Оказавшись дома, она перевела дух, торжествующе глянула на себя в зеркало, быстро распаковала сумку и вернула ее в шкаф на прежнее место. Есть ей не хотелось. Какая может быть еда, когда на свете творятся такие чудеса?! Переодевшись в свою меховую курточку и черные джинсы со стразами, Лу захлопнула дверь и в нетерпении понеслась к Черепашке, предвкушая упоительный рассказ о поездке в Сергиев Посад.
– Явилась, лягушка-путешественница? – беззлобно проворчала Люся, когда на пороге возникла сияющая Лу. – Топай на кухню. Дома никого, так что давай колись, что там у тебя за новости?
– Ну, значит, так… – Лу никак не могла решить, сразу ли ей огорошить подругу своим замужеством или начать описывать все по порядку.
Она взглянула на Черепашку, умирающую от любопытства, да и ей самой безумно хотелось выплеснуть Люсе поскорей все самое важное.
– Короче, Люсь, все настолько замечательно, что… я замуж выхожу! – выпалила Лу и воззрилась на Черепашку.
– Что-о-о? Лу, это шутка юмора такая, что ли? Хватит трепаться, рассказывай, как было, – начала сердиться Люся.
– Люсь, это не шутка юмора, и не бред параноика, и даже не бред сивой кобылы. Усекла? Я тебе все расскажу, но сначала уясни себе, пожалуйста, что Федор меня любит и предлагает ехать с ним в Париж в качестве его невесты. Там скоро будет его выставка, прикинь? А на выставку он повезет мой портрет, ну, вернее, не совсем портрет, а картину, "Девушка с задачником" называется. Че, ты всего лишь представь на секунду: я на этой картине совершенно обнаженная, только грудь закрывает раскрытый учебник! Смесь порочности и чистоты. Безумно эротично! – Лу с тожеством смотрела на подругу.
– Это, конечно, его слова? Про порочность и эротику, да? – холодно произнесла Люся и бросила испепеляющий взгляд на возбужденную Лу.
– Да! Это он так охарактеризовал меня, ну, что я буду именно так смотреться на картине!
– Та-ак… А руку и сердце он тебе презентовал на время поездки в Париж? – съехидничала Черепашка.
Сердце у Люси разрывалось от злости и обиды за доверчивую подругу, ослепленную любовью. Она знала по собственному опыту, что отрезвить Лу и заставить ее раскрыть глаза на своего "жениха" практически невозможно. Но попытаться это сделать она просто обязана.
– Че, не подкалывай, все очень серьезно. Он сказал, что я поеду в Париж как его невеста. А такими словами не бросаются! Он же не сопляк какой-нибудь, чтобы динамо гнать, он взрослый мужчина, к тому же почти мировая величина в искусстве!
– Слушай, Лу, и ты всерьез станешь позировать голой? Тебе не будет стыдно, например, или хотя бы неловко? – Черепашка подперла рукой щеку и с любопытством уставилась на Лу.
– А что такого? – передернула Лу плечами. – Это же живопись, искусство, творчество, наконец! К тому же у меня есть что показать миру, и стесняться мне нечего. Вот так! Знаешь, Че, по-моему, он без ума от моей фигуры! Он такие взгляды бросал… у-у-у!..
Люся безрадостно слушала захлебывающуюся от восторга Лу. Ну и как она могла достучаться до этой свихнувшейся барышни, возомнившей себя Моной Лизой! Черепашка припомнила скандальные светские новости о Фуфайкине, которые Елена Юрьевна иногда приносила из телевизионных кулуаров, а некоторые из них освещала желтая пресса, падкая на скандалы.
