- Ты был раньше добрый, звал всех к себе поиграть, говорил, как строить модели, и помогал, а теперь задаешься и грозишь…
- Ничего я не задаюсь! - крикнул Боря.
- Задаешься.
- И никому я не грожу!
- Грозишь… Ты не сердись, Боря, не для этого говорю… - Наташка с грустной улыбкой посмотрела на него. - Лодка ведь не твоя. Не твоя, правда? И ты…, ты должен…
- Ничего я не должен! - вспылил Боря. - Моя она теперь - и все, никому не отдам ее! - Подумать только, она опять суется в его личные дела. Она хочет, чтоб Боря остался прежним, чтоб Андрей презрительно стрелял в него глазами-пулями, чтоб из него можно было вить веревки, чтоб…
- Не обижайся, Борь… - продолжала Наташка, но он больше не мог ее слушать.
- Давай книгу! - Он повернулся к ней левым карманом.
Лицо Наташки сразу как-то осунулось, глаза уменьшились, лоб сморщился, пальцы, с силой прижимавшие к груди книгу, побелели, а вторая рука нырнула в карман кофточки и стала что-то искать там, выворачивать его.
- Дам… Я, конечно, дам… Для того и принесла… Но ее так трудно было достать… Папа купил совсем случайно, - затянула вдруг Наташка нудным, постным голосом, - и, пожалуйста, ничем не залей ее, не закапай и получше мой перед чтением руки, и еще…
- Значит, не дашь почитать? - Боря с тоской смотрел на нее.
- Почему не дам? Дам…
Но Боря видел, как не хочется Наташке давать ему "Маугли" - книгу, на обложке которой рядом с каким-то большим хищным зверем - не то львицей, не то леопардом - бежал голый мальчишка, видел, как подрагивают от скупости ее тонкие пальцы, а глаза уже не вспыхивают прежним восторгом… Где там!
Это сильно задело Борю.
- Не нужна мне твоя книга! - сказал он. - Как-нибудь без нее обойдусь… Всего! - Он резко повернулся и побежал по лестнице вниз, и тотчас вслед за ним полетел полный мольбы голос:
- Борь, Боречка, ну возьми… Тебе же принесла!
- Можешь подавиться ею! - Боря побежал дальше, но где-то уже на уровне пятого этажа пожалел: напрасно обидел ее, она ведь не виновата, что так вела себя, а виноват он и его приборчик…
И что за странная кнопка! "А на меня она подействует?" - подумал вдруг Боря.
Он остановился у окна между третьим и четвертым этажом. Вокруг - никого, все ездят на лифте. Он отвел в сторону "молнию" на кармане куртки и вытащил приборчик. И долго не решался заглянуть в Хитрый глаз. Никто ведь не мог выдержать его взгляда - Хитрый глаз не знал жалости и действовал мгновенно.
И подумать только - вроде обычная пластмассовая коробочка с двумя рядами кнопок и циферблатиком, а какая нечеловеческая силища в ней!
Боря повертел ее в руках, погладил и на мгновение глянул в Хитрый глаз - живой, глубокий, коварный, прямо-таки втягивающий в себя. И не ощутил никаких перемен, будто и не смотрел. Он только почувствовал смутное беспокойство: на месте ли коробка с лодкой, спрятанная под кровать? Не утащил ли ее Костик? А деньги, что дал отец, он не потерял их? Боря поставил приборчик на подоконник, сунул руку в карман и стал пересчитывать бумажки… На месте. А мелочь? Боря лихорадочно пересчитал ее - ни копейки не потерял.
Что это он вдруг вспомнил про деньги?
Боря подольше задержал взгляд на Хитром глазе, и опять ничего не случилось. Только руки без его согласия снова бросились в карманы пересчитывать деньги. А что их пересчитывать - все на месте! Но Боря ничего не мог поделать с собой и опять принялся пересчитывать… До чего же неприятная кнопка!
