Ох, как не хотелось Ромке с Лешкой все осенние каникулы томиться в Воронеже. Но стоило бабушке друга прочитать им полуистертое письмо, как у Ромки загорелись глаза. Шутка ли: в одном из старых городских домов спрятан клад! Дело за малым - в считанные дни найти то, что больше полувека таилось от людских глаз. "Вперед, за сокровищами!" - решает Ромка, и брат с сестрой отправляются в путь. Странные события начинают происходить еще в поезде. В опустевшем вагоне перед Лешкой появляется самый настоящий… вампир.
Содержание:
-
СТАРОЕ ПИСЬМО 1
-
ПРОИСШЕСТВИЕ В ПОЕЗДЕ 2
-
ВСТРЕЧА НА ВОКЗАЛЕ 3
-
ЭКСКУРСИЯ 4
-
ФОТОГРАФИЯ НА СТЕНЕ 6
-
САМОДЕЛЬНЫЙ ПРИБОР 6
-
ПУСТОЙ ТАЙНИК 8
-
ТАИНСТВЕННЫЙ САША 10
-
ТРОЕ ПОДОЗРЕВАЕМЫХ 11
-
НАЙДЕННЫЙ ПАРИК 12
-
ЧЕРДАЧНЫЙ "АНТИКВАРИАТ" 13
-
ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ 15
-
ЗВЕНЯЩИЙ ГОРШОК 17
-
НЕПОНЯТНОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ 19
-
ЗНАКОМЫЙ ВАМПИР 20
-
ПОГАСШИЙ СВЕТ 21
-
РАЗОБЛАЧЕНИЕ 23
-
ЭПИЛОГ 25
ПОЕДИНОК С ВАМПИРОМ, ИЛИ ВОРОНЕЖСКИЕ КАНИКУЛЫ
(Дело о бледном вампире)
СТАРОЕ ПИСЬМО
- Вы собрались в Воронеж? Да неужели? - Дарья Кирилловна всплеснула руками. - Дорогие вы мои! Это же чудесно! О, как я вам завидую!
- А чем завидовать-то? - хмуро отозвался Ромка. - Лично я не хочу никуда ехать, но мама нас заставляет. Так жалко тратить родные каникулы на какой-то Воронеж!
Брат с сестрой сидели в уютной московской кухне с развешенными по стенам цветочными коллажами и прихлебывали зеленый чай из больших темно-коричневых кружек. Это стало ритуалом: всякий раз, приходя к Дарье Кирилловне, Ромка с Лешкой пили здесь зеленый чай, хотя прежде терпеть его не могли. Но у Дарьи Кирилловны все было необыкновенно вкусно, будь то творожное печенье, которое она пекла по особому рецепту, или запеченное в духовке мясо с овощами, или тот же чай из больших кружек.
Ромка с Лешкой очень любили приходить к ней. Не так много было на свете взрослых, с кем они могли без утайки делиться своими секретами и встречать при этом полное понимание. Дарья Кирилловна была из таких людей, ей можно было доверять на сто, да что на сто, на все двести процентов. И теперь, поведав о своих прошлых приключениях, Ромка жаловался ей на маму, которая неизвестно зачем тащит их в какой-то Воронеж.
- Да мы в этом городишке с тоски умрем! - воскликнул он.
- Да какой же это городишко? С почти миллионным-то населением, - мягко возразила ему Дарья Кирилловна.
- Все равно? Что там делать?
- Гулять. Веселиться. Не может быть, чтобы вы там ни с кем не подружились. Я уверена, вам там понравится.
- Вообще-то у маминой подруги, к которой мы едем, дочка есть, ей тринадцать лет, как и Лешке. Мало мне одной, теперь две таких будет. - Ромка досадливо поморщился.
- А разве вам скучно вдвоем? А с этой девочкой станет еще веселее. Она вас непременно куда-нибудь сводит, город покажет.
- Чего там смотреть?
Дарья Кирилловна придвинула к нему печенье.
