— Что-нибудь еще известно о налете на ваш офис? — спросил Белл. — Предварительный отчет с места преступления еще не готов? Мне нужно взглянуть.
— Отчет сейчас готовят. Мы обязательно получим экземпляр.
— В данный момент нам придется заняться другим делом, — сообщил Белл. — Я оставлю с вами и вашей семьей, своих парней и девочек. Но вы всегда можете позвонить, мне.
— Спасибо, детектив. — Грейди улыбнулся. — Моя дочь шлет вам привет. Мы обязательно должны свести ее с вашими мальчиками. И познакомиться с той леди, вашей подругой. Где она сейчас живет?
— Люси уехала в Северную Каролину.
— Она тоже служит в полиции?
— Да. Исполняет обязанности начальника управления шерифа.
Заметив, что Грейди направился к двери, Луис быстро подошел к нему.
— Может, подождете пока минутку, Чарлз?
Выйдя из зоны безопасности, он забрал свой пистолет у охранника и внимательно осмотрел вестибюль и мостик. И тут за спиной Сакс раздался негромкий голос:
— Здравствуйте, мисс!
В этом голосе звучала профессиональная приветливость, выработанная за долгие годы общения с клиентами. Повернувшись, она увидела Эндрю Констебля, стоявшего рядом с огромным охранником. Довольно высокий заключенный держался очень прямо. Густые, с сильной проседью волосы слегка вились. Возле него стоял низенький кругленький адвокат.
— Вы входите в команду, которая присматривает за мистером Грейди? — спросил Констебль.
— Эндрю! — предупреждающим тоном сказал адвокат.
Заключенный кивнул, но продолжал испытующе смотреть на Сакс.
— Я этим не занимаюсь, — небрежно ответила она.
— Ах нет? Я просто собирался сказать вам то, что уже говорил детективу Беллу. Я действительно ничего не знаю ни о каких угрозах мистеру Грейди. — Он повернулся к Беллу, и тот ответил ему безучастным взглядом. При всей своей учтивости он не мог иначе обращаться с подозреваемым. — Конечно, вы выполняете свою работу, я понимаю. Но поверьте, я никогда не стал бы вредить мистеру Грейди. Умение вести честную игру — один из тех принципов, которые сделали нашу страну великой. — Констебль засмеялся. — Я побью его на суде. Непременно — благодаря моему блестящему юному другу. — Кивнув в сторону адвоката, он с любопытством взглянул на детектива. — Мне хотелось бы, детектив, чтобы вы проявили хоть какой-то интерес к тому, что делали наши «патриоты» в Кантон-Фоллз.
— Я?
— О, я имею в виду не эту чепуху насчет заговора. Я говорю о том, кто мы такие на самом деле.
— Не надо, Эндрю, — одернул его адвокат. — Сейчас лучше помолчать.
— Я просто разговариваю, Джо. — Констебль посмотрел на Белла: — Как насчет этого?
— Что вы имеете в виду, сэр? — сухо сказал Белл. Однако подозреваемый вовсе не намекал на южные корни детектива и его склонность к расизму.
— Права штатов, права работающих, местное самоуправление против федерального правительства. Вам стоит заглянуть на наш сайт, детектив, — сказал он и засмеялся. — Люди ожидают увидеть свастики, а видят Томаса Джефферсона и Джорджа Мейсона.
Белл ничего не ответил, и на несколько секунд установилось неловкое молчание.
Заключенный покачал головой и смущенно засмеялся.
— Простите ради Бога… Иногда я не могу остановиться — всему виной нелепая страсть проповедовать. Как только вокруг меня собираются несколько человек, я уже не могу остановиться.
— Пора идти, — сказал охранник.
— Конечно. — Кивнув Сакс и Беллу, заключенный двинулся по коридору. Ножные кандалы слабо позвякивали. Его адвокат кивнул прокурору — соперники относились друг к другу с уважением, хотя и с некоторой настороженностью — и также покинул зону безопасности.
Через секунду за ним последовали Грейди, Белл и Сакс.
— Он не похож на чудовище, — заметила Амелия. — В чем конкретно его обвиняют?
— Ребята из Агентства по контролю за распространением взрывчатых веществ, работающие под прикрытием, обнаружили заговор; за ним, как мы считаем, стоит Констебль. Кое-кто из его людей собирался сделать ложные вызовы «девять-один-один» и заманить полицейских штата в отдаленные районы округа. Окажись среди них черные, они бы их похитили, раздели донага и линчевали. Там еще были предложения кастрировать.
Сакс, за годы службы сталкивавшаяся с самими невероятными преступлениями, изумленно спросила:
— Вы серьезно?
