Туман еще более сгустился, и теперь видно было всего шага на два вперед. Единственное, что они слышали, это мерное "кап-кап" с пропитанных влагой веток да журчание ручья, стремительно мчавшегося меж тесных каменистых берегов, тоже поросших мхом. Тораку все время мерещились в тумане фигуры медведей. Он внимательно следил за Волком, надеясь уловить малейший признак опасности, но волчонок продолжал спокойно бежать по тропе; вид у него был крайне недовольный, но он явно ничем не был напуган.
Где-то в полдень - во всяком случае, можно было предположить, что это полдень, - они остановились передохнуть. Волк, тяжело дыша, плюхнулся на землю, Ренн со стоном скинула с плеч поклажу. Все лицо у нее было исцарапано, волосы промокли насквозь.
- Я там тростник видела, - сказала она. - Хочу себе капюшон сплести. - И, повесив лук и колчан на ветку, она двинулась сквозь папоротники к ручью.
Волк нехотя поднялся и потащился за ней.
Торак тоже сходил к ручью и наполнил водой бурдюки. Вскоре послышались шаги возвращающейся Ренн.
- Быстро ты, - сказал он, не оборачиваясь.
- Вон! - проревел у него за спиной чей-то голос. - Вон из долины Ходеца, или Ходец вам глотки перережет!
Торак резко обернулся и прямо перед собой увидел какого-то великана с ножом.
В глаза ему тут же бросились уродливое, грубое, точно древесной корой покрытое лицо, длинные волосы, ужасно грязные и спутанные, и накидка из желтых осклизлых стеблей тростника. Наконец-то получил свое объяснение и преследовавший их запах падали: на шее у великана висела основательно подгнившая тушка голубя.
Если честно, Тораку показалось, что и сам этот человек несколько подгнил: гнилостный запах исходил и от его пустой воспаленной глазницы, и от черных десен с раскрошившимися остатками зубов, и от искривленного носа, с кончика которого свисала длинная желто-зеленая сопля.
- Вон! - снова взревел он, размахивая ножом из зеленого сланца. - Нарик и Ходец вам говорят: пошли вон!
Торак быстро положил на макушку оба своих кулака - это был жест миролюбия.
- Послушай, - обратился он к разгневанному великану, - мы пришли как друзья и не желаем тебе зла…
- Так они уже сотворили зло! - взревел тот. - Они принесли его с собой в нашу прекрасную долину! Всю ночь Ходец за ними следил! Всю ночь только и ждал, что они сотворят в его долине зло!
- Какое зло? - с отчаянием спросил Торак. - Мы никому не хотели причинять никакого зла!
В зарослях послышался шорох, и оттуда выскочил Волк. Торак крепко прижал волчонка к себе, чувствуя, как колотится его маленькое сердечко.
На волчонка великан даже внимания не обратил, зато сразу услышал шаги Ренн.
- Ишь, крадется, подлая! - оскалился он и быстро обернулся, размахивая у Ренн перед носом своим ножом.
Ренн отскочила, чем еще больше разозлила незнакомца.
- Она что, хочет, чтобы это все в воде оказалось? - вскричал он, срывая с ветки их луки и колчаны и размахивая ими над ручьем. - Она хочет посмотреть, как они поплывут, эти хорошенькие стрелы и сверкающие луки?
Онемев от ужаса, Ренн замотала головой.
- Тогда пусть они быстро бросят свои ножи на землю - иначе все это полетит в воду!
Ренн и Торак понимали, что выбора у них нет, и одновременно бросили к ногам Ходеца ножи, а тот быстро спрятал их под своим балахоном из тростника.
- Что ты от нас хочешь? - спросил Торак, слыша в ушах бешеный стук собственного сердца.
- Вон! - снова проревел великан. - Ходец сказал им! Нарик сказал им! А гнев Нарика страшен!
Ренн и Торак одновременно оглянулись, надеясь увидеть этого Нарика, кем бы он ни был, но вокруг стояли только окутанные туманом деревья.
- Хорошо, мы сейчас уйдем, - сказала Ренн, не сводя глаз со своего лука, зажатого в огромной ручище.