Хватит! Боря схватил приборчик с подоконника, сунул в карман и побежал вниз, не зная, нажать ли другую кнопку или пока что подождать…
ОЛАДЬИ
Боря вышел на Черемуховый проспект и внезапно увидел Вову - Вову Цыпленка, от которого теперь все зависело. Ведь что получалось: лодка уже вроде его, Бори, и в то же время она не слушалась его, не подчинялась ему и, значит, была не совсем его…
Вот, наверно, почему, когда Боря увидел Вову, в горле у него застрял ком и стало трудно дышать. Цыпленок шел с лопоухим рыжим щенком на ремешке, что-то говорил ему, и они громко смеялись - в основном, конечно, смеялся Вова, а щенок только радостно подлаивал ему.
- Проголодался? - спрашивал Вова. - Потерпи, малыш, сейчас вернемся домой, и я устрою тебе пир горой и дам еще свежей колбасы из холодильника… Только не выдавай меня… Хорошо?
"Веселится, - подумал со вздохом Боря, - лишился таких вещей, и еще веселится!…" И, зная, что эта кнопка не в силах ему помочь, Боря все же, прячась за спины прохожих, пошел за Цыпленком.
И сразу Вова стал тише, и руки его тотчас скользнули в карманы. Да и щенок уже не припрыгивал так резво, и его торчащий вверх хвостик чуть опустился и вел себя не так легкомысленно. И смеяться они перестали.
- Вов! - окликнул его Боря - Подожди…
Цыпленок вдруг резко обернулся, и Боря не узнал его: доброе, большеглазое лицо сморщилось, а глаза стали не шире отверстия для монеты в телефоне-автомате.
- Чего тебе? - глухо спросил он.
- Вов… Ну не сердись… Глупо вышло… - начал Боря - Будь другом, попроси у Геннадия бумажку… Чтоб написал, как пускать лодку…
- Не попрошу и не дам! - крикнул Вова. - Ничего не дам! Ничего! Ничего!…
- Вов! - взмолился Боря. - Что хочешь Возьми взамен! Еще одного щенка получишь…
- А первого ты дал? Дал? Скажи? - У Цыпленка совсем пропали на лице глаза - лишь две тоненькие черточки, - и одна рука его все наматывала на себя крученый поводок, чтоб покрепче держать собачонку, а вторая непрерывно обыскивала все карманы, будто из них что-то пропало, а рука не верила этому.
И Вова ушел от него, утягивая щенка. Боря тоже поплелся домой.
Мама жарила на сковородке оладьи. Боря подошел к столу с горкой оладий на тарелке и протянул руку.
- Боря, не смей! - Глаза у мамы сузились, пальцы скользнули вниз по платью, что-то ища в том месте, где обычно бывают карманы.
Никаких карманов на платье не было, но рука ее упорно продолжала искать их.
- Но я…, я умираю с голоду!
Мама посмотрела на него через плечо:
- По тебе этого не скажешь…
- Мам, правда… Я очень хочу есть!
- Подожди. Сейчас придет папа.
- Но они стынут! Я хочу свеженьких!
- А больше ты ничего не хочешь?
У Бори приоткрылся рот. Он перестал дышать, горло что-то сдавило.
Это мог сказать любой - любой, но не мама! Она понимала его, и куда больше, чем отец или Костик, не говоря уже о мальчишках; ей было интересно все, что он говорит, что он делает и думает. И деньги-то чаще давала она - она, а не отец! - на все его танки и торпедные катера… И когда он болел, брала больничный лист и не отходила от его постели; касалась своей прохладной шершавой ладонью его лба и словно вбирала весь жар, и голова не так болела, и он скорее выздоравливал. Случалось даже, когда в самый разгар "войны" Костик удирал от него во двор, мама принимала на себя командование бронетанковыми или морскими силами противника и так азартно играла, ползая по полу или сидя на краю ванны, мокрая от брызг, с растрепанными волосами - на дне валялись шпильки, - что Боря забывал, что она старше его. Не мама, а малыш номер три! Но несмотря на это и на ее боевой азарт, Борины соединения всегда одерживали верх, и мама не расстраивалась, как Костик, и он после сражений чувствовал себя настоящим полководцем.