- Зря ты так думаешь, - сказала она. - Это очень красивый старинный город, колыбель русского флота - Петр Первый строил там свои корабли. А в войну в Воронеже стали выпускать первые "катюши". Там родились замечательные поэты Кольцов и Никитин, работал Андрей Платонов, жил Иван Бунин. А такой поэт, как Мандельштам, провел в воронежской ссылке три года и написал свои лучшие стихи. Еще и благодаря ему Воронеж известен всему миру, во всяком случае тем, кого интересует настоящая поэзия. Вы слышали об Осипе Эмильевиче Мандельштаме?
Лешка кивнула.
- Его наша мама любит. И книжка его у нас на полке стоит.
- Я тоже его люблю. А вы сможете увидеть связанные с ним места, побродить по старым улочкам, там, где бывал он…
Ромка незаметно сморщил нос. Меньше всего ему хотелось без дела слоняться по каким-то неизвестным улочкам. А Дарья Кирилловна продолжала:
- Хоть город и был почти полностью разрушен войной, некоторые дома сохранились еще с петровских времен. Успенская церковь, например, которую не так давно отреставрировали. Я могу рассказать о Воронеже много интересного… - Она поймала удрученный Ромкин взгляд, и ее воодушевление спало. - Не буду, не волнуйтесь. Приедете и все сами увидите.
- Так говорите, там сохранились старинные дома? - с показной заинтересованностью спросил Ромка, чтобы загладить свою бестактность.
- Ну да, я же сказала.
- А в них, если поискать, если хорошо поискать, то можно что-нибудь найти…
- Ага, клады. Они там только тебя и дожидаются, - съехидничала Лешка и подмигнула Дарье Кирилловне. Но та ее не поддержала, а неожиданно серьезно кивнула.
- И клады тоже. Если хотите, я вам все-таки кое о чем расскажу. Об одном давнем и очень загадочном событии. Погодите. - Она встала. - Чтобы не быть голословной, я вам сейчас что-то покажу.
Дарья Кирилловна прошла в соседнюю комнату и через некоторое время вернулась со старым потертым конвертом.
- Это письмо сразу после войны прислала моей маме наша воронежская родственница тетя Сима. А надо сказать, что время то было очень трудное, жить было не на что, мы с мамой очень нуждались. И вдруг, представьте себе, она находит на улице толстую пачку денег, завернутую в простую газету. Это выглядело каким-то чудом, будто нам ее нарочно подбросили. Я уж не помню, сколько там их было, но довольно много. И поэтому часть из них мама отослала в Воронеж - тетя Сима бедствовала не меньше нашего. В этом письме она благодарит маму за денежный перевод. Я вам только кусочек зачту.
Дарья Кирилловна кашлянула и, достав из конверта пожелтевший от времени листок бумаги, пробежала его глазами.
- Вот, нашла. Слушайте.
"Представляешь, Верочка, мы тоже чуть не разбогатели, да, видно, не судьба. А дело было так. Коля мой вскапывал грядку на огороде и вдруг, слышу, зовет меня. Я к нему бегом, смотрю, а у него в руках банка железная от конфет прозрачных, от "Монпансье", помнишь, как мы с тобой их любили? А в банке этой монет желтых немерено, похожих на царские червонцы. Но не успела я их как следует рассмотреть, посчитать и порадоваться, как, гляжу, к нам в огород соседка бежит, тетка Арина. Я Коле и говорю: "Спрячь, если она их увидит, вся округа будет о нашем кладе знать". А было это, Верочка, аккурат 22 июня 1941 года".
- Война началась, - прошептала Лешка.
- Не мешай слушать. - Затаив дыхание, Ромка ждал, что будет дальше.
А Дарья Кирилловна продолжала:
"У нас в доме радио тогда еще не было, а тетка Арина его у себя только что прослушала. "Война!" - кричит. Я о монетах этих тут же забыла, не до них мне стало, сама понимаешь. А потом мой Коля на фронт ушел, печку только переложил, очень уж она у нас дымила, да стены внутри дома покрасил. Надеялся, что скоро вернется, и все мы поначалу думали, что война долго не протянется. А сам без вести пропал, и придет ли когда домой? Верочка, я в таком отчаянии! Приезжай ко мне, мне очень-очень плохо".
- И что, съездила к ней ваша мама? - с волнением спросил Ромка. Очень уж заинтересовала его история с кладом.