Например, как однажды в Сандунах, будучи в сильном подпитии, он чуть не утопил в бассейне какую-то модель, решив проучить ее за то, что она отказалась пить шампанское из его ботинка. Или как на одной из богемных тусовок этот "гений палитры" схватил за длинные волосы молоденькую балерину, пришедшую туда с мужем, обмакнул их в густой томатный соус и попытался оставить свой автограф на светлой стене… Говорят, балеринин муж набил Федору физиономию, грозился подать в суд, но дело замяли. А прошлой осенью в ресторане "Славянский базар" Фуфайкин умудрился незаметно отстричь большой клок волос у сидящей за соседним столиком девицы, оправдывая это тем, что хочет сделать из них настоящий парик для очередного портрета. Девица подняла жуткий ор, но опять же… То ли он откупился от нее немалой суммой, то ли девица в итоге прониклась его затеей и решила позволить Федору увековечить свои локоны на картине. А дорогущее платье известной актрисы, разрисованное Федором в порыве вдохновения алой губной помадой! И это не считая расколоченных зеркал в ресторанах, пьяных разборок с поварами за якобы неправильно приготовленные блюда и прочих "мелочей"… А уж количество разбитых женских сердец просто не поддается исчислению!
Все это Черепашка прекрасно помнила, но от этого ведь не легче. Сумасбродной подруге втолковывать об истинном облике ее возлюбленного было так же бесполезно, как заставлять зайца съесть лимон!
– Скажи мне, Лу, только честно… У вас с ним было что-нибудь? Ну, ты понимаешь, о чем я? – попыталась Люся прояснить ситуацию до конца.
– Нет! Ничего не было, реально, Че! То есть он, конечно, кое-какие попытки делал, но… знаешь… я испугалась почему-то. Я как-то не готова оказалась, вот так. – Лу пожала плечами. – Вообще ты подожди выспрашивать, а то ничего толком не поймешь. Я тебе все по порядку…
Следующие полтора часа Черепашка обреченно выслушивала во всех подробностях про загорские приключения Лу. Особенно про интимный субботний вечер, щедрые посулы Федора и его фантастические предложения.
– Так, стоп! – прервала Черепашка Лу, в десятый раз описывавшую поцелуи Федора. – А его не смущает, что он собирается жениться на шестнадцатилетней школьнице? Это как, ничего?
– А-а… он не знает об этом, Че! Я сказала ему, еще до поездки, что учусь в универе на втором курсе. Черт, у него же мой паспорт остался! – наконец опомнилась Лу. – Блин, он увидит, что я его обманула! Хреново как… Ладно, я ему все объясню, он же меня любит, значит, простит обман. Да и какой уж там обман, так… невинная шалость.
Лу нервно засмеялась. На душе у нее было вовсе не так радостно, как она выглядела. Как она могла забыть у него свой паспорт, кретинка? А с другой стороны, если они с Федором собираются пожениться, то ее возраст по-любому станет известен жениху.
– Ничего страшного, шум смерти не помеха! – быстренько стала оправдывать любимого Лу. – У него же огромные связи, его все знают, я уверена, что он устроит так, чтобы нас зарегистрировали. Ему это раз плюнуть. Че, ты как думаешь?
– Я думаю, что ты сошла с ума, – мрачно ответила Люся. – Лу, послушай меня. Мне всегда казалось, что мое мнение тебе небезразлично. Я права? Вот поэтому прошу тебя: посмотри на происходящее со стороны. Пойми, что твой Федор не белый и пушистый, каким ты его видишь, а совсем наоборот. Он гнусный, развратный тип, он устраивает дикие оргии с мордобоем, он совершает дикие поступки, которые кажутся ему эпатажными. На самом деле они отвратительны! Он напивается до свинского состояния, оскорбляет людей, а потом пытается откупиться от них, швыряя им тысячи баксов чуть ли не в лицо! Лу, пойми, он обожрался своей вседозволенностью, своим богатством, ему уже приелось все… А тут попалась наивная дурочка, влюбленная в него по уши. Чем не развлечение?
Черепашка просто задыхалась от гнева и собственного бессилия. Она видела по глазам Лу, что ее слова отскакивают от нее, как мячики, не проникая в мозг и не оставляя в сознании никакого следа.
