Тузик обнюхал сахар, покосился опять на девочку, забрал сахар и подал его наверх, Васе. Такого доверия Вася не ожидал и, приятно польщённый, похлопал Тузика по мохнатым щекам и милостиво разрешил:
- Ешь, Тузик. Прямо ешь - и всё.
Мамонт услышал знакомое слово "прямо" и понял его. Сахар исчез в его пасти. Девочка даже подскочила:
- Слушай, ну это же просто удивительно! Он как дрессированная собака: ничего не берёт без разрешения. Как ты его здорово воспитал! Долго возился?
- Да как тебе сказать… - протянул смущённый и польщённый Вася. - Пришлось, конечно, помучиться… Но он - скотина понятливая, хоть и доисторическая.
- Действительно, просто удивительно: доисторическое животное, а такое понятливое! А ты его танцевать не учил?
Вася даже поперхнулся от возмущения. Мамонта - может быть, единственного на всей земле - и вдруг танцевать? Что ж, он будет ходить на задних лапках, как собачонка?
Девочка спрашивала, а сама всё скармливала и скармливала сахар, аккуратно поплёвывая на каждый кусочек.
Вася недовольно спросил:
- Зачем ты издеваешься над животным? Расплевалась…
- А меня папа учил так собак приручать. Поплюёшь - он будет знать мой запах. И животные так быстрее привыкают к человеку.
- М-да, конечно… Рассуждая логически, это правильно… - мямлил Вася. - Но не очень приятно, когда сахар оплёванный. Я его не так приручаю.
- Ну, я же не знала, - скромно и доверчиво сказала девочка и попросила: - А можно, я к тебе сяду? Места там же хватит. Скажи ему, чтобы он подсадил.
Этого ещё недоставало! Да и как ему скажешь? Ведь Вася ещё не окончательно разработал технику обращения с мамонтом. Но девочка, не дожидаясь его согласия, сразу же стала цепляться за мамонтову шерсть. И Тузик вдруг склонился на одно колено и осторожно, заботливо подсадил Лену хоботом. Вот что значит сахар.
Девочка уселась рядом с Васей, поправила тюбетейку и удивлённо сказала:
- Ой, какой он высокий! И ты не боишься на нём ездить?
- Ну… как видишь… конечно…
- Ой, правда, мне страшно! - сказала девочка и вдруг пронзительно закричала: - Дедушка! Женька! Он - домашний! На нём пионер ездит! - Она обернулась и быстро спросила: - А ты пионер?
- Ну, а как же? - удивился Вася
- Значит, всё правильно. Давай поедем к дедушке.
Пришлось подчиниться. Вася, как капитан, дал команду:
- Тузик, право! Ещё право! Пошёл! Вперёд!
Похрустывая остатками сахара, мамонт покорно пошёл к лесу.
Глава восьмая
Электронка
Окончательное знакомство состоялось под шатром, возле машины. Мамонт пошёл пастись, а Васе предложили покушать. Отказаться он не посмел. Дело тут не в том, что очень хотелось есть, а просто неудобно. Такие хорошие люди… Откажешься - обидятся.
Дедушка отошёл и подозвал к себе Лену и Женьку. Вася так увлёкся обыкновенными котлетами, бутербродами с колбасой, яблоками и бананами, что не слышал, как дедушка строжайше предупредил внуков.
- Ни в коем случае ни о чём его не спрашивайте - ни откуда он, ни как сюда попал. Я, кажется, знаю этого мальчика. Здесь удивительная тайна. Вы только слушайте, а я сам буду разговаривать.
Новые знакомые подошли к машине и присели вокруг Васи. Он посмотрел на дедушку и подумал, что знает его. Видел где-то… Лицо круглое, румяное, с прожилками, носик вздёрнутый и задиристый и очень знакомые светлые глаза. Вот видел их где-то, а где и когда - не упомнишь. А ребята - явно незнакомые. Чтобы уточнить, где же он видел дедушку, Вася решил вначале узнать все о ребятах. Уплетая бананы, он спросил как можно безразличней:
- А ты из какой школы?
- Я? - спросила Лена. - Я из двадцать первой.
