В одной обычной школе, где учились самые обыкновенные ученики и ученицы, был один очень необычный и подозрительный учитель химии – Куприян Семенович (по прозвищу Купрум Эс). Именно из-за него, а точнее изобретенного им эликсира, в школе стали происходить странные случаи. Обыкновенную девочку Зою Ладошину слушались все, от директора до милиционера. Как это могло произойти, почему и чем закончилась история – узнайте вместе с героями этой фантастической повести.
Содержание:
-
Юрий Сотник 1
-
Глава первая 1
-
Глава вторая 2
-
Глава третья 4
-
Глава четвёртая 5
-
Глава пятая 6
-
Глава шестая 7
-
Глава седьмая 9
-
Глава восьмая 11
-
Глава девятая 12
-
Глава десятая 13
-
Глава одиннадцатая 15
-
Глава двенадцатая 16
-
Глава тринадцатая 18
-
Глава четырнадцатая 19
-
Глава пятнадцатая 21
-
Глава шестнадцатая 23
-
Глава семнадцатая 25
-
Глава восемнадцатая 27
-
Глава девятнадцатая 27
-
Глава двадцатая 28
-
Глава двадцать первая 29
-
Глава двадцать вторая 31
-
Глава двадцать третья 33
-
Глава двадцать четвёртая 35
-
Глава двадцать пятая 37
-
Глава двадцать шестая 39
-
Эпилог 40
Юрий Сотник
Эликсир Купрума Эса
Юрий Сотник
Вот как Юрий Сотник отзывался о своих произведениях: "Я предпочитаю танцевать от характеров".
Юрий Вячеславович Сотник, знаменитый русский писатель, родился во Владикавказе в 1914 году в семье художника. Свой первый рассказ о котёнке, живущем в их коммунальной квартире, он написал ещё в четвёртом классе.
После окончания школы Юрий Вячеславович много путешествовал по России, был сплавщиком на реке Лене, побывал на Кольском полуострове и на Ленских золотых приисках.
В 1938 году он вступил в литературное объединение при издательстве "Советский писатель". Первый его рассказ под названием ""Архимед" Вовки Грушина" вышел в 1939 году. В нём автор рассказал о своём детском желании – самому построить подводную лодку. В последующие годы Сотник создавал много рассказов и повестей о жизни подростков, которые попадали в разные приключения.
Будучи фантазёром, Сотник придумывал самые весёлые и поучительные истории для детворы. Он воспринимал детей такими, какие они есть, – озорными, непослушными, готовыми на самые неожиданные выходки. Ведь детство – это дар, воспоминание о котором человек хранит всю жизнь. Именно поэтому важно вовремя направить в нужное русло детскую энергию, которая приводит иногда к самым непредсказуемым поступкам. Именно такие неожиданные ситуации и описывает Юрий Сотник в своих произведениях. Воображая самые смешные и невероятные ситуации, с помощью лёгкой иронии автор помогает понять детям, какие поступки правильные, а какие – нет.
За долгую творческую жизнь автор написал несколько десятков произведений.
Самые известные повести и рассказы Юрия Вячеславовича Сотника:
""Архимед" Вовки Грушина", "Про наши дела", "Невиданная птица", "Приключение не удалось", "Машка Самбо и Заноза", "Эликсир Купрума Эса", "Ясновидящая, или Эта ужасная "улица"", "На тебя вся надежда".
Глава первая
В белокафельной кухне Маршевых было светло и шумно. Там громко говорили за чаем и чему-то смеялись четверо взрослых. А в дальней от кухни комнате, освещённой настольной лампой, царила тишина. Впрочем, не совсем полная тишина: здесь говорили вполголоса или шёпотом.
– Пить хочется. Прямо кишки горят, – прохрипел Веня.
– Ну так иди попей, – сказал Родя.
– Ну их!.. Покажусь им на глаза – они спать пошлют. Чёрт меня дёрнул селёдки наесться…
– Давай тогда я принесу.
– И ты не ходи: вспомнят о нас и домой соберутся.
Помолчали. Веня тяжко вздохнул и зачмокал. Тут в Родиной голове появилась идея.
– Из таза будешь пить?
– Да хоть из чего! Я же сейчас как в Сахаре… или в Гоби этой самой…
– Тогда я в ванную тихонько проберусь и тебе в тазу принесу.
– Во! Валяй! Побольше только!
Родя на цыпочках вышел из комнаты, а Веня остался в темноте.