Но Дарья Кирилловна покачала головой.
- Нет. К сожалению, в Воронеж моя мама так и не выбралась. Она была намного старше тети Симы и беспрерывно болела. А съездила к ней я, в шестидесятых годах, после окончания института. Мне так хотелось хоть чем-то ей помочь. Ее мама к тому времени умерла, и она осталась одна-одинешенька. Так до сих пор в полном одиночестве и живет. Раньше она хотя бы к нам приезжала, а теперь совсем старенькой стала и давно уже никуда не ездит.
- А клад тот нашелся?
- Нет, он бесследно исчез.
- А вы, когда там были, не пытались его искать?
- Пыталась. Мы все осмотрели, но… - Дарья Кирилловна развела руками.
Не усидев, Ромка вскочил со стула.
- А печку? Он же, скорее всего, в печке был. Раз этот Коля ее перед уходом сложил.
- Заглянули и в печку. В войну в дом попал снаряд и наполовину его разрушил. Тетя Сима после эвакуации вернулась - она, как большинство воронежцев, от фашистов в Куйбышеве спасалась, в Самаре нынешней, - и увидела одни стенки без крыши и окон. Впрочем, я уже говорила, таким тогда весь Воронеж был. Она дом с трудом восстановила, а печь почти вся уцелела, к счастью. Ведь чтобы ее правильно сложить, особое искусство нужно, иначе можно угореть. К тому времени тетя Сима уже и сама сомневалась, был ли вообще этот клад, или его не было.
Ромка с досадой махнул рукой.
- Эх вы! Я бы все там перерыл и его нашел! Печка та все еще стоит?
- Насколько мне известно, теперь в доме паровое отопление. А про печку не знаю, может, и осталась. Да вы сами посмотрите, а заодно спросите, не находила ли она чего. Хотя об этом тетя Сима мне б сообщила. А если будет нетрудно, то заодно передадите ей кое-что.
Из кухонного шкафчика Дарья Кирилловна достала большую коробку шоколадных конфет, затем снова сходила в свою комнату и принесла еще один конверт.
- Здесь деньги. Отдайте ей их вместе с конфетами да передайте огромный привет от нас с Андрюшей. И не забудьте сказать, чтобы приезжала или переезжала к нам в любой момент, мы всегда будем ей рады. Впрочем, письмо я ей сама отошлю.
- А где ее там искать?
- Живет она недалеко от центра. На правом берегу под горой тянется длинная улица Сакко и Ванцетти. Пройдете по ней почти до конца и свернете в один из маленьких переулочков рядом с монастырем. Номер ее дома шестнадцатый. Найдете, это легко. В случае чего спросите у прохожих.
Ромка взял в руки пожелтевший листок.
- А письмо вы нам дадите? Хотя бы копию. Вдруг оно нам зачем-нибудь понадобится?
На кухне внезапно появился внук Дарья Кирилловны Андрей. Он увидел у Ромки старое письмо и понимающе ему подмигнул.
- Что, клад искать собрался? Я в вашем возрасте тоже порывался съездить в Воронеж за золотишком, да так и не выбрался. А вам от всей души желаю удачи. Может, и впрямь повезет?
- Очень может быть. - Щеки в Ромки раскраснелись, глаза разгорелись, он больше не считал предстоящие каникулы пропавшими. - Лучше клад искать, чем ничего не делать. Согласен?
- Вполне. Давай я тебе это письмо сканирую.
Андрей отправился к компьютеру, а Дарья Кирилловна, убирая со стола посуду, спросила с хитрецой в голосе:
- Ну как, тебе уже захотелось в Воронеж?
Ромка спрятал копию письма в сумку и степенно кивнул.
- Пожалуй, что да.
- Только бы мама не забыла купить билеты, - добавила Лешка.
Дома Ромка несколько раз внимательно прочитал письмо и спрятал его в толстую книгу в черном переплете с изречениями великих философов. Из нее он черпал умные мысли, заучивал их наизусть и наряду с любимыми "Законами Мэрфи" цитировал по всякому поводу.
Книгу он таскал с лета и решил взять с собой, чтобы и в Воронеже постигать мировую мудрость.
