У нее с Папиком был свой интим, особенный… Уезжая через два дня, рижане подарили Тане тысячу рублей, а девочки прожили на ранчо еще неделю, перейдя от рижан к не менее веселым омичам. Когда все же пришел миг расставания, Галя и Надя рыдали, обнимались и целовались с Таней, клялись, что ни за что не останутся жить в ненавистной Полтаве, непременно переберутся в Ленинград и будут часто-часто навещать свою самую дорогую подругу в ее замечательном доме. Утешало их то, что они увозили с собой много дорогих подарков.
Все это было замечательно, но в силу своего неуемно-деятельного характера и пытливого ума Таня не могла выполнять свои функции в режиме ограничения. Она была терпелива, не проявляя инициативы, но в исполнении поручений босса достигла того уровня мастерства, когда можно рвать заведенную рутину обязанностей. Выйдя на новый уровень компетентности, она автоматически выходила и на новый уровень свободы.
IV
У Тани давно уже выработался свой подход к решению проблем - не дергаться, не зацикливаться, не хвататься лихорадочно за первые попавшиеся варианты, не суетиться. А определить для себя веер самых приемлемых решений, приглядеться, спокойно подождать подходящего случая, - а тогда уже действовать решительно, четко, сочетая импровизацию и сценарные заготовки.
А случай возникнет обязательно - надо только уметь его увидеть.
Летом Таню направили на языковую практику в "Интурист". Выбрала она стандартные двухнедельные туры средней престижности - группы по пятнадцать-двадцать штатников, неделя в Ленинграде, неделя по Руси. В Танины обязанности входили экскурсии по городу и окрестностям, присутствие на всех мероприятиях, улаживание конфликтов, ведение расчетов по туру, светское общение, ответы на вопросы - и плотная слежка за туристами на предмет нелояльного, аморального и просто нестандартного поведения. Все это удивительно напоминало ее работу у Шерова, и Таня справлялась блистательно, вызывая удивление и зависть коллег, профессиональных тургидов. Она пасла группу на протяжении тура, встречая ее в Пулково и провожая там же. После каждой группы Таня сдавала два отчета - финансовый и политический, получала зарплату и два-три дня отдыха, после чего в назначенный час приходила в центральный офис на Исаакиевской и отправлялась за новой группой.
Селили туристов в "Советской", возле Балтийского вокзала. За Таней и ее сменщицей Людой был на лето закреплен в той же гостинице номер 808, уютный, одноместный.
В первый же день работы Таня обратила внимание на молоденьких, хорошо одетых и довольно симпатичных девочек, которые стайками или поодиночке отирались у входа, курили на лавочках в скверике перед гостиницей. Такие же девочки, только посмазливее и понаряднее, попадались и в холле, и в ресторане, и в кафе на этажах. Таня стала запоминать их повадки и лица, приглядываться. Естественно, она с первой минуты поняла, кто это такие, - и у нее начал складываться план. Но прежде надо было кое в чем разобраться и кое-что уточнить.
Как-то, возвращаясь с группой из Павловска, Таня приметила крепких молодых людей, которые подходили к девочкам, перекидывались какими-то фразами, крепко брали их под локоток и уводили внутрь гостиницы. Таня отвела свое стадо в ресторан, но ужинать не осталась, отправилась в кафе на втором этаже. Там она взяла чашку кофе, села за столик у окна, положила перед собой расчетную книжку и листок бумаги и углубилась в бухгалтерию, изредка поглядывая в окно.
Минут через пятнадцать из гостиницы почти одновременно выбежали десятка два девочек, молча и поспешно разбрелись, явно в расстроенных чувствах. Еще через десять минут к входу подъехал автобус без окошек, и те же крепкие молодые люди стали выводить и сажать в него оставшихся девочек. Одни садились понуро и покорно, другие вырывались и что-то доказывали. Автобус отъехал.
От внимания Тани не ускользнуло, что некоторых особенно стильных и приметных девочек в этот вечер у гостиницы не было. Никого из них она не увидела и внутри. Это подтверждало кое-какие Танины предположения.