И вдруг мама сказала такое…
Горка поджаристых оладий на тарелке росла, из большой банки на столе тянуло душистым клубничным вареньем, и Боря едва успевал глотать слюнки.
Он стоял посреди кухни и не знал, что делать. Надуться? Заплакать? Уйти?
Внезапно появился отец. Боря был так раздосадован и обижен, что не услышал, как звякнул в двери ключ. Отец пристально посмотрел на Борю, лицо его потемнело, на лбу и на щеках обозначились морщинки, а глаза его все уменьшались, словно тонули, прикрываясь веками. А руки медленно, как черепахи, поползли к карманам.
- Подойди сюда, - сухо сказал отец, и Боря понял, что кто-то опять нажаловался на пего.
Боря не смог стронуться с места. Ему вдруг стало не по себе.
- Ты, я вижу, совсем не знаешь, как достаются деньги… Ловко ты вчера подкатился ко мне!…
- Я…, я не подкатывался. - Боря поперхнулся и отступил от отца.
- А кто у меня деньги выклянчил?
И не успел Боря пикнуть, как отец сгреб его и поставил перед собой. Руки нырнули в его карманы - вначале в брюки, потом в куртку, - и в них очутился Борин кошелек.
Боря застыл. Отцовские пальцы быстро извлекли старательно сложенные драгоценные бумажки, подделка которых, как о том написано на них крошечными буковками, преследуется по закону, и спрятали деньги в бумажник.
Лицо Бори напряглось, сморщилось, покраснело - вот-вот брызнут слезы.
Он вырвался из отцовских рук, бросился в ванную и заперся на щеколду. И крепился. Изо всех сил крепился, чтоб не зареветь. Нечаянно он наткнулся локтем на что-то твердое на груди: приборчик…
Так вот что виной всему!
Боря тут же вытащил его из кармана и наугад с силой нажал белую кнопку с черной цифрой "6".
ШАГИ В ВОЗДУХЕ
И спрятал приборчик в карман ковбойки, застегнул клапан на пуговку и глянул в зеркало над полочкой. На него смотрело грустное, несчастное лицо.
Боря глубоко вздохнул и…, и побежал в комнатку, где Костик рисовал цветными карандашами. Другого выхода не было: лишь на секунду, на миг посмотрит на Костика Хитрый глаз…
Однако мама помешала Боре.
- Мальчики, ужинать! - позвала она.
Боря переложил приборчик в задний карман брюк: в этом положении он совершенно безопасен, даже нечаянно не заденет он теперь маму с отцом…
Ужин прошел легко и весело, точно и не случилось ничего. Глаза отца уже не прятались под веки, а смотрели открыто и добро, а мама только и успевала подкладывать на их тарелки горячие еще, похрустывающие, пропитанные маслом оладьи. Боря взял уже, наверно, десятую оладью и, макая в пахучее варенье, с превеликим удовольствием съел ее. Время от времени он искоса поглядывал то на маму, то на отца - особенно на отца: как мог он отобрать им же данные деньги! Попросить бы их обратно, но язык не поворачивался: ведь отец-то, собственно говоря, и дал ему эти деньги нехотя, под воздействием приборчика, и отобрал их по приказу Хитрого глаза… Кто же виноват?
Ел Боря быстро, торопливо. Он даже в варенье макал не очень старательно. Скорей, скорей узнать, что это за цифра "6"! Наконец он оторвался от оладий и встал. Между тем Костик и не думал вставать. Его губы были вымазаны вареньем, и он весело заглатывал очередную оладью, точно пеликан лягушку, только с еще большим аппетитом. Боря даже немножко рассердился: сколько же можно?
