Аннотация издательства:
Весёлые рассказы и маленькие повести о двух подругах, ученицах третьего класса.
Содержание:
-
РАССКАЗЫ 1
-
МАЛЕНЬКИЕ ПОВЕСТИ 13
-
ВОЛШЕБНАЯ ПАЛОЧКА ТАЛАНТА1 26
О ЧЁМ ДУМАЕТ МОЯ ГОЛОВА
Рассказы Люси Синицыной,
ученицы третьего класса
РАССКАЗЫ
ПРО МОЮ ПОДРУГУ И НЕМНОЖКО ПРО МЕНЯ
Двор у нас был большой. В нашем дворе гуляло много всяких детей - и мальчишек и девчонок. Но больше всех я любила Люську. Она была моей подругой. Мы с ней жили в соседних квартирах, а в школе сидели за одной партой.
У моей подруги Люськи были прямые жёлтые волосы. А глаза у неё были!.. Вы, наверное, не поверите, какие у неё были глаза. Один глаз зелёный, как трава. А другой - совсем жёлтый, с коричневыми пятнышками!
А у меня глаза были какие-то серые. Ну, просто серые, и всё. Совсем неинтересные глаза! И волосы у меня были дурацкие - кудрявые и короткие. И огромные веснушки на носу. И вообще всё у Люськи было лучше, чем у меня. Вот только ростом я была выше.
Я ужасно этим гордилась. Мне очень нравилось, когда нас во дворе звали "Люська большая" и "Люська маленькая".
И вдруг Люська выросла. И стало непонятно, кто из нас большая, а кто маленькая.
А потом она выросла ещё на полголовы.
Ну, это было уже слишком! Я на неё обиделась, и мы перестали гулять вместе во дворе. В школе я не смотрела в её сторону, а она не смотрела в мою, и все очень удивлялись и говорили: "Между Люськами чёрная кошка пробежала", и приставали к нам, почему мы поссорились.
После школы я теперь не выходила во двор. Мне там нечего было делать.
Я слонялась по дому и не находила себе места. Чтобы не было так скучно, я украдкой, из-за занавески, смотрела, как Люська играет в лапту с Павликом, Петькой и братьями Кармановыми.
За обедом и за ужином я теперь просила добавки. Давилась, а всё съедала… Каждый день я прижималась затылком к стене и отмечала на ней красным карандашом свой рост. Но странное дело! Выходило, что я не только не расту, но даже, наоборот, уменьшилась почти на два миллиметра!
А потом настало лето, и я поехала в пионерский лагерь.
В лагере я всё время вспоминала Люську и скучала по ней.
И я написала ей письмо.
Здравствуй, Люся!
Как ты поживаешь? Я поживаю хорошо. У нас в лагере очень весело. У нас рядом течёт речка Воря. В ней вода голубая-голубая! А на берегу есть ракушки. Я нашла для тебя очень красивую ракушку. Она кругленькая и с полосками. Наверное, она тебе пригодится. Люсь, если хочешь, давай дружить снова. Пусть тебя теперь называют большой, а меня маленькой. Я всё равно согласна. Напиши мне, пожалуйста, ответ.
С пионерским приветом!
Люся Синицына
Я целую неделю ждала ответа. Я всё думала: а вдруг она мне не напишет! Вдруг она больше никогда не захочет со мной дружить!.. И когда от Люськи наконец пришло письмо, я так обрадовалась, что у меня даже руки немножечко дрожали.
В письме было написано вот что:
Здравствуй, Люся!
Спасибо, я поживаю хорошо. Вчера мне мама купила замечательные тапочки с белым кантиком. Ещё у меня есть новый большой мяч, прямо закачаешься! Скорее приезжай, а то Павлик с Петькой такие дураки, с ними неинтересно! Ракушку ты смотри не потеряй.
С пионерским салютом!
