- Нету тут никого, - отозвался Жора. - Только фонарь горит. Так хило - еле-еле! И как мы его за километр разглядеть сумели?
- Пошли отсюда, а? Я уже согрелся, кажется… Все равно тут никого нет.
- Ну как же нет, а? - усмехнулся Жора, слезая вниз. - Ведь фонарь кто-то зажег, верно? Не ворона же это сделала, правда? Значит, был тут человек. Наверно, в лес ушел, а фонарь повесил в мансарде, чтоб ночью с дороги не сбиться, - вроде маяка сделал. Посидим, подождем, а потом спросим, как на станцию дойти.
- И сколько так сидеть? - уныло спросил Мышкин.
- Наверно, час-другой, не больше. Ведь тот, кто фонарь горящим оставил, наверняка не на сутки ушел - иначе керосин выгорит.
- Час-другой! А времени-то уже сколько?
- Восемь часов вечера всего-навсего. Мне даже мама разрешает до девяти гулять.
- Ага! Если мы здешнего хозяина два часа прождем, уже десять часов будет! А потом, если до станции за час доберемся, - одиннадцать! Представляешь, во сколько мы домой явимся?! Не знаю, что тебе скажут, если после полуночи вернешься, а меня точно убьют!
- Не убьют, - убежденно произнес Жорка, - не для того они тебя родили, чтоб убивать. Отругают, конечно, но все равно рады будут, что ты живой вернулся. И вообще, в любом случае надо сперва отогреться и ботинки просушить. Давай поставим их к печке, а сами сядем на стулья и ноги погреем.
Так и сделали. Сняли мокрые ботинки и, усевшись на стулья, вытянули ноги к печке. Ступни немного поныли, оттаивая, но это скоро прошло. Ребята окончательно согрелись, и от тепла их начало клонить в сон. Первым сморился Витька и, клюнув носом, едва не свалился со стула. Жорка тоже почувствовал усталость и пробормотал:
- Давай залезем на печь. Часок поспим, а потом хозяин придет - и разбудит…
- Ага, - вяло кивнул Колобок и зевнул во весь рот.
На печи обнаружились тюфяк, набитый сеном, какая-то драная подушка без наволочки и старый овчинный тулуп. Ребята улеглись, укрылись этим тулупом - и не заметили, как заснули…
Жорка проснулся от того, что Витька потряс его за плечо.
- Ты чего? - пробормотал Тягунов, сонно хлопая глазами.
- Там… - в явном испуге прошептал Колобок, указывая пальцем на потолок. - Там кто-то ходит…
Жора прислушался. Минуту или две он никаких подозрительных звуков не слышал.
- Мерещится тебе… - произнес Жорка, и в ту же секунду сверху, из мансарды, долетел глухой звук мягких, но тяжелых шагов по скрипучим половицам: скри-ип-шух, скри-ип-шух!
- Наверно, это хозяин пришел. - Жорка попытался успокоить себя и приятеля, но отчего-то тоже перешел на шепот. - Наверно, решил фонарь снять и поднялся в мансарду.
- А почему он нас не разбудил? - спросил Витька.
- Да просто не заметил… Или решил не будить. Надо подняться и объяснить ему, как мы сюда попали.
- Жор, - боязливо произнес Мышкин, - может, лучше дождемся, пока он сам вниз спустится? Неохота из-под тулупа вылезать…
Тягунов прекрасно понимал, что приятель вовсе не холода боится, но почему-то решил, что и впрямь лучше будет дождаться хозяина, не слезая с печи.
Скри-ип-шух! Скри-ип-шух! Тр-р-р! Тот, кто топал в мансарде, как видно, передвинул то черное кресло, что стояло под фонарем. Больше там двигать было нечего. Потом на некоторое время стало тихо.
- Что-то долго он там ходит… - пробормотал Витька. - Давно бы мог снять фонарь и вниз спуститься…
И тут сверху долетел приглушенный, но отчетливо слышимый смешок:
- Хэ-хэ-хэ-е!
