- Теперь вы нас никогда не простите, - бесцветным от отчаянья голосом произнес Володька.
- Простим, - сказал Валерка.
Мы еще помолчали, потом Братик поднял голову и спросил:
- Что же теперь делать?
- Думать о ночлеге, - спокойно и очень по-взрослому ответил штурман Дэн. - Ночью будет свежо. Соберите побольше сухой травы и веток, мы устроим гнездо.
Братик и Володька вскочили.
- Далеко не отходите, - предупредил я.
Володька спросил:
- Можно, я возьму саблю? Ветки рубить.
Валерка вынул из ножен и отдал ему палаш.
- Только осторожнее, - сказал я.
Они отошли за камни, но мы слышали их приглушенные голоса и удары клинка по твердым сучьям. Валерка спросил сбивчиво и нерешительно:
- Послушай… вот если бы я… ну, если бы со мной что-то случилось… совсем… Вы бы взяли к себе Василька?
- Что за чушь тебе в голову лезет! - сердито сказал я.
- Все-таки скажи. Ну, если бы…
- О чем ты говоришь! - возмутился я. - Неужели бы оставили?.. Только… Он сам захотел бы? Наша Земля ему чужая.
Валерка покачал головой!
- Не чужая, раз вы там. Кроме вас, у него никого нет.
- А ты?
Валерка сел ко мне вплотную и вполголоса произнес:
- Я неправду говорил. Лабиринт построить можно… Только никто не строил его трижды.
- А зачем трижды? У тебя он будет второй…
При рассеянном звездном свете я заметил Валеркину улыбку, невеселую и короткую.
- Это вроде поговорки, - объяснил он. - Трижды никто не строил, потому что второй лабиринт отнимает жизнь у строителя.
- Почему, Валерка?
- Ну, это трудно объяснить. Ты видел огонек на клинке? В нем сгорают все силы… Да мне даже не страшно, только обидно…
Я вспомнил, как леденела Валеркина рука.
- А если взяться всем?
- Не поможет. Первый все равно умрет… Это же лабиринт.
- Ну и к чертям его тогда!
- А как быть?
- Не знаю. Что-нибудь придумаем.
Он поднялся, встал у меня за спиной, положил мне на плечи ладони.
- Сережа, что мы придумаем? Нас закинуло неизвестно в какие времена. Только лабиринт еще может спасти вас.
Он так и сказал - "вас". Я сбросил с плеч его руки.
- Дудки, Светлый штурман! Этот номер не пройдет!
- Да перестань, - досадливо сказал он. - Ты же знаешь, что иногда это необходимо. Ты же сам хотел разрубить веревку.
Оказывается, он знал!
- Ну, хотел… Я надеялся, что, может быть, спасусь. Да и выхода не было.
- А сейчас есть выход?
Я промолчал.
- Подумай о тех, кто остался там, у вас.
Это был нечестный прием. Я подумал за себя и за Володьку и… Конечно, я не собирался соглашаться С Валеркой, но в моей твердости появилась трещинка.
- Братик умрет без тебя, - сказал я.
- Не умрет, если будет с вами.
Сзади раздался громкий шелест. Мы оглянулись. Это незаметно подошел Володька и бросил охапку травы.
- Беседуете… - непонятно сказал Володька.
- Где Василек? - с тревогой спросил Валерка.
- Сейчас придет… А сабля у тебя острая. Ж-жик - и нет куста.
- Хороший клинок, - со скрытым беспокойством откликнулся Валерка. - Он где? Не потеряли?
- Вот он. - Володька поднял с земли палаш. - А без него ты мог бы построить лабиринт?
- Без него не мог бы. Давай сюда…
- Сейчас… - Володька сделал шаг назад. - Тут где-то была щель в камне… Ага!
Клинок звякнул о валун. Володька замер на миг, потом рванулся назад и навзничь упал в траву. Раздался короткий звук лопнувшей стали.
Мы подскочили к Володьке, а с другой стороны, роняя ветки, подлетел испуганный Братик.
Володька лежал на спине, прижимая к груди обломок палаша.
- Ты с ума сошел! - заорал Валерка.
Володька неторопливо встал и отбросил обломок.
- Это ты сошел с ума, - сердито сказал он. - Я же слышал… Ишь чего задумал!
Валерка сразу притих и опустил руки.
- Ну и дурак, - сказал он совсем по-мальчишечьи. - Ну и будем сидеть здесь всю жизнь.
- Не будем сидеть, - негромко, но твердо возразил мой Володька. - Мы пойдем. Что-то все равно должно случиться. А чтобы случилось, надо идти.
12
Мы шли.
