Забрав конверты со смазкой для шестеренок, которые приготовил для него Бейли, он вышел из конторы.
- Колоритная личность, - только и смог сказать Пеллэм.
- Вы не знаете и половины, - двусмысленно заметил Бейли. Развернув утреннюю газету, он похлопал по странице. Главной темой номера был пожар на бензозаправке в Ист-Вилледже. - Это дело рук нашего малыша.
- Пироманьяка? - уточнил Пеллэм.
- Полиция уверена в этом практически на все сто. Он уже был почти у них в руках, но ему удалось скрыться. Серьезно пострадали двое полицейских и трое случайных прохожих. Общая сумма ущерба около миллиона долларов.
Пеллэм взглянул на фотографии пожарища.
Бейли отпил изрядный глоток вина.
- Это становится настоящим кошмаром. Общественность начинает роптать. Управление полиции и генеральная прокуратура штата ощущают на себе невероятное давление. От них требуют немедленно схватить поджигателя. Появились опасения, что он окончательно спятил. Вроде как Этти его включила, а теперь он никак не желает выключиться. Весь город объявил крестовый поход, чтобы его остановить.
Пеллэм снова склонился над газетой. На врезке был приведен план Адской кухни. Крошечные изображения пламени отмечали места пожаров. Пеллэму показалось, что они не случайно разбросаны по всему району, а выстроились дугой к северу от дома, в котором жила Этти.
Порывшись на столе, Бейли отыскал клочок бумаги и протянул его Пеллэму.
- Это страховое агентство, в котором Этти оформила страховку. Сотрудницу, которая ее обслуживала, зовут Флоренс Эпштейн.
- И что она говорит?
Бейли бросил на Пеллэма многозначительный взгляд, который тот никак не смог истолковать.
- Прошу прощения? - смущенно произнес Пеллэм.
- Я не могу с ней разговаривать. Я официально представляю интересы Этти.
- А, теперь понял. Но я-то могу.
Бейли вздохнул.
- В общем-то, да, но…
- Но что?
- Понимаете, иногда… в общем, в своем черном наряде вы выглядите довольно устрашающе. И вы очень редко улыбаетесь.
- Хорошо, я буду само обаяние, - успокоил его Пеллэм. - Если только эта Эпштейн не станет мне лгать.
- Если появится хоть намек на то, что вы пытались запугать свидетеля…
- Я похож на человека, который может кого-либо запугать?
Бейли внезапно стало очень неуютно, и он поспешил переменить предмет разговора.
- Вот. Я сходил в библиотеку.
Он разложил перед Пеллэмом газетные вырезки.
- Вы сами ходили в библиотеку? А не заплатили одной из библиотекарш, чтобы она принесла все это вам на дом?
- Ха! - Бейли был полностью поглощен откупориванием новой бутылки вина, чтобы улыбнуться. - Вот вам кое-что о прошлом Роджера Маккенны.
Пеллэм быстро пробежал взглядом вырезки.
Журнал "Бизнес уик" писал:
Лучшей порой для Маккенны явился конец восьмидесятых - когда рынок обратился в пепел, экономический рост резко завершился и по Уолл-стрит прокатилась волна "пошедших ко дну карьер" (знаменитое выражение самого Маккенны). Однако именно в этот период его звезда засияла в полную силу.
Журнал "Нью-Йорк":
…Роджер Маккенна, по собственному признанию страдающий манией величия, победным маршем вошел в трущобные районы Нью-Йорка и застроил их доступным (и прибыльным) жильем. Ему в заслугу также ставят возрождение финансовых трестов, занимающихся инвестициями в недвижимость, и то, что он вырвал солидную часть Среднего Манхэттена из рук иностранцев и вернул ее местным подрядчикам. Острый на язык, знаменитый своим экстравагантным образом жизни, отличающийся деловой хваткой, именно Маккенна в свое время ввел в обиход термин "гиенизм" - метод деятельности, состоящий в том, чтобы выискивать загнивающие предприятия и вырывать их из рук собственников и акционеров.
