- Дедушка, дай нам несколько цветков, - попросила Уна.
- Зачем тебе цветы?
- Мы с Магдаленой идем в гости.
- В какие еще гости? - подозрительно спросил капитан Лея.
- К Паулине Пурвине. Кстати, ты не знаешь ее нового адреса?
- Не знаю и знать не хочу. Какие дела у вас могут быть с этой сектанткой?
- Ну, так как ты отказываешься переселяться к нам в Юрмалу, пойдем договариваться насчет комнаты для тебя с твоей будущей хозяйкой, - пошутила Уна.
- Я тебе, сорока, покажу хозяйку, - рассердился дед.
Адрес Пурвини девочкам сообщила дворничиха Эллинь.
Район новостроек находился неподалеку. Пурвиня жила на самом верхнем этаже высотного дома. Магдалене еще не приходилось подниматься на лифте. Зажмурив глаза и закрыв рот рукой, она не шевельнулась, пока кабина лифта не остановилась и двери не открылись сами собой.
Пурвиня приняла девочек с распростертыми объятиями, расцеловала и пригласила в комнату.
- Эти цветы от капитана Леи и поклон впридачу, - Уна сделала реверанс.
Старая пенсионерка покраснела, словно девочка.
- Так вот я и устроилась, что птица на вершине дерева. С одной стороны солнышко всходит, с другой заходит. Прямо господская квартира - холодная вода, горячая, ванна, уборная в квартире, - радостно рассказывала она. - Со старой норой не сравнить.
Всю стену комнаты занимал знакомый девочкам старинный буфет, украшенный деревянной резьбой.
- Это после войны я его купила за бесценок, а сейчас, когда старинная мебель в моде, такой бешеных денег стоит. Дамочка тут одна чуть ума не лишилась, когда его увидела, золотые горы сулила, лишь бы только отдала ей, - тараторила старушка. - А мне для чего деньги? Пенсию от государства получаю, уборщицей подрабатываю. В этих ящичках удобно траву хранить: здесь вот ромашка, здесь мята, а это валериана, корень от бессонницы, помогает и от сердцебиения.
- Была у вас когда-то старая кровать с шарами на спинках, вот это была вещь, - невинно произнесла Уна.
- Какое там! - Пурвиня небрежно махнула рукой. - Я ее в старом доме оставила. Вида уж никакого не было, да и пружины полопались.
- А не помните, откуда у вас это кровать? - спросила Уна.
- Как не помнить, как сейчас помню. Под самый-то конец войны угодила в наш дом бомба. Все погибли… - Голос у старушки дрогнул, и она уголком передника вытерла глаза. - Я тогда в убежище спряталась, потому и жива осталась.
- Бедняжка, - шепнула Магдалена Уне. - Еще и сейчас переживает, а ведь столько лет прошло.
- Советская власть дала мне квартиру в другом доме, на улице Плиедеру. В немецкое время там жил немец-живодер, служил в охране гетто. Наживался на страданиях несчастных. Видно, не лгали люди, а то б разве расстреляли его, как собаку, да во дворе бросили? Дружки после на машине прикатили, забрали все ценное, и поминай как звали.
Когда я пришла, в той квартире уж ничего не было. Только железная кровать, стол да стулья. И еще тьма-тьмущая всяких бумаг, журналов. Все это я на чердак снесла, а стены и пол мылом мыла, кипятком шпарила, чтобы ни один микроб фашистский не пристал.
- Исчезаем, - шепнула Уна Магдалене. - Больше мы ничего не узнаем. Нам пора, тетя Паулина. - Уна снова сделала реверанс.
- Куда же вы, деточки? - засуетилась Пурвиня. - Такие гости дорогие, как же без угощения! Я словно знала, блинчиков испекла. Садитесь, садитесь! Вот варенье из земляники, сама ягоды собирала, сама и варила.
Приглашение было заманчивое - близился обед, а девочки даже не завтракали.
С удовольствием старая Паулина наблюдала, как молниеносно исчезают с тарелки блинчики. По натуре она была человек общительный и порой страдала от одиночества. Заполучив неожиданных слушателей, она спешила выложить все, что скопилось на сердце. С адвентистами ей больше не по пути. Что это за бог, который благословляет обман! Хорошо, что вовремя глаза раскрылись. Сейчас она в хор записалась… Дирижер похвалил ее голос, сказал, что с таким и на оперной сцене петь можно.