– Че, ты как маленькая, ей-богу! Во-первых, ты начиталась желтой прессы. Так там, сама знаешь, брехня голимая! А во-вторых, даже если и было что-то скандальное, то это же обычный пиар! Че, ну не мне же тебе разъяснять, как звезды стараются подогревать интерес публики к своей персоне! Может, он нарочно напился в общественном месте и что-нибудь разгромил, чтобы газеты наутро брызгали слюной и описывали поведение Фуфайкина. А потом журналюги сами дополнят статью всякими небылицами.
– Нет, Лу, это поразительно! Ты меня вообще как будто не слышишь! Знаешь что? Можешь считать меня кем угодно, но если ты не одумаешься, мне придется посвятить в твои шуры-муры Наталью Романовну, так и знай! – окончательно рассвирепела Черепашка.
Люсе наивно казалось, что это заявление должно, если не напугать Лу, но хотя бы заставить ее задуматься и умерить пыл. Но она ошиблась.
– Че, во-первых, это не шуры-муры, а любовь. Знаешь, иногда такое случается с людьми? Вот! А во-вторых, мама ведь все равно узнает обо всем! Не могу же я уехать в Париж без ее ведома, усекла? – с легкостью парировала подруга.
– Лу, а как же твое поступление? Ты ведь хотела поступать в университет! А для этого готовиться надо. А ты, мне кажется, вообще перестала заниматься? – выдвинула последний аргумент Люся, в душе понимая всю его бесполезность.
– Да на фиг! У меня теперь другие планы. Федор сделает из меня настоящую звезду, мы будем устраивать выставки по всему миру. Сама покумекай, для чего мне париться еще пять лет над учебниками? – беззаботно махнула рукой Лу.
На эти слова Черепашка уже не сумела возразить. Она поняла, что подругу надо спасать. И немедленно. Но как?
7
– Мам, ответишь мне на один вопрос? – заглянула вечером на кухню Черепашка, где Елена Юрьевна пила чай и одновременно правила какой-то сценарий.
– Излагай, отвечу, если ответ знаю… – рассеянно проговорила мама, продолжая изучать текст.
– Где можно увидеться с Федором Фуфайкиным, художником? – Черепашка деловито смотрела на маму сквозь свои большие очки в черной оправе.
– А тебе он зачем? – удивилась Елена Юрьевна и оторвалась наконец от бумаг.
– Мне он не нужен, – соврала Черепашка. – Просто Каркуша, ну Катя Андреева, задумала взять у Фуфайкина интервью для журнала "Клево!". Она же с ним сотрудничает, в смысле с журналом, и попросила меня узнать, где эту знаменитость реально можно выловить. Чтобы спокойно побеседовать.
– Понятно. Да я толком и не знаю, где его ловить, это такая мутная личность… А может, я номер телефона его достану и твоя Катя сможет с ним созвониться? – предложила мама.
– Клево! А когда узнаешь телефончик, а? Мам, давай побыстрее, а то у Катьки сроки поджимают. В редакции уже рассчитывают на это интервью, – воодушевилась Черепашка.
– Завтра устроит? – спросила Елена Юрьевна, снова утыкаясь в сценарий.
– Более чем! – обрадовалась Люся и вернулась в комнату.
Мама сдержала обещание. Вечером следующего дня она вручила Черепашке листок бумаги с номером телефона художника.
– Спасибо, мам! Пойду Катьке занесу, вот она обрадуется, – крикнула Черепашка, прихватила свой мобильник и выскочила за дверь.
Ни к какой Катьке она, естественно, не собиралась. Спустившись во двор, Люся присела на скамейку и набрала заветный номер. Трубку долго не снимали, затем мужской приятный голос недовольно произнес:
– Говорите!
– Алле, добрый вечер, вас беспокоит молодежный журнал "Клево!". Сотрудники нашей редакции являются большими поклонниками вашего таланта, и мы хотели бы напечатать большую статью о вас, – зачастила Люся, опасаясь категорического отказа, – чтобы и наша молодежь узнала о вашем творчестве. Скажите, когда и где вам будет удобно побеседовать с нашим корреспондентом?