Грейди кивнул.
— И это только начало. Кажется, линчевание — лишь часть их грандиозного плана. Они надеялись, что, если убьют много полицейских и по телевидению покажут повешенных, черные поднимут бунт. Белые по всей стране воспримут это как предлог и примут ответные меры — то есть начнут уничтожать всех подряд. Они также надеялись, что к черным примкнут азиаты и латинос, тогда белая революция позволит избавиться и от них.
— В наши-то дни?
— Вас это должно удивить.
— Теперь он на твоем попечении, — обратился Белл к Луису. — Держись к нему поближе.
— Еще бы! — ответил детектив.
Через несколько секунд Грейди и его крупный телохранитель вышли из вестибюля. Сакс и Белл задержались, получая свое оружие у стойки регистрации. Пока они возвращались по мосту Вздохов в здание уголовного суда, Сакс рассказала Беллу о Кудеснике и его жертвах.
Услышав об ужасной смерти Энтони Калверта, Белл поморщился.
— Мотив?
— Неизвестен.
— Почерк?
— Тоже.
— Как выглядит преступник?
— Об этом известно мало.
— Что, вообще ничего нет?
— Мы полагаем, что это белый мужчина среднего телосложения.
— Его так никто и не видел?
— Видели-то многие. Только вот в первый раз он был темноволосым бородатым мужчиной пятидесяти с небольшим лет. В следующий раз — лысым уборщиком лет шестидесяти с чем-то. А потом — семидесятилетней старухой.
Приняв все это за шутку, Белл ждал, что Сакс рассмеется, но вид у нее был мрачный, и он с недоумением спросил:
— Что, серьезно?
— Боюсь, что так, Роланд.
— Стреляю я неплохо. — Покачав головой, Белл постучал пальцами по кобуре автоматического пистолета, висевшего на его правом бедре. — Но ведь нужно еще знать, в кого стрелять.
«Пока я могу только помолиться за тебя», — подумала Амелия Сакс.
Глава 12
Со второго места преступления привезли вещественные доказательства, и Мел Купер раскладывал на смотровых столах сумки и пузырьки.
Селлитто только что вернулся из Большого дома, где имел неприятную беседу по поводу дела Кудесника. Заместитель комиссара и мэр города желали знать, почему в деле так мало известных деталей и почему оно не двигалось с места.
Райм уже получил информацию о приехавших с «Сирк фантастик» украинских иллюзионистах — на них ничего не было. Двое поставленных возле шатра полицейских также не заметили никакой подозрительной активности.
Вскоре в комнате появилась Амелия Сакс в сопровождении всегда спокойного Роланда Белла. Когда Селлитто приказали взять в группу еще одного детектива, Райм тут же предложил кандидатуру Белла; ему хотелось, чтобы Сакс в расследовании на месте помогал привычный к улицам и метко стреляющий коп.
Так как Беллу не представили Кару, она в ответ на его вопросительный взгляд кивнула в сторону Райма.
— Я, как и он, своего рода консультант.
— Рад познакомиться. — Белл широко открыл глаза, увидев, как она рассеянно перекатывает по руке три монеты.
— Кто жертва? — спросил Райм, когда Сакс и Купер вернулись к работе над вещдоками.
— Его звали Энтони Калверт. Тридцать два года. Холост. То есть сейчас жил без партнера.
— Есть какая-нибудь связь со студенткой из музыкальной школы?
— Как будто нет, — ответил Селлитто. — Беддинг и Сол уже проверили это.
— Кем он работал? — осведомился Купер.
— Гримером на Бродвее.
А первая жертва была музыкантшей и училась в музыкальной школе, размышлял Райм. Женщина традиционной ориентации и мужчина-гомосексуалист. Жили и работали в разных районах. Что же связывает эти убийства?
— Нет ли там каких-нибудь мазохистских причиндалов?
Поскольку первое убийство было совершено не на сексуальной почве, Райма не слишком удивил ответ Сакс:
— Никаких. Разве что он уносит их домой и кладет с собой в постель. — Она прикрепила к белой доске цифровые снимки тела.
Подъехав поближе, Райм рассматривал ужасные подробности.
— Жуть сплошная, — вяло заметил Селлитто.
— А какое орудие преступления? — подал голос Роланд Белл.
— Похоже на поперечную пилу. — Купер вглядывался в снимки ран, сделанные крупным планом.
Насмотревшись на всяческие зверства и здесь, и в Северной Каролине, Белл только покачал головой:
— Н-да, нам попался крепкий орешек.
— Похоже на поперечную пилу. — Купер вглядывался в снимки ран, сделанные крупным планом.