- Тетя Паулина! - остановила Уна поток слов, которому конца не было видно. - А вы не помните, как звали того живодера?
- Какого живодера? - В мыслях Пурвиня все еще была со своими подружками из хора.
- Ну, того гитлеровца, который до вас жил на улице Плиедеру.
- Ах, того подлеца? Постой, постой, Гансом, кажется, по-нашему Ансис. Он и по-латышски хорошо говорил. А фамилии не помню, хоть убейте. Да вы у дворничихи спросите, у мамаши Эллинь. А для чего сдался вам этот подлец?
- Мы собираем сведения о погибших и пропавших без вести во время Великой Отечественной войны, - сказала Уна полуправду. - Не оставлял Ганс каких-нибудь документов?
- Как же, как же, - подтвердила Пурвиня. - Поднимитесь на чердак, я их шнуром перевязала, наверху и положила. Если мыши не изгрызли, там и лежат. Кто ж на старые бумаги позарится?
Только в половине третьего девочки выбрались от гостеприимной старушки, но и то потому, что той надо было спешить на репетицию.
- Блинчики с земляничным вареньем я в рот больше не возьму, - призналась Магдалена в лифте. - Они у меня обратно лезут.
- Это потому, что мы вниз спускаемся, - засмеялась Уна. - Но сходили мы не напрасно. Во-первых, мы теперь знаем, кому принадлежала кровать. И еще - на чердаке хранятся какие-то документы. Их надо срочно разыскать.
В штабе ЮДМ с полдюжины мальчиков и девочек, одетых в серо-голубые форменные рубашки с эмблемой на рукаве, изучали результаты последних стрелковых соревнований. К всеобщей зависти мальчишек, из малокалиберной винтовки точнее всех стреляла маленькая застенчивая Магдалена. Второй оказалась Уна.
- Подумаешь, удивили! Они у себя в Юрмале, видно, только тем и занимаются, что стреляют в цель, - Ивар никак не хотел примириться с тем, что девочки оставили его на третьем месте.
- Это все, кого вам удалось собрать, товарищ начальник штаба? - обратилась Уна к Атису.
- Так ведь каникулы, - оправдывался Атис. - Все разъехались - кто в деревне, кто на пляже жарится.
- Вместе с нами десять. Пожалуй, хватит, - смилостивилась Уна. - Правду знаем только мы четверо. Как звучит клятва мушкетеров?
- Мы будем молчать, как магометане, мы будем немы, как катафалки, - хором произнесли Атис и Ивар.
Магдалена задумалась и молчала. Слишком хорошо помнились ей события, связанные с тем временем жестокость приемных родителей, ложь, преступления, и, наконец, заслуженное наказание. Вилцаны считали Магдалену главной виновницей их разоблачения и отказались сообщить сведения о ее настоящих родителях, они не сказали даже, из какого детского дома ее взяли. У родителей Уны девочке жилось хорошо. Но все чаще и чаще думала Магдалена о том, что, может быть, где-нибудь рядом, совсем близко, живет ее настоящая мама. Если бы можно было ее разыскать…
- Остальным поручим обойти все площадки для мусора во дворах нашего микрорайона и пункты приема вторсырья, - распорядилась Уна.
В этот момент в дверях показался Янис Клява, руководитель отряда юных друзей милиции.
- Приветствую будущих следователей! - произнес он. - По какому случаю сбор? Намечается операция?
- У нас есть идея. Чтобы удобнее было собирать необходимое сырье, мы решили обойти всех дворников и попросить, чтобы жильцы выбрасывали в мусорники пищевые отходы, бумагу, металлолом отдельно. Мама сказала, что за границей так давно делают, - Уне эта мысль пришла в голову совершенно неожиданно.
- В целом идея неплохая, подход государственный, - согласился Янис Клява. Только каким образом вы собираетесь ее осуществить?
- Ну, хотя бы так. К одному контейнеру прикрепить надпись: "Только бумага", к другому - "Металлолом", к третьему - "Пищевые отходы".