Другая Танина группа состояла из трех пожилых супружеских пар, одиноких старушек, старичка, двух уродливых перезрелых девиц и Джонни - бородатого разбитного мужичка, коммерсанта из Айовы, который уже в аэропорту начал оказывать Тане усиленные знаки внимания. Таня пошла на контакт, за ужином позволила ему немного порезвиться под столом с ее ножкой и даже кивнула, когда он, склонившись к ее уху, шепотом пригласил ее после ужина в свой номер на рюмочку мартеля.
В его номере Таня не спеша и с удовольствием выпила полбокала мягкого и ароматного коньяку, а потом дружески, но твердо разъяснила Джонни, что входит в ее профессиональные обязанности, а что не входит. На прощание она намекнула ему, что проблема его мужского одиночества при желании вполне разрешима. Расстались они лучшими друзьями, Вечером, когда группа возвратилась из Кировского театра, Джонни подошел к девушке, курившей у выключенного фонтана, обменялся с ней несколькими фразами и, взяв ее под руку, гордо направился в гостиницу. В холле он встретился с Таней. Она подбадривающе подмигнула ему. Девушка была из тех, кто в прошлый раз с плачем выбегал из гостиницы.
Джонни был откровенен с Таней, и она посоветовала ему не экономить на интимных услугах во избежание дурной болезни, кражи или неприятностей с гостиничной администрацией. И порекомендовала обратить внимание на холлы, кафе, ресторан. Приведя новую подругу в номер, следует сразу же отправить ее в душ, а самому подальше припрятать кошелек, оставив лишь заранее оговоренную сумму.
Через день, за ужином, Джонни подсел к молоденькой пышной блондинке в роскошном вечернем платье, которая потягивала через соломинку пепси-колу. По пути он оглянулся на Таню. Та еле заметно кивнула - эту блондинку она давно заприметила и даже знала, что ее зовут Анджела.
Джонни вступил с Анджелой в разговор. Минуты через три она встала и плавной походкой покинула ресторан. Джонни допил коктейль, принял от невозмутимого бармена нераспечатанную бутылку "Мартини", расплатился и вышел.
Таня встала. Пора действовать. Ах, как сладок ты, охотничий азарт!
Она вышла в холл гостиницы, миновала стойку администрации, улыбнувшись знакомой дежурной, и направилась в дальний конец к телефонам-автоматам.
Порылась в сумочке, нашла монетку, опустила, набрала номер.
На стойке администрации оглушительно зазвонил телефон. Дежурная сняла трубку.
- Старшую, - сухим, начальственным голосом сказала Таня. - Кто у вас там сегодня, Зуева?
- Д-да, - сказала дежурная. Таня краем глаза увидела, как она, прикрыв ладонью трубку, крикнула: - Наталья Семеновна, вас! Возьмите трубочку.
- Слушаю, - раздалось в трубке через несколько секунд.
- Северо-западное управление, капитан Медникова, - безапелляционно произнесла Таня. - В двадцать один ноль-ноль силами городского УВД и нашего управления в вашем учреждении проводится оперативное мероприятие. Прошу оповестить персонал, сохранять полное спокойствие и оказывать всяческое содействие…
- Какое, простите, мероприятие? - спросили на том конце.
Таня ждала этого вопроса. Она моментально сменила чеканный бюрократический тон на бабски-раздражительный:
- До чего вы, женщина, непонятливые! Русским языком вам говорят - на блядей облава!
- Так ведь была уже…
- То было профилактическое мероприятие Ленинского райотдела, - с прежним металлом в голосе проговорила Таня.
- А т-теперь? - голос в трубке дрогнул.
- Полномасштабная операция, - сказала Таня и незаметно нажала на рычаг телефона. Продолжая что-то говорить в трубку, она покосилась в направлении администраторской. Из двери позади стойки вышла представительная, похожая на народного депутата женщина и что-то взволнованно и тихо стала говорить дежурной.