Люся Косицына
В этот день я до вечера таскала с собой голубой Люськин конвертик. Я всем рассказывала, какая у меня есть в Москве замечательная подруга Люська.
А когда я возвращалась из лагеря, Люська вместе с моими родителями встречала меня на вокзале. Мы с ней бросились обниматься… И тут оказалось, что я переросла Люську на целую голову.
"СЕКРЕТИКИ"
Вы умеете делать "секретики"?
Если не умеете, я вас научу.
Возьмите чистое стёклышко и выройте в земле ямку. Положите в ямку фантик, а на фантик - всё, что у вас есть красивого.
Можно класть камень,
осколок тарелки,
бусину,
птичье пёрышко,
шарик (можно стеклянный, можно металлический).
Можно жёлудь или шапочку от жёлудя.
Можно разноцветный лоскуток.
Можно цветок, листик, а можно даже просто траву.
Можно настоящую конфету.
Можно бузину, сухого жука.
Можно даже ластик, если он красивый.
Да, можно ещё пуговицу, если она блестящая.
Ну вот. Положили?
А теперь прикройте всё это стёклышком и засыпьте землёй. А потом потихоньку пальцем расчищайте от земли и смотрите в дырочку… Знаете, как красиво будет! Я сделала "секретик", запомнила место и ушла.
Назавтра моего "секретика" не стало. Кто-то его вырыл. Какой-то хулиган.
Я сделала "секретик" в другом месте. И опять его вырыли!
Тогда я решила выследить, кто этим делом занимается… И конечно же этим человеком оказался Павлик Иванов, кто же ещё?!
Тогда я снова сделала "секретик" и положила в него записку:
"Павлик Иванов, ты дурак и хулиган".
Через час записки не стало. Павлик не смотрел мне в глаза.
- Ну как, прочёл? - спросила я у Павлика.
- Ничего я не читал, - сказал Павлик. - Сама ты дура.
СОЧИНЕНИЕ
Однажды нам велели написать в классе сочинение на тему "Я помогаю маме".
Я взяла ручку и стала писать:
"Я всегда помогаю маме. Я подметаю пол и мою посуду. Иногда я стираю носовые платки".
Больше я не знала, что писать. Я посмотрела на Люську. Она так и строчила в тетрадке.
Тут я вспомнила, что один раз постирала свои чулки, и написала:
"Ещё я стираю чулки и носки".
Больше я уж совсем не знала, что писать. Но нельзя же сдавать такое короткое сочинение!
Тогда я написала:
"Ещё я стираю майки, рубашки и трусы".
Я посмотрела вокруг. Все писали и писали. Интересно, о чём они пишут? Можно подумать, что они с утра до ночи помогают маме!
А урок всё не кончался. И мне пришлось продолжать:
"Ещё я стираю платья, своё и мамино, салфетки и покрывало".
А урок всё не кончался и не кончался. И я написала:
"А ещё я люблю стирать занавески и скатерти".
И тут наконец зазвенел звонок!
…Мне поставили "пять". Учительница читала моё сочинение вслух. Она сказала, что моё сочинение ей понравилось больше всех. И что она прочтёт его на родительском собрании.
Я очень просила маму не ходить на родительское собрание. Я сказала, что у меня болит горло. Но мама велела папе дать мне горячего молока с мёдом и ушла в школу.
Наутро за завтраком состоялся такой разговор.
Мама . А ты знаешь, Сёма, оказывается, наша дочь замечательно пишет сочинения!
Папа . Меня это не удивляет. Сочинять она всегда умела здорово.
Мама . Нет, в самом деле! Я не шучу! Вера Евстигнеевна её хвалит. Её очень порадовало, что наша дочь любит стирать занавески и скатерти.
Папа . Что-о?!
Мама . Правда, Сёма, это прекрасно? - Обращаясь ко мне: - Почему же ты мне раньше никогда в этом не признавалась?
- А я стеснялась, - сказала я. - Я думала, ты мне не разрешишь.