А пока ему было не до философов. Дел перед отъездом было невпроворот.
Сначала они с Лешкой составили памятку для отца, в которой подробно расписали, когда выводить на улицу Дика, Лешкину кавказскую овчарку, и как готовить ему еду; сколько корма сыпать Ромкиному волнистому попугайчику и как часто менять ему воду. Эту памятку они прикрепили скотчем к стенке на кухне таким образом, чтобы Олег Викторович, садясь за стол, неизбежно попадал на нее взглядом и не забывал выполнять свои обязанности. Затем Лешка пошла гулять с Диком, а Ромка побежал во двор прощаться с друзьями, будто уезжал из Москвы не на какие-нибудь шесть дней, а по крайней мере на несколько месяцев. А потом еще обзвонил всех, с кем не сумел встретиться, и тоже сообщил им о своем отъезде.
А когда наступил вечер, и с работы пришла мама, то выяснилось, что железнодорожные билеты она все еще не купила.
- Как же так? - вскричал Ромка.
- Ничего страшного, - ответила она. - Билеты не убегут, сходим за ними завтра, а сегодня я очень устала. С этой дурацкой работой все приходится откладывать на самый последний день.
Валерия Михайловна занимала должность начальника рекламного отдела в одной из московских газет, и работы, понятно, у нее было по горло, а на домашние дела времени не хватало.
Вот почему на другой день, в субботу, она рано-ранешенько подошла к дивану, на котором спала Лешка, и принялась ее будить.
- Вставай. Твой Дик уже заждался.
Дик стоял рядом. Пес со значением громко дышал и зевал, давая понять, что давно пора отправляться на прогулку.
- Ничего страшного, подождет. - Лешка отодвинула от себя лохматую собачью морду и повернулась на другой бок.
Но мама не уходила.
- Вставай-вставай, - повторила она. - Сходим за билетами, а потом будем укладывать вещи.
- А сама сходить не можешь? - недовольно пробурчала Лешка.
- Могу, если ты не хочешь зайти в магазин и приодеться в дорогу. Или мне самой выбрать тебе одежду?
Этого Лешка допустить не могла, а потому вскочила с постели и принялась одеваться. А Валерия Михайловна взялась за Ромку.
Времени на то, чтобы его поднять, понадобилось куда больше, чем на Лешку, и когда все трое пришли на Рижский вокзал - они жили от него неподалеку, - то у билетных касс увидели огромную очередь. Постояв немного, они заметили, что очередь эта не движется.
- Компьютер завис, - объяснила кассирша, а на вопросы людей, когда же он заработает, пожала плечами: - Кто ж его знает? Может, через двадцать минут, а может, и через час.
- Поедем на Павелецкий, - решила Валерия Михайловна. - Нам в любом случае желательно побывать в том районе. Заодно и Лешке куртку купим.
На Павелецком вокзале народу оказалось еще больше, чем на Рижском, зато здесь работали все кассы. Тоскливыми глазами Ромка оглядел очередь, в конец которой пристроилась их мама, вздохнул, отошел к окну, присел на бордюр и, чтобы не тратить даром драгоценное время, извлек из сумки книжку в черном переплете и погрузился в мудрые мысли.
Отвлекли его веселые возгласы. В зал вошла колоритная группа молодых людей. Ромка приподнял голову и, сам того не желая, загляделся на девушку в блестящей куртке и темной юбке. Она была само совершенство: стройная, гибкая, длинноногая, волнистые темно-каштановые волосы красиво обрамляли ее точеное лицо. Одна прядь упала на лоб, и мягким движением руки девушка отвела ее назад.
"Прям кинозвезда", - подумал Ромка, не сводя с нее восхищенных глаз.
Лешка тоже обратила внимание на вошедших. Несложно было узнать, кто они такие.
- Это актеры, - подбежав к брату, пояснила она. - Потому что они о гастролях и о каком-то спектакле говорят. И, кажется, тоже в Воронеж едут. Курточка у нее классная, да? И сама очень красивая. - Лешка указала на ту самую темноволосую девушку, которая приглянулась Ромке.
