл пустую бутылку, поднатужился и приподнял бидон. Подумав, он опустил бидон, сделал из бумаги воронку - такую, какую делали на уроках физики, - и через неё налил керосин. Бутылку он поставил у двери. Потом открыл шкаф, вынул буханку хлеба, отрезал половину и, завернув в газету, тоже положил у двери под старым пальто. Только после этого он прошёл за свой столик и раскрыл тетрадь и учебник. В эту минуту вошла мама.
- Ну хорошо, - сказала она уже поспокойней. - Я разрешаю тебе идти на лыжную прогулку, но ты должен сегодня же сделать все уроки и дать мне честное пионерское слово, что не будешь задерживаться.
Вася был совершенно спокоен - он знал, что иначе быть не может, и поэтому не очень обрадовался маминым словам.
- Ты же видишь - я уже учу, - даже как будто недовольно ответил он и добавил: - Честное пионерское, я не буду задерживаться.
Он выучил уроки, приготовил лыжи и рюкзак, проверил одежду: на шубе не хватало пуговицы. Очень хотелось спать, но Вася заставил себя пришить пуговицу: всякий уважающий себя спортсмен, а тем более путешественник обязан уметь всё делать сам. Папа всегда говорит: лучше сделать всё дома, чем потом мучиться в дороге.
Заснул он гораздо позже обычного и утром едва поднялся. Спросонья пошёл зачем-то в кабинет отца, потом вернулся и едва сообразил, что и как нужно надеть.
Вася умылся, и постепенно сон стал проходить. Он позавтракал, положил в рюкзак приготовленный матерью бутерброд, надел шубу. Едва часы пробили восемь, в дверь постучали, и в коридор вошёл снаряжённый в дальнюю экспедицию Саша Мыльников.
Опасаясь, как бы мама не передумала, Вася юркнул за дверь, но сейчас же вспомнил, что керосин и хлеб он забыл. Саша насмешливо выслушал товарища:
- Растеряха! Подожди.
Он спокойно вошёл в коридор, взял из-под пальто бутылку и хлеб и вышел.
- Тоже мне, придумал - прятать хлеб рядом с керосином! Никогда как следует не подумаешь! Ты и по алгебре поэтому отстаёшь - не умеешь думать.
На улицах ещё горели фонари, но туман исчезал. На востоке небо уже тронул рассвет, и оно чуть-чуть зазеленело. Ветер обжигал морозом лица. По снегу прокатился язычок позёмки.
Мальчики стали на лыжи и быстро, по уже проложенным лыжням, прошли ещё пустынные улицы города. Справа остались сияющие в темноте корпуса рудника и обогатительной фабрики. Слева холодным синеватым светом лучились скаты стеклянной крыши - огромной теплицы. К ней от фабрики тянулся теплопровод. Снег над ним вытаял, и тёмная земля курчавилась лёгким парком, кое-где виднелись тёмно-зелёные стрелки травы. Теплица освещалась лампами дневного света - под ними овощи вызревали быстрее.
В небе прошумел самолёт, а рядом на шоссе, вдоль которого высились мачты высоковольтной передачи, метались снопы света - в тайгу шли машины.
За шоссе начался подъём, потом спуск - и снова подъём. Мальчики шли молча. Плечи побаливали - рюкзаки тяжелели. Лыжня пропала, и пришлось остановиться. Саша осмотрелся и сказал:
- По-моему, мы взяли левее.
- Почему ты так думаешь?
- Когда я ездил к папе, сопка была левее нас, а теперь она правее.
Они осмотрелись уже внимательней, и Вася предложил вначале найти с помощью Полярной звезды север, а потом уж разобраться, куда они едут. Но ни ковшика Большой Медведицы, ни обычно яркой, голубоватой Полярной звезды не было. И тут только ребята заметили, что небо потемнело и стало низким, ветер налетал чаще и злее, вокруг как будто всё помрачнело. На сердце стало тревожно. Вася поёжился и согласился, что они действительно, кажется, взяли левее.
Мальчики свернули в сторону и вскоре начали новый подъём. Ветер трепал лыжников по-настоящему. По снегу неслась позёмка, и седые космы её то и дело пересекали лыжню. Ребята упрямо шли вперёд, на ходу поправляя съезжающие рюкзаки.
Почти на самом перевале небо стало светлеть. Даль прояснилась, показались тёмная стена тайги и горные склоны, у подножия которых геологи нашли зуб мамонта. К этим сопкам вело широкое и совершенно ровное плоскогорье. На нём не было ни бугорка, ни впадинки, как на простыне, которую тщательно выгладили огромным и тяжёлым утюгом…
Перед спуском на плоскогорье ребята остановились, поправили рюкзаки и проверили лыжные крепления. Вася долго любовался равниной, дальней грядой тёмных сопок и наконец сказал:
- А ты знаешь, Саша, когда смотришь отсюда, сверху, начинаешь верить, что в наших местах действительно когда-то путешествовали ледники. Ведь это, конечно, они сделали равнину?
- Какую ещё равнину? - покровительственно спросил Саша. - Это называется распадок.
- Ну, в географии распадка ты не найдёшь, - возразил Вася. - Это равнина, выглаженная ледником. Он спускался вон с тех гор, но наткнулся здесь на гряду сопок и повернул чуть на юг. И потом уж пополз дальше.
- Как ты легко делаешь открытия! - заметил Саша. - Такие сопки, как эти, - ледникам не препятствие. Ты знаешь, что их толщина достигала нескольких километров? Они всё сметали на своём пути. А ты - сопки!