Этот ход Таня рассчитала во всех подробностях. В сущности, неважно, примут ее звонок за чистую монету или нет. Она внутренне ликовала в предощущении глупых физиономий, когда сообразят, как их провели… Ну, не поверят, начнут выяснять про Северо-западное управление и капитана Медникову - вечер, никого на месте нет… А вдруг правда? А вдруг, сохраняя инкогнито, позвонил и предупредил "наш человек в Гаване", в существовании которого Таня нисколько не сомневалась? Даже если тот, а скорее всего та, на кого в конечном счете и был рассчитан звонок, решит, что это провокация, она обязательно известит своих девочек - как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть.
Таня взглянула на часы. Три минуты девятого…
Звонки по номерам начнутся, скорее всего, через полчаса, чтобы красотки, которые уже при деле, успели хоть что-нибудь заработать… А теперь ей самой надо бы поспешить.
Подойдя к дверям комнаты Джонни, Таня прислушалась. Шум воды. Это хорошо.
- Кто? - крикнул по-английски раздраженный голос.
- о Джонни, это Таня! Срочно! Чрезвычайное происшествие! - крикнула она в ответ.
- Иду!
В дверях появился сердитый Джонни, еще в брюках.
- Какого черта… - начал он.
Таня вытащила его в коридор и зашептала:
- Облава! В гостинице полиция и КГБ! Твою девочку посадят в тюрьму, а тебя вышвырнут из страны и сообщат в госдеп!
- Что-о?! - заревел Джонни. Таня поспешно зажала ему рот рукой.
- Тише! Доверься мне. Возьми пиджак и деньги, спускайся в бар и посиди там. Я останусь с девочкой, а когда они придут, скажу, что это моя кузина, или еще что-нибудь. Мне они поверят…
- Но я… я заплатил вперед…
- Не беспокойся. Через полчасика позвонишь снизу в номер, и я скажу, были они или нет. Если все будет нормально, ты поднимешься. Я уйду, а ты получишь свое. Во второй раз они не заглядывают.
Джонни облегченно выдохнул.
- Таня, я твой должник. Ты только скажи…
- Потом сочтемся. Поспеши!
Через две минуты из ванной вышла распаренная, благоухающая Анджела, обернутая в белое махровое полотенце.
- Джо-онни, - промурлыкала она, обернулась - и застыла в полном изумлении.
На кровати вместо Джонни она увидела совершенно голую рыжеволосую красотку со смутно знакомым лицом. Та нежно ей улыбалась и шептала:
- Ну, иди же ко мне, моя сладенькая!
Таню заносило черт знает куда. Она это понимала, но как хотелось приколоть дуреху!
- А… а Джонни?
- Он скоро придет. Мы с Джоником взяли тебя на пару. Сначала я, потом он… Господи, что она несет?!
- Я коблих не обслуживаю. - Анджела глянула волчицей.
Тут Таня побледнела. Знакомое чувство обожгло, как пощечина. Змеиным шепотом она произнесла:
- Не груби, солнышко. Три счетчика. Джоника на пятнашку зарядила?
- На двадцатку…
- Грины по три сдаешь? - решила поломать ее Таня.
- По четыре…
- Ой, врешь, сладенькая… Но на первый раз прощаю - такая ты пампушечка! Смотри сюда.
Рыжая потянулась, достала со столика сумочку и извлекла оттуда четыре хрустящих новеньких пятидесятки.
- Хороша икебана? Твоя будет - и Джоник добавит, само собой… Теперь иди ко мне, моя богинечка…
В раже своем готовая на все, пошла ва-банк, забыв про омерзение, которое только что испытывала от этой шлюшки.
- Я… я не умею…
- А тут и уметь ничего не надо. Брось полотенчико, ложись сюда и прикрой глазоньки… Я покажу тебе кусочек рая…
Телефонный звонок был громким и противным.
- М-ням, - сказала Анджела, не выпуская из пухлых губ Танину грудь, и махнула свободной рукой - мол, ну его!
- Возьми трубку, сладенькая, - сказала Таня, чуть отодвигаясь, - наверное, что-нибудь важное.
Или Джоник.
Анджела выпустила Танину грудь, поцеловала ее в губы и, присев на кровати, взяла трубку.