- А-а… - протянул Вася и подумал, что он её не знает по вполне понятной причине: её, видно, только недавно перевели из женской школы в мужскую. - А ты? - спросил он у Женьки.
- Я тоже из двадцать первой.
- А из какого класса?
- Из третьего.
- А кто у вас учительница?
- Нина Петровна…
- А-а… - несколько разочарованно протянул Вася. Нина Петровна была самая молодая учительница в школе, только в прошлом году окончившая педучилище. - Это такая… блондинка? Беленькая?
- Да, вся белая. Совсем-совсем седенькая! Ты её знаешь?
Вася не ответил: с третьеклассником разговор должен быть коротким. Дедушка то и дело посматривал на Васю и иногда едва заметно покачивал головой, не решаясь начать деловой разговор. Ребята тоже словно в рот воды набрали. И Васе показалось, что молчать неприлично - всё-таки он гость и не какой-нибудь, а серьёзный.
- Скажите, это что - автомобиль новой марки?
- Да нет, видишь ли… - замялся дедушка, - он не совсем новый… И потом, это не автомобиль, а электромобиль.
Вася недоверчиво посмотрел на странно знакомого дедушку и, посопев, решил показать, что и он кое-что понимает:
- Значит, это вроде троллейбуса?
- Не совсем так, - пожал плечами дедушка и добавил: - Да ты ешь, ешь! - А потом посмотрел на машину, что-то вспомнил и крикнул: - Женя! Ты аккумуляторы подключил?
Женька вздрогнул и покорно полез под машину, потом открыл дверцы, щёлкнул чем-то в кузове и наконец вернулся к шатру. Судя по тому, как старательно он избегал дедушкиного взгляда, аккумуляторов он не включал. Дедушка это понял.
- Когда ты научишься слушаться? Нам сейчас рыбу ловить, а у нас аккумуляторы пустые. Ты об этом подумал?
Женька горестно вздыхал и прятал глаза. Вася считал, что дедушка совершенно прав: готовясь к такому ответственному делу, как рыбная ловля, нужно было всё предусмотреть, всё продумать. Любая ошибка в этом деле нетерпима. А этот несчастный третьеклассник даже аккумулятора не включил…
"Хотя, зачем для рыбалки аккумулятор? - спохватился Вася. - На свет ловить? Так сейчас день… И потом, куда включать?"
Вася перестал жевать и осмотрелся. Ни столбов, ни проводов вокруг не было. Дедушка между тем сердился всё больше и разворчался не на шутку:
- Дома, понимаешь ты, не подзарядились, по дороге у линии не остановились на зарядку - вот и будем теперь сидеть!
Вася недоумевал всё больше. Ну, если дома не могли "подзарядиться", то где ж теперь сделаешь это?
Он отложил недоеденный банан и обошёл тупоносую, похожую на автобус машину, но ничего особенного в ней не заметил. Он погладил её по тусклому крылу и почувствовал, что краска, которая покрывает крыло, не гладкая, лаковая, какая бывает на обычных машинах, а шершавая, мягко поблёскивающая мельчайшими кристалликами. Вот эти-то кристаллики и были первым толчком, породившим первые догадки.
Смущённый и виноватый Женька опять захлопотал у машины. Он заглядывал под кузов, поправлял какие-то проволочки, проверял соединение шатров с кузовом. И, только убедившись, что всё в порядке, стал отругиваться:
- Да ладно вам, дедушка!.. Солнце светит вовсю, света много, аккумуляторы враз подзарядим. Да ведь и когда мы ехали, они тоже заряжались.
- Не в том дело, что солнце светит, а в том, что ты ничего не помнишь. К делу нужно относиться серьёзно. На солнце надейся, а сам не плошай!
Вася прислушивался к этому разговору, и десятки догадок, одна невероятней другой, мелькали в его голове. Как староста кружка "Умелые руки" он переводил эти свой догадки в чёткие линии технических решений. Но решения требовали проверки. Вася нагнулся и заглянул под кузов машины. Первая из догадок немедленно подтвердилась.
Электромотор, двигавший машину, стоял прямо на задней ведущей оси. Никаких валов и передач. Заключённые в бронепровода проводнички от кузова и шатров тянулись внутрь машины.