Насмотревшись на всяческие зверства и здесь, и в Северной Каролине, Белл только покачал головой:
— Н-да, нам попался крепкий орешек.
Рассматривая снимки, Райм вдруг услышал возле себя какой-то странный звук — то ли шипение, то ли свист. Повернув голову, он увидел Кару. Загадочный звук был следствием ее неровного дыхания. То и дело проводя рукой по своим коротким волосам, она не отрывалась от фото, и в ее широко раскрытых от ужаса глазах стояли слезы. Губы дрожали.
— Может… — начала Сакс, когда молодая женщина отвернулась от доски.
Кара, тяжело дыша, закрыла глаза и предостерегающим жестом подняла руку.
Видя боль, искажавшую лицо Кары, Райм понял, что все это для нее значит. Она дошла до точки. Его жизнь всегда была связана с подобными ужасами, в мире же Кары ничего такого не было. В ее профессии все опасности носили иллюзорный характер. Да и вообще трудно ожидать, что гражданские лица стоически отнесутся к таким кошмарам. Очень жаль, что у Кары такая реакция, ведь им отчаянно нужна ее помощь. Однако по выражению лица Кары Райм догадался, что больше она не выдержит. Возможно, ее даже вырвет.
Сакс направилась было к Каре, но Райм покачал головой, осознав, что девушку они уже потеряли и ее не стоит больше удерживать.
Если только он не ошибся.
Глубоко вздохнув, как ныряльщик перед погружением, Кара решительно повернулась к доске. Ей удалось овладеть собой.
Внимательно изучив снимки, она наконец кивнула:
— Несомненно, это Селбит. — Кара вытерла слезы.
— Кто это? — спросила Сакс.
— Мистер Бальзак часто исполнял кое-какие из его номеров. Этот иллюзионист выступал в начале двадцатого века. У него был точно такой же номер, который назывался «Распиливание женщины пополам». Все то же самое — конечности раскинуты в стороны и привязаны к столу. Пила. Единственная разница в том, что ваш убийца выбрал для своего представления мужчину. — Она поморщилась. — То есть я хочу сказать — для своего преступления.
И снова Райм задал все тот же вопрос:
— Об этом трюке знает ограниченный круг лиц?
— Нет. Это очень известный трюк, даже более известный, чем «Исчезнувший человек». Все, кто имеет хотя бы поверхностное представление об истории магии, знают о нем.
Именно такого обескураживающего ответа Райм и ожидал, но все же сказал помощнику:
— Все равно внеси это в его профиль, Том. — И обратился к Сакс: — Ладно, теперь расскажи нам, что произошло у Калверта.
— Похоже, что пострадавший, направляясь на работу, вышел через заднюю дверь. По словам соседей, он всегда так делал. В проходе он увидел вот это. — Она указала на лежавшую в пластмассовом пакете черную игрушку. — Игрушечную кошку.
— Это автомат — что-то вроде робота, — пояснила Кара. — Мы называем это «феке».
— Как?
— Эф-е-ка-е. Механизм, который публика принимает за что-то настоящее. Вроде фальшивого ножа с исчезающим лезвием или чашки с двойным дном. — Она нажала кнопку, и игрушка начала двигаться и замяукала очень правдоподобно.
— Потерпевший, очевидно, увидел кошку и подошел к ней. Возможно, решил, что она ранена, — продолжала Сакс. — Вот так Кудесник и заманил его в тупик.
— Где это сделано? — спросил Райм у Купера.
— Произведено гонконгской компанией «Синг-Лу мэнь-юфэкчуринг». Я заглянул на их сайт — игрушка продается в сотнях магазинов по всей стране.
Райм вздохнул. Кажется, и здесь все тот же случай — «слишком распространено, чтобы выявить источник».
— Итак, Калверт подошел к кошке, — продолжала Сакс, — и присел на корточки, желая посмотреть, что с ней. Преступник где-то скрывался…
— За зеркалом, — прервал ее Райм и бросил взгляд на Кару.
Та кивнула.
— Иллюзионисты многое умеют делать с зеркалами. Нужно только верно их направить, и тогда можно полностью скрыть что угодно или кого угодно.
Райм сразу вспомнил, что их магазин называется «Зеркала и дым».
— Но тут что-то не сработало, и потерпевший убежал, — продолжала Сакс. — Дальше начинается нечто непонятное. Мы проверили запись на девять-один-один. Калверт вернулся в дом и уже из своей квартиры вызвал помощь. Он заявил, что нападавший находится снаружи, а двери заперты. Но тут линия отключилась. Кудесник каким-то образом проник внутрь.
