- Полагаю, что в свете истории судьба моей семьи совершенно типична. Мы научились привыкать ко всему: к меняющимся временам, к неизбежности и, что самое важное, к политике. Мой отец занимался производством тканей: бархата, кружев, шелка и тому подобных. А дед мой разработал технологию выработки особой муаровой парчи, и эта технология до сих пор является монополией нашей семьи. Предки Оками-сан родом из Осаки, и в свое время они занимались галантерейным бизнесом. Оками-сан и мой отец моментально нашли общий язык, оба были в равной мере горды и прагматичны. По своим взглядам родственники моего отца были очень близки людям с Востока, и им не составило большого труда понять, почему Оками-сан хочет купить их компанию. В конце концов, они остановились на партнерстве.
Значит, партнерство было абсолютно законным и являлось прекрасным предлогом для пребывания Оками в Венеции, - по некотором размышлении добавила она.
- Меня же интересует только один вопрос - что Оками сделал для моей семьи. - Николас почувствовал, что Челесте не было дела до того, с какой интонацией была сказана эта фраза.
- Пожалуйста, ответьте на мой вопрос. Вы поможете ему? - Она мягко перевела разговор на волнующую ее тему.
Мысли же Николаса вернулись к той ночи, когда Оками рассказал ему о грозящей опасности.
- Дело тут вот в чем, - сказал тогда Николас Оками. - Весь вопрос в опознании - ведь мы даже не знаем, кого пошлют, чтобы убить вас. Существует также вопрос времени: следует признать, что у нас его мало. В этих исключительных условиях наш выбор очень ограничен. Не будет ничего хорошего в том, что вы вдруг заляжете на дно, - поскольку вы должны продолжать работу над своим планом, а не имея возможности маневра, вы ничего не сделаете. Так же не будет ничего хорошего и в том, если мы приставим к вам круглосуточную охрану, - потому что тот, кого пришлют, просто воспользуется точным хронометражем вашего времени и к тому же вполне сможет вычислить место, где мы вас прячем. Я же окажусь в невыгодном положении. В подобных безнадежных условиях я не могу позволить себе этого. Моя задача уже осложнена тем, что я не представляю себе, с кем мне придется вести борьбу.
- Таким образом, ты хочешь сказать, что нам объявили шах? - холодно посмотрел на него Оками.
- Вовсе нет. Я хочу лишь сказать, что экстремальные условия требуют экстремальных мер.
Предавшись этим воспоминаниям, Николас вдруг вздрогнул, как будто его пронзил холодный ветер с площади, однако тот вечер никак не хотел уходить из памяти.
- Для того чтобы помочь вам, я должен стать магнитом.
- Магнитом?
- Да. Можете назвать это живым щитом. То, что мне необходимо, так это переориентировать действия убийцы с вас на себя.
- Я сделаю то, что в моих силах, - вернулся Николас к действительности.
- Да, я знаю, - кивнула Челеста. - Вчера, после того как вы ушли, мы детально обсудили с Оками-сан все наши возможности. Оками-сан был в вас уверен, но мне самой хотелось услышать это от вас лично.
Она бросила взгляд на море.
- Мне необходимо рассказать вам о трех людях, составляющих внутренний совет Кайсё, - потому что один из них оказался предателем, желающим смерти Оками-сан. Во внутренний совет входят оябуны, стоящие во главе трех основных кланов якудза. Тэпуо Акинага, Акира Тёса и Томоо Кодзо. - Она предъявила ему три фотографии. - Всех троих следует считать виновными до тех пор, пока вы не докажете их невиновность. Предупреждаю вас: вы не должны доверять ни одному из них.
Николас принялся разглядывать фотографии, запоминая лица. Затем взглянул на нос.
- Оками-сан - не ваш любовник, но вам он очень дорог, поскольку раньше вы говорили, что нагрузки, которые он выдерживает, давно бы убили человека меньшего масштаба.
- Все верно.
- А тем не менее он дожил до девяноста.
Она резко поднялась.
- Давайте пройдемся. Я замерзла.
Челеста спрятала руки в карманы жакета, и они пошли вниз по набережной. Над головами их с громким воркованием кружили голуби, слышались крики уличных зазывал, соблазнявших бесплатной поездкой на Мурано в гости к всемирно известным стеклодувам. Их голоса перекрывали даже тарахтенье лодочных моторов. Временами голуби пролетали так низко, что в прохладном воздухе слышалось хлопанье их крыльев.
- А сейчас я скажу вам то, о чем не знают даже члены внутреннего совета открою вам тайну Кайсё: он владеет корёку.
Корёку - огненной стрелой пронеслось у него в мозгу.
