* * *
Гоша поглядывал то на экран, то на Мариам. Она зарылась в толстовку, сгорбилась над зеленым перекидным блокнотом и что-то записывала и зарисовывала. Она сидела на самом краю скамейки, положив между ними флисовый плед. Гоша чуть не спросил, не пахнет ли у него изо рта – другой причины, почему она так сторонится его, он не мог придумать.
С другой стороны, возможно, она была занята своим исследованием и просто не могла отвлекаться ни на что другое.
Мариам использовала свои силы на полную катушку. Она не знала их природу, не знала, как они работают, и не могла бы объяснить, если бы ее попросили. Внутреннее зрение для нее было чем-то врожденным и очевидным, как движения рук и ног. Она просто видела – мельчайшие изменения в поведении людей, крошечных мотыльков ауры, витающих над их головами. Когда человек злился, их крылья пылали красным или оранжевым. Пятна напоминали огонь. Депрессия нависала над головами черным туманом. Страх – серый и выбеленный, если он разрастался до ужаса.
Вокруг каждого человека летали миллионы мотыльков. Без напряжения зрения они сливались в единое пятно и ни о чем не говорили. Но если приглядываться, получалось как во сне: можно замечать отдельные детали, выхватить их и изучать.
Мариам редко обращалась к своему дару, от этого у нее начинали болеть глаза. Потом боль распространялась на голову и опускалась вниз, затапливая мышцы и суставы. Если переусердствовать, можно закончить параличом. И самое страшное – она не замечала, когда достигала предела. Чем больше силы она использовала, тем проще силе было обмануть ее – все казалось в полном порядке, пока усталость не обрушивалась разом.
Но сегодня Мариам готова была пойти на риск. Ей было крайне необходимо изучить, как эта сила влияет на людей. Где-то в глубине души она понимала, что это знание, раньше казавшееся бесполезным, может спасти ее друзей. Оно может спасти Катю. Однажды, когда ей понадобится помощь (очень скоро), Мариам будет готова.
Она сосредоточилась на компании перед ними. Они только зашли – девушка и двое мужчин. Один с залысинами на затылке, крупный, стянутый кожаной курткой, которую он почему-то решил не сдавать в гардероб и которая, казалось, вот-вот лопнет на спине. Другой – с длинными черными волосами и шипастым браслетом на правой руке. Девушка на их фоне казалась маленькой куклой с длинными рыжими волосами, рассыпанными по черному топу. Она была младше их и ловко успевала принимать знаки внимания от обоих.
Парень справа пытался ее обнять, тот, что слева, накручивал на палец прядь ее волос. Все трое знали, что это несерьезно, – они просто веселятся и наслаждаются весельем, как только можно в этом городке. У Мариам сдавило грудь. Она никогда не сможет почувствовать себя такой же – молодой, веселой и любимой.
Приглядевшись, она заметила, что бабочки эмоций немного дрожат – такое бывает, когда человек выпьет. Такое часто бывало с Вятским и Кравцовым, когда она наблюдала за ними в школе. Обычно это проходило через полчаса или час. Но сейчас картинка выглядела иначе.
Прошла половина фильма, когда Мариам начала замечать изменения в их ауре. Парень справа убрал руку с талии девушки. Отвернулся и уставился в экран. Ему было плевать на все. Так обычно выглядела аура у больных. Мариам оглянулась на Гошу – всего на мгновение; цвета его ауры жгли ей глаза. Она вздрогнула. Он смотрел прямо на нее.
– Что-то не так? – спросил Гоша.
Мариам зажмурилась.
– Ты всегда такой яркий?
Гоша посмотрел на темно-синюю футболку с красной надписью "Let’s panic!" на груди.
– Ну… обычно еще ярче, – признался он.
Мариам зажмурилась и встряхнула головой. Неважно. Но, что бы она ни говорила себе, как бы ни пыталась убедить себя, что ей нужно – крайне необходимо – сосредоточиться на исследовании, ее взгляд то и дело косил в сторону Гоши.
Это было так глупо, так неестественно и обидно, но она все равно смотрела на него. И ничего не могла с этим поделать.
* * *
– Так и будешь молчать? – спросил Вятский. Он щелкнул зажигалкой, и Катя тут же поморщилась от резкого запаха табака. Она ненавидела сигаретный дым.
