Сборник рассказов советских писателей о собаках - верных друзьях человека. Авторы этой книги: М. Пришвин, К. Паустовский, В. Белов, Е. Верейская, Б. Емельянов, В. Дудинцев, И. Эренбург и др.
Содержание:
Константин Георгиевич Паустовский Дружище Тобик
Елена Николаевна Верейская Карай (рисунки Г. Никольского и В. Юдина)
Михаил Михайлович Пришвин Лада (рисунок В. Лаповок)
Георгий Алексеевич Скребицкий Джек (рисунок Г. Никольскогоя
Борис Александрович Емельянов Кутька (рисунок В. Юдина)
Радий Петрович Погодин Пират (рисунок В. Лаповок)
Юрий Самуилович Хазанов Случай с черепахой (рисунок В. Лаповок)
Леонид Караханович Гурунц Баллада о верности
Ада Лишина, Олег Лишин Жулик (рисунок Г. Никольского)
Владимир Дмитриевич Дудинцев Бешеный мальчишка (рисунки В. Лаповок и В. Юдина)
Анатолий Иванович Мошковский Катыш (рисунок В. Лаповок)
Игорь Недоля Карагёз (рисунок В. Лаповок)
Юрий Петрович Власов Пум (рисунок Г. Никольского)
Исай Аркадьевич Рахтанов Бичи (рисунок В. Юдина)
Василий Иванович Белов Малька провинилась
Василий Иванович Белов Ещё про Мальку (рисунок В. Лаповок)
Александр Батуев Приблудный (рисунки Г. Никольского и В. Юдина)
Станислав Тимофеевич Романовский Мальчик и две собаки (рисунок В. Лаповок)
Владимир Александрович Харьюзов Гром (рисунок Г. Никольского)
Борис Тарбаев Бурка (рисунок Г. Никольского)
Михаил Павлович Коршунов Последняя охота (рисунки Г. Никольского и В. Юдина)
Михаил Александрович Заборский Страшная месть (рисунки В. Юдина)
Наталия Иосифовна Грудинина Чёрная собака Динка (рисунки В. Юдина)
Илья Григорьевич Эренбург Каштанка (рисунок В. Юдина)
Илья Львович Миксон Сапёр (рисунки Г. Никольского и В. Юдина)
Виктор Викторович Конецкий Петька, Джек и мальчишки (рисунки В. Юдина)
Михаил Николаевич Сосин Пять ночей (рисунок В. Юдина)
Вадим Белорус Султан (рисунок Г. Никольского)
Борис Степанович Рябинин Последняя отрада (рисунок В. Юдина)
Юрий Дмитриевич Дмитриев Дунай (рисунки Г. Никольского и В. Юдина)
Виталий Титович Коржиков Буран (рисунки В. Лаповок)
Юрий Яковлевич Яковлев Вдвоём с собакой (рисунки В. Юдина)
Составитель: Антонина Семеновна Комиссарова
Рисунки: Георгий Евлампиевич Никольский, Владимир Владимирович Юдин, Владимир Абрамович Лаповок
Оформление: Владимир Абрамович Лаповок
Содержание:
Дружище Тобик 1
Константин Георгиевич Паустовский - Дружище Тобик 1
Елена Николаевна Верейская - Карай 2
Михаил Михайлович Пришвин - Лада 3
Георгий Алексеевич Скребицкий - Джек 4
Борис Александрович Емельянов - Кутька 5
Радий Петрович Погодин - Пират 6
Юрий Самуилович Хазанов - Случай с черепахой 7
Леонид Караханович Гурунц - Баллада о верности 8
Ада Лишина, Олег Лишин - Жулик 8
Владимир Дмитриевич Дудинцев - Бешеный мальчишка 9
Анатолий Иванович Мошковский - Катыш 11
Игорь Недоля - Карагез 12
Юрий Петрович Власов - Пум 13
Исай Аркадьевич Рахтанов - Бичи 15
Василий Иванович Белов - Малька провинилась 16
Василий Иванович Белов - Еще про Мальку 17
Александр Батуев - Приблудный 17
Станислав Тимофеевич Романовский - Мальчик и две собаки 18
Владимир Александрович Харьюзов - Гром 19
Борис Тарбаев - Бурка 20
Михаил Павлович Коршунов - Последняя охота 21
Михаил Александрович Заборский - Страшная месть 23
Наталия Иосифовна Грудинина - Черная собака Динка 23
Илья Григорьевич Эренбург - "Каштанка" 25
Илья Львович Миксон - Сапер 25
Виктор Викторович Конецкий - Петька, Джек и мальчишки 27
Михаил Николаевич Сосин - Пять ночей 31
Вадим Белорус - Султан 32
Борис Степанович Рябинин - Последняя отрада 33
Юрий Дмитриевич Дмитриев - Дунай 34
Виталий Титович Коржиков - Буран 36
Юрий Яковлевич Яковлев - Вдвоем с собакой 37
Примечания 38
Дружище Тобик
Константин Георгиевич Паустовский
Дружище Тобик
У писателя Александра Степановича Грина был в тихом Старом Крыму невзрачный пёсик-дворняга Тобик. Пёсика этого вся улица, где жил Грин, несправедливо считала дураком.