- Микио Оками владеет Освещенной энергией?
- Именно она позволила ему выжить все эти годы, - ответила Челеста. - В этом и заключается ответ почти на все ваши вопросы, не так ли? Девяносто с лишним, а силы и настойчивости, как у пятидесятилетнего.
Чтобы сдержать участившееся сердцебиение, Николасу пришлось взять под контроль дыхание. Мозг среагировал мгновенно. Корёку - ведь это же путь в Сюкэн. Если Оками действительно постиг Освещенную энергию, то он сможет дать ответ, способен ли Николас достичь этих высот. Корёку - переходное звено, вход в Сюкэн. Наконец-то сможет он найти разгадку тайны своих древних предков - возможность сочетаемости Аксхара и Кшира, Света и Тьмы, двух противоположных полусфер Тау-тау, - неужели ему предоставляется такой случай? Да, но только если он обеспечит безопасность Оками.
- Наконец-то мне удалось задеть вас за живое, - подала голос Челеста.
- Боюсь, что да.
Она резко повернулась и бросила на Николаса быстрый взгляд.
- Оками-сан не согласен с вашим планом. Он не хочет ставить вас на линию огня.
- Уже поздно говорить об этом.
- Что вы имеете в виду? Мне кажется, он прав.
- Ничего не говорите, идите вперед, только чуть быстрее, - неожиданно проговорил Николас.
Они свернули с набережной на боковую дорожку. Было как раз то время, когда начинали открываться магазины и толпы людей спешили на работу. Вид этих взбудораженных людей удивил Николаса - ему показалось странным и удивительным то, что в этом городе чудес кто-то действительно работает. Трудно было в это поверить. Тем не менее за волшебной оболочкой Венеция продолжала оставаться городом, хотя и весьма своеобразным, в мирском понимании этого слова.
- Сейчас ни у Оками, ни у меня нет выбора, - продолжил Николас. - Мы оба обречены идти этим путем. А с исходом, каков бы он ни был, вам придется в любом случае смириться.
- Карма. Это ваша судьба.
В се голосе Николас уловил иронию.
- Послушайте, Челеста, если вы не верите в карму, то, значит, она не существует.
- Вроде гири, - улыбнулась Челеста.
Ей нравилось наблюдать за его недоуменным взглядом.
- Да, - серьезно добавила она, - я все знаю о долге чести, долге, выплатить сполна который невозможно.
Увидев маленькую булочную, Николас увлек ее к витрине, где красовались только что выпеченные батоны хлеба и румяные кексы.
- Вы голодны? По-моему, только что поели.
- Мне бы хотелось знать, не привлекают ли наши персоны чьего-либо внимания.
Челеста следила за тем, как Николас поверх головы продавщицы, добродушной женщины средних лет с розовыми щечками, вглядывается в стекло витрины.
- Что вы там заметили? - спросила она.
- В данный момент меня волнует не то, что я заметил, а то, что я чувствую. Кто-то определенно взял нас под наблюдение.
Они пересекли мост и вышли на другую улицу.
- Значит, это все-таки началось, - сказала Челеста. - Что будем делать?
- Кто бы он там ни был, дадим ему возможность еще немного понаблюдать за нами.
- Зачем?
- Потому что, чем дольше он будет преследовать нас, тем больше у нас шансов разглядеть его. А именно это мне и нужно, - Николас схватил ее за руку. - Готовы взглянуть в глаза врагу?
Она слабо улыбнулась.
- В данных обстоятельствах только об этом и мечтаю.
* * *
- Отдохните, - бросил Лиллехаммер, выходя из кабины пилотов реактивного самолета ВВС США. В руке он держал несколько листков с только что полученным факсом, лицо светилось от возбуждения.
- Что-нибудь об изуродованной девушке? - спросил Кроукер, отставив чашку с кофе и закрепив ее специальным колпачком.
- Угадали, - Лиллехаммер потряс в воздухе своими листками. - У нее был мост. Два коренных зуба, вместо выпавших молочных, появиться не пожелали - дантисту пришлось потрудиться.
Лиллехаммер ухмыльнулся - паутинка бледных шрамов обозначилась в уголках рта. Темные облака за стеклами иллюминаторов то сходились, то вновь расходились и хлестали по обшивке самолета, подобно гигантскому конскому хвосту. Уходя от шторма все выше вверх, им даже пришлось глотнуть кислорода над центром Миннесоты, да и сейчас ощущались последствия турбулентности, несмотря на то, что самолет вышел из фронта грозы.
- Зубной врач постарался на славу - наши компьютеры моментально вычислили ее имя: Вирджиния Моррис. Она из тех, кого поставляло ему ФБР. Видимо, его чем-то не устраивал фэбээровский выбор, и он сделал свой.
