Герои этой повести-сказки лесные грибы - боровик Шапочник и сыроежка Рябенькая, которые отправились в путь, чтобы найти лекарство от червяков.
Содержание:
-
Тихая поляна 1
-
Усатый путешественник 1
-
Вперед к счастью 2
-
А беда не спит 3
-
Горемычный музыкант 4
-
В муравейнике 4
-
Дивные дива 5
-
Исцеление 5
-
Буря 6
-
Дедушка варит борщик 7
-
На краю гибели 8
-
Оскорбленные дармоеды 8
-
В доме жука 9
-
Черный сговор 10
-
Жук отправляется в гости 11
-
Радостные вести 12
-
Праздник на Тихой 13
-
Завещание 14
Петро Козланюк
Путешественники
Тихая поляна
В темном, дремучем лесу, в глухих его дебрях, среди непроходимой чащи, раскинулась небольшая Тихая поляна. Росли вокруг нее кудрявые кусты орешника, наряжавшиеся осенью в золотые горошки, пышно росла рябина, подставляя солнцу алые гроздья ягод, а под орешником, вокруг трухлявых пеньков расположились компанией боровики и сыроежки.
Поляна стлалась среди такой глухомани, что на нее, пожалуй, и не ступала никогда нога человека. Лишь изредка выбежит из зарослей зайчишка, схватит зеленый листочек, промчится испуганная серна, проберется по веткам белочка полакомиться прошлогодними орешками. Редко-редко забредет сюда косматый медведь - покататься по шелковистой травке…
Прекрасно было на поляне. Сверху ласково грело солнце. Весело щебетали на кустах птички. Снизу подымались теплые испарения и мглистая лесная сырость. В траве на разные голоса стрекотали всевозможные сверчки и кузнечики. Не успеет красный день росою ясные глаза умыть, начинается в лесу радостная музыка - и звенят-разливаются до поздней ночи веселые щебеты и песенки. А если, случается, насупится день черной тучею и прогрохочет она грозно громом по лесу, все моментально попрячется и умолкнет. И шумит тогда, льется теплый дождь на поляну. Льется и прилежно расчесывает пышные кудри орешника и рябины, весело моет чумазые головки боровиков и сыроежек. Весело…
Все вокруг чудесно, все радуется солнцу и жизни. Одна беда - заедают грибной род червяки злющие. Глядишь, не успеет еще грибок выпутаться как следует из травки, не успеет сыроежка солнцем налюбоваться, как уже вгрызается в беленькие их тельца мерзкий червяк, - и сверлит, точит, ест живьем. Что с того, что так приветливо светит солнце, щебечут птички на орешнике, стрекочут кузнечики в траве? Что с того, что так хорошо и уютно на Тихой поляне?.. Боровикам и сыроежкам от этого только горше. Ну, можно-ли радоваться жизни, если знаешь, что в твоем теле сидит отвратительный червяк, на съедение которому ты обречен с малолетства? Ведь через неделю-две, братец-боровик, пышный твой стан сморщится и превратится в слизь, за неделю-две, сыроежка-сестричка, личико твое белое почернеет и завянет на солнце… Мало радости от такой горькой доли!..
Ослепительно сиял летний день на поляне. Пригревало солнышко, распевали птички, весело копошились в траве букашки. Все жило и наслаждалось, одни только грибы молча думали горькую свою думу, невольно прислушиваясь в безнадежном отчаянии, как падают новые трупы под кустами, как шуршат червяки в их телах…
Тягостное молчание прервал гриб Шапочник. Взобравшись на березовый пень под рябиною, он досадливо сплюнул под кусты, где догнивали изъеденные червяками его собратья:
- Эх, и жизнь наша, пропади она пропадом! - сказал он громко. - День-деньской только и думаешь, что съедят тебя не сегодня-завтра червяки, только и чувствуешь один трупный запах на всем белом свете!
Боровики и сыроежки молча лежали в нагретой траве, безразличные ко всему, отчаявшиеся.