Вырезка из вычурной, метафорической статьи в журнале "Пипл":
На гребне волны процветания может плыть кто угодно - Трамп, Зекендорф, Хелмсли. Но только такой гений как Маккенна осмеливается ответить на тревожное штормовое предостережение, когда остальные пловцы предпочитают оставаться на берегу.
Пеллэм отложил вырезки в сторону.
- Судя по тому, что здесь написано о Маккенне, он алчный и хитрый делец, но никак не поджигатель, - заметил Бейли.
- В таком случая, я лучше расскажу вам о том свидании, которое состоялось у меня вчера вечером.
- Вы имеете в виду прием у него в небоскребе?
- Черную икру подали чересчур теплой. Но зато я пил шампанское вместе с женой Маккенны.
Адвокат обрадовался. Судя по всему, братание с врагом является важной тактикой забивать шестеренки песком.
- И?
- Она хочет пустить своего мужа на дно, как "Титаник".
Пеллэм рассказал Бейли о тайных свиданиях Маккенны и о звонках в юридическую контору.
- "Пилсбери, Миллбанк и Хог"? - переспросил Бейли.
- По-моему, Джоли Маккенна сказала именно так.
Достав с полки толстый справочник юридических и адвокатских контор, Бейли открыл его на нужной странице. Прочитав короткую справку о деятельности фирмы, он кивнул.
- Кажется, я смогу раздобыть одного человечка оттуда.
Смогу раздобыть.
Пеллэм достал бумажник.
- Нет, на этот раз можно будет обойтись без этого. О, и у меня есть для вас еще хорошие новости. Чуть было не забыл. У одного моего знакомого есть знакомый, который играет в карты со старшим брандмейстером. Сегодня вечером как раз состоится партия в покер, и мой приятель собирается попросить своего приятеля проиграть по крупному, щедро наливая виски "Макаллан". Мы получим возможность заглянуть в дело изнутри.
- Старое?
- Что старое? - переспросил Бейли.
- Виски "Макаллан"?
- Не знаю. Думаю, двенадцатилетней выдержки. А может быть, старше.
- Знаете что, Луис, - задумчиво произнес Пеллэм, - быть может, я сниму документальный фильм и о вас. Я назову его "Смазывать шестеренки". Скажите, а вы действительно судились с Рокфеллером?
- О да, судился. - Бейли скромно опустил взгляд на стол. Помолчав, он пожал плечами. - Но он был не из тех самых Рокфеллеров.
Шаги у него за спиной приближались.
Резко обернувшись, Пеллэм сунул руку сзади за пояс, где к пояснице прижимался "кольт", тяжелый и горячий.
Ему пришлось опустить взгляд вниз.
- Привет, дружище. Где ты пропадал?
Исмаил ухмылялся, подоткнув руками тощие бедра. Обливаясь по́том, он тем не менее и не подумал снять свою любимую ветровку с эмблемой Африканского национального конгресса.
- Так, дела. А ты чем занимался?
- О, а у тебя есть пушка. Ты ходишь с "железом".
- Нет.
- Ого, не ври! Ты как раз за ней потянулся. Пеллэм, дай посмотреть. Что у тебя? "Глок", "браунинг"? Или дамский пугач калибра пять и семь? Знаешь, а я хочу раздобыть где-нибудь "дезерт игл". Разнесет всю задницу так, что потом не соберешь. Пятидесятый калибр, твою мать!
- Я протянул руку за бумажником. Я принял тебя за уличного грабителя.
- Ты что, я тебя не трону!
Казалось, Исмаил был искренне оскорблен.
- Так все же где ты был? - спросил Пеллэм.
- Да так, болтался. Ну, сам знаешь.
Пеллэм рассмеялся.
- Дружок, у тебя джинсы не достают до колен. И я дам тебе десять долларов, если ты покажешь мне какие-нибудь отличительные знаки банд.
Однако мальчишка тотчас же что-то изобразил. Пеллэм понятия не имел, что означают эти жесты, но выглядели они вполне правдоподобно. В Лос-Анджелесе Исмаил бы запросто сошел за члена подростковой банды. Пеллэм протянул ему десятку, искренне надеясь, что Исмаил потратит ее на еду.
- Спасибо, приятель.
- Как дела у твоей матери?
- Понятия не имею. Она смылась. И сестра тоже.