Легкая тряска не мешала Кроукеру наблюдать за проносившимися над ними облаками.
- Следовательно, она вместе с ним нарушала правила ФПЗС?
- Похоже на то. Это его старая связь. Я разговаривал с федеральными судебными следователями, ведущими это дело, - у них нет информации, что она сотрудничала с его охранниками, - Лиллехаммер покачал головой. - ФПЗС я вычеркнул из числа подозреваемых. Доминик был всегда неисправимым бабником, его брюк не хватало на ту штуку, что была в них.
- Стало быть, он под носом ФПЗС таскал за собой любовницу до самой Миннесоты? Как ему это удалось?
Лиллехаммер пожал плечами.
- Он командовал легионами. Любой из его подчиненных мог оказаться предателем.
Кроукеру надоело разглядывать тучи за иллюминатором.
- Сомневаюсь. Я знаю этих парней. Они привыкли делать свое дело, им нет необходимости лезть в чужие отношения. Зачем брать на себя лишнюю ответственность?
- Есть какие-нибудь соображения?
- Относительно предателей из его внутреннего окружения?
- Разумеется, - вскинул голову Лиллехаммер, - а кто еще мог навести убийцу на след Доминика?
Кроукер покачал головой.
- Вам кажется, что душок исходит от Федеральной программы, я же придерживаюсь иного мнения. Гольдони убили в том доме. А как он там оказался? Его похитили? Сомневаюсь. Он был под постоянным наблюдением. Кроме того, если бы убийца был из внутреннего окружения, то он расправился бы с Гольдони на месте, а не где-то на окраинах Миннесоты. А не кажется ли вам, что он намеренно ускользнул от охранников, торопясь на какое-то рандеву? Пет ничего проще - сказал жене, дескать, пошел за туалетной бумагой или вдруг захотелось телячьей вырезки - и был таков.
- Я допускаю такую возможность, - Лиллехаммер был явно заинтересован. - Но каковы же мотивы его ухода?
- Видимо, какая-то встреча, как я уже сказал. Причем встреча с лицом, пользовавшимся его абсолютным доверием. - Николас взглянул на часы. - А не изменить ли нам план полета? Если мы, скажем, сядем не в Вашингтоне, а в Нью-Йорке, то каково будет наше расчетное время прибытия?
- Сейчас справлюсь у пилотов, - ответил Лиллехаммер, нажимая кнопку интеркома.
* * *
Проснувшись на огромных размеров кровати в токийском отела "Хилтон", Жюстина первым делом потянулась к мужчине, спавшему этой ночью подле нее. Однако рука ощутила лишь смятые простыни - сердце Жюстины оборвалось и на секунду ее залила привычная, как голод, тупая, свинцовая боль.
Приподняв голову с подушки, она услышала, как Рик мочится в уборной. Было что-то успокаивающее в этом истинно мужском звуке - плеске тугой струи, бьющей по фаянсу унитаза.
- Рик?
Голая фигура показалась в дверях ванной, Рик усмехался.
- Наконец-то проснулась? Прекрасно. Я намерен заказать завтрак.
Жюстина села на край кровати и потянулась. Она видела, какими жадными, затуманенными страстью глазами он смотрит на нее.
- А ты знаешь, какое влияние оказывает этот твой вид на мою индивидуальность?
Жюстина рассмеялась.
- Кажется, твоя индивидуальность приглашает тебя в постель.
Она раскрыла ему свои объятия, он наклонился и, выгнувшись, навис над своей возлюбленной. Глядя снизу вверх ему прямо в глаза, Жюстина спросила:
- А как же завтрак?
- Не знаю, как ты, а я уже не такой голодный, каким был до твоего пробуждения.
Потом, приняв душ и одевшись, они спустились в ресторан. Рик заказал яичницу с беконом, картофель, апельсиновый сок, кофе и тосты. Жюстина не смогла сдержать улыбки - он был до мозга костей американец. Восхищаясь им, проголодавшаяся Жюстина заявила, что будет есть то же самое.
Сок и кофе подали моментально. Рик предпочитал черный кофе. Добавляя в ее чашку сливки и сахар, он спросил:
- Если ты не передумала, то когда сможешь вернуться в Нью-Йорк?
Взглянув на Рика, Жюстина положила ладони на его руку.
- Я не передумала. Когда бы ты хотел, чтобы я вернулась?
- Сегодня же, - ответил Рик, прижимая ее руку к своим губам. - Я ждал слишком долго, чтобы еще продолжать ждать.
Жюстина улыбалась, захваченная его неистовым энтузиазмом.
