В школе номер 24, в той самой, где учился Женя Константинов, тоже каждый год устраивался карнавал. Это был школьный карнавал, на который каждому ученику можно было провести с собой еще одного друга или подругу. К нему готовились сразу после нового года. То есть с января, потому что по значимости этот праздник лета мог сравниться только с Новым годом. Карнавал делился на две части. Первая часть проводилась младшими классами, с первого по третий. Они начинали веселиться в десять часов утра и завершали свой праздник в три часа дня. Затем был трехчасовой перерыв, после которого открывался карнавал для всех остальных, с пятого по одиннадцатый классы. Начинался в шесть часов вечера и продолжался до шести часов утра. И естественно, что для директора и учителей этот главный карнавал был самым трудным и ответственным мероприятием за весь учебный год. Сами понимаете, организовать праздник не просто, а организовать и провести карнавал, который длится двенадцать часов, дело вообще немыслимое. Но в Жениной школе, с этим умели справляться. Подключали к делу родителей, потому что карнавал проходил только в том случае, если от каждого класса в нем принимал участие минимум один родитель, желательно папа. Кроме родителей еще и милицию. Родной брат директора Александра Меркурьевича был участковым, и школа находилась на его участке. Так что наряд из двух милиционеров присутствовал на карнавале каждый раз, и внушительный вид охранников правопорядка, не подпускал к школе хулиганов и прочий неблагонадежный элемент. Впрочем, сказать, что карнавал был в тягость милиции и родителям, было бы неправдой. Наоборот. С папами проблем не было, так же как и с милиционерами. Желающих и с той и с другой стороны было хоть отбавляй. В конце концов, это же карнавал, при чем самый настоящий, с костюмами и масками, музыкой, танцами и весельем.
Уже за неделю до карнавала стены школ были завешаны стенгазетами и афишами, на которых каждый класс рекламировал свои таланты, возможности и индивидуальность. И чем ближе была минута карнавала, тем веселее и радостнее было в школе. Дети волновались, готовились, придумывали костюмы и номера, разучивали песни и танцы, думали, какие сладости будут на столе.
Пятые классы в этом году впервые принимали участие в главном карнавале. Они ощутили свою значимость и принадлежность себя к общей массе школьников. Теперь никто не имел право называть их малышами или салагами, потому что они уже целый год проучились, как самые нормальные ученики, как взрослые ходили из кабинета в кабинет и уроки у них вели разные учителя. И вот теперь венцом всему было участие в общешкольном карнавале, где они будут веселиться вместе со всеми до шести часов утра.
И вот наконец карнавал начался. Как только часы показали шесть часов, Александр Меркурьевич произнес перед школой торжественную речь, поздравил выпускников, вручил им аттестаты о среднем образовании, и от их имени пригласил всех школьников на праздник прощания со школой, выпускной бал и ночной карнавал. Таким образом, в двадцать четвертой школе выпускной бал был не только для выпускников, но и для всех остальных тоже. Выпускники как бы прощались не только со школой, а прежде всего с теми учениками, которым еще суждено было в ней учиться.
Заиграл школьный оркестр, и дети стали организовано заходить в школу и расходиться по классам, где они должны были нарядиться и начать веселиться в своем коллективе. Общешкольное веселье должно было начаться в десять часов с грандиозного концерта.
Пожалуй, не стоит описывать праздник, потому что это самое бессмысленное занятие. Сами понимаете, лучше один раз побывать на празднике, чем потом сто раз о нем услышать. Тем более, невозможно охватить весь праздник, потому что он многообразен и необъятен. Больше тысячи детей веселится в трех десятках кабинетах. Но в моих силах заглянуть в один кабинет. В кабинет, в котором располагается пятый "Г". Я даже думаю, что это сделать необходимо, потому что именно в этом классе учатся Женя Константинов и его друзья. А уж их то нам из поля зрения выпускать нельзя.
Пятиклассники вошли в класс и начали торопливо готовиться к празднику. Хотя им надо было всего лишь надеть костюмы, потому что столы были расставлены заранее, а классная руководительница Антонина Федоровна, папа Виолетты и мама Степы Кормушкина расставили столы вдоль стен и накрыли их нехитрой снедью.
Женя и его компания стали проверять реквизит и поэтому чуть всех на задержали. На них накинулись и начали ругать. Но Виолетта быстро прекратила нападки.
– Честь класса дороже всего, – заявила она. – А они готовятся ее защищать. Так что не они нам мешают, а мы им.
Ребята согласились с ней и больше не ворчали и терпеливо дождались фокусников. Наконец те все проверили и присоединились к остальным.
Вечер начался.
Через час к школе подошел низенький человечек в сером костюме и потертой кепке надвинутой на глаза. Он попытался пройти внутрь школы, но у дверей ему преградили дорогу два родителя с красными повязками на руках.