- А если во дворе всего один или два мусорника? - спросил Ивар.
- Металлолом можно складывать просто на землю.
- И бумагу тоже.
- Бумагу нельзя. Промокнет под дождем, да и ветром разнесет.
- Если сумеете навести во дворах порядок, сделаете доброе дело, - одобрил Янис Клява. - Заодно можно проверить санитарное состояние нашего района - как ведется уход за насаждениями, в каком состоянии детские площадки, и все замеченное занести в журнал обхода. Только в рейды ходить как полагается - в форме. Кто ответственный?
- Начальник штаба отряда Атис Арайс, - Уна решила не связывать себе руки.
- Даю два дня. В среду в пятнадцать ноль-ноль отчитаться! - подвел итоги Янис Клява.
- Слушаюсь, товарищ начальник штаба комсомольского оперативного отряда! - Атис приложил руку к пилотке. - В среду отчитаться.
- У меня две личные просьбы, - сказала Уна, когда Янис Клява вышел. - Запишите обязательно в журнал, если в каком-нибудь дворе наткнетесь на старую железную кровать.
- Тебе что, спать не на чём? - поинтересовался кто-то из мальчиков.
- И еще спрашивайте у ребят и дворников, не знают ли они шестнадцати-восемнадцатилетнего парня в разрисованной майке - на груди женщина, а на спине мужчина и подпись "Луи Четырнадцатый". В журнал эти сведения заносить не надо, - добавила Уна.
Новое задание юные друзья милиции приняли без особого энтузиазма. Тоска зеленая ходить по дворам, да еще в такую жарищу. Но юные друзья милиции усвоили в отряде непреложное правило - личные интересы подчинять общественным.
Уна зашла в соседнюю комнату и обратилась к дружинникам:
- Не заметили вы, случайно, парня - в джинсах с бахромой, на майке картинки и надпись "Луи Четырнадцатый"?
- Можем тебе предложить Бубнового Туза, Пиковую Даму, Золите, Длинного, Усатого, даже Кеннеди, - засмеялись ребята, - но Луи Четырнадцатый еще не показывался в наших охотничьих угодьях.
- Когда появится, сообщите нам.
- Что ж натворил этот Луи? - поинтересовался Янис Клява.
- У нас с ним свои счеты, - уклонилась Уна от ответа. - Скажите, если встретится.
- Скажем, скажем! - пообещали дружинники.
Янис Клява внимательно посмотрел на Уну.
- Предупреждаю, никакой самодеятельности. Если дело серьезное, поставьте меня в известность.
- Слушаюсь, никакой самодеятельности! - зардевшись, Уна вскинула руку к виску и выскочила из комнаты.
- Сдается мне, наши детективы опять что-то затеяли, - Янис Клява покачал головой. - Придется не спускать с них глаз.
Глава третья. Тетушка Эллинь не договаривает
Уна и Атис молча шагали по улице Плиедеру…
"На солнце у нее волосы как огонь, - Атис словно впервые увидел Уну. - А по всему лицу рассыпаны веснушки, точно золотистые колесики".
Спроси у него кто-нибудь месяц назад, какого цвета Унины глаза, он бы недоуменно пожал плечами. Сейчас он точно знал - они цвета воды, в которой отражается синее летнее небо. В последнее время, Атис сам это чувствовал, с ним что-то происходило. Ему, например, хотелось совершить подвиг и чтобы Уна непременно поразилась и сказала: "Этого я от тебя не ожидала!"
Первым прервал молчание Атис.
- Ты дворничиху хорошо знаешь?
- Знаю. Дедушка рассказывает, что она управлялась со многими домами на улице Плиедеру. В Ригу Эллини переехали в 1940 году, когда сам Эллинь - коммунист - был направлен руководить каким-то заводом. Когда началась война, он ушел на фронт и пропал без вести. Тетушка Эллинь - это сейчас ее все так называют - осталась одна с тремя детьми. Надо было на что-то жить, и она устроилась дворником, ходила стирать, убирать квартиры. Теперь дети, выросли и разъехались кто куда. Дедушка говорит, что ей давно уже пора отдыхать, но она, как и раньше, встает в пять утра, убирает свою часть улицы, а затем принимается за лестницы и коридоры. Дедушка и дворничиха большие друзья. Старушка любит играть в рич-рач. Дедушка иногда приглашает ее к себе. Ты бы слышал, как весело она смеется, когда капитан ошибается. Дедушка тогда сердится, и в комнате то и дело звучит "полундра". Мой старый джентльмен отлично справляется со своей ролью.