Сначала под ногами были мелкие камни, а у колен качались пушистые метелки на тонких стеблях. Потом вышли мы на твердую плоскость. Свет Млечного Пути стал еще ярче, и видно было на сотню шагов. Я разглядел шестиугольные каменные плиты, ими оказалась покрыта широкая полоса земли. Она прямой лентой уходила к звездному горизонту.
- Смотри, Дэни, дорога, - сказал Братик и взял Валерку за руку. Другую руку он протянул Володьке, а Володька крепко сцепил свои пальцы с моими. Мы тесной шеренгой зашагали по гранитным плитам. В непонятном тихом мире, в неизвестном времени, не зная куда…
Справа мерцал океан, слева и впереди терялась в ночи каменистая равнина. Отдаленно шумели волны. Ветра не было. От нагретого за день гранита поднимался теплый воздух. Идти было легко, прямой ровный путь слегка убаюкивал, успокаивал.
- Хорошая дорога, - сказал я. - Здорово строили ваши древние мастера.
- Это не древние, - отозвался Валерка. - Это, наверно, наоборот… Я смотрю на звезды, они сдвинулись так, как должны стоять в далеком будущем…
Володька мой слегка сбил шаг.
Я спросил:
- Но если сейчас… другое время, то почему все по-прежнему? Пустой остров.
- Он же далекий. Заброшенный…
- Но на планете, наверно, все не так. Ты не хочешь… в это будущее?
- Не хочу, - тихо ответил Валерка. - Я для него ничего не сделал еще…
- Дэни, - вдруг сказал Володька хмуро и незнакомо. - Если вернетесь, вы там постарайтесь, чтобы не было у вас такого будущего.
- Какого? - тихо, но с тревогой спросил вместо Валерки Братик.
- Вот такого… - Володька мотнул головой. - Зачем вам будущее с военными самолетами? Это же взлетная полоса…
Мы шли молча, уже иначе глядя на гранитные шестиугольники. Из щелей росли кустики и трава.
- Все уже заброшено, - сказал я.
Володька все так же хмуро ответил:
- А пока не забросили, сколько было крови…
Туп-туп, туп-туп, - мягко стучали наши шаги, и казалось, что вся планета пуста. Может быть, в самом деле пуста?
Неужели все оказалось напрасным? Зря погибли барабанщики, зря дрался я с Канцлером?
- Но почему военные? - нерешительно спросил Валерка. - Может быть, просто самолеты? Обыкновенные самолеты…
Володька глотнул и сказал:
- У меня папа был военный летчик… Он меня брал один раз на аэродром, семь лет назад. Я маленький был, но помню: кругом степь и ничего нет, только бетонная полоса, почти такая же…
А я-то думал, что все знаю про Володьку. Они с матерью про отца никогда не говорили, и я считал, что Володька всю жизнь рос без него.
- Ты никогда не рассказывал… Он в самолете погиб?
- В машине, - тихо сказал Володька. - Они с братом ехали вдоль полосы, а на взлете взорвался истребитель. Ну и осколком в бензобак… Машина тоже взорвалась, их обоих и убило сразу.
- Брат тоже был летчик? - спросил я.
- С моим братом, с Васькой. Мы же были близнецы… Меня тогда в наказанье за что-то дома оставили, а он с папой поехал…
Туп-туп, туп-туп, - глухо ударяли наши кеды по взлетной полосе. И беспощадно ярким светом горели звезды. Между ними то и дело вспыхивали серебряные стрелки метеоритов.
- Так вы постарайтесь… - опять сказал Володька.
- Если вернемся, - сказал штурман Дэн.
- Для этого надо вернуться, Дэни, - сказал Братик.
- Надо. А как? Между прочим, не я сломал клинок…
- Надо всем вернуться, - тихо и упрямо отозвался Володька. - Ты же не знаешь… Может быть, все сделалось не так оттого, что ты не ушел в плаванье. Надо вернуться и пойти.
- Ну, придумай, как… - со сдержанной досадой откликнулся штурман Дэн.
- Я думаю, - с непонятной усмешкой сказал мой Володька.
Мы прошли уже несколько километров, а полоса не кончалась: видимо, для здешних самолетов был нужен очень длинный разбег. Что нас ждет, когда оборвется эта дорога? Самолеты в конце полосы взмывают в небо. А что будет с нами?
Я надеялся на какое-то чудо: вдруг неведомые силы пространства и времени унесут нас на дождливую улицу дачного поселка! Это было бы самое хорошее. Но за этим хорошим пришло бы и самое горькое: прощанье с Валеркой и Братиком.
- Валерка… - позвал я.
- Что?
А я просто так окликнул. Чтобы голос его услышать.