"Понятно, - мысленно решил староста кружка "Умелые руки" и солидно нахмурил брови. - Это они идут к аккумуляторам".
И когда он понял всё, у него замерло сердце точно так же, как оно замирало во время встречи с Тузиком. Он понял, что сейчас, сию минуту, он находится в гостях у гениального изобретателя техники будущего, человека, опередившего своё время по крайней мере на полвека. Вася даже не представлял, что этот человек живёт, работает и изобретает в его северном городке. Вот кого нужно было бы затащить в свою, 3-ю школу! Вот с кем следовало бы работать! Правда, Вася сейчас же вспомнил, что внуки этого гениального человека учатся в 21-й школе, но это его не смутило. Ведь и сейчас видно, что они не очень-то уважают своего дедушку.
Вася вышел из машины и почтительно подошёл к дедушке. Дождавшись перерыва в его длинной речи, он наконец вставил фразу, в которую вложил всё, что мог вспомнить из прочитанного в журналах о технике. Фраза эта должна была показать странно знакомому старичку и Васины знания, и то, что из него может выйти незаменимый помощник, верный соратник и продолжатель дела создания техники будущего.
- Мне кажется, - сказал Вася, - что вашу прекрасную машину правильней было бы назвать не электромобилем, а солнечнобилем.
Дедушка прислушался к несколько заискивающему тону Васи, недоверчиво покосился на него, потом махнул рукой и коротко отрезал:
- Вообще-то старьё!
- Что - старьё? - опешил Вася.
- Вот эта наша электронка.
- Но почему же? - спросил Вася, внутренне преклоняясь перед таким удивительным человеком: чудо будущего он называет старьём! Что же он держит в запасе? Подумать страшно…
- Да так… - неопределённо сказал дедушка. - Привык я к ней, вот и держу! Полупроводниковую краску нужно менять на ней… Да и вообще…
Вася даже задрожал от нетерпения. Подтверждалась ещё одна его догадка.
Дедушка говорил о тех самых полупроводниках, о которых пишут газеты, о которых мечтают инженеры и техники, в том числе и юные, самых различных специальностей. Теперь, когда Вася услышал подтверждение ещё одной догадки, он смог по частям восстановить целое.
Дедушкина электронка представлялась ему так: и её кузов и шатры, которые раздвигаются только на остановках, покрыты особой краской. Она сделана из замечательного материала - полупроводников. Вот эта-то полупроводниковая краска не только украшает машину, но ещё и переделывает солнечный свет в электрическую энергию. Она по проводам собирается в аккумуляторах, а оттуда подаётся на электромотор, движущий машину. Всё гениально просто и вполне доступно.
Правда, в цепи этих железных рассуждений была одна неясность: почему такую электронку требовалось подзаряжать? Спросить об этом у дедушки неудобно: всё-таки гениальный человек. Спрашивать у Женьки бесполезно. И Вася обратился к Лене. Она выслушала его и равнодушно ответила:
- Потому и нужно подзаряжаться, что дедушка никак не хочет сменить это старьё на настоящую, современную машину. Очень интересно: едешь ночью, энергии не хватает, и становись к столбу, к розетке на нём, как будто это не машина, а электроплитка!
- А… а как же можно ещё заряжаться?
- Нужна машина с прибором для приёма воздушной беспроводной электропередачи. Ну, вот как радио. А дедушка не хочет. Говорит, что это ещё неизвестно, как она там будет работать. Вот мы и мучаемся.
- Да!.. - мечтательно протянул прислушивавшийся к разговору Женька. - На тех машинах и управление как на атомках. Даже первокласснику можно самому кататься - ни за что не разобьёшься.
- Я вот тебе покатаюсь! - услышав последние слова, прикрикнул дедушка. - Забыл, какие неприятности из-за твоего катания были?
- Но, дедушка, я говорю о новых машинах, об атомках.
- Всё равно. На машины надеяться нечего. На себя больше надейся.