– Вы куда, гражданин? – строго спросили они.
– Я папа Алеши Васильева из седьмого "А", – сказал мужчина,
– пришел на дежурство. Немного опоздал. Давно началось?
– Уже целый час. Быстрее идите и займите место дежурства, – сказали охранники и пропустили незнакомца в школу.
Конечно, это был никакой не папа Алеши Васильева, Это был изменившийся и ушедший из гостиницы профессор Антессер. Вернее это был не он, а его двойник из зеркала. Его искаженное отражение, потому что сам профессор не мог покинуть научную конференцию. Это бы вызвало подозрения. Сам он ходил по музеям города, общался с учеными людьми и принимал вместе с мэром гостей из-за рубежа, которые один за другим прибывали в город. Кто самолетом, кто поездом, а кто на собственном автомобиле. Гостиница, которая еще три дня назад была пуста и уныла, наполнялась с каждым часом. Директор даже начал волноваться, что всем не хватит мест. И профессор Антессер лично встречал каждого гостя, проверял его визитную карточку и пожимал руку. И каждый гость подходил к профессору, кланялся ему и шептал так тихо, что никто кроме профессора ничего не слышал:
– Мы прибыли, Мессир. Да удастся шабаш.
– Это будет самый великий шабаш, – так же тихо отвечал профессор.
И в знак доверия друг к другу и причастности к единой организации они мигали левым глазом и подняв край губы, показывали правый клык, на котором стоял миниатюрный знак, изображавший отрубленную волчью голову. К вечеру в гостинице собралось сто тридцать человек, мужчин и женщин, на клыках у которых было такой знак. Так что дел у главного организатора было предостаточно.
Но, несмотря на то, что профессор Антессер был занят, он прекрасно видел и слышал все, что творилось в это время двадцать четвертой школе. Его второе "я" под видом серого человечка находилось в школе.
Серый человек, оказавшись внутри школы, стал осматриваться и принюхиваться. Один раз он уже здесь был. Вчера во второй половине дня, он зашел в школу и облазил ее вдоль и поперек. Побывал даже в подвале и на чердаке. То, что он искал, обнаружилось в двух местах. В спортивном зале, воздух был буквально пропитан этим, и то же самое было еще в одном кабинете. В кабинете, где скорее всего преподавали иностранный язык. Когда он обнаружил это, глаза его заблестели, а на лице расплылась улыбка. Но не добрая и радостная, а мерзкая, больше похожая на оскал ядовитой змеи. И в то же время Серый человек поспешил убраться от тех мест, где пахло тем, что он искал. Запах выгонял его, не давал возможности остаться. Словно Серый человек попадал в помещение, отравленное ядовитым газом.
Вот и сейчас он сразу ощутил этот запах. Слабый, едва заметный, но он витал по всей школе. И пришельцу сразу стало не по себе. Лицо его посерело еще больше. Казалось, что среди огромного количества школьников одетых в маскарадные костюмы, ему было плохо. Одна учительница, которая проходила мимо него, даже встревожилась:
– Что с вами? Вам плохо?
Серый человек вздрогнул и выпрямился.
– Нет спасибо, – сказал он. – Мне хорошо. Немного душно. а у меня, понимаете, высокое давление.
Учительница сочувственно покачала головой.
– Может вам лучше домой?
– Да нет, не надо. Я уже в норме. Принял лекарство.
– Ну хорошо. Только все-таки будьте к себе внимательны.
И она ушла, потому что дел было огромное количество, и надо было успеть везде. Для учителей это был очень горячий денек.
А Серый человек остался один, вытащил из кармана красную повязку дежурного, надел ее на левую руку и стал ходить по школе, заглядывая в каждый класс. Ничего подозрительного в нем не было. Ответственный родитель исправно несет дежурство по этажу. Такой достоин только похвалы. Он заглядывал в классы и осторожно всматривался в лица ребят. И хотя большинство из них были в масках, он интересовался, прежде всего, глазами. И, в конце концов, он нашел, кого искал. Заглянув в очередной класс, в котором стоял шум и гам, играла музыка, стучали по полу ногами, он отпрянул назад, словно наткнулся на пожар.
– Это он, – прошептал Серый человек, и руки у него затряслись от возбуждения и страха.
В эту же самую секунду на приеме в мэрии задрожал, сидя на своем месте за банкетным столом, профессор Антессер. Изо всех сил он постарался сделать так, чтобы его состояние никто не заметил. Но, тем не менее, по лицу его потек пот, а руки сжали нож и вилку так, что те согнулись, хотя были сделаны из превосходной закаленной стали.
В эту же самую секунду что-то неладное почувствовали еще два человека.