Когда соседской цепной собаке - лохматому Жоре - хозяйка выносила миску с похлёбкой, Тобик продирался в соседский двор через лаз в заборе, но к миске не подходил, страшась предостерегающего Жориного рыка.
Тобик останавливался в нескольких шагах от Жоры, но так, чтобы тот не мог его достать, становился перед Жорой на задние лапки и "служил" долго и терпеливо.
Так он привык выпрашивать кусочки еды у людей. Но Жора не давал ему даже понюхать похлёбки.
За это стояние на задних лапках перед такой же собакой, как и он сам, люди считали Тобика дураком: зря, мол, старается.
Точно так же Тобик выпрашивал кусочки еды у самого Грина, и всякий раз удачно. Хозяин был молчаливый и очень добрый человек. Обращаясь к Тобику, он говорил ему: "Дружище!"
Косясь на Тобика, Жора рычал и давился. Он торопливо лакал похлёбку, а глаза у Тобика мутнели от тоски напрасного ожидания. Иной раз даже слёзы появлялись у него на глазах, когда Жора кончал есть похлёбку и тщательно, до блеска вылизывал пустую миску. После этого Жора ещё долго обнюхивал землю вокруг миски - не завалилась ли там какая-нибудь косточка.
- Ну и дурак ваш Тобик, - злорадно говорили Грину соседи. - Нет никакого соображения у этой собаки. На это Грин спокойно отвечал соседям:
- Не дурак, а просто умная и вежливая собака.
В спокойствии гриновского голоса слышался нарастающий гнев, и соседи, всю жизнь привыкшие лезть в чужие дела, уходили, пожимая плечами, - лучше подальше от этого человека.
Я увидел Тобика после смерти Грина. Он ослеп, как говорили, от старости. Он сидел на пороге глинобитного белого дома, в котором умер Грин, и солнце отражалось в его жёлтых беспомощных глазах. Услышав, как скрипнула за мной калитка, он встал, неуверенно подошёл ко мне, ткнулся холодным носом в ноги и замер. Только старый и пушистый его хвост помахивал из стороны в сторону и поднимал белую известковую крымскую пыль.
- Давно он ослеп? - спросил я.
- Да после смерти хозяина. Всё тоскует, всё ждёт.
Я ожидал, что ответ будет именно таким, так как знал давно, что единственные живые существа на земле, которые умирают от разлуки с человеком, - это собаки.
Только один раз за всю жизнь я видел действительно глупую собаку. Это было под Москвой в дачной местности Переделкино. Молодой рыжий сеттер лаял на шишки, падавшие с вершин сосен. Дул сильный, порывистый ветер, и чем сильнее он дул, тем всё чаще падали шишки и тем всё больше разъярялся сеттер. Он свирепо гонялся за шишками, грыз их, мотал головой и отплёвывался. Потом он выбежал за забор дачи в чистое поле, где не было сосен и вообще никаких деревьев и никакие шишки не падали. Он сел среди поля, начал лаять на небо и лаял до рассвета, пока не охрип. По мнению одного поэта - знатока астрономии, он лаял на созвездие Малой Медведицы. Очевидно, он полагал, что все шишки сыплются из этого созвездия.
Выражение "собака - друг человека" безнадёжно устарело. У нас нет ещё слова, которое могло бы выразить одновременно самоотверженность, смелость и ум - все те великолепные качества, какими обладает собака. Я точно знаю, что человек, избивающий или мучающий собаку, - отпетый негодяй, даже если собака его за это простила.
Не знаю, как вы, а я испытываю величайшую нежность к собакам за их ласковость, за бурные проявления радости и обиды. Невозможно удержаться от смеха, когда видишь, как какой-нибудь Бобик бешено мчится со всех ног, чтобы догнать и облаять самое ненавистное для него изобретение человека - обыкновенное велосипедное колесо.
Любите собак. Не давайте их никому в обиду. Они ответят вам троекратной любовью.