- Смылась? Что ты хочешь сказать?
Исмаил пожал плечами.
- Смылись, и все тут. В приюте их больше нет.
- А ты где обосновался?
- Пока что ничего себе не подыскал. Эй, Пеллэм, куда это ты пялишься? Что ты задумал?
- Пошли. Я хочу познакомить тебя с одним человеком.
- Да? И с кем?
- С одной женщиной.
- Она клевая телка?
- Лично я так думаю. Как отнесешься к ней ты, я не знаю.
- Пеллэм, с чего это ты вздумал знакомить меня со своей шлюхой?
- Следи за своим языком.
- И не подумаю.
- Исмаил!
- И не подумаю, твою мать! - проворчал мальчишка.
Схватив Исмаила за руку, Пеллэм потащил его в Центр помощи нуждающимся подросткам.
- Исмаил, прекрати сквернословить.
- Слушай, приятель, я наперед знаю, что хочет эта сучка. Клянусь, она попытается затащить меня к себе в постель…
- Как его зовут? - спросила Кэрол Вайандотт, невозмутимо глядя на маленький сгусток ярости, бушующий перед ней.
- Исмаил.
- Привет, Исмаил. Меня зовут Кэрол. Я здесь хозяйка.
- Ты грязная стерва, и я не останусь здесь ни минуты…
- Исмаил, заткнись! - строго рявкнул Пеллэм.
Его окрик нисколько не подействовал на мальчишку.
- Убери от меня эту белую шлюху!
Пеллэм решил переменить подход.
- Послушай, Исмаил, - спокойно произнес он, - воспитанные люди считают, что произносить это слово вслух очень неприлично.
- Ну хорошо, хорошо, - поморщился мальчишка. - Я больше не буду говорить слово "белая".
- Очень смешно!
- О, он употребляет слово "шлюха" не в буквальном смысле, - небрежным тоном заметила Кэрол, откидываясь на спинку стула и внимательно оглядывая молодого негритенка. - Это просто словесная шелуха.
- Эй ты, шлюха, не учи меня, что и как употреблять!
- Ты хочешь оставаться моим другом или нет? - взорвался Пеллэм. - Следи за своим языком!
Плюхнувшись на подоконник, мальчишка угрюмо скрестил руки на груди.
- Его мать и сестра исчезли, - объяснил Пеллэм.
- Исчезли? - переспросила Кэрол.
- Покинули приют, - уточнил Пеллэм.
- Исмаил, расскажи, что произошло?
- Не знаю. Я вернулся туда, а они уже смылись. Куда - не знаю.
Заметив в углу стопку комиксов, Исмаил жадно схватил потрепанный экземпляр "Человека-паука" и принялся увлеченно его листать.
- Вы ему можете чем-нибудь помочь? - спросил Пеллэм.
Кэрол пожала плечами.
- Конечно, можно связаться со Специальной детской службой. Мальчишку поместят на двадцать четыре часа в особый приют. На двадцать пятый час он сбежит. Предлагаю оставить его здесь на несколько дней, подождать, не объявится ли его мать… Исмаил!
Мальчишка оторвался от комикса.
- А бабушка у тебя есть?
- Слушай, а ты ни хрена в жизни не понимаешь. Бабушки есть у всех.
- Я имела в виду, в живых есть?
Мальчишка молча пожал плечами.
- Где живут твои бабушки?
- Не знаю.
- Хотя бы одна? Или тетки? Вообще у тебя еще есть родные?
- Не знаю.
Пеллэма резанула острая боль, когда он понял, что мальчишка не знает своих ближайших родственников. Но Кэрол спокойно произнесла:
- Тебе понравились эти книжки? У нас таких много.
Презрительно фыркнув, Исмаил с вызовом ответил:
- Дерьмо! Если я захочу, я натырю себе тысячу комиксов, твою мать!
Подойдя к мальчишке, Пеллэм присел перед ним на корточки.
- Мы с тобой ведь друзья, верно?
- Я так думал. А сейчас не знаю.
- Ты останешься здесь на некоторое время? И не будешь поднимать много шума?
- Мы поможем тебе отыскать мать, - добавила Кэрол.