- Ну, что ж, - отозвался кто-то спустя некоторое время. - Жизнь - как жизнь - такова, видно, судьба наша…
- Судьба! - перебил говорившего Шапочник. - Судьба!.. Да как же не есть нас живьем червякам окаянным, когда мы дальше своей Тихой и носа не высовываем? А может быть, есть в лесу что-нибудь и получше, чем эта поляна с червяками и трупным смрадом?.. А может, есть где-то на свете и на червяков управа?.. Откуда нам знать, сиднем сидячи всю жизнь?
- Как же, как же, есть для нашего брата и получше судьба! - насмешливо вставил кто-то из слушавших. - Почему нет? По лесу, говорят, ходят люди с лукошками, схватят тебя, пискнуть не успеешь, за шейку - да и засушат потом на веревочке… Вот тебе и получше!
- Ну, и что? - возразила на это молоденькая сыроежка Рябенькая. - По-моему лучше в лукошко попасть и засохнуть на веревке, чем сгнить заживо на Тихой…
- Так иди скорей, ищи для себя лукошка и веревки! - злобно захохотали старые сыроежки. - Иди, нам больше места останется!
- А еще, говорят, в борщ люди бросают нас… В кипящий борщ, черт бы его хлебал!
- О… слышишь, разумница Ряба, слышишь? - зашепелявили лукаво сыроежки.
- Э, у страха глаза велики!.. - начала было Рябенькая, но на нее закричали со всех сторон:
- Молчи, глупая! Не смей и рта открыть! Нет нигде места лучшего, чем наша Поляна. Здесь и тихо, и безопасно, здесь знаешь, что проживешь свой век спокойно… Никто тебя не сушит, никто в горячий борщ не бросает… А что жизнь наша коротка и смерть стоит за плечами, что ж, такая уж судьба наша. С ней не пойдешь на кулаках драться. Ели черви наших дедов-прадедов, и нас есть будут. Ничего с этим не поделаешь.
Долго еще шумели и спорили грибы, потревоженные бунтарскими речами Шапочника и Рябенькой. Все умолкли лишь после того, как трухлявый Масляк заключил резонно:
- Правильно говорите, братья! Что правильно, то правильно… Прожили свою жизнь наши отцы и деды на Тихой, и мы проживем… Суждено грибам от роду, чтоб их черви точили - так тому и быть. Искать по свету лучшей доли - тщетно. Здесь нам все-таки хорошо, спокойно, уютно, хотя смерть день ото дня все жаднее. А если кому не нравится, если кто хочет простора и лучшей жизни - скатертью дорога, идите на все четыре стороны и не морочьте нам головы!.. Вольному воля - пусть попробует горячего борща, как говорится, за чем пойдешь, то и найдешь…
Тихо стало на поляне. Разомлев на солнце, грибы опять впали в отупелую дремоту. Легкий ветерок разносил по поляне тошнотворный трупный смрад, от которого тревожно бились молодые сердца.
- Эх, народ!.. - тяжело вздохнул Шапочник. Никто ничего не хочет, никто даже в мыслях не отдалится от Тихой… Говори им, что сидячего и черви съедят, а они: "Тут безопасно и тихо!" Доказывай им, что лучше умереть на ходу, чем сгнить сидя, а они: "Не ходили наши деды и отцы никуда отсюда…" Тьфу на вас, мертвецы живые! А я вот не хочу гнить здесь с вами, один уйду в белый свет. Пойду, пускай и в лукошко попаду, пускай в борще горячем утоплюсь… Будьте здоровы и не поминайте лихом!
Нахлобучил на лоб отважный боровик свою широкополую шляпу, взял на плечи дорожную сумку, ореховый посошок в руку и зашагал молча вперед, прочь от поляны. Только добрался он до кустов; как слышит, догоняет его сыроежка Рябенькая.
- Подождите, - просит, - дяденька Шапочник, и я пойду с вами. Не прогоните меня, возьмете с собою?
Шапочник остановился в нерешительности и пожал плечами.