Елена Николаевна Верейская
Карай
Я искала себе дачу на лето в небольшом живописном посёлке на Украине. Мне приглянулся маленький домик, весь в зелени, с густо увитой диким виноградом терраской. Когда я открыла калитку, ведущую в сад, она скрипнула, я так и застыла на месте, не решаясь двинуться дальше. Как из-под земли, передо мной вдруг появилось… я не знаю, как назвать это страшное существо! Это была, конечно, собака, но таких мрачных собак я никогда в жизни не видала. Передо мной стоял огромный собачий скелет с поджатым хвостом. Скелет был обтянут взлохмаченной чёрной шкурой, кое-где торчали клочья бурой невылинявшей шерсти. Собака стояла неподвижно и смотрела на меня тёмными, очень умными, но злыми глазами. Она не рычала и не лаяла, она только высоко подняла верхнюю губу и очень выразительно показывала громадные, острые и белые клыки. Я попятилась назад к калитке, и сразу собака сделала шаг вперёд, всё так же глядя мне прямо в глаза и показывая зубы.
- Хозяева! Есть здесь кто-нибудь? - громко крикнула я, боясь сделать движение.
На террасе появилась немолодая женщина, босая, в подоткнутой юбке. Она вытирала руки и замахнулась полотенцем на собаку.
- Пошёл вон! - крикнула она. - Вы не становитесь к нему спиной, он может цапнуть вас за икру.
Страшная собака, продолжая смотреть на меня, задом отступила на несколько шагов.
- Зачем вы держите такое чудовище? - спросила я.
- А разве вы не знаете, что у нас после войны много бандитов? А Карайка никого не впустит! Незаметно подкрадётся сзади - хвать за ногу! Такая уж у него повадка.
- Так к вам же и по-хорошему никто войти не может! - сказала я.
- К нам никто и не ходит, - спокойно ответила женщина. - А вам что от меня надо?
- Да вот ищу дачу, и понравился мне ваш домик. Не сдадите на лето? - спросила я.
- А чего же? Сдам. Сын уехал с экспедицией рабочим, я одна и в сараюшке проживу. Сдам. Показать дом? - Она очень, видимо, обрадовалась.
- Покажите, - сказала я. - А ваше это чудище меня сзади не цапнет?
- А чего же? - равнодушно ответила она. - Цапнет. Вы идите вперёд, а я за вами - и отгоню его, если что.
Домик внутри оказался чистеньким, но более чем скромным. Я поняла, что хозяйка очень бедствует. О цене мы договорились без труда.
- Всё мне подходит, но вот ваш пёс… У меня два сына девяти и шести лет. Я боюсь за них, очень уж страшный пёс!
- А может, он привыкнет - и ничего… - не совсем уверенно ответила она. - Мой сын его нарочно злым растил.
- Как нарочно злым растил? - не поняла я.
- А так. К ласке не приучал. Бил часто. А то, бывало, Карай ещё щенком был, заснёт на травке, а мой Гранька накроет его железным корытом и ну дубасить по корыту молотком.
- Зачем?! - ужаснулась я.
- А чтоб злей был. Мы очень бандитов боялись.
- А почему он такой тощий? Вы его не кормите?
- А чем мне его кормить? Собака - она себе пищу пусть сама добывает… - Хозяйка горестно вздохнула.
А я подумала: "Хорошо, что этот Гранька уехал, он для моих мальчиков был бы пострашнее, чем этот пёс".
Мы спустились со ступенек терраски. Я взглянула на Карая, сидевшего в стороне. Встретив мой взгляд, он медленно показал мне клыки. Я на минутку заколебалась, но решила:
- Хорошо. Беру дачу. Завтра переедем. Будьте дома.
- Буду, буду! - радостно ответила хозяйка.
Надо сказать, что и я и мои сыновья всегда очень любили и до сих пор любим собак. Судьба Карая, которого нарочно растили злым, меня тронула и заинтересовала. Я подробно рассказала мальчишкам о своём первом знакомстве с этим страшным, даже непохожим на собаку существом, и мы решили: займёмся укрощением "дикого зверя".
- Ребята, - сказала я, - вы только первое время его не трогайте, близко к нему не подходите и старайтесь мимо него бегом не бегать. Начнём с того, что накормим его. Это изголодавшийся, озлобленный пёс, его только били, и он понятия не имеет о том, что такое ласка.
К нашему приезду хозяйка посадила Карая на цепь около убогой, полуразвалившейся будки. Стоило кому-нибудь из нас сделать шаг в сторону будки, как Карай обнажал свои огромные клыки и, пятясь задом, забирался в своё невзрачное жильё. Днём я взяла ломоть хлеба и подошла к будке, протягивая ему хлеб.
- Карай, - говорила я ласково, - ну возьми! Ты же хороший пёс, мы непременно будем друзьями. Возьми!
Карай не брал хлеба, а только жадными глазами смотрел на него. Я подошла ближе. Он ощетинился, показал зубы и попятился. Я положила хлеб у своих ног на землю, не двигаясь с места. Карай смотрел на хлеб, но не выползал из будки. Я отступила на несколько шагов. Тогда пёс одним рывком выскочил, схватил хлеб и скрылся в будке.