Пока они спорили, Вася думал. Оказывается, чудо будущего века действительно старьё. Оказывается, гениальный изобретатель-дедушка - не изобретатель. Ведь если бы он сам изобретал, Лена не жаловалась бы на то, что он не хочет сменить старьё на новую машину.
И чем дольше присматривался Вася к дедушке, тем больше ему казалось, что он его знает, видел где-то. И характер у него знакомый - любит обязательно с кем-нибудь поспорить, читать нотации, словно он умнее всех.
"На кого же он похож? И потом, что за атомки? - с тревогой думал Вася. - Неужели, пока я замерзал, начали сбрасывать атомки? Да нет, что-то не похоже - всё очень спокойно…"
- Да разве только атомки! - горячился меж тем Женька. - Я и сейчас, на этой самой машине, поеду куда хочешь - по любой дороге.
- Маловат ещё. Маловат, - отвечал дедушка.
- Ну так что ж, что маловат? Но зато я умею! - продолжал кипятиться Женька. - Он схватил Васю за руку: - Вот пойдём посмотрим, как всё это просто. Пойдём, пойдём!
Глава девятая
Живое привидение
Женька потащил Васю в кузов автомобиля. Мягкие сиденья, обитые прохладной, похожей на кожу тканью, едва заметно светились. В щиток электронки был вделан небольшой экранчик, а подле него блестящий диск - почти такой, как на телефонах - автоматические измерительные приборы и спидометр. Словом, если бы не телефонный диск, можно было бы подумать, что Вася сел в обыкновенное такси.
Хлопнули дверцы, Женька уселся за обыкновенный руль и сейчас же опустил шторки на стёклах. В кузове стало призрачно светло.
- Это я ночь сделал, - пояснил Женька, - чтобы были самые большие трудности.
Вася с недоумением осматривался. И ветровые и боковые стёкла были закрыты, а всё вокруг светилось, отражаясь на никеле телефонного диска. Светились сиденья, светились приборы, светились шторки. Голубовато-зелёные лучи сливались с синеватыми и розовыми, и всё вокруг было залито чистым, мягким, будто предутренним светом.
- Как это… так получается? - крутил головой Вася, разыскивая хоть одну лампочку. Но её не было.
- Что - получается? - удивился Женька.
- Да вот что светло? А лампочек нет…
- Ну, это же очень просто! - воскликнул Женька. - Стеклянная покрышка сиденья пропитана светящейся краской. Как же… её… лю… люми… Дедушка! - крикнул Женя и открыл дверцу. - Как эта краска… ну, светящаяся… называется?
- Какая краска? - спросил дедушка.
- Ну, вот которой сиденья пропитаны. Что внутри всё покрашено.
- А-а! Люминофорная. А что, Вася не знает, что это такое?
- Не-ет, - смутился Вася, - не знаю.
- А я тебе напомню. Когда ты приехал из Иванова от бабушки, ты рассказывал, что видел спектакль "Зайка-зазнайка". Помнишь?
Вася вспомнил. Действительно, когда он был ещё в четвёртом классе и ездил к бабушке на каникулы, он видел в Иванове, в Театре музыкальной комедии, удивительную декорацию. На сцене, в ярком свете огней, стояли обычные грубоватые, размалёванные полотняные деревья. Над мочальной травой росли невероятные деревянные грибы, дымил покосившийся фанерный домишко хитрой лисы, завоёванный Зайкой-зазнайкой. Пьеса была смешная, музыка - весёлая, и Вася заметил убогую декорацию только дважды: когда открывался занавес и когда он опускался.
Но вот занавес открылся снова, огни погасли, в зале наступил такой мрак, что нельзя было увидеть даже вытянутого к сцене соседского носа. А на сцене начались настоящие чудеса. На каждой травинке сверкала свежая капелька росы, каждый гриб светился своей удивительной краской, каждый листик на деревьях, каждая ягода на кустах переливались искрящимися голубоватой и розовой, зеленоватой, как изумруд, и алой, синей и жёлтой красками. А дом хитрой лисы! Не только резные наличники на окнах, не только карнизы и петухи на крыше, а даже брёвна, каждый сучочек в них горел, сверкал, переливался и лучился.