- Мне она не нужна. Она потаскуха и ширяется. Все время сидит на игле. Водит к себе всех мужиков подряд, лишь бы раздобыть деньги. Они трахают мою мать, вы это понимаете?
Помолчав, Пеллэм сказал:
- Ладно, останься здесь на некоторое время. Ради меня, хорошо?
Исмаил отложил книжку.
- Ладно, ради тебя, Пеллэм, останусь. - Он смерил взглядом Кэрол. - Но ты, шлюха, послушай меня внимательно…
- Исмаил! - крикнул Пеллэм. - Еще одно грубое слово - и я тебя выдеру!
Мальчишка заморгал, удивленный этой вспышкой. Он неуверенно кивнул.
- Нам бы хотелось, чтобы ты остался здесь надолго, - сказала Кэрол. - У нас есть ребята, с которыми ты сможешь подружиться. Пройди внутрь. Спроси мисс Санчес. Она покажет тебе кровать в палате для мальчиков.
Исмаил нерешительно посмотрел на Пеллэма.
- Я смогу проведать тебя?
- Здесь у нас не тюрьма, - объяснила Кэрол. - Ты сможешь приходить и уходить когда вздумается.
Не обращая на нее внимания, Исмаил продолжал:
- Пеллэм, мы с тобой еще побродим по Кухне?
- С удовольствием.
Исмаил хмуро обвел взглядом тускло освещенное помещение.
- Ну хорошо, - пробормотал он, - но только чтобы никто здесь не лез ко мне, слышите?
- Никто тебя пальцем не тронет, - заверила его Кэрол.
Посмотрев на Пеллэма удивительно взрослыми глазами, мальчишка сказал:
- До встречи, приятель.
- До встречи.
Исмаил ушел, резко распахнув дверь, ведущую в соседнее помещение, словно ковбой из вестерна.
Кэрол рассмеялась.
- Значит, вот чем ты занимаешься в этих трущобах? Помимо того, что разыгрываешь из себя социального работника?
Взглянув на свою футболку, она пухлым пальцем смахнула с нее какую-то соринку. Этот жест подчеркнул одновременно ее силу и уязвимость.
- Да нет, я просто брожу по району. Ищу ракурсы для съемки. Ищу людей, с которыми можно поговорить. Ты об Алексе ничего не слышала?
- Ничего. Извини. Сюда он не возвращался, никто его не видел. Я поспрашивала у наших.
Некоторое время оба молчали. В комнату вошла молоденькая девчушка на последнем месяце беременности, нянча плюшевого динозавра.
Поправив очки, Кэрол обменялась с ней парой слов. Когда девчушка ушла, Пеллэм спросил:
- Как ты смотришь еще на одну политически некорректную чашку кофе?
Минутное колебание. Пеллэму показалось, Кэрол была приятно удивлена. Но, возможно, дело было в чем-то другом.
- Ну да, конечно.
- Если ты занята…
- Нет, только дай мне переодеться. Подождешь пару минут? Я весь день таскала коробки, - виновато добавила она, снова стряхивая с рукава соринку.
- Без проблем.
Кэрол исчезла в соседней комнате. Вышедшая оттуда молодая женщина-латиноамериканка кивнула Пеллэму и заняла место за столом.
Кэрол вернулась через несколько минут: свободная зеленая блузка сменила футболку, а черные брюки стрейч - джинсы. На ногах у нее вместо кроссовок появились короткие черные сапожки. Латиноамериканка с удивлением взглянула на этот наряд и пробормотала что-то невнятное в ответ на слова Кэрол о том, что она вернется попозже.
Когда они вышли на улицу, Кэрол спросила:
- Ты ничего не имеешь против того, чтобы заглянуть ко мне домой? Это всего в четырех кварталах отсюда. Я сегодня утром забыла покормить Гомера.
- Кота, боа-констриктора или возлюбленного?
- Сиамского кота. Я назвала его Гомером Симпсоном. Нет-нет, не подумай, эти Симпсоны тут ни при чем.
- На самом деле, я вспомнил одного героя "Дня саранчи", - ответил Пеллэм.
- Вот как? - удивленно спросила Кэрол. - Ты его знаешь?