- Но не вверх! Пусть они уходят здесь! - И Ходец указал прямо на скалистую стену ущелья.
- Но… здесь же невозможно подняться! - удивилась Ренн. - Здесь слишком круто…
- Пусть они больше нас не обманывают! - взревел Ходец и, раскрутив над головой ее колчан со стрелами, швырнул его в ручей.
Ренн пронзительно вскрикнула и хотела уже броситься в воду вслед за колчаном, но Торак схватил ее за руку.
- Поздно, - сказал он, - колчан все равно уже унесло.
Ручей действительно был куда глубже и быстрее, чем казался с первого взгляда, так что колчан мгновенно исчез из виду.
Взбешенная Ренн повернулась к Ходецу:
- Мы же собрались уходить, как ты велел! Зачем ты бросил в ручей мой колчан?
- Надо было, вот Ходец его и бросил! - с самодовольным видом заявил великан, ощерив в усмешке беззубые черные десны. - Пусть знают, что он может все бросить!
- Пошли, Ренн! - сказал Торак. - Сделаем так, как он велит.
Ренн в ярости подхватила с земли свои пожитки.
Если их путешествие и с самого начала было нелегким, то теперь начался настоящий ужас. Проклятый Ходец бежал за ними по пятам, заставляя их на четвереньках карабкаться по каменистому отвесному склону. Ренн ползла впереди, мрачная и страшно расстроенная утратой колчана. Волчонок вскоре начал отставать, и Торак повернулся к нему, желая помочь, но Ходец чуть не отрубил ему нос, размахивая своим ножом, и прорычал:
- Вперед!
- Я только хотел взять на руки…
- Вперед!
И тут вмешалась Ренн:
- Ты ведь из племени Выдры, верно? - быстро спросила она. - Я узнала ваши племенные знаки.
Ходец гневно уставился на нее, и Торак, воспользовавшись моментом, подхватил ослабевшего волчонка на руки.
- Ходец был из племени Выдры, - буркнул Ходец и поскреб грязными ногтями шею в том месте, где на бугристой коже виднелись волнообразные зеленовато-синие линии.
- А почему ты оставил свое племя? - спросила Ренн. Похоже, она делала над собой неимоверные усилия, стараясь забыть про колчан и как-то подружиться с этим великаном, от которого зависела теперь их жизнь.
- Не оставил! - рявкнул Ходец. - Это Выдры оставили Ходеца. - Открутив крыло от дохлого голубя, он принялся сосать и мять его беззубыми деснами и вместе с этим "лакомством" втянул в рот висевшую на носу соплю.
Торака затошнило, а Ренн и вовсе позеленела.
- Ходец делал наконечники для копий, - невнятно буркнул великан. - Куски кремня летели и больно кусали Ходеца в голову. - Он хрипло засмеялся, брызгая слюной. - И тело Ходеца в некоторых местах стало портиться. Выдры зашили дырки, но тело опять испортилось. А потом у Ходеца глаза выскочили наружу, и их клевал ворон. Ха! Вороны любят глаза…
Вдруг изуродованное лицо Ходеца сморщилось, и он, стукнув себя по башке кулаком, забубнил:
- Ох, болит, болит, болит! И в голове у Ходеца голоса все воют, все ссорятся! Вот Выдры его и прогнали!
Ренн судорожно сглотнула и сочувственным тоном заметила:
- Да, и у нас в племени один человек точно так же глаз потерял. Мое племя всегда дружило с племенем Выдры. И мы… мы не хотели никакого зла тебе причинить!
- Может, и не хотели, - согласился Ходец, вытаскивая изо рта голубиную косточку и старательно пряча ее под тростниковой накидкой. - Только они всегда с собой зло приносят! - Он вдруг остановился и стал озираться вокруг. - Забыл Ходец, совсем забыл! Нарик всегда у него лесных орехов просит! А куда же все орехи-то подевались?
Торак перехватил Волка поудобнее и спросил:
- Значит, ты думаешь, что зло, которое мы приносим, это…
- Они знают, что он думает! - озлился Ходец. - Медвежий дух - злой дух! И Ходец говорил ему: нельзя его вызывать!