Апрель выдался на редкость тёплый, и окно было распахнуто настежь. У самого подоконника на деревянной треноге стояла самодельная подзорная труба, описание которой Родя вычитал в старой книжке без начала и конца. Он сделал её из двух картонных трубок – тубусов, которые вдвигались друг в друга. Объективом служило очковое стекло для дальнозорких, а окуляром – окуляр от театрального бинокля, разбитого Вениной мамой. Треногу соорудил Веня. И вот теперь друзья собирались испытать своё детище, посмотреть на Луну и своими глазами разглядеть "моря", "океаны", а может быть, и кратеры, которые они видели на карте.
Друзья не учли одного: прямо от их дома тянулась широкая, но короткая Логовая улица, вдоль которой ёлочкой стояли многоэтажные здания. Небо было ясное, но луна пряталась за крышей дальней двенадцатиэтажной башни и скоро должна была выползти из-за неё.
Приятели были научены горьким опытом: если Веня задерживался у Роди после девяти часов, раздавался звонок, Веню звали к телефону, и он слышал голос своей мамы:
"Вениамин! Тебе известно, который час? Немедленно домой!"
Сейчас стрелка часов приближалась к половине десятого, но у друзей ещё была надежда. Венины папа с мамой пришли поболтать с супругами Маршевыми, а когда взрослые Маршевы и Рудаковы сойдутся вместе, у них всегда найдётся о чём поговорить. Только бы их не побеспокоить! Только бы им случайно не напомнить, что у них есть сыновья, которым пора ложиться спать!
В комнату неслышно вошёл Родя с большим белым тазом.
– Я его сполоснул, конечно, – тихо сказал он и поставил таз на письменный стол.
Веня подошёл к тазу, сунул в него голову, но дотянуться до воды не смог: Родя принёс её не так уж много, края у таза были высокие, а Веня был маленького роста.
– Тут нужно шею как у журавля, – проворчал он. – Или клюв такой.
Он поставил таз на пол, опустился на четвереньки и стал пить. Родя в это время говорил:
– Там у нас ещё стакан есть с зубными щётками… но ведь ты побольше просил, а циркулировать туда-сюда – это дело рискованное.
– Бу, и прабильно бделал, пто таз прибёс, – пробулькал Веня.
Напившись, он водрузил таз обратно на стол, и приятели стали по очереди смотреть в трубу. Перед ними были сотни окон, и каждое светилось своим светом – жёлтым, красным, оранжевым, зелёным, голубым… Но эти окна друзей не интересовали. Их внимание привлекал лишь один дом – трёхэтажный. Он стоял в самом конце Логовой, перпендикулярно к ней, – значит, прямо напротив мальчишек. Его окна на первом этаже закрывали полупрозрачные занавеси, а окна второго этажа и третьего были только обрамлены цветными портьерами. Вот на них-то и была нацелена труба, которую друзья предпочитали называть не подзорной, а астрономической.
Дело в том, что в трёхэтажном доме помещался районный Дворец пионеров и школьников, и дворец не простой. Там, конечно, был и драматический коллектив, и танцевальный, и хоровой, и кружок художественной лепки и рисования, кружок "Умелые руки" и юных авиамоделистов… Но, помимо всего этого, при Дворце пионеров было научно-конструкторское общество "Разведчик". Некоторые члены этого общества выполняли исследования по заданию настоящих учёных из настоящих научно-исследовательских институтов и конструировали приборы по поручению настоящих заводов и фабрик. Дворец был построен сравнительно недавно; шефы не поскупились на оборудование, и таких мастерских и лабораторий, как у этого районного дворца, не было даже в городском Дворце пионеров.
От старшеклассников Родя и Веня слышали, что в общество "Разведчик" принимают лишь тех, кто уже создал какую-нибудь собственную конструкцию или провёл самостоятельное исследование. Оба надеялись, что, если астрономическая труба у них получится, их в общество примут.
Поле зрения у трубы было очень маленькое. Приятели заглядывали поочерёдно то в одно незашторенное окно, то в другое. Они видели движущиеся фигурки ребят и взрослых, но ни лиц, ни подробностей обстановки в помещениях разглядеть не могли. Может быть, стёкла на окнах были запылённые, может, дело было в трубе.
Постепенно свет в окнах стал гаснуть. Потухали сразу два окна, три, а то и четыре. Как видно, это зависело от размера помещения, которое находилось за ними. Скоро погасло последнее окно.
– Все ушли, – прошептал Веня.
А луна ещё не появлялась. Мальчики сели на кушетку и в который раз принялись разглядывать журнал с картой лунной поверхности.
Прошло минут десять, а может быть, и пятнадцать. Из кухни продолжали доноситься весёлые голоса, и непохоже было, что Рудаковы собирались уходить.
– Родька! – вдруг сказал Веня. – Да ведь сегодня пятница!
– Ну и что?
– У взрослых завтра выходной, а они забыли, что нам-то в школу идти, и сидят себе!