Это было все, что знала Уна о дворничихе.
Вот и сейчас старинные друзья были увлечены игрой рич-рач. Тут же на столике лежал кулек с леденцами, предназначавшийся победителю.
- Мы из отряда юных друзей милиции, - услышал капитан Лея голос внучки.
В комнату вошли два подростка в форменных милицейских рубашках, отдали честь как положено, приложив руку к пилотке. Глянув на дедушку, Уна несколько смешалась.
- Наш разговор должен остаться в тайне, - сказала она.
- Ничего, ничего, спрашивайте, - ответила матушка Эллинь, с сожалением посмотрев на оставленную игру. - Мне от Кристапа, то есть от товарища Леи, скрывать нечего.
Атис достал блокнот и приготовился записывать, что должно было означать, что разговор носит официальный характер.
- Присядьте, - предложил капитан Лея, притворившись, что не знаком с Уной. - Пожалуйста, вот конфеты, угощайтесь.
Гости из вежливости отказались.
- До нас дошли сведения, что в семнадцатом доме, который предназначался на снос, во время немецкой оккупации жил военный преступник, - начала Уна.
- Действительно ли военный преступник, точно не скажу, но гитлеровец жил, - подтвердила мамаша Эллинь.
- Вы знаете, как его звали?
- Знаю, Ганс Хаммель, с двумя "м". Что по-нашему означает Ансис Баран. - Дворничиха засмеялась.
- Расскажите о нем, пожалуйста, подробнее.
- Люди говорили, что его отцу здесь же неподалеку принадлежала мясная лавка.
- Рядом с домом Голдбаума, - вступил в разговор капитан Лея. - Моя жена там обычно делала покупки. В конце 1939 года все семейство Хам мелей вместе с другими местными немцами отправились в фатерланд, как пелось в той песенке:
"В Двине стоит "Штайбен",
Нам завтра в поход
Не можем здесь бляйбен,
Коль фюрер зовет".
- Запиши, Атис, надо выяснить, что это за песенка.
- В те времена ее распевала вся Рига. Постой, как там было? Нет, дальше не помню, хоть убей. А длинные вирши были.
- Скажите, пожалуйста, а Ганс снова появился в Риге?
- Говорят, его сбросили с воздуха на этом, как его…
- С парашютом, - подсказал Атис.
- Вот, вот. В порту еще стреляли, когда он прибежал с автоматом в руках. В дом, где жили его родители, угодил снаряд. Тогда Ганс выгнал из дома, что стоял неподалеку, старую еврейскую пару, и поселился в нем. Грязный человек был. Когда он узнал, что мой муж ушел с Красной Армией, стал звать меня коммунисткой, заставил стирать на него и убирать квартиру даром, а то, говорит, передам в гестапо. Ничего другого мне не оставалось - ведь трое малышей на руках, - оправдывалась мамаша Эллинь.
- А вы знали, чем занимался Ганс Хаммель?
- Да нет, откуда ж нам знать, но люди утверждали, что видели его на Московском форштадте, среди охранников гетто. Однажды какую-то девушку… - Тут мамаша Эллинь разволновалась и умолкла.
- Уна, что все это значит? - строго спросил капитан Лея. - Не изображай из себя бог знает какого следователя! И не обременяй людей, не заставляй вспоминать давно забытое!
- Матушка Эллинь, миленькая! - Уна прильнула к старой женщине. - Мы пока говорить не имеем права, но в отряде ЮДМ нам поручили выяснить все о Гансе Хаммеле. И только вы можете нам помочь.
- Сколько воды уж утекло! Я и запамятовала все! - отказывалась дворничиха.
- А то, что Ганс Хаммель грабил жителей, особенно евреев из гетто, правда?