Сразу после этого послышалось несколько тяжелых шагов: шух! шух! шух! - а затем противно заскрипела крышка люка, ведущего в мансарду. Жорка немного удивился: когда он лазил наверх и открывал люк, тот так не скрипел. На стене отпечаталась полоска света, а потом скрипнули ступеньки приставной лестницы. Тоже неожиданно громко, резко и омерзительно.
Сам люк ребята не видели - мешала печная труба. И того, кто спускался из мансарды, тоже не видели.
- Он… - еле слышной скороговоркой пролепетал Мышкин, у которого уже зубы стучать начали. - Он тени не отбрасывает… Иначе мы б ее на стене увидели… А если он тени не отбрасывает - значит, это…
- Вампир? - Жорка прошептал это так, что сам себя не услышал, но Витька кивнул. Оба приятеля не один фильм про вампиров видели, однако до сих пор в их существование особо не верили. Ведь в кино и всякую иную фантастику показывают, чтоб нервы зрителей пощекотать. К тому же Тягунов услышал тихое бряканье фонаря "летучая мышь" и носом почуял запах керосиновой копоти. Зачем вампиру фонарь? Они ведь и так в темноте все видят! Конечно! А что тень не отбрасывает, так это потому, что спускался по лестнице, держа фонарь впереди себя. На той стене, куда Жорка с Витькой смотрели, кроме света, ничего не просматривалось, а если б они на другую стену глядели, то увидели бы тень…
Жора уже хотел окликнуть пока еще невидимого хозяина, но тут из-за трубы, от лестницы, послышалось трескуче-кряхтящее, намного более громкое и жуткое, чем прежде:
- Хэ-хэ-хэ-хэ-е!
А затем по полу зазвучали уже знакомые тяжелые шаги: шух! шух! шух! Совсем рядом! Как по команде Жорка и Витька с головой юркнули под тулуп. Да еще и глаза закрыли зачем-то.
Бряк! Звяк! Некто поставил фонарь на стол и громко кашлянул:
- Кхэ-м!
Жутковатый это был кашель. Какой-то слишком гулкий, будто из бочки, и чудилось в нем что-то нечеловеческое, потустороннее…
- Говорил же, не надо было сюда залезать! - прошептал Мышкин в самое ухо приятеля. - Если это и не вампир, то уж точно - привидение!
- Придурок… - пробормотал Жорка. - Ни тех, ни других не бывает.
Но особой убежденности в правоте своих слов Тягунов не испытывал. Наверное, нужно было высунуться из-под тулупа и просто-напросто поглядеть, что вокруг творится. Но как раз на этот шаг у Жорки духу не хватало. А уж про Мышкина и говорить нечего. Его колотун бил от страха.
- Кхэ-м! - еще раз зловеще кашлянул неизвестный, и вновь послышались знакомые шаги: шух! шух! шух!
Одно немного успокоило - этот топотун не к печке пошел, а куда-то в угол, в другую сторону. Жорка мигом сообразил, что сейчас этот тип, должно быть, на печку не смотрит, и осторожно, чтоб не зашуршать, приподнял край тулупа…
Керосиновый фонарь светил сейчас немного поярче, чем в мансарде. Небось фитиль повыше выкрутили. Комната хорошо просматривалась, в том числе и тот угол, куда, как показалось Жорке, ушел неизвестный. Но… Ни в углу, ни вообще в той части комнаты, которую можно было рассматривать через щелочку, никто не появился. Померещилось, что ли?! Нет, вроде бы Жорка слышал шаги, смешок и кашель, уже проснувшись. Да и Мышкин не сонный… Но ведь никого не видно, да и звуков больше никаких не слышится.