Эта мысль развеселила ребят, и они некоторое время дурачились, тихонько смеясь и толкая друг друга кулаками. Потом Родя встал, подошёл к трубе и прильнул глазом к окуляру. Вдруг он замер на несколько секунд, потом выпрямился:
– Венька! А ну-ка посмотри! Ты ничего не замечаешь?
Труба оставалась наведённой на Дворец пионеров. Веня долго смотрел в неё, слегка передвигая трубочку окуляра, наконец проговорил неуверенно:
– Похоже… похоже, окошко чем-то чёрным занавесили, а сверху свет пробивается. Э!.. Смотри! И в другом окне тоже светится, только чуть поменьше.
Место у трубы снова занял Родя. Теперь он уже не сомневался, что оба окна занавешены чёрными шторами. Похоже было, что эти шторы висели на гвоздях, прибитых к углам оконной рамы, и наверху немного провисали. Друзья помолчали, глядя друг на друга.
– Интересное дело! – сказал Родя.
– Интересное дело! – повторил Веня.
– Ты ведь точно помнишь, что оба окна не были занавешены?
– Да я, как сейчас, их перед глазами вижу.
– Выходит, после того как дворец закрыли, в той комнате снова свет зажгли, а окна занавесили.
– Выходит, что так.
Родя вернулся к трубе. Он слегка передвинул её вправо и опять увидел узкую полоску света, уже в третьем окне. После этого он дважды провёл трубой вдоль всего второго этажа, но в других окнах нигде света не было. Родя снова повернулся к Вене:
– Значит, так: это четвёртое, пятое и шестое окна от правого угла. Ты занимался там в кружке "Умелые руки". Может, вспомнишь, что там за помещение… ну, с этими окнами – четвёртое, пятое и шестое от угла?
– Так… "Умелые руки" находятся на третьем этаже, а на втором… общество это… "Разведчик".
– А может, всё-таки припомнишь?
Родя сел и теперь смотрел на маленького Веню снизу вверх. Тот некоторое время молчал, почёсывая нос, потом заговорил:
– Погоди! Значит, на втором этаже крайняя дверь по коридору – это лаборатория электроники.
– Точно помнишь?
– Точно. На двери табличка висит. – Веня снова помолчал. – А вот рядом дверь… наверное, она самая и есть. Вроде… вроде бы химическая лаборатория. Если химическая – тогда дело ясное: там Купрум Эс порядок наводит. Он, сам знаешь, как вкалывать любит.
Купрум Эс – так за глаза школьники звали учителя химии Куприяна Семёновича, который по совместительству руководил во Дворце пионеров химической лабораторией. Он был стар, чудаковат, но старшеклассники его за что-то и любили, и уважали.
– Хорошо, – сказал Родя. – Предположим, что там Купрум Эс порядок наводит. Но, во-первых, как он туда попал, если Дворец пионеров заперт, а во-вторых, зачем ему занавешиваться?
Веня пожал плечами:
– Ну, насчёт как туда попал – у него ключ свой может быть. Всё-таки это тебе не кто-нибудь, а Купрум Эс. А насчёт занавешивания… Мою маму, например, раздражает, если окна вечером не занавешены.
Родю такой ответ не удовлетворил.
– Значит, по-твоему, так получается: пока в лаборатории занятия шли, голые окна Купрума Эса не беспокоили, а когда он один остался – раздражать начали. Нет, тут что-то…
Родя не договорил. Веня случайно взглянул в окно и вскрикнул почти во весь голос:
– Э!.. Луна!
Большая, чуть кособокая луна висела рядом с крышей дальнего двенадцатиэтажного дома. Родя бросился к трубе и стал наводить её на луну, а Веня схватил журнал и стал рядом с ним, торопливо говоря:
– На! Смотри на карту и ищи. Чего-нибудь крупное для начала ищи. Во! Океан Бурь ищи!
И в эту минуту голоса взрослых послышались из передней.
– Родька! – почти закричал Веня. – Наши домой собираются. Смотри скорее и дай мне! Океан Бурь…
На пороге появилась Венина мама:
– Венька, ты знаешь, который час? Половина одиннадцатого!
– Мам!.. Сейчас! Ну сейчас! Венина мама повысила голос:
– Вениамин, никаких "сейчас"!
– Всё! Пока! – со вздохом сказал Веня и направился к двери.
Родя проводил друга, потом быстро постелил постель, разделся, вышел в одних трусах сказать родителям "спокойной ночи", вернулся в комнату и, погасив свет, продолжал свои астрономические наблюдения. Он хорошо запомнил, как выглядят самые большие тёмные пятна на карте Луны, однако ему пришлось попыхтеть, прежде чем он обнаружил с помощью трубы сливающиеся друг с другом Океан Бурь, Море Дождей и Море Ясности.