- Хэлло! - сказала она. Лицо ее тут же изменило выражение. Она слушала внимательно, испуганно, изредка вставляя:
- Да… да… поняла.
Бросив трубку, она молча кинулась одеваться.
- Что случилось, кисонька? - лениво спросила Таня.
- Одевайся скорее, - взволнованно проговорила Анджела, безуспешно пытаясь натянуть трусики - обе ноги она просунула в одну, как бы это сказать… штанину, и теперь трусики упорно не лезли выше колен.
- Эй, порвешь, - предупредила Таня. - В чем дело-то?
- Менты идут по всем номерам… Большая облава!
- Ну и что?
Анджела изумленно взглянула на безмятежную Таню.
- Чего ты испугалась, глупенькая? Мы сейчас спокойненько оденемся, сядем за столик, выпьем вина, поболтаем. А шмон придет - так что с того? Имею я право после трудового дня посидеть с подружкой в собственном номере?
- Но номер-то не твой!
- И что? Мы пиджачок Джоника в шкаф повесим, а если спросят, я скажу, что поменялась номерами с туристом - на уличный шум жаловался.
Видя, что Анджела смотрит по-прежнему встревоженно и удивленно, Таня пояснила:
- Я ведь здесь на совершенно законном основании. Работаю в "Интуристе", живу здесь с группой… Ну, наливай, что ли, подруженька, если оделась уже. Или нет, причешись сначала.
И Таня не спеша стала одеваться.
Уже сидя за столом и разглядывая на свет бокал с темно-красным "мартини", Таня спросила:
- Кто звонил-то?
- Мадам, - сказала Анджела и тут же раскашлялась, поперхнувшись.
- Кто такая, как зовут?
Таня уже стряхнула с себя наваждение. Голос стал жестким и требовательным.
Анджела посмотрела на нее с невыразимой мукой.
- Так ты легавая?
- Неужели похожа? - Таня улыбнулась и поняла, что дамочка сломалась.
- Нет.
Анджела решительно тряхнула головой; Испугалась. Таня заметила страх, промелькнувший в глазах девушки.
- Ну вот видишь. А мадам мне нужна по делу. Интересному делу.
Она играла с Анджелой, как кошка с мышонком.
Розовым мышонком…
- Ой, расскажи!
- Попозже. Сначала про мадам.
- Зовут ее Алевтина Сергеевна. Она в верхнем ресторане работает, метрдотелем. Строгая такая, партийная, ни за что не скажешь…
- И у нее все девочки под началом?
- Ты что, только самые клевые! - Анджела самодовольно улыбнулась. - Пятерых я знаю, а других только так - по лицам. Многие по вызову приезжают…
- Она сейчас работает?
- Каждый вечер. А что?
- В общем, я останусь тут Джоника караулить, а ты допивай, сходи к своей Алевтине Сергеевне и скажи ей, что я жду ее ровно в одиннадцать в дальнем правом холле второго этажа. Там, где большой аквариум, знаешь?
- Знаю. А если она не захочет?
- Тогда скажи ей, что всю телегу насчет облавы пустила я.
Анджела посмотрела на Таню с каким-то даже благоговением.
- Ну, ты даешь!
- Не даю, а беру, - уточнила Таня. - Все, что мне надо. Ну, иди, только обязательно потом возвращайся, а то Джоник расстроится. И денежки не забудь…
Анджела встала, протянула было руку к лежащим на углу столика деньгам, но на полпути отвела ее. - Не возьму, - тихо и хрипловато сказала она. Таня поднялась, подошла к Анджеле, прижала к себе и поцеловала. Языком она раздвинула ей губы и просунула язык глубже в рот. Анджела ответила тем же. Поцелуй получился страстным, но недолгим. Таня разжала объятия и отошла на полшага.
Неожиданно для себя девица отъехала умом. Это было видно по растерянному виду и блаженным глазкам. Как в народе говорят, попробуешь пальчика - не захочешь мальчика. Взяв со стола салфетку, Таня кинула ее Анджеле.
- Губки оботри, солнышко.