- Смотри, лопнешь.
- А тебе жалко? - спросил отец.
- Вот еще! - Боря примолк.
Когда мама с отцом вышли, Боря сказал:
- Кончай! Слышишь?
- Я сейчас.
И Боря еще минут пятнадцать глотал слюну, глядя, как этот хитрец в отсутствие мамы загребает прямо из вазочки ложку за ложкой варенье и толстым слоем размазывает на оладьях. И когда все терпение вышло, Боря схватил брата за руку и повел из кухни в их комнатку. Костик со смехом стал вырываться, и в коридоре Боря отпустил его. Брат очутился против кармана с Хитрым глазом.
- Борь, а Борь! - крикнул Костик и подпрыгнул, и у Бори от испуга екнуло сердце и отдалось где-то в лопатке: брат взлетел чуть не на метр. Боря спросил в смятении:
- Что, что, Костик?
И увидел сияющее курносое лицо и большие серые глаза, из которых так и брызгало веселье.
- Идем посмотрим, что я нарисовал! Ну идем же, идем же! - Костик схватил его за руку и силой потащил в комнатку.
И это было так странно. Значит, этой кнопки нечего бояться!
- Ну идем же! Идем же! - Костик втащил его в комнатку, все время высоко подпрыгивая, и раза два даже Боря взлетел с ним в воздух.
Чему он так радуется?
- Смотри! - Костик протянул ему раскрытый альбом, на страницах которого цветными карандашами были нарисованы какие-то круглоголовые фигурки с гибкими прутиками вместо хохолков на голове.
- Что это? - спросил Боря - Головастики какие-то! А что это у них за прутики?
- Ничего не понимаешь! - Костик забегал вокруг Бори - нет, не забегал, он, точнее сказать, стал летать вокруг него в воздухе, слегка перебирая ногами.
- А что ж это?
- Это жители Венеры, а на голове у них не прутья, а антенны для радиосвязи. Они могут переговариваться с другими планетами!… - Крикнув это, Костик опустился рядом с Борей.
- Может, и с пашей планетой? И с тобой лично?
- А то как же! Я часто переговариваюсь с ними, и знаешь, о чем они все время спрашивают?
- Знаю, - сказал Боря.
Ему почему-то вдруг стали неприятны эти прыжки в воздухе и восторги брата, может, потому, что сам он не мог так прыгать, да и восторгов особых пока что не испытывал. Какие там восторги - сплошные неудачи преследовали его.
- Давай лучше испытаем нашу установку и запустим ракету с ядерной боеголовкой! - предложил он Костику, и тот не отказался, а еще радостней запрыгал, залетал по комнате:
- Давай!
- И знаешь куда?
- Куда? - На него смотрели полные удивления и восторга глаза.
- Хоть на твою Венеру!
- А если там живут люди?
- Чудак! Это ведь игра! - Боря достал из угла серебристую трубу на круглой подставке; труба была жестяная, с сильной пружиной и кнопкой для пуска - Хочешь нажать? Ракета уже внутри и установка на взводе… Давай палец. - И Боря потянул маленький, испачканный синей краской палец брата к кнопке.
Но Костик отдернул руку.
- Не хочу! - Он отпрыгнул от него, взвился в воздух, и Боря сам нажал кнопку.
В потолок ринулась ракета, раздался оглушительный звон, на них дождем посыпались осколки электрической лампочки, и они вобрали головы в плечи.
- Хорошо! Хорошо! - закричал Костик и так высоко подпрыгнул, что Боря едва не поймал его за туфлю.
- Чего ж здесь хорошего? Лампочку раскокали, и, если у мамы нет запасной, будем сегодня сидеть во тьме… Ты чему радуешься?
- Люди на Венере будут живы!