После обеда я налила плошку супа, накрошила в неё хлеба и смело пошла к будке. Позвала пса, поставив плошку у своих ног, но он не вышел из своего логова, пока я снова не отошла на несколько шагов. Тогда Карай, прижимаясь животом к земле, подполз к плошке и, прежде чем начать есть, насторожённо посмотрел на меня.
- Ешь, Караюшка, ешь! - сказала я, продолжая стоять на том же месте.
Карай начал жадно лакать, но после каждых двух-трёх глотков вскидывал на меня испытующий взгляд.
- Как же искалечили тебя, бедняга! Ешь, не бойся, никто тебя не тронет.
Пока пёс не доел суп и тщательно не вылизал плошку, я не отошла. Мои мальчики стояли в сторонке и наблюдали эту сцену.
Вечером тот же манёвр с ломтём хлеба проделали мальчики. Когда они по очереди приближались к будке, Карай уползал в неё и показывал зубы. Когда клали хлеб на траву и отступали, он выскакивал и хватал корм.
Следующим утром мы продолжали приручение "дикого зверя". Вечером Коля и Орик прибежали ко мне и, захлёбываясь от радости, ещё издали кричали:
- Мама! Мама! Он из рук хлеб не берёт, но зубы не скалит!
- Это уже большое достижение! - обрадовалась я. Через день я попросила хозяйку спустить Карая с цепи.
Я была уверена, что он уже не станет хватать нас сзади за икры. Хозяйка сердилась на нас:
- Чего вы мне собаку портите? Вот придут воры и вас самих обокрадут, увидите!
Но мы с мальчиками только смеялись и придумали новый манёвр: решили заставить Карая взять хлеб из рук. Смело подойдя к собаке и приветливо разговаривая с ней, я левой рукой протянула ломоть хлеба и остановилась. Карай не ощетинился и не обнажил клыков, но долго не решался сделать шаг ко мне и взять хлеб. Он стоял совсем близко и всё время переводил взгляд умных глаз с хлеба на моё лицо и обратно.
- Возьми, Карайка, возьми! - просила я.
Когда пёс наконец решился и осторожно взял хлеб в зубы, я попыталась быстрым движением правой руки ласково погладить его голову. Но он выронил хлеб, резко отскочил назад и снова показал мне зубы.
- Глупый, - сказала я, - ты думаешь, человек поднимает руку только для удара? Ну, смотри! - и, подняв ломоть, снова протянула его левой рукой, а правую спрятала за спину.
Карай не сразу решился снова взять хлеб, но голод не тётка… Он схватил хлеб и бросился бежать от меня.
В промежутках между "уроками", как мы с детьми называли каждое кормление Карая, мы всё время наблюдали за ним. А он наблюдал за нами. Это была своего рода игра. Пёс весь день не выпускал нас из своего поля зрения. Если мы сидели на террасе, он усаживался невдалеке от лесенки и не спускал с нас глаз. В его глазах мы видели недоумение и насторожённость. Иногда я шила, Орик рисовал, а Коля читал нам что-нибудь вслух, и казалось, что пёс тоже слушает. Он уже не скалил зубы, но близко никого не подпускал.
Если мы втроём бродили по участку, он неизменно следовал за нами сзади или в нескольких шагах сбоку. Остановимся мы - остановится и он. Он изучал нас. Как-то я споткнулась о не замеченную мной в траве тонкую сухую палку и чуть не упала. Я подняла палку с земли, и Карай сразу оскалился и отскочил одним прыжком.
- Дурачок, да что ты вообразил? - засмеялась я, разломала о колено палку на куски и далеко забросила их, а сама решительно пошла к нему, протягивая вперёд раскрытые ладони: - Видишь?
Верхняя губа пса, подрагивая, опустилась и скрыла зубы, он вытянул морду и потянул носом воздух, словно принюхиваясь к моим ладоням, но всё же опасливо попятился. Я не стала преследовать его, вернулась к мальчикам, и мы пошли дальше. Пошёл за нами и Карай.
Это укрощение "дикого зверя" очень занимало нас троих, и темой наших разговоров в те дни только и была эта собака.
Наконец настал момент, когда мне удалось, давая Караю хлеб, быстро провести ладонью по его голове. Он явно был изумлён, растерян и посмотрел на меня вопросительно. Я поняла: победа близка!
Произошла же она так, как мы даже не могли ожидать.
В конце шестого дня нашей жизни на даче я сидела на террасе и читала. Мальчики играли в саду. По ступенькам лесенки вдруг застучали когти. Я подняла голову. Медленно и осторожно Карай поднимался на террасу. Раньше он никогда не бывал на ней. Он переступал со ступеньки на ступеньку, не отрывая напряжённого взгляда от моего лица. Я отложила книгу в сторону.