- Хорошо. Но мне нужен день, чтобы собраться.
- Зачем? Разве здесь есть что-нибудь такое, в чем ты действительно нуждаешься... или хочешь... захватить с собой?
В этот момент подали заказ, и это дало ей некоторое время, чтобы осмыслить его слова. Рик попросил принести еще земляничного джема. Расправляясь с беконом, Жюстина наблюдала, как он намазывает тост маслом и джемом. Наконец она произнесла:
- Я подумала, и мне кажется, здесь нет таких вещей, без которых я не могла бы жить, - она подняла голову. - Я поняла, что ты задумал. Начать все сначала и абсолютно по-новому. - Жюстина доела бекон. - И кажется, мне твоя идея очень нравится.
- Потрясающе. - Он вытер губы. - Пойду и прямо сейчас забронирую места.
Она наблюдала за тем, как он проходит между столиков, расспрашивает метрдотеля, где находится телефон, и не могла оторвать взгляд от его лица. Жюстина представляла себя в Нью-Йорке, замужем за Риком, занимающейся своим прежним делом. Она чувствовала, как в ней начинают струиться жизнетворные соки, - подобного рода ощущений она не испытывала очень давно и не надеялась, что когда-либо испытает их вновь. Она страстно желала вернуться к работе, самоутвердиться, сделать что-нибудь сногсшибательное, проявить себя незаурядной личностью, дабы обрести прежнее самоуважение.
Ход ее мечтаний прервал подошедший официант. В руке он держал радиотелефон.
- Миссис Линнер, - доложил он. - Вас просят к телефону.
Жюстина так и застыла на месте ее охватил ужас - неужели Николасу удалось узнать, через Нанги, например, где она находится. Холодный кусок льда застрял где-то в желудке, не давая возможности вдохнуть.
- Миссис Линнер?
Она кивнула, выдавила подобие улыбки и взяла трубку.
- Слушаю.
- Жюстина, это Нанги.
- Доброе утро, - с облегчением поздоровалась она.
- Тебе уже лучше? Как прошла встреча с Милларом-сан?
- Лучше не придумаешь, - поблагодарила Жюстина. Ей было хорошо известно, какими близкими друзьями являются Нанги и Николас. Однако Нанги не был тандзяном, он не владел той особой энергией, позволяющей читать ее чувства и эмоции, тем более по телефону. - Всегда приятно встретиться со старинным другом, приехавшим из Штатов.
- Очень хорошо себе представляю, - согласился Нанги. - Токио - это сердце Японии, однако я частенько испытываю приступы тоски по дому, по тому месту, где родился. Это вполне естественно.
- Спасибо, Нанги-сан, за вашу заботу.
- Возможно, мы скоро увидимся, - в его голосе звучали грустные нотки. - Мне неизвестно, как долго будет отсутствовать Николас.
- Вы разговаривали с ним? - спросила Жюстина и сразу же пожалела об этом.
- А вы не звонили ему? - в свою очередь спросил Нанги. - Я просил Ито-сан оставить номер его телефона у портье в отеле.
Получала она какое-либо сообщение от этой ненавистной его помощницы или нет? Жюстина не могла вспомнить. Мысли отчаянно кружились в голове. Что бы такое соврать?
- Да, я взяла его номер. Несколько раз пыталась дозвониться, но безуспешно.
- Полагаю, в этом нет ничего удивительного. Мне тоже не удалось до него дозвониться. Будем пытаться еще.
- Да, конечно.
- Звоните мне в любое время, Жюстина-сан.
- Хорошо, Нанги-сан. Еще раз вас благодарю.
С огромным чувством облегчения она отключила связь. Ей вовсе не хотелось ему лгать, однако какой еще у нее был выбор? Положив трубку, Жюстина ощутила, что она вся мокрая от ее пота.
Вернулся Рик, радостная ухмылка освещала его лицо.
- Все улажено, - бросил он, усаживаясь напротив Жюстины. - Мы вылетаем сегодня вечером. Так что у нас достаточно времени, чтобы ты выступила в роли гида и показала своему туристу город.
- Нет, - возразила Жюстина. - Я до смерти устала от Токио. Мы поедем за город, там красиво. В любом случае мне необходимо пригнать машину к дому.
Некоторое время они ели молча, и Жюстина подумала, что давно еда не доставляла ей такого удовольствия.
За кофе и новой порцией тостов с земляничным джемом, заказанной Риком, они рассуждали о новой совместной жизни.
- Где бы ты хотела жить? - спросил Рик. - В Манхэттене или где-нибудь за городской чертой, например на Лонг-Айленде?
Жюстина задумалась.