- Ну что ты! - сказала мама. - Не стесняйся, пожалуйста! Сегодня же постирай наши занавески. Вот хорошо, что мне не придётся тащить их в прачечную!
Я вытаращила глаза. Занавески были огромные. Десять раз я могла в них завернуться! Но отступать было поздно.
Я мылила занавески по кусочкам. Пока я намыливала один кусочек, другой совсем размыливался. Я просто измучилась с этими кусочками! Потом я по кусочкам полоскала занавески в ванной. Когда я кончала выжимать один кусочек, в него снова заливалась вода из соседних кусочков.
Потом я залезла на табуретку и стала вешать занавески на верёвку.
Ну, это было хуже всего! Пока я натягивала на верёвку один кусок занавески, другой сваливался на пол. И в конце концов вся занавеска упала на пол, а я упала на неё с табуретки.
Я стала совсем мокрая - хоть выжимай!
Занавеску пришлось снова тащить в ванную. Зато пол на кухне заблестел как новенький.
Целый день из занавесок лилась вода.
Я поставила под занавески все кастрюли и сковородки, какие у нас были. Потом поставила на пол чайник, три бутылки и все чашки с блюдцами. Но вода всё равно заливала кухню.
Как ни странно, мама осталась довольна.
- Ты замечательно выстирала занавески! - сказала мама, расхаживая по кухне в галошах. - Я и не знала, что ты такая способная! Завтра ты будешь стирать скатерть…
СТРАННЫЙ МАЛЬЧИК
Павлик с Петькой всегда спорят. Прямо смех на них смотреть!
Вчера Павлик спрашивает у Петьки:
- Смотрел "Кавказскую пленницу"?
- Смотрел, - отвечает Петька, а сам уже насторожился.
- А правда, - говорит тогда Павлик, - Никулин самый лучший в мире киноактёр?
- Ничего подобного! - говорит Петька. - Не Никулин, а Моргунов!
- Ещё чего! - начал злиться Павлик. - Твой Моргунов толстый, как бочка!
- Ну и что?! - закричал Петька. - А зато твой Никулин тощий, как скелет!
- Это Никулин скелет?! - заорал Павлик. - Я тебе покажу сейчас, какой Никулин скелет!
И он уже полез с кулаками на Петьку, но тут произошло одно странное событие.
Из шестого подъезда выскочил какой-то длинный белобрысый мальчишка и направился к нам. Подошёл, посмотрел на нас и вдруг ни с того ни с сего говорит:
- Здравствуйте.
Мы, конечно, удивились. Подумаешь, вежливый нашёлся!
Павлик с Петькой даже спорить перестали.
- Ходят тут всякие, - сказал Павлик. - Пошли, Петь, в стукалочку сыгранём.
И они ушли. А этот мальчик говорит:
- Я теперь у вас во дворе буду жить. Вот в этом доме.
Подумаешь, пускай живёт, нам не жалко!
- Будешь в пряталки играть? - спрашиваю у него.
- Буду.
- А кто водить будет? Чур, не я!
И Люська сразу:
- Чур, не я!
И мы ему сразу:
- Тебе водить.
- Вот и хорошо. Я люблю водить.
И уже глаза руками закрывает.
Я кричу:
- Нет, так неинтересно! Чего это вдруг ты водить будешь? Водить каждый дурак любит! Давай лучше считаться.
И мы стали считаться:
Шла кукушка мимо сети,
А за нею малы дети,
Все кричали: "Куку-мак,
Выбирай, какой кулак!"
И опять ему выпало водить. Он говорит:
- Вот видите, всё равно мне водить.
- Ну нет, - говорю. - Я так играть не буду. Только появился - и сразу ему водить!
- Ну, води ты.
А Люська сразу:
- Ничего подобного! Я уже давно хотела водить!
И тут мы с ней стали на весь двор спорить, кому водить. А он стоит и улыбается.
