Голлиер снова повернул череп и показал детективам еще одну трещину в затылочной части.
- Компактная паутинообразная трещина без перемычки, без консолидации. Эта травма причинена во время смерти. Компактность ее говорит об ударе огромной силы очень твердым предметом. Наподобие бейсбольной биты.
Босх кивнул и посмотрел на череп. Доктор повернул его так, что на детектива смотрели пустые глазницы.
- На голове есть и другие повреждения, но не летального характера. Носовые кости и скулы имеют новое костное образование после травмы. - Голлиер вернулся к столу и бережно положил череп. - Думаю, детективы, вывод очевиден: этого мальчика постоянно избивали. В конце концов они зашли слишком далеко. Все это будет указано в заключении. - Антрополог отвернулся от стола и добавил: - Знаете, во всем этом есть проблеск надежды. Нечто, способное помочь вам.
- Хирургическое вмешательство, - сказал Босх.
- Совершенно верно. Трепанация черепа - серьезная операция. Где-то должны сохраниться документы. Мальчик должен был находиться под последующим врачебным наблюдением. После операции костный кружок удерживается металлическими зажимами. На черепе их не обнаружено. Полагаю, зажимы удалили во время второй процедуры. И об этом тоже должны существовать записи. Хирургический рубец также помогает датировать кости. Отверстия от трепана, по нынешним меркам, чересчур велики. К середине восьмидесятых годов инструменты стали более совершенными и щадящими, а отверстия меньшими. Надеюсь, все это вам поможет.
- А зубы? По ним можно что-нибудь определить? - спросил Босх.
- Нижней челюсти у нас нет, - ответил Голлиер. - На верхних зубах сохранились только следы посмертного разложения. Это уже является некоей путеводной нитью. Думаю, мальчик принадлежал к низшим слоям общества. Не бывал у зубного врача.
Эдгар снял маску, и она повисла на шее. Выражение его лица было страдальческим.
- Почему мальчик, попав в больницу, не рассказал врачам о том, что с ним происходит? А его учителя, товарищи?
- Детектив, ответ вы знаете не хуже меня, - промолвил доктор. - Дети зависят от родителей. Боятся их и любят, не хотят их лишиться. Иногда невозможно объяснить, почему они не обращаются за помощью.
- А все трещины и переломы? Почему врачи не увидели их и ничего не предприняли?
- Подобные трагические истории встречаются, к сожалению, очень часто. Если родители дали правдоподобное объяснение травмы мальчика, то зачем врачу делать рентгеновские снимки рук, ног или груди? Незачем. И кошмар остается незамеченным.
Эдгар сокрушенно покачал головой и отошел в дальний угол.
- Что еще, доктор? - спросил Босх.
Голлиер просмотрел свои записи и скрестил руки на груди.
- Очень скоро вы получите мое заключение. А от себя лично добавлю, что, надеюсь, вы непременно найдете того, кто так обращался с мальчиком. Эти люди заслуживают самого сурового наказания.
Босх кивнул.
- Отыщем, - сказал Эдгар. - Будьте уверены.
Они распрощались, вышли из здания и направились к своей машине. Босх молча сидел несколько минут, потом завел мотор. Неожиданно он сильно ударил основанием ладони по рулю, и это отозвалось болью в поврежденной стороне груди.
- Знаешь, мне это не внушает веры в Бога, как доктору, - промолвил Эдгар. - Я начинаю верить в пришельцев, зеленых человечков из космоса.
Босх взглянул на него. Эдгар, прислонясь головой к ветровому стеклу, уставился в пол машины.
- Почему?
- Потому что не может человек так обращаться со своим ребенком. Должно быть, спустился космический корабль, пришельцы похитили мальчика и нанесли ему все эти увечья. Единственное объяснение.
- Да, Джерри, мне бы хотелось, чтобы оно появилось в заключении экспертизы. Тогда бы мы просто отправились по домам.
Босх включил скорость.
- Мне нужно выпить.
И стал выезжать со стоянки.
- Мне нет, дружище, - сказал Эдгар. - Я мечтаю увидеть своего парнишку и обнимать его, чтобы стало легче на душе.
Всю дорогу до Паркер-центра они ехали молча.
8
Босх с Эдгаром поднялись в лифте на пятый этаж и направились в научно-исследовательский отдел, где была назначена встреча с Энтони Джеспером, ведущим криминалистом, которому поручили заниматься делом о костях. Джеспер, молодой брюнет с серыми глазами и гладкой кожей, поздоровался с ними и пригласил в лабораторию. Он был в белом халате, колыхавшемся от широких шагов и постоянного движения рук.
- Сюда, ребята, - сказал Джеспер. - Результатов у меня немного, но что есть, представлю.