- Ты ж еще такая молоденькая, тоненькая, голубушка… Боюсь, что по пути могут встретиться трудности, а ты…
- Ничего, дяденька, - бодро перебила Рябенькая, - я еще здорова… Может, еще во мне не расплодились червяки, а если останусь, - наверняка расплодятся и съедят… Лучше погибнуть в дороге, чем дожидаться здесь гнилой смерти.
- Ну тогда идем… - улыбнулся Шапочник. - Вдвоем-то оно и веселее. Давай же руку, милая!
- И мы пойдем, и мы! - закричали несколько молодых боровиков. Возьмите и нас…
Но Шапочник махнул на них рукой. Подождите, мол, потом пойдете.
Взявшись за руки, отчего Рябенькая залилась румянцем, они нырнули в чащу. Вслед им засвистали и захохотали гнилыми ртами старики, догнивающие на Тихой поляне.
Усатый путешественник
Так гриб Шапочник и сыроежка Рябенькая пустились в необъятный, полный тайн, неизвестный лесной мир.
Пробирались они сквозь густые заросли, перелезали с трудом через завалы огромных дубов и буков, отдыхали на солнечных полянах и опушках. Идут, идут, аж под вечер встречают большущего усатого Жука в зеленом кафтане. Таких жуков на Тихой поляне не встречалось, и Рябенькая перепугалась было его длиннющих усов. Правду сказать, и боровик немножко струхнул… Но, загнав страх на затылок, он снял шляпу и низко поклонился зеленому франту.
- Добрый день, Усатый!
- Доброго здоровья, - ответил Жук, остановившись. - А вы откуда ж идете?
- С Тихой поляны… Во-о-он откуда, - показал Шапочник посошком позади себя.
- Ага!.. - словно припомнив, сказал Усатый. - И куда же это вы направляетесь?
- Ээ… не знаю как вам и объяснить… - замялся боровик и начал свой печальный рассказ о житье грибов на Тихой и о том, что заставило их пуститься в странствия по свету.
- Вот и идем, - сказал он, - на мир посмотреть. Сил нет, обидно лежать и дожидаться, пока тебя червяки источат. Кто знает?.. Может, есть где-нибудь на свете и на них, проклятущих, погибель… Может, где-нибудь и жизнь лучше, чем у нас на Тихой.
- Вряд-ли найдется… - покачал сочувственно Жук головою. - Я немало побродил по свету и везде видел, что едят червяки грибное племя безбожно. А поедают они вас, знаете, потому, что ваш брат очень уж изнеженный. А главное - любите все тепло и сырость. С насиженного места боитесь тронуться: где, мол, родился, там и сгнию!.. Ну, а на свете, сами знаете, так: в теплом месте черви плодятся, а сидячего и груши бьют… Вот если б вы хоть помаленьку шевелились…
- Да что поделаешь? - перебил уныло Шапочник. А сыроежка, горько усмехнувшись, добавила:
- Хорошо вам, дяденька, говорить, у вас вон сколько ног, да еще такой чудесный зеленый кафтан дорожный…
Польщенный Жук зашевелил усами.
- Что правда, то правда, красавица, - согласился он, улыбнувшись. - Но должен вам сказать, что кто хочет идти, тот и ноги найдет… Вот хотя бы вы двое или червяки враги ваши смертельные, что…
- Ах, не напоминайте мне о них, друже! - воскликнул боровик содрогнувшись. Но Жук не унимался:
- Кстати, - продолжал он бесцеремонно, - не носите ли вы в себе этих самых червяков? Если носите, то недолгим будет ваше путешествие!
- Откуда мне знать? - уныло зачесал боровик затылок. - Рос я как-будто не в гнилистой теплице, и надеюсь, что они еще не пробрались в тело… Но все может быть.
- А это важно, друзья, - глубокомысленно пошевелил усом Жук. - В такой дороге вы и закалились бы прекрасно, и увидели бы много интересного, и, чего не бывает, может, и нашли бы спасенье от червяковой напасти… Но для этого нужно быть в первую очередь здоровыми, ибо мало ли что может случиться в пути. Ну, а если вас уже червяки точат…
Шапочник не мог больше слушать. Взяв сыроежку за руку, он сказал с горечью:
- Вернемся, пожалуй, Рябенькая, назад на Тихую… В несчастливый, видно, час тронулись мы в дорогу… Не успело еще и солнышко закатиться, а над нами уже вороны закаркали!