- Знаете что? Давайте вы обе будете водить, а я один буду прятаться.
Так мы и сделали.
Вернулись Павлик и Петька.
- Чего это вы? - удивились они.
- Водим.
- Сразу обе?! Да вас и поодиночке водить не заставишь. Что это с вами?
- Да вот, - говорим, - это всё тот новенький придумал.
Павлик с Петькой разозлились:
- Ах так! Это он в чужом дворе свои порядки устанавливает?! Сейчас мы ему покажем, где раки зимуют.
Искали его, искали, а новенький так спрятался, что и найти его никто не может.
- Вылезай, - кричим мы с Люськой, - так неинтересно! Мы тебя найти не можем!
Он откуда-то выскочил. Павлик с Петькой - руки в карманы - к нему подходят.
- Эй, ты! Ты где прятался? Небось дома сидел?
- Ничего подобного, - улыбается новенький. - На крыше. - И показывает рукой на крышу сарая. А сарай высокий, метра два от земли.
- А как же ты… слез?
- Я спрыгнул. Вон в песке след остался.
- Ну, если врёшь, мы тебе дадим жару!
Пошли посмотрели. Возвращаются. Павлик вдруг хмуро новенького спрашивает:
- А ты марки собираешь?
- Нет, - говорит новенький, - я бабочек собираю, - и улыбается.
И мне почему-то тоже сразу захотелось бабочек собирать. И с сарая научиться прыгать.
- Как тебя зовут? - спросила я у этого мальчика.
- Коля Лыков, - сказал он.
КРОВЕЛЬЩИК
Кровельщик чинил крышу. Он ходил по самому краю и ничего не боялся. Мы с Люськой, задрав головы, глядели на кровельщика.
И тут он нас увидел. Он помахал нам рукой, приложил руку ко рту и крикнул:
- Э-эй! Чего рты раскры-ы-ли-и? Идите помога-а-ать!
Мы бросились к подъезду. Мигом взлетели по лестнице и оказались на чердаке. Чердачная дверь была открыта. За нею в ярких солнечных лучах плясала пыль. Мы прошли по балкам и вылезли на крышу.
Ух, как здесь было жарко! Железо блестело под солнцем так, что резало глаза. Кровельщика на месте не было. Он, видно, ушёл на другую сторону крыши.
- Надо добраться до кровельщика, - сказала я. - Лезем?
- Лезем, - сказала Люська.
И мы полезли наверх.
Мы держались за большую трубу, и лезть было не страшно. Главное, не оборачиваться назад, и всё.
Но вот труба осталась позади. Дальше было только белое гладкое железо. Мы встали на четвереньки и поползли. Руками и коленками мы цеплялись за выступы железа.
Так мы проползли, наверно, целых три метра.
- Давай отдохнём, - сказала Люська и села прямо на горячее железо. - Посидим немножко, а потом…
Люська не договорила. Она большущими глазами смотрела вниз перед собой, и её губы продолжали неслышно шевелиться. Кажется, она сказала "мама" и ещё что-то.
Я обернулась.
Там, внизу, стояли дома.
Какая-то река блестела за домами. Что за река? Откуда она взялась?.. Машины, похожие на быстрых козявок, бежали по набережной. Из труб валил серый дым. С балкона соседнего дома худой человек в майке вытряхивал розовую скатерть.
А надо всем этим висело небо.
Небо было большое. Страшно большое. Огромное. И мне показалось, что мы с Люськой стали маленькие-маленькие! Совсем маленькие и жалкие на этой крыше, под этим большим небом!
И мне стало страшно. Ноги у меня одеревенели, голова закружилась, и я поняла, что ни за что на свете не сдвинусь с этого места.
Рядом сидела совершенно белая Люська.
…А солнце жарило всё сильнее. Железо под нами раскалилось, как утюг. А кровельщика всё не было. Куда он делся, этот проклятый кровельщик?