– Ну, не знаю, наверно, ничего не получится, я просто по горло занят, готовлюсь к парижской выставке… – немного смягчившись, сказал Федор.
– Вот-вот, я думаю, всем будет интересно познакомиться с вашими настоящими планами, так сказать, из первоисточника! – подхватила Люся и снова затараторила: – Дело в том, что в определенных кругах ходят разные слухи о вашей поездке в Париж, и нам хотелось бы осветить реальное положение вещей для наших читателей!
– Хм! Слухи, говорите? Ну, хорошо, – важно сказал Федор, – завтра в два часа я заеду пообедать в кафе "Фэнтези" на Арбате. Знаете? У вас будет пятнадцать минут.
– Спасибо огромное, до встречи! – проворковала Черепашка и отключилась.
"Фу-у-у! Уговаривать знаменитостей – дело не из легких!" – Люся провела рукой по вспотевшему лбу. Значит, завтра в два часа. Хорошо, что не утром, иначе пришлось бы пропустить школу. Но что не сделаешь ради лучшей подруги?
К кафе "Фэнтези" Люся примчалась без двух минут два. Огляделась по сторонам и заметила бежевый "Феррари", припаркованный неподалеку. Значит, Фуфайкин уже на месте. Черепашка отдышалась, попыталась принять солидный вид и потянула на себя белую металлопластиковую дверь. Кафе оказалось совсем небольшим, всего на восемь столиков. От его интерьера Люся невольно поежилась: на стенах висели устрашающие размалеванные маски драконов, злых колдунов и уродливых ведьм, а сами стены были разрисованы пестрыми рисунками, изображающими сценки из жизни хоббитов, фей и эльфов. Даже светильники над столиками были выполнены в виде трехголовых змеев, открытые пасти которых излучали насыщенный желтый свет от вмонтированных в головы лампочек.
Фуфайкина Люся заметила сразу. Она хорошо помнила описание его "необыкновенной" внешности из уст Лу да и сама не раз встречала снимки художника в журналах.
– Добрый день, я Катя Андреева из журнала "Клево!". Это я вчера вам звонила, – приветливо поздоровалась Черепашка и сунула под нос Федору раскрытое журналистское удостоверение в твердой темно-синей обложке.
Его Люся на всякий случай позаимствовала у Каркуши, пообещав той материал о Фуфайкине. Вообще Каркуша не планировала никаких интервью с художником, но удостоверение Черепашке дала. Вот только фотография на удостоверении сильно смущала Черепашку. Ведь она, мягко говоря, не особенно походила на Каркушу.
– А-а, ну да, помню, – добродушно произнес Двафэ, рассматривая девушку. – Присаживайтесь. Закажете что-нибудь?
К ее великому облегчению, он даже не посмотрел на документ.
– Нет, спасибо, – сдержанно поблагодарила Черепашка. – У меня очень мало времени, к сожалению.
– Ну тогда, может, кофе? – Федор умел быть галантным, когда хотел.
– Ну хорошо, кофе выпью. – Люся решила, что для поддержания разговора чашка кофе не помешает.
Федор величественным жестом подозвал официанта, а Черепашка решила не тратить времени даром.
– Федор, наши читатели в своем подавляющем большинстве подростки и молодые люди. И мы хотели бы познакомить их с настоящим искусством, одним из самых ярких представителей которого являетесь вы, уважаемый Федор, – бодро начала Черепашка, удобно устроившись на стуле напротив жующей звезды. – Вот, например, давайте поговорим о ваших персональных выставках, – энергично продолжила она. – Мы в курсе, что не так давно в Москве состоялась ваша выставка портретов, имевшая огромный резонанс в обществе. А теперь вам предстоит поездка в Париж. Я правильно поняла?
– Совершенно верно, – солидно кивнул художник, – эта поездка должна открыть передо мной новые горизонты, простите за напыщенную метафору. А если попросту сказать, выставка в Париже очень важна для меня.
"Он надо мной прикалывается!" – разозлилась Черепашка.
На столике перед ней появилась чашечка ароматного дымящегося кофе. Она с удовольствием отпила глоток. Кофе оказался сладким и качественным.