Немного не по себе стало на мгновение Жене Константинову. Он вдруг ощутил легкую тревогу, неожиданно кольнувшую его в сердце. Мальчик судорожно огляделся по сторонам, ища источник опасности, но ничего не обнаружил. Вокруг все было спокойно. Ребята веселились вовсю, праздник был в самом разгаре, газировка лилась рекой, печенье и пирожные поедались десятками, ярко мелькала светомузыка, пятиклассники танцевали под популярные композиции и ощущали себя совершенно взрослыми людьми, заслужившими все это.
Все было нормально. Женя несколько секунд постоял, задумавшись о чем-то, но потом тревога пропала так же неожиданно, как и началась. А тут еще начала звучать его любимая песня, и Женя махнул рукой и вернулся к всеобщему веселью.
Вторым человеком была Женина старшая сестра Катя. Ее девятый класс был на другом этаже, но она вдруг тоже остановилась и неожиданно для себя почувствовала, что что-то не так. В душу вдруг неожиданно закрался страх. Откуда он взялся, было непонятно. Но Кате это чувство было хорошо знакомо.
– Женя, – тихо сказала она себе.
– Что? – спросил Саша, который был рядом, но не расслышал ее.
– Я сейчас приду, – сказала Катя. – Мне надо кое-куда сходить.
И она бросилась из класса и побежала на второй этаж. Она пронеслась по коридору и не заметила, как от нее шмыгнул в сторону невысокий мужчина в сером костюме. Кате было сейчас не до дежурных родителей. Девочка ворвалась в кабинет пятиклассников. Ее тут хорошо знали. Она распахнула дверь и остановилась, нервно оглядывая ребят и ища среди них своего младшего брата.
Она делала это регулярно в течении вот уже четырех лет, с тех пор, как Женя пошел в школу, и ничего не могла с этим поделать. Иногда ей казалось, что братишку похищают опять, и она, обо всем забыв, бежала его проверять. Правда в последнее время это случалось все реже и реже. Если в первый год, она могла прибежать к Жене три раза за день, то теперь это повторялось не чаще, чем раз в месяц.
Пятиклассники хорошо знали об этой Катиной привычке и, к их чести будет сказано, понимали ее и не смеялись. Зато Женя в последнее время стал стесняться этого, и немного обижался на сестру.
– Ты ставишь меня в неловкое положение, – говорил он ей после школы.
Каждый раз Катя виновато оправдывалась:
– Мне показалось, что ты в опасности.
Сейчас Женя тоже рассердился.
– Ну что ты прямо? – шепотом заворчал он на Катю. – Ну что я, маленький что ли? Как ты не понимаешь? Я уже шестиклассник! Не первоклассник, не третьеклассник, и даже не пятиклассник! В такой день! Даже Сашку бросила. Над тобой уже вся школа смеется.
Кате стало смешно.
– Ладно, ладно, ухожу, – замахала она руками. – К тому же я просто хотела тебе сказать, что забыла ключи. Так что без меня утром не уходи. – И Катя побежала обратно. Про ключи она конечно наврала.
– Что, мамочка приходила тебя проверять? – сразу пристал к Жене Вадик. – Не намочил ли ты в штанишки?
– Она ключи забыла, – сказал Женя. – Вот и все. А ты кончай вредничать, Лоханкин. Мне это уже надоело.
– Что тебе надоело?
– Да так, ничего. Лучше о выступлении думай.
– А я о нем все время думаю.
Действительно, пора было начинать готовиться к концерту. Фокусники собрались вместе, и стали перетаскивать реквизит на сцену. Им стали помогать. Танцы и стол с угощением были тут же забыты. Всех охватило волнение, которое бывает у всех артистов перед выступлением. А вместе с Женей волновался и весь его класс. Все помнили, как все было замечательно на генеральной репетиции, и боялись, чтобы чего не случилось. Так полагается.
До концерта оставалось не больше получаса. В актовом зале уже начали занимать места особенно нетерпеливые зрители и те, кто хотел занять местечко получше.
– Внимание, внимание! – громко объявило школьное радио. – Режиссер просит всех артистов и участников концерта собраться в актовом зале.
На сцене уже вовсю трудились старшеклассники. Они налаживали аппаратуру, ставили свет, девочки украшали занавес. Все делалось быстро и умело. Режиссер и главный постановщик представления десятиклассник Дима Заречный громким голосом всем руководил. Между рядами бродили одиннадцатиклассники Саша Белкин и Оля Свешникова и тихо что-то бубнили. Они были ведущими.
Когда Женя и его команда вошли в зал, к ним кинулся Дима Заречный.
– Константинов Женя, – торопливо спросил он, – ты фокусы показывал?
– Я.