- И какие же вы, люли-пилюли, обидчивые! - покачал укоризненно Жук головою. - Сразу видно, что вы дальше своей Тихой и носа не высовывали!.. А я, знаете, Жук бывалый, люблю правде в глаза смотреть… И говорить привык откровенно.
- Ну, знаете, - разозлился боровик, - спасибо за такую откровенность! Что ни слово - червяки и червяки распроклятые!
- Да подождите же! - удержал странников раздосадованный Жук. - Давайте присядем на минутку, и я расскажу вам, почему я начал такой разговор…
Все трое уселись на зеленый мох под березкою. Гриб прочистил стебельком уши, сыроежка склонила голову к нему на плечо, а Жук закинул свои усы за спину.
- Слушайте… - начал Жук степенно. - Верю, что о червяках вам не очень-то приятно было слышать, но завел я такой разговор для вашей-же пользы. Ведь если завелись они в вашем теле, то источат его быстро и тогда… А я вам добра желаю и хочу помочь. Знаете ли вы, где Золотой ручеек и Зеленый дубняк?..
- Это что еще за дубняк такой? - полюбопытствовала сыроежка.
- Так у нас называют дубовую рощу, - объяснил Жук. - Значит не знаете?
- Нет, не знаем… - ответил Шапочник. - Не слышали мы ни о Золотом ручейке, ни о дубняке Зеленом.
- Это плохо… - почесал Усатый лапкой за ухом. - Ну, ничего, вы их отыщите.
- А какой нам толк от этого Золотого ручейка и дубовой рощи?.. - опять-таки не выдержала сыроежка.
- Вот об этом-то я и хотел сказать вам, моя милая… - ответил Усатый. - За этим самым Золотым ручейком в Зеленом дубняке есть хутор - Муравейником он называется… И живут на том хуторе издавна большущие муравьи, которые, как мне известно, для всякой нечисти и червяков враги грозные. Но не в этом дело… Для вас важно то, что эти муравьи, говорят, имеют чудесных докторов и от всяких червяковых болезней вылечивают…
- О! - вскричал боровик. - Спасибо за радость, дружище Усатый!
А Рябенькая сверкнула глазками на Жука и защебетала:
- А вы не сердитесь на нас, дяденька?
- Нет, за что же? - любезно зашевелил Жук усами перед Рябенькой. - Я всегда рад помочь тому, кто в беде, а тем более странникам. И вот вам мой совет, друзья: идите скорей к этим докторам, вас осмотрят и горю помогут…
- Сердечно вас благодарим, дорогой друг, - поклонился Шапочник. - А-аа не могли бы вы нам сказать, как пройти в этот Зеленый дубняк?
- С удовольствием, - дружелюбно ответил Жук. - Как бы вам объяснить, попонятнее… Идите вы прямо на восток. Минуете сосновую рощу, за ней будет роща березовая. Из нее выйдете в Солнечную долину, а за долиною и будет Золотой ручеек и Зеленый дубняк… Но сегодня вы до него не доберетесь, может, завтра к вечеру, и то, если ног не пожалеете.
- Большое спасибо, - еще раз поблагодарил боровик Жука. - А теперь, будьте здоровы, любезный приятель, нам пора в дорогу.
- Поспешите, поспешите, - учтиво согласился Жук.
Все встали и начали прощаться. Шапочник и Усатый сердечно пожали друг другу руки, а Рябенькая даже прослезилась, протягивая зеленому франту свою руку.
- Ну, счастливой дороги! - пожелал Жук на прощанье.
- И вам также! - ответили оба.
На том и расстались. Зеленый турист отправился дальше, а боровик с сыроежкой зашагали на восток.
- Слушайте! - крикнул им Жук вдогонку. - Забыл вас предупредить, что по поляне у ручейка иногда люди ходят с лукошками… Берегитесь, вам, я думаю, не очень-то хочется угодить в лукошко…
- Спасибо, спасибо за предупреждение! - замахал шляпой боровик, а сыроежка белой ручкой.