– Слушай, я не собираюсь оправдываться, – проговорил Вятский и тут же опроверг свои слова: – У меня были не лучшие дни.
– А обычно причина, конечно, в другом, – раздраженно выпалила Катя. – Обычно все офигеть как хорошо, и вдруг – раз! – захотелось во что-нибудь вляпаться.
Вопреки ее ожиданиям, Вятский усмехнулся. Он наспех натянул шапку, и уши смешно торчали. Но смотрел он серьезно, даже с вызовом.
– А тебе-то какое дело? Это мои проблемы.
Катя открыла было рот, чтобы ответить, но слова застряли где-то на полпути. То есть теперь это так называется?
– Это мило, что ты обо мне беспокоишься, котик, но право, не стоит, – продолжил Вятский. Он еще раз затянулся и уставился на колесо обозрения.
– Ты ведь в курсе, что мог убить меня? – напомнила Катя. – Если бы я была не такой опытной и выносливой, ты бы убил.
– Да, я мог, – его голос слегка дрогнул, и он поспешил вдохнуть еще дыма, – Я хотел этого тогда, действительно хотел, – Вятский заглянул ей в глаза: – Ты представляешь, как это страшно?
Катя кивнула.
– Нет, котик, – Вятский стряхнул пепел на землю, – ты не представляешь. У тебя все просто. Есть черное и белое, и нужно быть полным идиотом, чтобы перепутать. Знаешь, когда это изменится? – его шея торчала из широкого ворота куртки, острый кадык ходил вверх и вниз. – Когда в какой-то момент ты осознаешь, что чуть не убила человека. Что ты хотела этого, – Вятский сделал еще затяг, – всем сердцем жаждала разорвать его на части, навалиться сверху, вцепиться в шею и рвать, пока не дойдешь до мяса. И это была ты. Та же самая ты, что и пять секунд назад.
Вятский бросил сигарету, затоптал ногой и повернулся к Кате:
– Это не мог быть я. Не мог, – повторил он хмуро, – меня не назовешь мистером Совершенство, но это был не я. Я уверен в этом. Вопрос в том, веришь ли в это ты.
Он сделал шаг вперед и взял Катю за локоть. Она дернулась, но не стала вырываться. Она смотрела снизу вверх на его уставшее лицо и ничего не могла сказать.
Паузу прервал телефонный звонок. Вятский отпустил ее, поднял трубку и стал слушать, отвечая "ага", "понятно", "точно?". Закончил он фразой "вот дерьмо!", нажал отбой и обернулся к Кате.
– Кажется, кое-что произошло, – сказал он, и со всех ног рванул в сторону "Поплавка".
Глава 4
Ол ви нид
Гоша подался вперед, стараясь заглянуть в блокнот Мариам. На листке были изображены карандашные силуэты: спины девушки и двух парней, сидевших перед ними. Вокруг них – пятна, стрелки, непонятные символы и цифры.
– Ты хорошо рисуешь.
Мариам прикрыла рисунок рукой.
– Спасибо, – она немного помолчала и тихо добавила: – Ведьмам приходится. Нужна твердая рука, чтобы вырезать органы.
Гоша выпучил глаза. Мариам на секунду зажмурилась.
– Я имею в виду ингредиенты для снадобий и зелий, – пояснила она. – Жабьи пузыри, глаза ящериц, – она поймала взгляд Гоши и закончила совсем тихо, надеясь, что слова растворятся в воздухе: – Крылья и ножки жуков. И еще знаки, – Мариам взмахнула рукой, чуть не ткнув его карандашом. – Магические знаки нужно рисовать с одного раза, чтобы правильно закрутить поток силы. Мне приходилось часами тренироваться на кружках.
– Знаки? – переспросил Гоша. – Например?
– Ну… – Мариам перевернула страницу и в верхнем правом углу вывела что-то смутно напоминающее пьяную букву "Ф", – это когнито, помогает освободить голову и лучше запоминать информацию. Я называю его Плуто, – она усмехнулась, – потому что он похож, ну… на Плуто.
– Вау, – пробормотал Гоша. Он ждал, что линии сейчас вспыхнут пламенем или хотя бы подсветятся, но ничего не происходило. – Мне бы пригодился такой на алгебре. Можешь научить?