И вдруг снова: шух-шух-шух! Этот "кто-то", похоже, пробежался по комнате. Но Жорка его не увидел, хотя неизвестный вроде бы пробежал совсем рядом с печкой. Правда, с лежанки нельзя увидеть то, что на полу происходит. Для этого надо не через щелку подглядывать, а высунуться из-под тулупа и свесить голову с лежанки. Если кто-то ростом меньше полутора метров - запросто мог проскочить мимо незамеченным. А кто может быть меньше полутора метров? Даже у Колобка рост метр пятьдесят два, а у самого Жорки - почти метр шестьдесят. Выходит, это какой-то пацан мелкий тут бегает и издевается? Может, рискнуть и слезть? Навряд ли такой сумеет им двоим по шее настучать! Но тут Тягунов вспомнил какой-то фильм, где действовал карлик-убийца - ростом всего около метра, но вот плечи имел богатырские, а лапы - вообще как у гориллы. Прыгал на свои жертвы и душил… Нетушки! Рисковать не стоит!
- Кхэ-м! Кхэ-м! - еще несколько раз кашлянуло неизвестное существо. А затем снова пробежалось мимо печки от стены до стены - и Жорка снова не сумел его разглядеть. Потом опять послышался смешок - явно злоехидный. Даже, пожалуй, что-то угрожающее почудилось в этом: хэ-хэ-хэ!
На некоторое время пришелец притих - должно быть, прислушивался. Жорка с Витькой даже дыхание затаили - ждали чего-то страшного. И вдруг совсем рядом, у самой печи, раздался жуткий, протяжный вой - не то человечий, не то волчий:
- Ву-у-у-у! Ву-у-у-у! - Аж мороз по коже!
- Волк! - испуганно пролепетал Мышкин. - Или оборотень…
Про оборотней, которые умеют в волков превращаться, а потом обратно в людей, Жорка тоже по видаку смотрел. Но насчет того, что такое в натуре бывает, - сильно сомневался. Проще было предположить, что это обычный волк воет. Только вот смеяться волки не умеют - это точно. Правда, бывают люди, которые умеют подражать голосам животных. Гавкать, как собака, даже сам Жорка умеет, и мяукать, как кошка, тоже. Наверно, и выть в принципе нетрудно научиться.
- Ву-у-у-у-у! У-у-ву-у-у! - еще громче и тоскливей провыл тот, кто находился всего в полутора метрах от ребят - если мерить сверху вниз.
Тут Жорка подумал: если это волк, то на печку он не запрыгнет. Ведь волк - это почти то же самое, что большая овчарка. А у Тягунова был один неприятный случай, когда он отчего-то не понравился овчарке, которую хозяин выгуливал во дворе без намордника. Хорошо еще, что все это случилось рядом с бетонным колпаком, установленным над аварийным выходом из старого бомбоубежища в скверике посреди двора. Едва собака ринулась к нему, Жорка молниеносно вскарабкался на этот кубик, и собачаре осталось только злобно гавкать. Правда, у этой придурочной овчарки еще и хозяин оказался такой же. Подошел и вместо того, чтоб собаку оттащить, принялся ржать над перепуганным Жоркой. Но тут появился Жоркин папа, который возился у "ракушки" со своей "Тайгой". Он прихватил с собой монтировку и громко пообещал, что отоварит и собаку, и хозяина, если они не уберутся со двора по-быстрому. Ну и если еще раз увидит эту псину без намордника - пусть не обижаются… Да, был бы здесь папа, Жорка бы так не трусил!
Но все же в то, что внизу шастает обыкновенный волк, поверить было трудно. Не кашляют так волки - правда, Жорка никогда с настоящими волками не встречался и точно не знал, кашляют они или нет. Но все-таки кашель и смех явно человек издавал. Лишь бы он только оборотнем не оказался или карликом-убийцей…
Вой уж очень сильно доставал Жорку. Лучше бы этот тип хэхэкал, все-таки не так противно! Нет, надо рискнуть и поглядеть, кто там внизу копошится…
Тягунов осторожно высунул голову из-под тулупа, пододвинулся к краю лежанки и глянул вниз. Лучше бы он этого не делал!