Торак даже рот открыл от удивления.
- Кому говорил? Тому калеке, да? Тому, кто этого духа в медведя вселил? - торопливо спрашивал он, но, получив болезненный укол ножом, был вынужден замолчать и идти дальше.
- Калека, да! - бурчал у него за спиной Ходец. - Как же, очень мудрый! Вечно за духами гонялся, заставлял их свои приказания выполнять. - Он хрипло рассмеялся - точно пролаял. - Только ведь мальчишка из племени Волка ничего не знает о злых духах! Не знает, а? Не знает даже, что они такое! А Ходец много чего о них порассказать может!
Ренн, потрясенная этими откровениями до глубины души, уже подняла было брови, готовясь задать вопрос, но Торак незаметно остановил ее.
- Ходец много о них знает! - продолжал бубнить великан, по-прежнему пытаясь отыскать среди скал кусты орешника. - Еще бы! Он и сам был очень мудрым, пока кремень его не ударил. Он знал, что если умрешь и утратишь телесную душу, то будешь вечно скитаться, забыв, кто ты есть. Призраком станешь, а Ходец всегда очень жалел призраков. А если еще и внешнюю душу потерять, тогда от тебя и вовсе останется только злой дух.
И, наклонившись к Тораку, он обдал его своим зловонным дыханием.
- Подумай об этом, мальчишка из племени Волка. Не будет у тебя внешней души, и ты тоже станешь злым духом. Ты будешь обладать жизненной силой Нануака, но чувства племени лишишься и превратишься в дикое, неприрученное существо. И будешь испытывать жгучую обиду оттого, что у тебя что-то отняли. Вот почему они ненавидят все живое. Вот почему они так хотят всех уничтожить.
Торак понимал, что Ходец говорит правду, ибо собственными глазами видел эту ненависть. Она убила его отца.
- А тот калека? - хриплым голосом спросил он. - Тот, что поймал злого духа и вселил его в медведя? Как его звали?
- Ах, - и Ходец снова ткнул Торака в спину, чтоб не стоял на месте, - он был такой мудрый, такой хитрый! Сперва ему нужны были только маленькие злые духи, которые всюду проскользнуть могут. Только они ему казались недостаточно сильными, поэтому он стал ловить новых, всяких кусак и убивцев. И все равно ему было мало. - Ходец фыркнул, снова обдав Торака зловонным дыханием, и опасливо прошептал: - И он призвал себе на помощь… стихию.
Ренн охнула.
А Торак был озадачен.
- Что такое стихия? - спросил он. Ходец рассмеялся:
- О, она знает! Девчонка из племени Ворона знает!
Ренн в ужасе смотрела на Торака; глаза ее казались черными бездонными ямами.
- Чем сильнее были души человека, тем сильнее получается и злой дух. А стихия… - Ренн облизнула губы, - стихия обретает силу, когда умирает кто-то необычайно могущественный, а души его разбредаются в разные стороны. Это… как водопад или ледник. Стихия - это самый могущественный злой дух на свете!
Волк вдруг вывернулся из объятий Торака и мгновенно исчез в зарослях папоротника. "Стихия" - это слово медленно ворочалось в голове Торака.
Однако разговоры о злых духах явно расстроили Ходеца.
- Ах, как они ненавидят все живое! - стонал он, раскачиваясь из стороны в сторону. - Ненавидят все светлые, ясные, светящиеся собственным светом души! Больно! Больно! А все их вина, мальчишки из племени Волка и девчонки из племени Ворона! Это они принесли беду в прекрасную долину Ходеца!
- Но мы уже почти что ушли из твоей долины! - сказала Ренн, отчаянно пытаясь его успокоить.
- Да, - поддержал ее Торак, - мы уже почти взобрались…
Но Ходец успокаиваться не желал.
- Зачем они это сделали? - кричал он. - Зачем? Ходец никогда им зла не причинял! - Размахивая отнятыми у них луками, он схватил лук Ренн за оба конца, явно собираясь сломать его пополам.
Этого Ренн не выдержала.
- НЕ СМЕЙ! - крикнула она. - Не смей трогать мой лук!