Мариам повернулась к нему, отбросила капюшон, встряхнула слегка растрепавшимися волосами, и они послушно улеглись. Гоша почувствовал себя немного неуютно под ее тяжелым взглядом. Казалось, она не смотрела, а сканировала.
– Боюсь, у тебя нет никакого потенциала, – сказала наконец Мариам.
Гоша пожал плечами.
– История моей жизни.
Мариам отвела взгляд. То ли с экрана отсвечивала куртка МакФлая, то ли она и правда немного покраснела:
– Прости! Я не думала… Я не хотела. Я имела в виду потенциал только в магическом смысле.
– Все нормально, – успокоил Гоша, – я все прекрасно понял. У меня такое чувство юмора.
– Как у Кати, – в голосе Мариам послышалась нотка упрека.
Гоша только покачал головой.
– Это неудивительно. Мы вместе росли. По крайней мере половина из нас росла, а другая осталась маленькой, хоть и довольно прыткой. Эй, гляди, твои дружки уходят.
Он махнул рукой на троицу, Мариам перевела на них взгляд и даже не заметила, как вцепилась в Гошину руку.
Он сжал ее ладонь и понял, что все гораздо хуже, чем ему казалось.
* * *
Катя и Вятский вошли через черный ход в небольшое помещение, где была запасная лестница. Место не из приятных – вечерами дыма здесь было больше, чем воздуха. Особенно от завсегдатаев бильярдной – они часто спускались покурить.
Вятский пытался кому-то дозвониться.
– Черт! – пробормотал он. – Чтоб тебя! Ну, давай же! Черт! Придется самим, – он задрал голову. – Я поищу на улице и на первых двух этажах, а ты на третьем и четвертом.
Всю дорогу он летел как угорелый, и Катя бежала следом, так что им было не до разговоров. Зато теперь захотелось узнать: ради чего такого важного Вятский заставил ее нестись сюда сломя голову?
Она огляделась: все как обычно.
– Никаких проблем, – деловито сообщила она Вятскому, – но было бы неплохо, если б ты рассказал, что именно мы ищем.
– Кравцова, – пояснил он, – нельзя, чтобы он ее продал.
– Кого? – не отступала Катя. Все вокруг как назло полюбили загадывать загадки.
Всем своим видом Вятский показывал, что не хочет ничего говорить.
– Травку, – он скривил рот. – Я договорился продать ее сегодня. Все дело в ней, ясно? Из-за нее люди сходят с ума.
– Правда? – с сарказмом отозвалась Катя. – Никогда бы не подумала!
– Да дело не в этом, – он достал телефон и попытался набрать снова, одновременно рванув вверх по лестнице. – Как ты думаешь, откуда я ее достаю?
– Тебе ее единороги приносят?
Он хмыкнул.
– Когда полиция кого-нибудь ловит, все их "богатство" проходит через отца. А я немного подворовываю у него и продаю.
Катя округлила глаза. Круговорот наркотиков в природе. Вятский так сильно тряхнул телефоном, что ей показалось, он сейчас бросит его в стену.
– Проклятье, Кравцов! – злился он. – Где ты?
– Да в чем дело?! – гневно спросила Катя.
Вятский остановил на ней взгляд. Его сознание будто прояснилось. Он глубоко вздохнул и решил, наконец, уделить пару минут, чтобы все объяснить.
– Помнишь Домик ужасов?
Катя кивнула. Эта история прокатилась по всей Зеленой Горе в октябре. Группа студентов отправилась в загородный дом, чтобы хорошенько повеселиться. Вместо этого они сошли с ума и поубивали друг друга. В город даже приезжали с федерального телевидения. Одна из тех передач, где ведущему на каждом шагу мерещатся призраки, вампиры или, по крайней мере, инопланетяне.
Кажется, случай с Домиком ужасов стал единственным в истории телевидения, когда в передаче такого рода показали правду.
– У них была травка, которую полиция конфисковала. А я ее потом покурил в туалете, – Вятский сморщился и виновато добавил: – Ее-то сегодня Кравцов и продает.
Катя чертыхнулась.
– Поищу наверху, – она рванула и остановилась. – Если что-то случится, звони, – снова пошла и снова остановилась: – Я имею в виду… если наткнешься на тех, кто уже принял, не лезь в драку. Это опасно.
* * *
– Знаешь, – шепнула Мариам, еще сильнее сжав руку Гоши, – с ними что-то не так, и я сомневаюсь, что это из-за черной силы.