- Нет там людей, - сказал Боря, - Там такая температура, что все люди погибли бы…
До чего ж Костик еще бывает глуповат! Все у него перемешалось в голове. А какие восторги зато! Не понимает, что, если у старшего брата неважное настроение, нельзя так веселиться и прыгать…
Толку от этой кнопки не было. Ни малейшего! Вот если б у Наташки было такое настроение… Боря даже засмеялся, что ему пришла в голову такая счастливая мысль! Ведь и правда же, если б у нее было такое настроение, сама бы захотела ему помочь… Только намекни, и упрашивать не надо было бы!
Медлить нельзя было ни минуты.
- Костя, - сказал Боря, - ты бы не мог позвать сюда Наташку?
- Пожалуйста! - Костик бросился из комнатки. - Она сейчас играет в мячик у дома…
- Постой, не нужно! - Боря вернул брата и сам побежал к Наташке.
Он вышел из подъезда. Навстречу шли несколько человек с усталыми лицами и о чем-то спорили. Боря повернулся к ним, и в ту же секунду они преобразились: с лиц исчезла усталость, плечи выпрямились, раздался смех. И они уже не шли тяжело и медленно - где там! - они, словно потеряв вес, огромными шагами понеслись вперед, взлетая над тротуаром, перемахивая через лужи; Боря увидел подметки их туфель и металлические подковки у одного…
Ну просто чудо какое-то! Волшебство, и только! Ведь и крыльев-то пет, а как взлетают!
А он еще боялся этой кнопки, и у него прямо тряслись поджилки, когда нажимал ее.
Вон и Наташка с девчонками играет в мячик об стенку, и смешное длинноносое лицо ее серьезное-пресерьезное.
- Эй, Наташк! - крикнул Боря, поточнее наставляя на нее Хитрый глаз. - Тебя можно па минутку?
Наташка, подпрыгнувшая за мячиком, вдруг застыла в воздухе и, повернув к нему голову, засмеялась и звонко крикнула:
- Можно! Конечно, можно! Иду!
И не только она повернулась к нему и засмеялась - девчонки, игравшие с нею, тоже, как по команде, посмотрели на него, засмеялись и высоко запрыгали, замахали руками, точно страшно обрадовались, увидев его. И оглушительно, на всю улицу, закричали, прямо захлебываясь от счастья:
- Боря! Боря пришел! Сам Боря! Верный, преданный рыцарь!
Боря так и присел от страха. Кровь бросилась ему в лицо. Он не знал, что делать, как быть.
А Наташка уже летела к нему, веселая, смеющаяся, едва касаясь носками туфель асфальта. Боря так испугался, что в животе похолодело, и бросился от нее. Он бежал, и ему не хватало дыхания. Он бежал и слышал сзади смех ее подружек. Он догонял его, хлестал по ушам, по щекам, по сердцу…
- Рыцарь! Преданный рыцарь!…
Да как они смеют издеваться над ним?
Через минуту Наташка догнала Борю - она ведь летела по воздуху! - и очутилась впереди, и он увидел перед собой ее лицо.
- Ну что, Боря, что? Я сделаю все, что ты попросишь!
Он оттолкнул ее, кинулся в подъезд, но она уже стояла перед дверью лифта.
- Какой же ты, Боря… Говори!
Он прыгнул в кабину, заперся и поехал па свой шестой этаж и видел через стеклянную дверь, что и она летит по лестничным маршам вверх, обгоняя кабину. И когда лифт остановился и Боря выскочил из него, она стояла у их двери и смотрела на него, и лицо у нее раскраснелось и прямо-таки сверкало радостью и дружелюбием… Очень нужны ему ее радость, ее дружелюбие!
- Борь, ну что ты? - улыбнулась Наташка - Скажи, что тебе сделать?
- Уйди! - Боря ринулся в дверь, с грохотом захлопнул ее и тут же, в коридоре, тяжело дыша, вытащил из кармана приборчик и нажал пальцем новую кнопку с цифрой "3".