Слева от меня валялся молоток. Я дотянулась до молотка, подняла его и изо всех сил ударила по железу.
Крыша загудела, как колокол.
И тут мы увидели кровельщика.
Он бежал к нам сверху, как будто спрыгнул на крышу прямо с синего неба. Он был молодой и рыжий.
- А ну, вставайте! - крикнул он.
Он дернул нас рывком за шиворот и потащил вниз.
Ручищи у него были как лопаты - большие и широкие. Ох и здорово было с ним спускаться! Я даже подпрыгнула два раза по дороге. Ура! Мы снова были на чердаке!
Но не успели мы с Люськой перевести дыхание, как этот рыжий кровельщик вцепился в наши плечи и стал нас трясти как бешеный.
- С ума посходили! - орал он. - Моду завели - по крышам шляться! Распустились! Пороть вас некому!
Мы заревели.
- Не трясите нас, пожалуйста! - размазывая по лицу слёзы, сказала Люська. - Мы на вас в милицию пожалуемся!
- Чего вы дерётесь? - сказала я. - Сами нас звали, а теперь дерётесь!
Он перестал орать, выпустил наши плечи и покрутил пальцем возле лба.
- Вы что? Того? - сказал он. - Куда это я вас звал?!
Глаза у него были жёлтые. От него пахло табаком и железом.
- А кто нас помогать звал? - закричали мы в один голос.
- Помогать? - переспросил он, как будто не расслышал. - Что-о?! Помога-а-ать!
И вдруг он захохотал.
На весь чердак.
У нас чуть барабанные перепонки не лопнули - так он хохотал! Он хлопал себя по коленкам. У него слёзы текли по лицу. Он раскачивался, сгибался, он прямо падал от смеха… Ненормальный какой-то! Ну что он тут смешного нашёл?! Не поймёшь этих взрослых - то ругаются, то смеются.
А он всё хохотал и хохотал. Мы, глядя на него, тоже стали потихоньку хихикать. Он всё-таки был хороший. Уж очень он здорово смеялся!
Насмеявшись, он вынул мятый клетчатый платок и протянул его нам.
- Ну и дурёхи! - сказал он. - И где только такие водятся? Шутки надо понимать! Да какая от вас помощь, мелюзга вы этакая? Вот подрастёте - приходите. С такими помощниками не пропадёшь - дело ясное! Ну, до встречи!
И он помахал нам рукой и пошёл обратно. А сам всю дорогу смеялся. И он ушёл.
А мы стояли и смотрели ему вслед. Не знаю, что думала Люська, а я думала вот что:
"Ну ладно, вот мы подрастём. Пройдёт пять лет или десять… И этот рыжий кровельщик давным-давно починит нашу крышу. И где мы тогда его найдём? Ну где? Ведь крыш в Москве так много, так много!.."
КАК МЕНЯ УЧИЛИ МУЗЫКЕ
Однажды мама пришла из гостей взволнованная. Она рассказала нам с папой, что дочка её подруги весь вечер играла на пианино. Замечательно играла! И польку играла, и песни со словами и без слов, и даже полонез Огинского.
- А полонез Огинского, - сказала мама, - это моя любимая вещь! И теперь я мечтаю, чтобы наша Люська тоже играла полонез Огинского!
У меня похолодело внутри. Я совсем не мечтала играть полонез Огинского!
Я о многом мечтала.
Я мечтала никогда в жизни не делать уроков.
Я мечтала научиться петь все песни на свете.
Я мечтала целыми днями есть мороженое.
Я мечтала лучше всех рисовать и стать художником.
Я мечтала быть красивой.
Я мечтала, чтобы у нас было пианино, как у Люськи. Но я совсем не мечтала на нём играть.
Ну, ещё на гитаре или на балалайке - туда-сюда, но только не на пианино.
Но я знала, что маму не переспоришь.