И всё же Родя был доволен. Как ни была несовершенна его труба, а всё-таки с её помощью "океан" и два "моря" были видны яснее, чем невооруженным глазом. Ложась спать, Родя решил: на днях они с Веней пойдут и запишутся в научное общество. В секцию астрономии.
Глава вторая
В каждом классе есть свой силач, своя красавица и свой мыслитель. Бесспорным силачом в пятом "Б" был Лёшка Павлов: он справлялся с любым мальчишкой в классе одной рукой. Мыслителем можно было назвать Родю, который постоянно "генерировал", как теперь выражаются, всякие увлекательные идеи. Красавицей была Зоя Ладошина. И не только красавицей, она ещё была председателем совета отряда, и это своё положение Зойка ценила больше, чем положение первой красавицы в классе.
На следующее утро, когда Родя и Веня шли в школу, по другой улице шла туда и Зоя, шла не одна, а в сопровождении своего "актива" – так она называла шестерых ребят, окружавших её. Время было раннее, и Зоя шла неторопливо, красиво вытягивая ноги в красных туфельках, чуть поводя при каждом шаге плечами, на которые спадали чёрные локоны. Неторопливо шагала и так же неторопливо говорила:
– Не знаю… Если меня даже и выдвинут снова председателем, я, наверное, всё-таки откажусь.
Эта фраза вызвала у "активистов" негодование.
– Зойка! Ой!.. – пискнула Нюся Касаткина. – Ты с ума сошла!
– Зо-о-о-я! – протянула Соня Барбарисова. – Как тебе только не стыдно такое говорить!
– Не выдумывай, Зойка, давай лучше не выдумывай, не выдумывай! – забубнил толстый редактор стенгазеты Шурик Лопухов.
Зоя передёрнула плечами:
– Ну, граждане, почему всё я да я? Надо же немножко отдохнуть! Как будто, кроме меня, никого не найдётся, чтобы председателем быть!
– Ну, кто найдётся? Ну, кто найдётся? – снова запищала маленькая Нюся. – Думаешь, я? Так меня в собственном звене никто не слушается, вот!
Соня Барбарисова старалась говорить как можно убедительней:
– Зоя, ты вот подумай и пойми: из нас из всех никто таким авторитетом в отряде не пользуется, как ты. А остальные ребята в классе – так ты сама знаешь, какие они пассивные: ничего не хотят делать по общественной работе. – Соня угрожающе подняла палец. – Зоя! Вот увидишь, если ты не будешь председателем, вся работа замрёт!
– Развалится вся работа, развалится работа, развалится! – загудел редактор.
Будь "активисты" чуть посмекалистей, они бы сообразили, что Зоя не собирается расставаться с постом председателя, что, наоборот, она весьма обеспокоена предстоящими на днях перевыборами совета отряда. Весь этот разговор она завела не для того, чтобы просто поломаться перед своими приверженцами, а чтобы узнать, сколь твёрдо они собираются отстаивать её кандидатуру. Но Зою окружал народ простодушный, и, покосившись на ребят, она убедилась, что все они серьёзно озадачены и огорчены. Маленькая Нюся шла опустив голову, держась двумя руками за ручку портфеля, который при каждом шаге бил её по коленкам. Продолговатое лицо Сони Барбарисовой вроде бы ещё больше вытянулось, а маленькие глазки редактора стали совсем круглыми.
Помимо Нюси, Шурика и Сони, Зою сопровождали ещё трое: долговязый Жора Банкин и две беловолосые, почти безбровые сёстры-двойняшки Настя и Катя Мухины. Они, по своему обыкновению, молчали, но вид у них тоже был огорчённый. Ведь до сих пор эти ребята были очень довольны "мудрым" руководством Зои Ладошиной.
Школа номер двадцать восемь была новая, ребята учились в ней только первый год, поэтому выборы в пионерской организации проводили не прошлой весной, а в начале учебного года. Со старшей пионервожатой школе не повезло: она всё время болела. Зато вожатая отряда появилась в пятом "Б" с первых дней сентября. Это была маленькая и очень энергичная девятиклассница, с быстрыми движениями и узким строгим лицом. Звали её Дина Коваль. В то время она твёрдо решила посвятить свою жизнь педагогической деятельности. (До этого Дина так же твёрдо решила стать сначала юристом, потом врачом, потом художником-модельером.) Работа у неё на первых порах закипела. Дина сразу заметила в классе бойкую, властолюбивую Зою и предложила ребятам избрать её председателем совета отряда. Зою избрали. Та в свою очередь предложила выбрать редактором стенгазеты Шурика Лопухова, потому что он неплохо рисовал, и Шурика выбрали. Остальных членов совета выбрали почти наобум, так как ребята ещё мало знали друг друга.