- Неужели ты знаешь, как должны стоять звезды через тысячи лет? - спросил я.
- Конечно, - немного удивленно сказал Валерка. - Любой штурман знает… Вон смотрите, впереди двенадцать звезд, прямо перед нами. Это созвездие Краба. Раньше оно было сплюснуто, будто краб присел, а сейчас он поднялся.
В самом деле, контур созвездия напоминал громадного краба. Володька тоже это увидел:
- Смотрите, он поднял клешни!
Братик с улыбкой сказал:
- Не бойся, этот краб не кусается.
- А я и того не боялся. Только сначала… А как вы думаете, тот краб обиделся на меня?
- Ну, что ты! - сказал Братик.
- Хорошо, что не обиделся! - обрадовался Володька.
Он оторвался от нас и стал уходить вперед. Скоро он обогнал нас шагов на десять. Как белая бабочка, мелькала на его локте повязка.
- Ты почему ушел? - окликнул я.
- Не мешайте, я стихи сочиняю, - знакомым полушутливым тоном отозвался Володька.
- Самое время, - заметил Валерка.
Братик негромко рассмеялся.
А я не поверил Володьке. Догнал его.
- Володька… Ты почему никогда не говорил про отца и брата?
Он помолчал и скованно сказал:
- Ты не обижайся.
- Да что ты, я не обижаюсь. Но… почему?
- Я боялся.
- Чего?
- Ну… ты мог подумать, что я с тобой подружился, потому что мне отца не хватает. Мама так один раз сказала. А я не потому… Мне просто хорошо было, что ты такой…
- И мне тоже… - вдруг сказал сзади Братик. У меня даже в горле заскребло.
Володька быстро глянул на меня сбоку и прошептал:
- В прошлом году, помнишь, ты мне сказал одну вещь? Что если чего-нибудь сильно захотеть, обязательно добьешься… Мы тогда еще купаться шли, помнишь?
Я кивнул, я помнил.
- Ну вот… А я чепуху ответил. Про то, что муху в мыльный пузырь не загонишь… Я глупый был, не сердись…
- Да я и тогда не сердился! Почему ты это вспомнил?
Володька со вздохом сказал непонятно:
- Потому что полоса кончилась.
Полоса неожиданно оборвалась, и ничего нового не было впереди. Все те же кусты, камни да трава. Но на последней плите, на самом ее краю - то ли как награда за наш долгий путь, то ли как насмешка - светился голубым огоньком шарик вечного жемчуга.
Столько всего случилось перед этим, что мы сейчас даже не удивились. Мы сели на корточки, и я взял шарик в ладонь. Он был теплый, почти горячий, словно совсем недавно упал с неба.
- Это наша? Или это другая жемчужина? - спросил Братик.
- Неважно, - задумчиво сказал Володька. - Раз она есть, мы должны сделать, что хотели.
- У нас нет огня, - возразил Валерка.
- Столько звезд, и нет огня? - усмехнулся Володька.
- При чем здесь звезды? - спросил я.
- Потому что жемчужина - тоже звезда… Только нужен лук и стрела. Звезды надо зажигать на высоте.
Братик молча побежал к темным кустам. Мы услыхали треск и шелест. Через минуту Братик вернулся, принес тонкий длинный сук и прямую, как тростинка, ветку.
- То, что надо, - заметил Володька.
Мы с Валеркой не расспрашивали и не мешали. Володька твердо знал, что делает. Может быть, сейчас была у власти его собственная Сказка.
Он зубами расщепил ветку-стрелу, вложил в развилку жемчужину. Зубами же сделал на другом конце зарубку. Деловито сплюнул и сказал:
- Тетива нужна.
- А веревочка? - вспомнил я. - Она где?
Володька ответил не сразу, будто удивился моим словам. Потом досадливо хмыкнул:
- Веревочка… Там же, где штормовка и куртка. И якорь, и маяк. Где они?.. Веревочку вспомнили. За нее никто не заругает, а за штормовку от мамы влетит.
"От мамы влетит"! Как будто до мамы всего полчаса на электричке.
Все еще ворча, Володька размотал на локте бинт, скрутил жгутом. Они с Братиком согнули сук и привязали жгут к его концам. Володька наложил на тетиву стрелу с жемчугом.
- Ну, загадай, чтобы выдержала, - шепотом сказал он Братику. Тот кивнул.
- Выдержит, - успокоил я. - Вон какой жгут.
Братик и Володька неожиданно фыркнули. Володька заметил с сожалением:
- Это у него от взрослых времен. Взрослые чудовищно бестолковы.
Я, честное слово, чуть его не треснул! Ну, что это такое? Дома насмешничает - это пускай, но тут… Или совсем не понимает, где мы и что с нами?