– Скажите, Федор, вы собираетесь выставить в Париже только то, что уже видели наши соотечественники, или у вас есть новые работы, еще неизвестные нашей публике? – задала Люся следующий вопрос.
Она сунула руку в сумочку, якобы за носовым платком. На самом деле Черепашка нажала кнопку записи на диктофоне, который она прихватила с собой.
– Нет, основу вернисажа составят портреты российских звезд эстрады и шоу-бизнеса. Естественно, я продолжаю работать над новыми картинами и это не только портреты, но и пейзажи тоже. Снимите очки, – без всякой паузы неожиданно предложил Федор.
Люся оторопела. Художник смотрел на нее серьезно, и она, пожав плечами, сняла свои огромные очки и положила их на стол.
– Ну вот, совсем другое дело, – удовлетворенно хмыкнул Федор, откровенно разглядывая девушку. – Без этих ваших телескопов, уж извините, вы смотритесь необычно и достаточно эффектно. Просто другое лицо… А знаете, я бы с удовольствием написал ваш портрет. Как вам эта идея, а? Только вот не нужно быть такой строгой и неприступной. Улыбнитесь, милая, ведь жизнь прекрасна!
– Спасибо. Но у меня очень плотный график работы, ни секунды свободного времени. – Черепашка сухим тоном пресекла поползновения Двафэ и водрузила очки обратно на нос. – Давайте вернемся к Парижу. Скажите, планируете ли вы выставить что-то новое, и если да, то чей это портрет?
– Разумеется, у меня будет, так сказать, гвоздь программы. Пока работа над картиной еще в самом начале, я долго искал натуру, но со дня на день думаю приступить вплотную.
– То есть это не портрет звезды, а просто картина? И каково ее название? – допытывалась Черепашка.
– "Девушка с задачником". Это будет портрет девушки, но самой обычной, не звезды и даже не звездочки, – усмехнулся Федор. – Более сказать не могу, извините.
– А какой именно вам видится девушка? – напористо продолжала спрашивать Люся, не обращая внимания на нежелание художника вдаваться в подробности. – Ну, я имею в виду ее внешность?
– Э-э… дело в том, что мне после долгих поисков наконец удалось подобрать удачную натуру. Кто она, не спрашивайте, да это публике и не важно. Могу только сказать, что она натуральная блондинка с вьющимися пушистыми волосами и огромными голубыми глазами. Очень выразительное, незаурядное лицо… Вот, пожалуй, и все. К сожалению, мне пора.
– Последний вопрос, пожалуйста! – спохватилась Люся. – Скажите, каковы ваши личные планы на ближайшее время? Не собираетесь ли вы покончить с холостой жизнью? А может, эта загадочная блондинка – ваша невеста?
– Боже упаси, милая барышня, странный вывод вы сделали! Невесты у меня нет… С человеком искусства жить рядом безумно тяжело и ответственно, мало кто способен на такой подвиг. А свою половинку я ищу всю жизнь, но… увы! Она мне еще не встретилась, – скорбно опустил глаза Двафэ.
Это он сделал очень своевременно, потому что во взгляде Люси читалась неприкрытая злость и неприязнь.
Черепашка медленно брела по улице. Она выяснила все, что хотела, и даже больше. В ее сумочке мирно лежал диктофон с записанными на него откровениями Федора Фуфайкина.
"Теперь у меня есть неопровержимые доказательства того, что я была права на все сто! – невесело размышляла Люся. – Он наглый, скользкий тип, который упивается своей безнаказанностью, беззастенчиво обманывая восторженных дурочек вроде Лу, ради развлечения давая им безумные обещания…"
Но как объяснить все это подруге, которую просто распирает от счастья? Да Лу убьет ее, если узнает, что Люся потащилась к ее драгоценному Федору! Нет, надо продержаться первые три минуты, пока идет невинная беседа о высоком искусстве. А потом… Потом Лу станет все ясно. Уж голос-то Федора она узнает наверняка!