И этот непостижимый, мягкий, удивительно красивый свет заливал всю полянку, на которую, крадучись, вышли лиса и волк. Их глаза горели, их шкуры переливались.
Васе показалось, что на лесной поляне жили настоящие зайцы, живые лисы и волк. И то, что они говорили человеческим языком, Васю не удивляло - они не могли не говорить, не могли не петь на такой чудесной лесной полянке, среди таких необыкновенных грибов и цветов.
Это была настоящая сказка, ставшая настоящей правдой. И всё это сделала удивительная, светящаяся в темноте люминофорная краска.
Вася вспомнил, как он рассказывал об этом спектакле и об этой краске в кружке "Умелые руки". Ребята не верили ему, а он сердился и пытался доказать, что не сочиняет ни крошечки. Но Женька Маслов оборвал его:
- Короче говоря, ты всё врёшь, а попросту - брешешь!
Все рассмеялись, а Вася покраснел и стал с ещё большим жаром отстаивать правду. Но чем больше он уверял и доказывал, тем меньше ему верили и тем откровенней смеялись. А больше всех Женька Маслов.
Всё это вспомнилось и промелькнуло в голове в одну секунду, а уже в следующую Вася подумал:
"Но откуда знает этот странный старичок, что я видел в Иванове?"
Ответ, который напросился сам по себе, ужаснул Васю. Женька Маслов был круглолицый, краснощёкий, со вздёрнутым, задиристым носом и светлыми глазами… Всё, как у этого старичка. Внутренне холодея от страха, Вася уже не рассматривал машину, уже не думал об удивительных светящихся красках. Он спросил Женьку:
- Слушай, а… а как твоя фамилия?
- Моя? - беззаботно переспросил Женька. - Маслов.
Вася подскочил и чуть отодвинулся. Если бы он не был пионером и верил в привидения, он бы обязательно сказал: "Чур, меня! Растворись! Исчезни!"
Перед ним действительно сидел почти что Женька Маслов. Почти, но не совсем. Он был тоже курносый, тоже вихрастый, и глаза у него были светлые, и лицо круглое, и щёки пылали.
"Что же со мной делается? - беспомощно подумал Вася. - Куда и как я попал? Это Женька Маслов. Но не тот. Он похож, но это не тот. Но ведь этот тоже Женька Маслов из двадцать первой школы, но из третьего класса. А тот Женька Маслов сейчас в пятом. Ведь вчера… или когда-то, я уже теперь ничего не понимаю… я толкнул его двойным ударом, и он покатился по всему вестибюлю. Но если это тот, тогда где же я? В прошлом или в будущем? Будем рассуждать логически. Ведь тот Женька Маслов действительно учился в третьем классе, когда я жил в Чите. Но тогда он меня не мог знать. А когда он перешёл в четвёртый, я поступил в двадцать первую школу, в пятый класс, и он меня узнал. Тогда, рассуждая логически, я попал в прошлое, отстал на целых два года. Но если это так, то почему дедушка знает то, что я видел в Иванове? Ведь Женька тогда меня ещё не знал, и он не мог поэтому рассказать дедушке…"
Логика окончательно отказала Васе. Видно, он был очень огорчён этим, потому что Женька Маслов вдруг посмотрел на него, испуганно поморгал глазами и стал задом выбираться из машины. Что он говорил дедушке, Вася, конечно, не знал, потому что решал страшно сложный вопрос. Кто же, в конце концов, Женька Маслов и что произошло с ним самим?
- Вечно ты всё разболтаешь! - возмущался дедушка. - Ведь попросил как человека, ведь говорил же: помолчи! Нет, всё по-своему! Я же тебе сказал: здесь тайна.
- Вася, брось ты возиться с машиной, - сказал дедушка ласково и заискивающе, как говорят люди только с больными или когда хотят что-нибудь выпросить. - Электронка от нас не уйдёт. Пойдём лучше рыбу ловить.
Вася с ужасом смотрел на дедушку, на его чуть вздёрнутый нос, на всё ещё румяные щёки в старческих прожилках, и не двигался с места. Он даже думать как следует не мог, а всё только спрашивал самого себя:
"Который из них - внук или дед - Женька Маслов? Что же со мной случилось?"