Пеллэм кивнул.
- Так или иначе, сначала я завела кота, и только потом появился телесериал о Симпсонах. Тогда я пожалела о том, что назвала Гомера так.
Пеллэм ощутил тот самый огонек в груди, который испытываешь, столкнувшись с человеком, разделяющим твое увлечение каким-либо шедевром, известным лишь узкому кругу специалистов. Пеллэм смотрел "День саранчи" двенадцать раз и готов был посмотреть его еще двенадцать. Значит, в Кэрол он нашел родственную душу.
- В этой роли снялся Дональд Сазерленд. Замечательный фильм. Сценарий написал Уолдо Солт.
- Вот как? - удивилась Кэрол. - Оказывается, есть и фильм? А я только читала книгу.
Пеллэм так и не смог осилить книгу. Что ж, получается, у них с Кэрол души - лишь двоюродные родственники. Но и это тоже неплохо.
Они повернули на юг. Улицы были запружены транспортным потоком часа пик. Между старыми грузовичками и легковыми машинами желтели застрявшие такси. Постоянно гудели клаксоны. Жара приводила к тому, что эмоции выплескивались бурлящими гейзерами, и разъяренные водители то и дело показывали друг другу непристойные жесты. Однако, к счастью, ни у кого не было сил, чтобы перейти к делу.
Несмотря на испепеляющий зной, небо оставалось чистым, и перед Пеллэмом и Кэрол бежали их отчетливые тени. В двух кварталах впереди небоскреб Маккенны, поймавший последние лучи заходящего солнца, светился маслянистым столбом из черного дерева. На верхних этажах тут и там рассыпа́лись снопы искр электрической сварки, и казалось, это солнечный свет разбивается о панели черного стекла.
- Тебе удалось отыскать Коркорана? - спросила Кэрол.
- Мы с ним немного потрепались, как любила говорить моя мать.
- И ты остался жив.
- В глубине души Джимми Коркоран очень чувственный и ранимый человек. Просто окружающие его не понимают.
Кэрол рассмеялась.
- Мне кажется, он не имеет к этому никакого отношения, - продолжал Пеллэм. - Я имею в виду, к поджогу.
- Ты действительно считаешь, что старуха-негритянка невиновна?
- Да.
- К несчастью, работая здесь, я успела уяснить, что невиновность еще не гарантирует оправдания. По крайней мере, в Адской кухне.
- Я тоже прихожу к такому же выводу.
Они медленно продвигались по забитой народом Девятой авеню, обходя толпы работников, выплескивающихся на улицу из центрального почтового отделения, универмагов, торгующих уцененными товарами, магазинов комиссионной одежды и дешевых ресторанов. В Лос-Анджелесе в час пик невозможно проехать по улицам; здесь непроходимыми были тротуары.
- А он мне показался сметливым мальчишкой, этот Исмаил, - помолчав, заметила Кэрол. - В нем что-то есть. Какая жалость, что его уже слишком поздно спасать.
- Слишком поздно? - рассмеялся Пеллэм. - Да ему всего десять лет.
- Слишком, слишком, слишком поздно.
- Разве вы не можете найти ему какое-нибудь занятие?
Кэрол, судя по всему, решила, что он шутит, и громко расхохоталась.
- Занятие? Нет, Пеллэм. Никаких занятий, ничего.
Они остановились перед витриной магазина, торгующего экзотическими цыганскими нарядами. Кэрол, облаченная в свободную одежду, скрывающую ее полноту, с тоской посмотрела на тощие манекены. Они пошли дальше.
- Его отец умер или бросил семью, так?
- Умер.
- Ну а мать? Исмаил сказал, что она ширяется. То есть, она принимает "крэк". Других родственников у мальчишки нет. Кроме тебя, его судьба никого не волнует. Вот почему он так к тебе привязался. Но ты не можешь дать ему то, в чем он нуждается. И никто не может. Сейчас уже никто не может. Это невозможно. Исмаил пытается завязать контакты с бандами. Через три года он уже станет мальчиком на побегушках. Через пять будет торговать наркотиками на улицах. Через десять отправится в "Аттику".
Ее цинизм разозлил Пеллэма.