С еще большим интересом он стал наблюдать за актрисой, теперь ему казалось, что очередь у кассы продвигается слишком быстро. А когда Валерия Михайловна подошла к нему с билетами, нехотя поднялся с бордюра, сунул, не глядя, философию обратно в сумку и не заметил, как из нее выскользнула копия письма, которое почти шестьдесят лет назад прислала маме Дарьи Кирилловны ее воронежская родственница. Они покинули зал, а листок плавно приземлился на пол и остался лежать…
ПРОИСШЕСТВИЕ В ПОЕЗДЕ
Подбежав к матери, Ромка дернул ее за рукав.
- Ты курицу пожарить не забыла?
Свои вещи он уложил давным-давно и теперь слонялся по квартире и мешал Лешке и Валерии Михайловне собираться в дорогу. В его сумку кроме неизменно философии вошли еще несколько книг, тетрадка с ручкой, диктофон, бинокль, лупа и прочие столь же необходимые предметы. Он потряс своей поклажей и прокомментировал: "Все свое ношу с собой". Так говорил один из семи великих мудрецов, а звали его, к вашему сведению, Биант из Приены.
Лешка аккуратно сложила в сумку только что приобретенный красивый светло-серый свитер и подняла голову.
- Рома, зачем тебе курица?
Ромка вытаращил глаза.
- А как же без нее? Каждый пассажир берет с собой жареную курицу и, как только поезд трогается, начинает ее есть.
- Ну, ты даешь! Так делают люди невоспитанные и некультурные. Лично я никакую курицу есть в поезде не собираюсь.
На это брат только плечами пожал.
- Ну и не ешь, если не хочешь, мне больше достанется. Когда я был маленький, мы с бабушкой всегда в дорогу курицу брали. Иначе не поеду, - объявил он матери.
- Пожарю, только отстань, - отмахнулась Валерия Михайловна.
- Только это будет твоя персональная еда, - сказала Лешка, снова склоняясь над сумкой. - А я буду делать вид, что тебя не знаю.
- Делай что хочешь, - удовлетворенно ответил Ромка и снова задергал мать. - А эта Катька, к какой мы едем, - она какая? Хуже Лешки или лучше? У нее хоть компьютер есть?
Валерия Михайловна наморщила лоб.
- Конечно, есть. Саша, ее мама, мне как-то жаловалась, что она от него не отходит, уроки совсем забросила. Но это в прошлом году было, а теперь Катюша исправилась, взялась за ум.
- Жаль. Ну ладно, поглядим, что там за Катька такая.
- Она вас в театр сводит.
- В театр? Мало нам в Москве театров… А хотя… - Ромка внезапно вспомнил девушку с вокзала. - Ладно, пуская ведет.
Каково же было Ромкино изумление, когда в своем купе он увидел ту самую девушку, - она оказалась их попутчицей. Девушка сидела, положив ногу на ногу, немного наклонив голову набок, и во всем ее облике чувствовалась какая-то трогательная беззащитность. Так и хотелось сделать ей что-нибудь хорошее. Когда она с ними поздоровалась, Ромка отметил длинные пушистые ресницы, которые придавали ее взгляду особую мягкость.
Перед тем как спрятать сумку под сиденье, Валерия Михайловна стала выгружать из нее вещи и продукты, которые могли понадобиться им в дороге. Когда настала очередь курицы, Ромка схватил ее руку.
- Я есть не хочу, - торопливо проговорил он. - Ты, это, ничего не доставай.
- Как хочешь.
Мама оставила курицу в покое, а Ромка положил на стол свою толстую книгу и с умным видом принялся за чтение. А спустя короткое время обратился к сестре:
- Эй, а ты знаешь, как на самом деле звали древнегреческого философа Платона?
Лешка пожала плечами.
- Понятия не имею.
- Его настоящее имя было Аристокл, - объявил Ромка и покосился на девушку. Она в ответ улыбнулась и стала еще красивее.
Смутившись, Ромка снова уткнулся в книгу, но читать в вагоне было нелегко, так как свет в купе еще не включили, и пока его освещали лишь перронные фонари.
- Поезд тронется, тогда и светло станет, - заметив устремленный на потолок Ромкин взгляд, объяснила Валерия Михайловна.