Там, на полу между столом и печкой, освещенное красноватым светом керосинового фонаря, копошилось какое-то жуткое существо. Голова, правда, походила на человеческую, но еще больше напоминала череп, обтянутый желтой кожей с лиловыми прожилками. Держалась голова на невероятно тонкой бугристой шее, очень похожей на ту, что имел скелет в школьном кабинете биологии. Ну а все остальное ни к человеку, ни даже к скелету человеческому уже никакого отношения не имело.
Туловище и конечности существа принадлежали гигантскому пауку! Огромному, почти в метр длиной! Черная, тускло поблескивавшая при свете фонаря спина казалась металлической, а восемь огромных мохнатых лап, топая по полу, издавали уже знакомый звук: шух-шух-шух!
"Инопланетянин! - отшатнувшись от края лежанки, подумал Жорка. - Вот это попали…"
Глава V
ПРОВОДНИК
Примерно за полтора часа до этого красная "Тайга", с трудом преодолев заметенные снегопадом проселочные дороги и деревенскую улицу, подъехала к дому, где Тягуновы летом снимали дачу. В окнах горел свет, хозяева, как видно, телевизор смотрели. Но на свет фар подкатившей машины внимание обратили. Дверь отворилась, и на крыльце появился старик в наброшенной на плечи телогрейке и валенках без калош. Большая беспородная собака громко брякнула цепью и загавкала, выскочив из будки.
- Никак Алеша? - узнал старик старшего Тягунова. - Ну привет-привет, заходи, рад видеть! По какой оказии к нам? Погода-то вон не прогулочная…
- Извини, Николай Андреич, - пробасил Алексей Дмитриевич, - оказия у нас не больно веселая. Скажи сразу, не томи душу - Жорка мой с приятелем сюда не забегали?
- Не-ет… - удивленно протянул старик. - А что стряслось-то?
- Да вот, - Тягунов сердито мотнул головой в сторону Геннадия Петровича. - Учитель повел ребят на лыжах кататься, а те от него удрали и сами собрались в Москву ехать. Вот и едут, уже который час…
- Может, они уж дома давно? - предположил Николай Андреевич.
- Только что звонил, - грустно сказал Мышкин-старший, щелкнув ногтем по крышке сотового телефона. - Не появлялись… А уж девятый час времени. Ладно, извините, дедушка, поедем мы их искать.
- На машине-то вам не проехать будет! - заметил старик. - Намело нынче - на год вперед.
- Придется на лыжах, - вздохнул Тягунов.
- По такой погоде, пожалуй, вы и сами заплутать можете… - покачал головой Николай Андреевич. - Подождите-ка меня малость! Лыжи возьму, собачку. Она, Найда, хоть и дворняга, но по следу ходит. Умная.
- Андреич, это ты зря, - сказал Тягунов-папа, - сейчас и молодым тяжко по лесу топать, а тебе за шестьдесят все-таки. И потом, неужто твоя Найда с лета Жоркин запах помнит?
- Помнить она, может, и не помнит, но если дать ей какую обувку-одежку понюхать - найдет. Вы же летом, когда уезжали, оставили тут кое-что.
- Мысль верная… - кивнул Мышкин-старший.
Николай Андреевич ушел в дом, а потом вернулся с лыжами, фонариком, в ватных штанах и тулупе. Отстегнул собаку от цепи, потрепал по шерсти. Найда, получив свободу, восторженно забегала по снегу.
- Ну я готов. Носки Жоркины прихватил. Здесь-то Найде их бесполезно нюхать. Так где они от тебя сбежали, гражданин учитель?
- Около оврага, - виновато сказал Геннадий Петрович. - Я думал, будто они решили напрямик, через овраг, к станции ехать - так действительно короче получается…
- Понятно, - кивнул старик. - Ну тогда мы прямо от моего огорода и покатим. Надевайте лыжи! А машину здесь оставьте. Ничего ей тут не сделается.