Он повел их через главную лабораторию, в которой работали несколько криминалистов, в большое помещение с искусственным климатом, где одежда и другие улики лежали на покрытых нержавеющей сталью сушильных столах. Это было единственное место, способное соперничать по запаху гниения с прозекторским этажом.
Джеспер подвел детективов к двум столам, где Босх увидел раскрытый рюкзак и несколько предметов одежды, почерневших от земли и плесени. Еще там был пластиковый пакет для бутербродов, заполненный чем-то черным, сгнившим.
- В рюкзак проникали вода и грязь, - сказал Джеспер. - Насколько я понимаю, постепенно.
Криминалист достал из кармана халата ручку и, растянув, превратил в указку. Ею он пользовался при объяснениях.
- В вашем рюкзаке мы обнаружили три комплекта одежды и сгнивший бутерброд или какую-то еду. Если конкретно, три тенниски, три пары белья, три пары носков. И пакет с едой. Там был конверт, вернее, его остатки. Его здесь нет, он в отделе исследования документов. Но особых надежд, ребята, не питайте. Он в еще худшем состоянии, чем этот бутерброд - если то был бутерброд.
Босх составлял в блокноте список:
- Какие-нибудь метки есть?
Джеспер покачал головой:
- Никаких личных меток ни на рюкзаке, ни на одежде. Но две детали заслуживают внимания. Во-первых, на этой майке есть фирменная марка. "Твердый прибой". Сейчас ее не видно, но я разглядел надпись в ультрафиолетовых лучах. Она идет по всей груди. Может, пригодится вам, может, и нет. "Твердый прибой" - это обозначение скейтбординга.
- Понятно, - сказал Босх.
- Затем наружный клапан рюкзака. - Джеспер откинул его указкой. - Я его слегка отчистил и обнаружил вот что.
Босх наклонился над столом. Рюкзак был из синего брезента. В центре клапана явственно виднелось потемнение в виде большой буквы Б.
- Судя по всему, там была наклейка, - продолжил Джеспер. - Сейчас ее нет, и я, собственно, не знаю, исчезла она до того, как рюкзак закопали, или после. Мне кажется, до. Похоже, ее содрали.
Босх отошел от стола, написал несколько строк в блокноте и взглянул на Джеспера:
- Отлично, Энтони, молодчина. Есть еще что-то?
- На этих вещах нет.
- Тогда пошли в отдел исследования документов.
Джеспер повел их через главную лабораторию в другую, поменьше, где ему понадобилось набрать комбинацию цифр на замке, чтобы войти.
В лаборатории исследования документов стояло два ряда столов, но за ними никто не сидел. На каждом были фонарь подсветки и лупа на гибком держателе. Джеспер подошел к среднему столу во втором ряду. На его именной табличке было написано: "Бернадетт Форнер". Босх знал эту женщину. Они вместе работали над делом, в котором фигурировала поддельная записка о самоубийстве. И не сомневался, что она потрудилась на совесть.
Джеспер взял пластиковый мешок для улик, лежавший посередине стола. Расстегнул молнию и достал из него два прозрачных пластиковых пакета. В одном находился вскрытый коричневый конверт, покрытый черной плесенью. В другом - прямоугольный листок бумаги, разорванный на три части по сгибам, тоже почерневший и тронутый гнилью.
- Вот что происходит, когда промокает бумага, - сказал Джеспер. - У Берни ушел целый день на то, чтобы вскрыть конверт и извлечь письмо. Как видите, оно развалилось по линиям сгибов. И вряд ли нам удастся разобрать, что было написано в письме.
Босх включил фонарь подсветки и положил на него пакеты. Повернул лупу и стал разглядывать конверт с письмом. Ни в одном документе нельзя было ничего разобрать. Он обратил внимание, что на конверте как будто не было марки.
- Черт! - ругнулся Босх.
Он перевернул пакеты и снова уставился на них. К нему подошел Эдгар, словно для того, чтобы подтвердить очевидное.
- Веселенькое дельце, - усмехнувшись, промолвил он.
- Что она теперь будет делать? - спросил Босх Джеспера.
- Видимо, попробует применить красители и иное освещение. Попытается найти что-нибудь, способное реагировать с чернилами, восстанавливать их. Но вчера Берни была настроена не очень оптимистично. Так что, как я уже сказал, особых надежд возлагать на это не стоит.
Босх кивнул и выключил фонарь.
9
У заднего входа в голливудское полицейское отделение стоит скамья с большими, наполненными песком урнами для окурков по бокам. Называется она "код семь", по радиосигналу, обозначающему перерыв или конец смены. В 23 часа 15 минут субботнего вечера Босх сидел там один. Он не курил и сожалел об этом. Он ждал. Скамью тускло освещали лампочки над задней дверью отделения, оттуда была видна автостоянка, принадлежавшая ему и пожарному депо, находившемуся в конце этого городского комплекса.
Босх наблюдал, как возвращались патрульные машины смены с трех до одиннадцати и полицейские направлялись в отделение снять форму, принять душ и выбросить из головы служебные дела, если это возможно. Поглядел на фонарик, который держал в руках, провел большим пальцем по стеклу и ощутил царапины на том месте, где Джулия Брейшер выгравировала номер своего значка.
Босх покачал фонарик на ладони, пробуя его тяжесть. Вспомнил, что Голлиер говорил об орудии, которым убили мальчика. Им мог послужить и фонарик.
На стоянку въехала машина и остановилась у гаража. С пассажирской стороны вышел патрульный, в котором Босх узнал Эджвуда, напарника Брейшер, и зашагал в отделение, держа в руке дробовик. Босх смотрел и ждал, он внезапно усомнился в своем плане и думал, не отказаться ли от него и незаметно войти в заднюю дверь.
Прежде чем он успел принять какое-либо решение, Брейшер вышла из машины и направилась к входу. Она шла, опустив голову, словно устала за долгий день. Босху это состояние было знакомо. Кроме того, могло что-нибудь случиться. Это было маловероятно, но то, что Эджвуд пошел в здание, оставив Брейшер, подсказало Босху, что между ними не все безоблачно. Эджвуд являлся наставником новенькой, хоть и был младше ее на пять лет. Наверное, дело заключалось только в неловком положении из-за возраста и пола. А может, и в чем-то другом.
Джулия не замечала сидевшего на скамье Босха. Она уже почти подошла к двери, когда он окликнул ее:
- Послушай, ты забыла смыть грязь с заднего сиденья!
Джулия оглянулась на ходу, но, увидев, что это он, остановилась. Потом подошла к скамье.
- Я принес тебе кое-что, - сказал Босх.
И протянул фонарик. Взяв его, она устало улыбнулась.
- Спасибо, Гарри. Не стоило ждать здесь, чтобы...
- Мне захотелось.
Несколько секунд прошло в молчании.
- Ты работал вечером над делом? - спросила Джулия.
- Более-менее. Принялся за писанину. А днем мы были на вскрытии. Если это можно назвать вскрытием.
- По твоему лицу вижу, день был не из лучших. Босх кивнул. Ему было неловко. Он продолжал сидеть, а Джулия стояла.
- По тому, как ты выглядишь, догадываюсь, что у тебя тоже выдался нелегкий день.
- А разве они не все такие?
Прежде чем Босх успел ответить, из здания вышли двое полицейских, принявших душ, переодевшихся, и направились к своим машинам.
- Не вешай нос, Джулия, - произнес один из них. - Увидимся в баре.
- Ладно, Кико. - Она повернулась и взглянула на Босха: - Несколько человек из смены собираются у Боарднера, - сказала она. - Хочешь пойти?
- Мм-м...
- Пошли. Думаю, тебе не помешает выпить.
- Да, ты права. Собственно, потому я и ждал здесь тебя. Но мне не хочется пить в большой компании.
- А в какой хочется?
Босх взглянул на часы. Стрелки показывали половину двенадцатого.
- Если пробудешь в раздевалке недолго, мы, возможно, успеем выпить мартини у Муссо.
Джулия широко улыбнулась:
- Я люблю это заведение. Дай мне пятнадцать минут. И, не дожидаясь ответа, направилась к двери.
- Я буду здесь! - крикнул он ей вслед.
10
В баре Муссо подают мартини голливудцам - знаменитым и простым - вот уже целое столетие. В переднем зале находятся обитые красной кожей кабинки, где ведутся негромкие разговоры и медленно ходят старые официанты в красных куртках. В заднем расположен бар, где почти все вечера посетителям приходится стоять, пока завсегдатаи соперничают за внимание барменов, годящихся официантам в отцы. Когда Босх с Брейшер вошли туда, двое посетителей слезли с табуретов, собираясь уходить. Парочка устремилась к освободившимся местам, опередив двух кинодеятелей в черных костюмах. Подошел узнавший Босха бармен, и они заказали мартини с водкой.
Босх уже чувствовал себя с Джулией непринужденно. Последние два дня они обедали вместе за столиком на Уандерланд-авеню, и она всегда находилась рядом с ним во время поисков на склоне холма. К бару они подъехали в его машине, и это казалось уже третьим или четвертым их свиданием. Они болтали о классификации и подробностях дела, которыми Босх был готов поделиться. Когда бармен поставил перед ними бокалы и графины с сайдкаром, Босх решил забыть на время о костях, крови и бейсбольных битах.
Они чокнулись, и Джулия воскликнула:
- За жизнь!
- Да, - улыбнулся Босх. - За то, чтобы протянуть еще один день.
- Хотя бы.
Босх понял, что теперь пора заговорить о том, что беспокоит Джулию. Но если она не захочет, он не будет настаивать.
- Почему тот парень, которого ты назвала Кико, сказал, чтобы ты не вешала нос?
Джулия помрачнела и промолчала.
- Если не хочешь отвечать...
- Нет, тут другое. Скорее, не хочу думать об этом.
- Мне знакомо это состояние. Забудь, что я спрашивал.
- Нет, все в порядке. Мой напарник собирается написать на меня докладную, а поскольку испытательный срок еще не кончился, это может выйти мне боком.
- Докладную за что?
- Заслон трубки.
Это профессиональное выражение означает появление перед дулом дробовика или иного оружия, которое держит другой полицейский.
- Что произошло? Может, расскажешь?
Джулия пожала плечами, и оба сделали по большому глотку.
- В общем, там была семейная ссора - я их терпеть не могу, - и тот тип заперся с пистолетом в спальне. Мы не знали, собирается он стрелять в себя, в жену или в нас. Дождались подкрепления и приготовились ворваться внутрь.
Джулия сделала еще глоток. Босх наблюдал за ней. На ее лице отразилось душевное смятение.
- Эджвуд держал дробовик. Кико предстояло высадить дверь. Феннел, его напарник, и я должны были войти. Все получилось удачно. Кико сильный. Он выломал дверь ударом ноги. Мы с Феннелом вошли. Этот тип валялся без сознания на кровати. Казалось бы, никаких проблем, но Эджвуд заявил, что я заслоняла трубку.
- Это было так?
- Не думаю. Но если заслоняла я, то и Феннел тоже, а ему он не сказал ни словечка.
- Потому что ты новичок. С испытательным сроком.
- Да, и мне это определенно начинает надоедать. Гарри, как тебе удалось уйти с патрульной службы? Сейчас ты занят важной работой. А я только выполняю команды по радио днями и ночами, мотаюсь от одной мерзости к другой, это то же самое, что гасить плевками пожар. Мы не делаем ничего важного, да еще в довершение всего этот чопорный скот твердит мне каждые две минуты, какая я бестолочь.
Босх хорошо понимал Джулию. Через это проходили все полицейские. Ежедневно бродишь по клоаке, и вскоре начинает казаться, что, кроме нее, ничего не существует. Вот почему он не мог бы вернуться в патрульную службу. Она представлялась ему лейкопластырем на пулевой ране.
- Ты думала, служба будет иной, когда училась в академии?
- Не помню, о чем я думала. И не уверена, что смогу достичь того положения, где буду что-либо значить.
- Уверен, достигнешь. Первые два года тяжелые. Но ты входишь в курс дела, начинаешь видеть перспективу и свой путь. У тебя все образуется.
Произнося эту ободряющую речь, Босх не испытывал уверенности. У него были долгие периоды сомнений относительно своей работы и выбора. Советуя Джулии терпеть, он сознавал, что не совсем искренен.
- Давай побеседуем о чем-нибудь другом, - предложила Джулия.
- С удовольствием, - улыбнулся Босх.
Он неторопливо пригубил коктейль, думая, как повернуть разговор в другое русло. Поставил бокал и произнес:
- Ты путешествовала в Андах, и тебя осенило: "А ведь я хочу служить в полиции".
Джулия рассмеялась, желая избавиться от унылости.
- Не совсем так. И я не бывала в Андах.
- А как же полная, красочная жизнь, которую вела до того, как нацепить значок? Ты сказала, что путешествовала по всему миру.
- В Южную Америку не ездила.
- Анды там? Я-то думал, во Флориде.
Джулия снова рассмеялась, и Босх обрадовался, что удачно сменил тему. Ему нравилось смотреть на ее зубы, когда она смеется. Они были чуточку кривыми, и в некотором смысле это делало их превосходными.
- Ну а кроме шуток, чем ты занималась?
Джулия повернулась на табурете так, что они с Босхом оказались плечом к плечу и глядели друг на друга в зеркало позади ряда разноцветных бутылок вдоль задней стены.
- Была какое-то время адвокатом - по гражданским делам, потом поняла, что это лакейское занятие, бросила его и стала путешествовать. При этом работала. Делала керамику в итальянской Венеции, была конным экскурсоводом в Швейцарских Альпах, поваром на гавайском туристическом судне. Подвизалась и на других ролях, повидала чуть ли не весь мир - кроме Андов. Затем вернулась домой.
- В Лос-Анджелес?
- Я здесь родилась и выросла. А ты?
- Тоже.
- Я в Сидерсе.
Джулия подняла бокал, и они чокнулись.
- За гордых и смелых! - провозгласила она.