Но Володька уже стал серьезным.
- Только не смейтесь, - попросил он.
Как будто нам было до смеха!
Володька медленно поднял и плавно растянул свой лук.
- Что, Васек? Стреляем?
- Давай! - звонко сказал Братик.
Хлопнула тетива. Мы взглянули вверх, но, конечно, не увидели стрелу. А Володька в это время проговорил торопливо, но отчетливо:
Житель моря, старый краб,
У тебя есть звездный брат.
Попроси его помочь
Разорвать чужую ночь!
Он поспешно передохнул, словно собираясь говорить дальше, и в эту секунду по глазам ударила вспышка.
Золотой шар загорелся над нами, озарив землю ярким, почти солнечным светом. Я зажмурился и услышал, как рядом смеются Братик и Володька. Смеются, будто не грозят нам больше никакие беды.
Я открыл глаза и увидел, что шар уменьшается. Но он не угасал, он уходил в высоту. Быстро улетал к звездам и скоро сам стал как яркая звезда. А еще через несколько мгновений затерялся среди звездных россыпей, которые стали бледнеть на странно посветлевшем небе. Володька тихо сказал:
- Улетела наша звездочка, не разглядеть.
- В свои приборы я бы разглядел, - откликнулся Валерка.
- Ну, значит, разглядишь, - неожиданно весело пообещал Володька.
И только тогда я сообразил, что нет ни острова, ни взлетной полосы. Мы стояли среди камней над обрывом, недалеко от места, где я сорвался. Небо светлым было от луны. Она по-прежнему освещала белые домики Гавани, а у набережной я различил Валеркин корабль.
13
Братик сказал Валерке:
- Видишь, Дэни, мы дома. А ты не верил.
- И сейчас почти не верю, - ответил Валерка. И не обрадованно даже ответил, а скорее утомленно. - Как это случилось, не пойму.
- Просто сказали вовремя нужные слова, - то ли шутя, то ли серьезно объяснил мой Володька.
- Ну, может быть, - рассеянно проговорил Валерка. Это он Володьке сказал, а смотрел на меня. Внимательно и неотрывно.
- Ты что, Валерка?
- Подожди, не двигайся, - попросил он.
- Почему?
- Ну, пожалуйста… Я хочу запомнить тебя таким.
Вот оно что. Уходит Сказка.
- Значит, конец? - спросил я одними губами.
- Да, - беззвучно сказал он. И спросил погромче: - Хочешь взять что-нибудь на память?
- А можно? Не исчезнет при переходе?
Он чуть-чуть улыбнулся:
- Если будешь держать в руках. Держи крепче - пронесешь.
Я торопливо скинул через голову матроску и свернул в тугой узелок.
Валерка кивнул. Посмотрел на луну, на море. Виновато сказал:
- Теперь надо идти.
И он шагнул к тропинке.
- Дэни, - окликнул я. - Постой… Мы все сделали, как надо? Не будем ни о чем жалеть?
Валерка обернулся.
- Все, - сказал он. - Все, что могли за один день. Звезда горит над островом, она лучше маяка. Штурманы не будут больше огибать Каменный барьер… А остальное… Что ж, будем делать каждый у себя. Ты же знаешь, дел хватит на всю жизнь.
- Тогда идем, - сказал я и шагнул за Валеркой. Несколько секунд я чувствовал, как мне гладит голые плечи ласковый ветер Валеркиной планеты. А потом ощутил на себе плащ, сапоги и всю прежнюю амуницию. И осталась у меня от детства только свернутая в узелок матроска. Я вздохнул и сунул ее в просторный карман плаща.
Мы подошли к началу улицы, где стояли глухие длинные дома. Остановились.
- Все, - сказал Валерка.
Значит, в самом деле уже все? Насовсем?
Василек растерянно как-то посмотрел на старшего брата, на меня. Подошел ко мне и неловко прижался к моему рукаву. Потом быстро взял за обе руки Володьку и отвел в сторону.
Я взглянул на Валерку.
- Что ж, прощай, - тихо сказал Валерка. Прикусил нижнюю губу, посмотрел мне в лицо. Тоска была у него в глазах.
- Прощай, - с трудом сказал я.
Он шагнул вплотную и лбом прислонился к моему плечу. Я неловко обнял его.
Прощай, Валерка. Теперь в самом деле прощай. Видимо, законы Сказки нерушимы. Три раза встречаются люди, и третья встреча - последняя. Остается сжать зубы, чтобы не заплакать, и разойтись.
Я глянул поверх Валеркиного плеча и увидел Братика и Володьку. Они держали друг друга за локти и молчали.