- Назад! - взревел Ходец. - Или Ходец его сломает!
- Сейчас же положи лук на землю! - завопила Ренн, бросившись на Ходеца и тщетно пытаясь отнять у него лук.
Торак понимал, что медлить нельзя. Он быстро сунул руку в свой мешочек с припасами, что-то протянул на ладони разъяренному Ходецу и громко крикнул:
- Лесные орехи! Лесные орехи для Нарика!
Это подействовало мгновенно.
- Орешки! - обрадовался Ходец. Бросив луки на землю, он сгреб орехи с протянутой ладони Торака и присел на корточки. Затем, вытащив из-под своей вонючей накидки довольно большой и острый камень, принялся колоть орехи, приговаривая: - М-м-м, какие вкусные, какие сладкие! Нарик будет доволен.
Ренн потихоньку подобрала луки, бережно отерла с них влагу и протянула Тораку его лук, но он его не взял. Он неотрывно смотрел на камень, которым Ходец колол орехи.
- Кто такой Нарик? - спросил он, просто чтобы поддержать разговор и получить возможность рассмотреть камень поближе. - Это что, твой друг, которого никто больше не может увидеть?
- Ходец запросто может его увидеть. Всегда! - буркнул великан. - А почему мальчишка из племени Волка не может? Разве у него глаз нет?
И откуда-то из глубин своей накидки Ходец вытащил маленькую грязную мышку. Мышь сжимала в передних лапках половинку орехового ядрышка и сердито поглядывала на тех, кто помешал ей угощаться любимым лакомством.
От изумления у Торака глаза стали совершенно круглыми, а мышка презрительно фыркнула и вновь принялась за еду.
Ходец нежно гладил ее по сгорбленной спинке грязным пальцем.
- Так, значит, Нарик - твой воспитанник, верно, Ходец? - воскликнул Торак, приглядываясь к камню.
Камень, забытый Ходецом, валялся на земле. Он был размером примерно с ладонь, черный и блестящий, очень похожий на острый изогнутый коготь.
Торак и Ренн переглянулись. Девочка тоже не сводила глаз с камня. Судя по выражению ее лица, мысли у нее были примерно такие же, как у Торака. Там, где есть каменный коготь, вполне может найтись и каменный зуб! "Зуб, камни превращающий в песок…" Каменный зуб. Вторая часть Нануака.
- Этот камень… - осторожно начал Торак. - Не мог бы Ходец рассказать мне, где он его взял?
Ходец поднял на него глаза, ставшие совершенно бессмысленными. Он все поглаживал пальцем свою мышь, и по лицу его блуждала блаженная улыбка. Вдруг черты его исказились, точно от судороги, и он забормотал испуганно:
- Каменный рот! Давно. В плохие времена. Он прячется. Люди из племени Выдры прогнали его, и он еще не нашел своей прекрасной долины.
Торак и Ренн снова переглянулись. Стоит ли расспрашивать Ходеца дальше, рискуя вызвать у него очередную вспышку гнева?
- А у этого каменного рта, - все-таки решился спросить Торак, - зубы тоже каменные?
- Ну конечно! - рыкнул Ходец. - Как же иначе он мог бы есть?
- Где мы можем его найти? - спросила Ренн.
- Ходец ведь уже сказал! Это каменный рот!
- Это такое существо? С каменным ртом?
Ходец вдруг как-то странно обмяк; теперь он казался Тораку очень усталым и каким-то больным.
- Плохое место, - прошептал он. - Очень плохое! Земля-убийца! Она хватает и глотает. И повсюду сторожа! Они тебя видят, а ты их - нет. А потом уже слишком поздно.
- Расскажи нам, как их найти, - попросил его Торак.
Глава 19
- И все-таки как ты собираешься искать это каменное существо? - сердито спросила Ренн. Она все еще пребывала в плохом настроении в связи с утратой своего колчана.
- Не знаю, - в десятый раз ответил ей Торак.
- И что это за существо такое? Кабан? Рысь? Надо было спросить у Ходеца.
- Он, скорее всего, не сказал бы.