– Отличный номер. Зрелищный. Мы его на финал поставили.
– Как это на финал? – удивился Женя.
– Ну в самом конце значит. Последний номер концерта. Понимаешь?
– Ага, – Женя сразу заулыбался. – Понимаю.
– Вот и отлично.
Потом Дима стал им еще что-то объяснять про какую-то композицию, мизансцену, но фокусники его не очень-то понимали, хотя слушали очень внимательно.
– Что он говорил? – спросил Лешка Мухин, когда они шли за кулисы.
– Он говорил, что ты в своих красных штанах сливаешься с занавесом, – ответил ему Лоханкин.
– Что же мне тогда делать?
– А ничего не делай, – пожал плечами Вадик. – Кому есть дело до твоих штанов? Все ведь на Женьку будут смотреть.
– И на меня, – обернулась к мальчикам Маша.
– Конечно на тебя, – согласился Вадик. – Только вот интересно, на какую половину? На заднюю или переднюю?
– Дурак! – возмущенно отрезала девочка и отвернулась.
За кулисами они опять занялись делом. Еще раз тщательно проверили реквизит, потому что для фокусника это самое важное. После ловкости рук конечно.
Зал тем временем начал наполняться зрителями. Все, кто участвовал в представлении собрались или на сцене, или за кулисами, или в первом ряду. Метался по сцене от занавеса к декорациям взъерошенный Дима Заречный. Оля и Саша обсуждали реплики и снисходительно посматривали на творившуюся суету. Им было непонятно, что это все так переживают и волнуются, когда все равно самое трудное и ответственное выпадет на их долю.
– Зал полон. Аншлаг! – на сцену ворвался школьный бард и исполнитель популярных песен, легендарный Виктор Мельников. – Ни одного свободного места. Сидят в проходе и друг на друге.
Дима Заречный схватился за голову и начал рвать длинные кудрявые волосы. У него был такой вид, словно ему сообщили, что школу сейчас взорвут.
Женя и его друзья удивленно смотрели на все это. Они не знали, что подобное случается каждый год, и все им было в новинку.
– И чего все так суетятся? – удивлялся Вадик.
Но и сам он тоже волновался. Хулиган, двоечник, второгодник и прогульщик Вадик Лоханкин волновался. Этого еще никто не видел.
А в зале уже негде было яблоку упасть. Кроме учеников школы, родителей, были еще ребята из других школ, которых привели с собой друзья и подружки. Нелегко было в этой ребячьей сутолоке и возне, среди толп шумящих детей одетых в самые невообразимые костюмы от пиратов и котов в сапогах, до джинов и медведей, Серому человеку найти место. С растерянным видом он ходил и искал свободный стул. И тут ему повезло. Его увидела та самая учительница, которая волновалась по поводу его здоровья.
– Это вы? – спросила она.
– Я, – виновато как ученик сказал Серый человек, – вот никак не могу найти свободное место.
– А вы садитесь со мной, – предложила сердобольная учительница. – Вот и место есть.
Серый человек плюхнулся с ней.
– Вас как зовут?
– Николай Дормидондович.
– А меня Зинаида Васильевна.
– Очень приятно, – сказал Серый человек и вжался в сиденье, стараясь быть как можно менее заметным.
– Давайте смотреть представление, – сказала Зинаида Васильевна. – Ребята очень старались. Они у нас молодцы.
Свет в зале погас, и стала восстанавливаться тишина.
Представление началось.
Глава десятая НОМЕР НА БИС
Каждый артист, когда выходит на сцену, очень волнуется. Переживает и хочет выступить как можно лучше. Для этого он должен не жалеть себя и полностью отдаваться тому, что делает. И если он приложит все силы своей души и выложится весь до конца, то успех непременно будет ему наградой. А лучшего вознаграждения, чем бурные аплодисменты, овации и крики "Браво!" для настоящего артиста ничего не существует. Но это утверждение правильно только тогда, когда речь идет о настоящем артисте.
В школе номер 24, как правило, выступали только настоящие артисты. Может у них пока еще не было дипломов театральных или цирковых училищ, консерваторий и филармоний, но душу они все отдавали свою полностью, и поэтому бурные аплодисменты, овации и крики "Браво!" не прекращались с первого номера. Публика была хоть и изысканная и искушенная, однако, очень доброжелательная и не скупая на похвалы. Да и намного приятнее, когда на сцене твои же товарищи показывают то, на что они способны. Ну, как их не поддержать?
Праздничный концерт и впрямь был великолепным. Ребята старались вовсю, чтобы праздник запомнился надолго. Дух творчества просто витал над залом, и все у юных артистов получалось отлично. Видимо сюда в школьный актовый зал спустились в эту ночь все музы, какие только есть на свете.