— Может, через окно… Кстати, Сакс, ты проверила пожарный выход?
— Нет, но то окно было заперто изнутри.
— Все равно нужно проверить, — заметил Райм.
— Так он не мог войти. Ему не хватило бы времени.
— Значит, у него были ключи потерпевшего, — сказал криминалист.
— На них не осталось отпечатков, — возразила Сакс. — Только пальцы жертвы.
— И все-таки он должен был иметь ключи, — настаивал Райм.
— Нет, — вставила Кара. — Он открыл замок.
— Это невозможно, — заявил Райм. — Или же он приходил туда заранее и сделал слепки ключей. Сакс, тебе следует вернуться и проверить…
— Он открыл замок, — твердо повторила Кара. — Я уверена в этом.
Райм покачал головой:
— За шестьдесят секунд открыть две двери? Он не мог этого сделать.
Кара вздохнула.
— Но он действительно прошел через две двери за шестьдесят секунд. У него могло уйти еще меньше времени.
— Давайте все-таки исходить из того, что он не мог этого сделать, — завершил дискуссию Райм. — А теперь…
— Нет, давайте исходить из того, что он мог! — отрезала Кара. — Послушайте, это же нельзя вот так просто отбросить. Это очень важно. Это говорит нам о нем нечто весьма существенное: замки для него ничего не значат.
Райм посмотрел на Селлитто.
— Когда я работал с кражами, — сказал тот, — то взял с десяток взломщиков, и ни один из них не сумел открыть замок так быстро.
— Мистер Бальзак заставлял меня практиковаться в открывании замков по десять часов в неделю, — сообщила Кара. — Сейчас у меня нет с собой инструментов, но если бы были, я открыла бы вашу входную дверь за тридцать секунд, а дверной засов, который открывается ключом, — за шестьдесят. А ведь я не умею чистить замок. Если Кудесник владеет этим методом, то время сократится наполовину. Я знаю, как вам нужны вещественные доказательства, но незачем посылать Амелию искать то, чего там нет.
— Вы уверены? — спросил Селлитто.
— Абсолютно.
Сакс взглянула на Райма. Тот неохотно согласился с Карой (хотя в душе был доволен тем, что девушка проявила твердость; это отчасти компенсировало взгляд и улыбку). Кивнув, он сказал Тому:
— Ладно, внеси в список, что наш парень еще и мастер по части открывания замков.
— Неизвестно, чем Кудесник нокаутировал его, — продолжала Сакс. — Вероятно, обрезком трубы. Но его он тоже забрал с собой.
В этот момент поступили данные из отдела скрытых улик — восемьдесят отпечатков, снятых возле тела жертвы и с тех мест, которых скорее всего касался Кудесник. Но Райм сразу заметил, что многие из них выглядят странно. При более тщательном изучении выяснилось, что они сделаны с помощью пальцевых накладок. Остальные Райм даже не стал смотреть.
Обратившись к следам, собранным на месте преступления Амелией Сакс, они обнаружили микроскопическое количество все того же минерального масла, которое нашли утром в музыкальной школе, а также снова латекс, грим и альгинат.
Позвонил детектив Куан из пятого округа и доложил, что обыскали все мусорные баки, находящиеся возле дома Калверта, но это ничего не дало: не удалось обнаружить ни следов сменной одежды, ни орудий убийства. Поблагодарив Куана, Райм попросил его продолжать осмотр. Тот согласился, но в его голосе было так мало энтузиазма, что Райм понял: поиски закончились.
— Так ты говоришь, что он разбил часы Калверта? — обратился криминалист к Сакс.
— Да. Ровно в двенадцать. С несколькими секундами.
— А у другой жертвы — в восемь. Похоже, он придерживается какого-то расписания. И вполне вероятно, что кто-то у него сегодня на очереди в четыре часа.
Оставалось меньше трех часов.
— С зеркалом нам не повезло, — сказал Купер. — Производителя обнаружить не удалось — это должно быть указано на раме, а Кудесник соскоблил надпись. Есть несколько реальных отпечатков, но поверх них отпечатки его пальцевых накладок, так что скорее всего это отпечатки пальцев продавца или производителя. Но я все равно пропущу их через АФИС.
— Еще есть туфли. — Сакс вынула из картонной коробки пластмассовую сумку.
— Его?
— Вероятно. Та же фирма «Экко», что и в музыкальной школе, и тот же размер.
— Теперь он оставил их. Зачем? — размышлял вслух Селлитто.
— В первый раз он был в таких же туфлях; наверное, понял, что мы знаем об этом, и опасался, как бы их не заметили на пожилой женщине.