Пока Анджела вытирала губы и заслезившиеся глаза, Таня вынула из сумочки еще шесть пятидесяток и добавила их к четырем.
- Посмотри на меня, - сказала она Анджеле. Та посмотрела.
- Здесь пять сотен, - продолжила Таня. - Они твои. Купи себе что-нибудь хорошее - от меня. Если не возьмешь, я обижусь. Это не плата за услугу.
Анджела кинулась к Тане с объятиями. Та мягко, но решительно отстранила ее:
- Иди. И сделай все, как я просила. Ради меня. Анджела пошла к дверям. На пороге она остановилась, раскрыла сумочку, достала из нее двадцатидолларовую бумажку и положила на резную консоль.
- Я не приду, - сказала она. - Не могу сегодня…
- Понимаю, - сказала Таня. - Ступай. Я навру ему что-нибудь.
Она не стала дожидаться Джонни. Раз до сих пор не позвонил, значит, нашел другое развлечение. А если даже и нет - утром можно объясниться.
Таня вышла из номера и захлопнула дверь. В коридоре, по пути в свой номер, она столкнулась с Джонни. Он шел в обнимку с двумя пьяными финнами, размахивая ключами. Из кармана у него торчала непочатая литровка "Столичной". Финны тоже были не пустые.
Джонни тупо уставился на нее, но тут же расплылся в улыбке.
- О, мисс Танья! - радушно проревел он. - Это мои друзья! Мир-дружба! Пойдемте с нами, а?
- В другой раз, Джонни!
Джонни посмотрел на нее с пьяной обидой, но, моментально забыв о ней, подхватил новых друзей, и все трое, гогоча, двинулись к нему в номер продолжать веселье.
Таня вошла к себе, захлопнула дверь, направилась в ванну и вымыла лицо теплой водой с мылом.
Потом посмотрелась в зеркало.
- Партийная, говоришь? - пробормотала она. Она не стала подкрашивать губы. Раскрыв стенной шкаф, она сняла с вешалки строгий серый пиджак и юбку к нему. Одевшись, она положила в карман ключ, зажигалку и пачку сигарет, взяла со стола недочитанный английский детектив и, захлопнув дверь, направилась к лифту.
Таня села на диванчик в холле с аквариумом, раскрыла книжку и стала читать.
- Таня?
Таня подняла глаза. Перед ней стояла подтянутая женщина средних лет в строгой гостиничной униформе. Бесцветные волосы уложены в высокую прическу. Узкие, поджатые губы. И ледяные глаза.
- Да, это я.
Обе одновременно достали из карманов одинаковые сигареты - длинноствольный "Уинстон" - одновременно протянули друг другу, посмотрели на пачки, и одновременно расхохотались.
Алевтина Сергеевна плюхнулась на диван рядом с Таней.
- Ну, рассказывай, темнилка рыжая!
После нескольких удачных проб деловое сотрудничество стало регулярным. Анджела, ставшая кем-то вроде связной между Таней и Алевтиной Сергеевной, привезла заграничную папку с твердыми пластмассовыми корочками. В этой папке было в алфавитном порядке подколото тридцать шесть тонких прозрачных папочек со своего рода "личными делами": имя или псевдоним, возраст, основные антропометрические характеристики (рост, вес, объем груди, талии, бедер, длина ноги в шаге, размер одежды и обуви), главные ролевые характеристики ("гаврош", "тургеневская девушка", "поэтесса-интеллектуалка", "генеральская жена", "африканская страсть", "невеста-девственница", "вокзальная", "пастушка", "эсерка Каплан", "Снежная королева", "партайгеноссе" и так далее, включая даже "мясника"), любимые позы и виды соитий, индивидуальный прейскурант на основные и дополнительные услуги и телефон диспетчера Оксаны Сергеевны. Это была родная сестра Алевтины, жившая на алименты от мужа - полковника милиции. Таня эту сестру не видела ни разу, хотя по телефону общалась регулярно. В некоторых делах имелись особые отметки типа "храпит", "спиртного не давать!", "забывшись, кусается", "ценности прятать от греха!".