Ренн, сердито подбоченившись, покачала головой:
- Мы же все делали, как он велел! За два дня мы пересекли целых три долины! И нашли тот ручей, о котором он говорил. И теперь все тащимся и тащимся вдоль него, но так ничего и не находим! По-моему, этот Ходец просто хотел от нас избавиться.
Эта мысль приходила в голову и Тораку, но он не собирался делиться ею с Ренн. К сожалению, за эти два дня туман так и не рассеялся, и все вокруг по-прежнему казалось каким-то не таким, словно было исполнено обмана. Следуя невнятным наставлениям Ходеца, они нашли у подножия серой каменистой горы ручей и теперь карабкались вверх по крутой извилистой тропе. Во всем здесь чувствовалась какая-то неясная угроза. Низкорослые березки то и дело выступали им навстречу из тумана, точно охотники. А там, где щека горы была протерта до основания, наружу вышла голая скальная порода, влажно блестевшая от осевших на нее капелек тумана. Единственным живым звуком было мерное постукивание дятла, предупреждавшего соперников, что это его территория.
- Вот и дятел не хочет, чтобы мы сюда ходили, - сказала Ренн. - Возможно, мы все-таки выбрали неправильный путь.
- Если бы это было так, Волк уже сказал бы нам об этом.
Ренн с сомнением посмотрела на него:
- И ты все еще веришь, что это он ведет нас?
- Да, - ответил Торак, - верю. В конце концов, если бы он не привел нас в долину Ходеца, мы бы никогда не узнали о том каменном когте. И о каменном зубе тоже.
- Возможно. Но я все равно считаю, что мы слишком далеко прошли к востоку. Мы сейчас слишком близко от Высоких Гор.
- Откуда тебе это известно, если в десяти шагах ничего не разглядеть?
- Я это чувствую. А ты разве не чувствуешь, каким холодным стал воздух? Это дыхание ледяной реки.
Торак остановился и посмотрел на нее:
- Какой еще ледяной реки?
- Есть там такая.
Торак даже зубами скрипнул. Ему уже надоело, что из них двоих именно он никогда ничего не знает!
Они молча двинулись дальше; вокруг стояла тишина, даже стук дятла остался позади. Торак все больше тревожился: слишком много шума они производят! В этой тишине было слышно и их затрудненное дыхание, и скрип заплечных корзин, и стук каждого камешка, скатившегося с тропы. Торак прямо-таки кожей чувствовал, как прислушиваются к их шагам скалы, как стонут души здешних кривых деревьев: вернитесь, вернитесь назад!
Вдруг Ренн резко остановилась и бросилась к нему.
- Мы все неправильно поняли! - выпалила она, задыхаясь. Глаза ее расширились от страха.
- Что?
- Ходец никогда не говорил, что это каменное существо! Это мы его так назвали! Он всего лишь сказал, что это каменный рот! - Она схватила Торака за руку и потащила его за собой.
Шагов через двадцать поверхность стала более ровной и тропа кончилась. Торак остановился. Их окружал такой густой клубящийся туман, что он не сразу сообразил, почему тропа кончилась так внезапно. А когда понял это, леденящий ужас сковал его душу.
Перед ними, точно грозовая туча, высилась огромная темно-серая скала. У ее подножия торчал, точно сторож, одинокий тис. А рядом с ним виднелся темный зев пещеры - разверстая каменная пасть.
- Мы не можем туда войти! - сказала Ренн.
- Но… я… должен! - возразил Торак. - Это ведь тот самый каменный рот, о котором говорил Ходец. Здесь он наверняка и нашел свой каменный коготь. Здесь, наверное, можно найти и каменный зуб.
Когда они подошли ближе, разверстая пасть пещеры оказалась, как ни странно, значительно меньше, чем это представлялось издали: ее верхняя "губа" находилась примерно на высоте плеча Торака. Он оперся об эту "губу" рукой и, наклонившись, заглянул внутрь.
- Осторожней! - предупредила Ренн.
Пещера круто уходила куда-то вниз, во тьму. Оттуда тянуло холодом. Из темных глубин с током воздуха доносился какой-то едкий запах - точно дыхание древнего существа, никогда не видевшего солнца.