Николай Андреевич надел самодельные крепления из резинок прямо на валенки и бодро поехал сквозь метель прямо по заметенному снегом полю. Все остальные ему в сыновья годились, но сразу почуяли, что угнаться за стариком будет непросто. Тем более что оба папы, и Тягунов и Мышкин, за последние годы поотвыкли от лыж. Найда скачками прыгала по глубокому снегу и время от времени недовольно гавкала: дескать, куда ты, хозяин, на ночь глядя да по целине?
"И как мы их искать будем? - горько подумал Геннадий Петрович. - Темень, снег, метель… Тут, пожалуй, никакая собака не поможет!"
Тем не менее он не отставал от остальных, хотя еще за время дневного похода уже порядком устал. Надо, надо найти мальчишек, и обязательно живыми! Нет, того, что его в тюрьму посадят, если с ребятами случится что-то совсем плохое, он не боялся. Если даже осудят, то скорее всего условно. Но как ему потом жить с таким грехом на совести?!
Глава VI
ПОПЫТКА К БЕГСТВУ
Жорка и Витька, конечно, догадывались, что их рано или поздно искать начнут. Но в данный момент они об этом не думали. Уж очень поразило Жорку то, что он увидел! А когда Тягунов-младший в ужасе отшатнулся от края лежанки, то еще больше перепугал и без того трясущегося от страха Мышкина.
- Т-там ч-чего? - пролепетал Колобок, испуганно моргая.
- Н-не з-знаю… - Жорка тоже от волнения заикаться стал. - Не то мутант какой-то, не то вообще инопланетянин. С восемью ногами, на паука похож…
В это время опять послышалось - шух-шух-шух-шух! Паук с человеческой головой снова пробежался по комнате. Но на сей раз, добежав до стены, удаленной от печки, он не побежал обратно.
Чудище полезло на стену! Теперь и Витька его разглядел во всей красе. Наверно, мог бы и заорать от страха, но до того напугался, что на некоторое время дар речи потерял.
Лапы паука словно бы приклеивались к стене - а может, и на самом деле так было. В считанные секунды он взобрался к потолку, в тот самый угол, из которого непременно должен был заметить ребят, прятавшихся на лежанке. Да уж, никудышное оказалось убежище, зря на него Жорка рассчитывал!
Но паук покамест все еще не поворачивался в их сторону. Ребята видели только его совершенно лысый затылок.
- Ой, - прошептал Витька, - по-моему, он начинает паутину плести…
Действительно, за пауком тянулась длинная полупрозрачная нить - скорее веревка! - в полсантиметра толщиной. За несколько минут чудище оплело весь угол комнаты от пола до потолка большущей концентрической сетью - назвать это паутиной язык не поворачивался! - свободно выдерживавшей явно немалый вес чудовища. Словно бы проверяя прочность своего творения, паук прополз по сети сперва снизу вверх, а потом сверху вниз. Вот тут-то, когда паук стал спускаться, он наконец-то повернулся к ним лицом.
Лицо оказалось пострашнее всего остального. Из глубоких, как у черепа, глазниц прямо на ребят уставились огромные, круглые, размером с большой мандарин, светящиеся и немигающие красные глазищи. Вместо носа имелся какой-то треугольный бугорок с дырками-ноздрями. Ушей не имелось вовсе, на тех местах, где им полагалось быть, только какие-то бесформенные выпуклости виднелись. Но страшнее всего, конечно, выглядела пасть. Большущая, оскаленная, как у черепа, с острыми, длиной сантиметров по пяти, торчащими вперед клыками…
Чудище, несомненно, увидело ребят. Уставилось глазищами, еще шире раскрыло пасть, и Жорка с Витькой услышали уже знакомое, но от этого не менее жуткое:
- Хэ-хэ-хэ-хэ!
Паук хищно подвигал из стороны в сторону своей костистой нижней челюстью - будто уже пережевывал чего-то…
- Он нас сожрет! - Дар речи вернулся к Витьке. - Запутает в своих веревках, как мух, укусит ядовитыми зубами - и съест…