- И еще друзья… - крикнул Жук так, что гул пошел по лесу. - Когда будете возвращаться здоровыми домой, прошу вас к себе в гости. Слышите? Надеюсь, не побрезгуете хлебом-солью… Я живу в липовом дупле у Чистого озера, каждый жук вам дорогу покажет.
- Хорошо, хорошо… Спасибо за приглашение! - громко благодарил боровик.
- Обязательно придем! - звонко прокричала Рябенькая в сложенные ладошки.
Вперед к счастью
Ночь захватила наших путешественников в сосновой роще. Боровик и сыроежка решили было идти до позднего вечера, но случилось иначе. В лесу моментально стемнело, как в могиле. Правда, вверху, в кронах высоких сосен, еще алел закат, но по земле уже стлались густые сумерки. По мере того как они сгущались и темнели, во мраке начали мелькать какие-то тени. Казалось, вокруг крадутся призраки, раздается зубовный скрежет и тяжелые вздохи, шелестит трава, приминаемая телами чудовищных червяков. Страшно-Страшно не только идти, но и стоять во тьме. Хочешь-не-хочешь, пришлось путешественникам срочно искать ночлега…
Чтоб не попасть, случаем, где-то на чужой стороне червякам на зубы, боровик и сыроежка решили не соблазняться теплыми местечками, манящими отовсюду, а выбрали себе место для ночлега на камне под обрывом. Тут и расположились поужинать тем, что в сумках дорожных нашлось. Подкрепившись, улеглись, положив сумки под головы. Спать на камне было жестко и неудобно, и бедная сыроежка всю ночь только то и делала, что тулилась к боровику, дрожа от холода. А тому и холод нипочем. Накрылся своей чудесной шляпой и захрапел на всю рощу. Как-никак, лег он с уверенностью, что уж на камне-то червяки не станут искать поживы!
На рассвете оба вскочили.
Умывшись свежей росою и позавтракав чем было, тронулись в дорогу. Взошло солнце, позолотив пушистые верхушки сосен, порозовело небо, снизу подымалась голубоватая дымка утреннего тумана, на траве и кустах сверкали и искрились под лучами солнца капельки росы. Осмотревшись, путники заметили тут и там под кустами сладко спящих своих собратьев - боровиков и сыроежек. Среди крепких головок молодых грибков лежали свежесгнившие покойники, млели в предсмертном забытьи старики с продырявленными телами. Невыносимо тяжело было смотреть на это, да некуда глаз девать…
Пройдя несколько переходов, боровик и сыроежка встретили белочку, танцующую на полянке.
- Бог на помощь, балерина! - крикнул боровик неожиданно.
- Ай! - испугалась белка. - Куда это вы топаете так рано?
- Да идем вот… - уклонился вежливо боровик от прямого ответа. - Не знаешь ли ты случайно, балеринка, где тут будет Золотой ручеек?
- Нет, не знаю, - ответила белочка, - но слышала, что далеко отсюда… Я там не бываю, у ручейка, говорят, пастухи с кнутами.
- Ну, тогда извините за беспокойство… - быстро простился боровик.
Пошли дальше.
Идут они, идут, миновали уже и березовую рощу, вот-вот должна бы быть и Солнечная поляна… А ее нет как нет. Ничего похожего даже на поляну не видно, наоборот, уперлись боровик с сыроежкой в какую-то чащу. Продираются они сквозь нее дальше и дальше, а конца-краю ей и не видно. Бедные головушки! Все ясно! Заблудились они! Присели отдохнуть, измученные, и горюют молча. Смотрят - спешит куда-то запыхавшись ежик, тащит вязанку сухих листьев на плечах. Но, видно, защекотало что-то колючему нос, замер он на месте, да как чихнет, - аж гул пошел по лесу.
- Будьте здоровы, дяденька! - пожелал ему громко Шапочник.
От неожиданности ежик мигом бросил вязанку на землю и приготовился было свернуться в клубок. Но тут же спохватился, что пугаться-то некого, и ответил смеясь: