- Я… я не могу поверить! - воскликнула Карли Бет, хватаясь руками за свое зеленое искаженное лицо. - В это невозможно поверить!
- Но я говорю правду, - продолжал хозяин магазинчика, проведя пальцем по своим тоненьким усикам и сверля горящими глазами Карли Бет. - Я держу их здесь. Я зову их Нелюбыми, потому что никто никогда не полюбит их. Может, иногда… случайный покупатель… как ты… забредет сюда, и тогда одно из этих лиц обретет новый дом…
- Неееет! - закричала Карли Бет. Это был скорее животный, а не человеческий вопль.
Она смотрела на искаженные, деформированные лица на полках. Вспученные черепа, разверстые раны, звериные клыки. Монстры! Все монстры!
- Снимите! - взорвалась она, потеряв самообладание. - Снимите! Снимите!
Она стала яростно царапать свое лицо, пытаясь содрать его, разорвать на куски.
- Снимите! Снимите!
Хозяин магазинчика протянул к ней руку, пытаясь успокоить ее.
- Мне очень жаль. Теперь это твое лицо, - проговорил он монотонно.
- Нет! - снова закричала Карли Бет своим новым сиплым голосом. - Снимите! Снимите! Немедленно снимите!
- Есть только один способ снять лицо, - почти ласково проговорил он.
- Какой? - вдруг притихла Карли Бет. Она отняла руки от лица и уставилась на него. - Вы сказали…
- Я сказал, что есть только один способ снять лицо.
- Не молчите! - Карли Бет почувствовала, как по спине пробежал холодок, холодок надежды. - Да какой же? Говорите! - взмолилась она. - Пожалуйста, говорите!
- Этого я сделать не могу, - он нахмурился. - Но вот, что я тебе скажу. Если оно снова окажется на тебе или на ком-то еще, то уже навсегда.
- Так как его снять? Скажите! Скажите! - умоляла его Карли Бет. - Как мне отделаться от него?
25
Свет наверху замигал. Ряды мерзких вывернутых лиц все также во все глаза смотрели на Карли Бет.
Чудовища, подумала она.
Эта комната набита монстрами, только и ждущими своего часа, чтобы ожить.
И я одна из тех, кто дал им жизнь.
И теперь я - такой же монстр.
Хозяин магазинчика оторвался от стеллажей и подошел к Карли Бет. Половицы жалобно скрипнули.
- Так как мне снять ее? - повторила она. - Скажите! Или покажите! Прямо сейчас!
- Снять ее можно только один раз, - тихо проговорил он. - Снять ее можно только символом любви.
Она ждала, когда он договорит.
В комнате повисла тягостная тишина.
- Не… не понимаю, - запинаясь выговорила Карли Бет. - Объясните. Я не понимаю. Объясните так, чтобы я поняла. Помогите мне!
- Больше я ничего сказать не могу, - сказал он, опустив голову, прикрывая глаза и потирая веки пальцами.
- Но что это за символ любви? Что это значит? - не отставала Карли Бет. Она схватила его обеими руками за грудь рубашки. Что вы хотите этим сказать? Что это такое?
Он попытался высвободиться.
- Я ничего больше не могу сказать, - шепотом повторил он.
- Нет! - закричала она. - Нет! Вы должны мне помочь! Должны!
Карли Бет чувствовала, что вот-вот взорвется от злости, но ничего не могла с собой поделать. Ее уже понесло.
- Верните мне мое лицо! - вопила она и колотила его кулаками в грудь. - Мне нужно мое лицо! Мне нужно вернуть себя!
Она кричала во все горло, ей было наплевать.
Хозяин магазинчика отступил назад, пытаясь обеими руками высвободиться. И вдруг глаза у него широко раскрылись от страха.
Карли проследила за его взглядом. Он смотрел на полки.
- Оооо! - в ужасе прошептала она.
Полчища ужасных физиономий задвигались. Выпученные глаза замигали. Выпавшие языки начали облизывать сухие губы. Отверстые раны запульсировали.
Головы раздувались, моргали, сопели.
- Что… что это такое? - вскрикнула Карли Бет и вдруг перешла на шепот.
26
Карли Бет топталась на месте. Она обернулась и бросила взгляд на шевелящиеся головы на полках.
Темные губы причмокивали. Клыки двигались. Вывернутые и сплющенные носы, не похожие на человеческие, с шумом втягивали воздух.
Головы - два длинных ряда - на глазах оживали.
А глаза - и какие глаза! - налитые кровью, выпученные, зеленые, тошнотворно желтые, горящие красным огнем, вывалившиеся из орбит и держащиеся на ниточке, - все неотрывно смотрели на нее, Карли Бет!
- Беги! Ты их разбудила! - дрожащим от страха голосом закричал хозяин магазинчика. - Беги! Убирайся отсюда!
Карли Бет хотела бежать, но ноги не слушались ее. Колени дрожали, ноги сделались ватными. Тело налилось свинцовой тяжестью, будто она вдруг стала весить целую тонну.
- Беги! Беги! - неистово кричал хозяин. Но она не могла отвести глаз от пульсирующих, колышущихся голов.
Карли Бет, как завороженная, оцепенев от ужаса, смотрела и смотрела, не в силах двинуться с места. А головы снялись с места и полетели.
- Беги! Скорее! Беги, не медля! Голос хозяина магазинчика доносился откуда-то издалека.
Головы начали хором бормотать что-то невразумительное, заглушая крик мужчины. Они бормотали все возбужденнее, выдавливая из себя утробные бессмысленные звуки, как хор лягушек.
Карли Бет все стояла и стояла, а они поднимались все выше и выше. - Беги! Беги! Да.
Она заставила себя сделать шаг.
И почувствовав внезапный прилив сил, бросилась со всех ног к выходу.
Она пробежала неосвещенное главное помещение магазинчика, вцепилась в ручку двери, повернула, распахнула ее и выскочила на улицу.
Она бежала по тротуару в темноте. Топот ее ног далеко раздавался в ночной тишине. Разгоряченное лицо приятно холодил ветерок.
Ее разгоряченное зеленое лицо. Лицо монстра.
Лицо монстра, которое стало ее лицом.
Она пересекла улицу и продолжала бежать.
Что это за звук? Этот странный звук, похожий на бормотанье? Кто это нагоняет ее? Кто несется за ней по пятам?
- Боже мой! - вскрикнула она, оглянувшись. За ней неслись жуткие головы. Парад упырей.
Они летели сплошной цепочкой - целая эскадрилья ропщущих, бормочущих голов. Глаза у всех горели, как фары автомобилей, и все они явно нацеливались на нее, Карли Бет.
Обезумев от страха, она споткнулась о бордюр тротуара.
Вытянув руки, она пыталась удержаться на ногах. Ноги подкосились, но она усилием воли удержалась и все-таки не упала, а побежала дальше.
Согнувшись от порывов встречного ветра, она мчалась мимо темных домов и пустых автостоянок.
Должно быть, уже поздно, подумала она. Должно быть, очень поздно.
Слишком поздно.
Эти слова вспыхнули в сознании.
Жуткие головы летели за ней. Они догоняли ее. Они все ближе. Их невразумительное звериное ворчание разрывал ей барабанные перепонки и уже окружал ее со всех сторон.
Ветер бил в грудь все сильнее, словно он был в сговоре с этой нечистью.
Гудящие головы все приближались.
Это бег в ночном кошмаре, подумалось ей.
Так можно бежать вечность.
Слишком поздно. Слишком поздно для меня.
Но так ли?
Где-то в глубине парализованного кошмаром сознания всплыла мысль. Она бежала, колотя руками по воздуху, словно пытаясь схватиться за соломинку надежды.
Символ любви.
Сквозь ропот догоняющих монстров она явственно слышала слова владельца магазинчика.
Символ любви.
Вот, что может освободить ее от этой жуткой головы монстра, ставшей почти ее собственной.
Может, это остановило бы и весь этот сонм ропщущих, преследующих ее по пятам голов? И отправило бы Нелюбых туда, откуда они явились?
Ловя ртом холодный воздух, Карли Бет повернула за угол и, не снижая скорости, понеслась дальше. Оглянувшись, она увидела, что ее гудящие преследователи тоже свернули за угол.
Она пыталась определить, где находится.
Но она была слишком напугана.
Теперь у Карли Бет появилась идея. Отчаянная идея.
И надо было добежать туда прежде, чем свирепая свора догонит ее.
У нее есть символ любви.
Это ее голова. Гипсовая голова, вылепленная ее мамой.
Карли Бет вспомнила мамины слова на ее вопрос, зачем она ее слепила. "Потому что я люблю тебя", ответила мама. Так, может, это и спасет ее? Может, голова из гипса избавит ее от этого кошмара? Только где она?
Карли Бет бросила ее. Бросила за живую изгородь. И та, должно быть, сейчас на чьей-то лужайке и…
Надо вспомнить, где это случилось.
На какой улице.
Ах, да. Вот она.
Карли Бет узнала улицу.
Здесь она встретилась с Чаком и Стивом. Отсюда они в панике бежали.
Но где тот дом? Где та живая изгородь? Та лужайка?
Она рыскала глазами.
А позади наступали головы. Подобно жужжащему рою пчел они сбились в одну кучу и, оскалив свои звериные зубы, были готовы вцепиться ими в нее.
Надо успеть найти голову.
Гудящая свора подлетала все ближе.
- Да где же она? - громко крикнула Карли Бет.
И тут она заметила высокую живую изгородь. На той стороне улицы.
Там, там уронила она голову, гипсовую голову, сделанную руками ее мамы.
Успеет ли она добежать прежде, чем жуткие монстры сомкнутся вокруг нее?
Вот она!
Задыхаясь от холодного воздуха, она в отчаянии замахала руками и бросилась через дорогу. Уже почти без сил она нырнула под сень изгороди. Прямо на ладони и колени. Грудь ее тяжело вздымалась. Она дышала как рыба, выброшенная на песок. Голова кружилась.
Карли Бет протянула руку, чтобы схватить голову.
Но ее не было.
27
Головы не было. Она исчезла.
Это был последний шанс, подумала Карли Бет, все еще продолжая лихорадочно шарить руками по земле.
Исчезла.
Слишком поздно.
Стоя на четвереньках, она оглянулась на воинственных упырей, преследовавших ее. Бессмысленно бормочущие головы выстроились перед ней сплошной стеной.
Карли Бет поднялась на ноги.
Гудящая стена приблизилась.
Надеяться было не на что.
И тут вдруг она увидела ее.
Гипсовая голова лежала между двумя корягами, торчащими из земли, совсем рядом с дорожкой и смотрела на нее.
Вероятно, ее туда отнес ветер, подумала она.
Бормочущие головы были уже совсем близко. Она юркнула под дерево и схватила голову обеими руками.
С торжествующим воплем она повернула гипсовое лицо в сторону гудящих монстров и высоко подняла ее над головой.
- Убирайтесь! Убирайтесь! - закричала Карли Бет, вытянув руки, чтобы голову было хорошо видно. - Вот он - символ любви! Вот символ любви! Убирайтесь прочь!
Головы сбились в кучу. Светящиеся глаза уставились на гипсовую голову.
Они возбужденно загудели. На искаженных губах появилось подобие улыбки.
- Прочь! Прочь!
Карли Бет услышала смех. Их смех. Низкий, презрительный.
Затем они надвинулись на нее, обступили, готовые растерзать ее.
28
Слишком поздно.
Эти слова стучали в голове у Карли Бет. Ее план провалился.
Уже торжествующе кружили вокруг нее упыри, тараща на нее вылезшие из орбит глаза.
Их неясное бормотание переходило в рев. Она почувствовала, как они обволакивают ее.
И тут она, недолго думая, надела гипсовую голову на себя.
И как ни странно, та наделась как маска.
Промелькнула горькая мысль: я ношу собственное лицо как маску.
Когда Карли Бет надела на себя копию своей же головы, ее окутал мрак.
На гипсовой голове не было глазниц. И она ничего не могла видеть.
И слышать.
Она подумала, что теперь, оставшись одна на один со своим страхом, она беззащитна, и монстры - их головы - могут поселиться в ней.
Неужели я стану одной из Нелюбых? И кончу свою жизнь на полке среди подобных?
Карли Бет ждала.
Она чувствовала, как бьется кровь в висках. Как сердце сжалось от страха. Как в пересохшем горле застрял ком.
Что со мной будет?
Что они сделают со мной?
Находиться под колпаком страха становилось невыносимо.
Хотелось сорвать с себя гипсовую голову.
И вот, напрягшись, в ожидании чего-то ужасного, она сорвала с себя гипсовую голову.
Тихо. Карли Бет, не веря своим собственным глазам, озиралась по сторонам.
Безобразных оживших лиц нигде не было.
Словно они испарились.
Она осмотрела темную лужайку. Осмотрела деревья и кустарник.
Их не было.
Они исчезли.
Некоторое время Карли Бет сидела в холодной сырой траве, глядя на тихие темные лужайки и держа на коленях гипсовую голову. Она все еще тяжело дышала.
Вскоре дыхание восстановилось. Она поднялась на ноги.
Ветер спал. Бледная половинка луны вынырнула из-за туч.
Вдруг что-то треснуло у нее на шее.
Она удивленно потрогала шею и почувствовала край маски. Нижний край маски!
О!
Между краем маски и шеей можно было просунуть палец.
- Эге-гей! - громко крикнула она.
Положив аккуратно гипсовую голову на землю, она двумя руками взялась за край маски и потянула.
Маска легко поддалась.
Не веря своим глазам, она положила ее на землю. Сложила. Развернула.
Желтоватые глаза с красным отблеском, пугавшие ее раньше, погасли. Острые зубы стали гибкой резиной.
- Так ты просто маска! - громко рассмеялась она. - Снова маска, и только!
Радости не было предела.
Карли Бет подбросила ее в воздух и поймала. И снова подбросила.
Снять ее можно только один раз, вспомнила она предостерегающие слова владельца магазинчика.
Один раз… символом любви.
Значит, мне удалось это сделать, радостно подумала Карли Бет. Я сняла ее! И уж поверьте - больше я в жизни ее не надену!
Никогда!
Она вдруг почувствовала, как сильно она устала.
Надо идти домой. Наверно, уже за полночь.
Почти все окна уже были темны. По улицам не проезжали машины. Все детишки с добытыми гостинцами давно разбрелись по домам.
Карли Бет нагнулась за гипсовой головой. Подхватив маску и скульптуру, она быстро пошла к дому.
Сделав несколько шагов по дорожке, она остановилась.
Она снова дотронулась до лица, проверила, все ли так и действительно ли тот кошмар закончился.
Мое ли это лицо? Похожа ли я на себя, прежнюю?
Она пощупала щеки, потом нос.
- Зеркало! Нужно зеркало! - осенило ее.
В отчаянии от неуверенности, она добежала до своего дома, взбежала на крыльцо и позвонила в дверь.
Через несколько секунд дверь распахнулась, на пороге показался Ноа. Он открыл наружную стеклянную дверь. Поднял на Карли Бет глаза и закричал:
- Сними ты эту маску! Сними скорей! Ты такая уродина!
29
- Не может быть! - в ужасе вскрикнула Карли Бет.
Неужели маска изменила черты ее лица, подумала она.
- Нет! Только не это!
Она пролетела мимо брата, отшвырнула гипсовую голову и маску и бросилась в коридор к зеркалу.
На нее смотрело ее прежнее лицо. Ни капельки не изменилось. Это она, Карли Бет. Прежняя Карли Бет.
Вот ее темно-карие глаза. Высокий лоб. Маленький носик, которым она всегда была недовольна и хотела, чтоб он был побольше.
Больше никогда не буду жаловаться на свой нос, радостно решила она.
Это ее лицо. Ее прежнее лицо.
Она все еше разглядывала себя, когда услышала смех Ноа в дверях.
Она сердито обернулась.
- Ноа, как ты посмел! Он засмеялся громче.
- Обманули дурака на четыре кулака! Да я пошутил. Вот уж не думал, что ты поймаешься на этом.
- Для меня это не шутка! - почти зло сказала Карли Бет.
Послышались мамины шаги.
- Карли Бет, где это тебя носило? Я ждала тебя еще час назад.
- Ах, прости, мама, - ответила Карли Бет, широко улыбаясь.
Какая же я счастливая, я теперь, не переставая, буду улыбаться, подумала она.
- Ах, мама, это долгая история. Такая долгая жуткая история.
- Но с тобой все в порядке? - спросила миссис Калдуэл, внимательно разглядывая дочь.
- Теперь да, мама, - ответила Карли Бет.
- Пойдем на кухню, - обнимая дочь, сказала миссис Калдуэл. - Я приготовила горячий сидр.
Карли Бет послушно двинулась вслед за матерью. На кухне было тепло и светло, и в ноздри ударил аромат горячего сидра.
Никогда в жизни Карли Бет не чувствовала себя так хорошо дома. Она поцеловала мать и села за стойку.
- Почему ты не надела свой утиный костюм? - спросила миссис Калдуэл, наливая чашку дымящегося сидра. - Где ты была? Почему вы не встретились с Сабриной? Она уже дважды звонила и интересовалась, пришла ли ты?
- Ах, мама, - начала Карли Бет, - это такая длинная история.
- А я никуда не спешу, - сказала миссис Калдуэл, ставя чашку перед Карли Бет. Она облокотилась о стойку и положила подбородок на ладони. - Ну, рассказывай.
- Не знаю с чего начать, - заговорила Карли Бет. - Сейчас все прекрасно, мам. Все просто великолепно. Но…
Не успела она приступить к рассказу, как в кухню ворвался Ноа.
- Эй, Карли Бет! Посмотри, - крикнул он грубым утробным голосом. - Посмотри на меня! Как я выгляжу в твоей маске?