– Думаешь? – Он кивнул на троицу, которая теперь выглядела странно. Девушка с рыжими волосами сгорбилась, вынюхивая что-то. Она была похожа на обезумевшего зверя, который с трудом держится на двух ногах. Парни вокруг нее выглядели не лучше.
Гоша и Мариам стояли в пустом коридоре. Когда троица вышла из кафе, они отправились за ними, чтобы проследить. И теперь он начинал жалеть об этом.
– Может, они актеры, а это импровизация, – предположил он, – и лучше всего просто оставить их в покое, пока они нас не…
– Заметили, – закончила Мариам.
Она кивком показала на троицу, которая уставилась на них, широко раздувая ноздри. У одного из парней по подбородку текла слюна. Девушка скалила зубы и издавала что-то вроде рычания. Рыжие волосы закрывали левую половину лица, а правая выглядела устрашающе. Лицо раскраснелось, покрылось потом. Глаза блестели, как в лихорадке.
– Может, они просто заболели, – предположил Гоша, медленно отступая.
– Бешенством, – шепнула ему Мариам, – не делай резких движений. В них сейчас бурлят звериные инстинкты. В таком состоянии любое движение – повод напасть.
– Значит, лучше не говорить тому парню, что у него слюна на подбородке?
Мариам не ответила. Она шагнула назад, Гоша за ней. Может быть, если идти очень медленно, они не нападут. В конце концов, даже бешеные звери иногда держат дистанцию.
Интересно, размышляла Мариам, что с ними произошло. Черное древо, конечно, влияет на людей, но действует очень медленно и, скорее, подавляет. Здесь было что-то другое. Быстрое, агрессивное. Похожее на магию. Мариам закрыла глаза, заставила силу подняться из центра живота, глаза заболели, в голове начало пульсировать. Когда она открыла глаза, мир стал другим. Не только бабочки над головами, но и все распалось на мельчайшие нити. Мариам увидела что-то красное, пульсирующее, словно вена. Эти "вены" тянулись от их голов и сердец вверх и завязывались в узел над макушками. По ним текла отфильтрованная ярость. Каждый из тройки чувствовал себя как человек, только что ударивший мизинец. И эта раздражающая боль не проходила, а только усиливалась.
Мариам огляделась и вздрогнула. Таких "вен" в торговом центре образовалось уже несколько. Группа обезумевших, накачанных адреналином психов. Почему она даже в кино не может сходить без проблем?
– Наколдуй что-нибудь, – шепнул Гоша, отступив еще на шаг.
– Я не умею, – отозвалась Мариам.
– Я видел, как ты магией узлы развязываешь.
Она покачала головой.
– Вряд ли это сейчас поможет. К тому же, я белый маг, моя магия не может причинять вред человеку.
– Почему-то сейчас это звучит не так круто, как должно, – отозвался Гоша. Он огляделся. Коридор был пустым – на помощь звать некого. Но можно добежать до туалетов. Всего пара десятков метров. Гоша хорошо бегал, но не знал, как справится Мариам, хотя такую короткую дистанцию он мог протащить ее за собой. Что потом? Запереть дверь изнутри и связаться с Катей.
Это, по крайней мере, было похоже на план.
– На счет "три", ладно? – шепнул он.
– Что на счет "три"? – Она посмотрела перепуганными глазами.
– Бежим в туалет. Готова?
– Что? Нет. Мы не успеем.
– Вот и славненько. Приготовься. Раз, два…
И он рванул что было сил.
* * *
Вятский проверял на улице возле "Поплавка". Ему не раз приходилось здесь торговать, так что он знал все укромные места. Одно в закутке на 4-м этаже, слева от бильярдного клуба, там обычно покупали крупногабаритные мужики, лысые, как бильярдные шары. Они и на этот раз хотели немного, но – хвала всем божественным силам – Лиза уговорила отдать эту партию ее подружке.
"Она попробовать хочет", – сказала Лиза. Вятский сплюнул и поежился от холода. У девчонки будет отличный первый опыт.
Еще одно место на третьем этаже в зоне кафе – туалеты или коридор. Третий этаж на ночь закрывают, но запасная дверь хлипкая – можно подцепить щеколду и проскочить. Они часто так делали, устраивая ночные вечеринки.