Бабка оторопела от такой атаки и посмотрела на виновато жмущегося внучка. А Колька, услышав про огород, и поняв, что после такой убедительной речи адвоката может навсегда избавиться от огородных мучений, как сыч молчал. У бабки сломленной Настиным напором мысли крутнулись на сто восемьдесят градусов. Теперь она смотрела на нас как на благодетелей.
– Спаси вас Христос и помилуй. Спасибо, что не дали загинуть безвинной душе.
Бабка поклонилась нам в ноги и, распрямившись, залепила на этот раз оплеуху родному внуку. Справедливость восторжествовала. Я на всякий случай отошел подальше, может быть здесь принято, раздавать всем сестрам по серьгам.
– За что? – заорал Колька, отскакивая подальше от бабки.
– Не водись с кем попало, они тебя на этот раз вытащили, а в следующий раз утопят, видишь какие бандитские рожи.
Я посмотрел на Данилу. Себя я не считал красавцем, но и на бандита не был похож. А друг мой и, правда, хотел изобразить что-то страшное на лице. Бабка взяла за руку великовозрастного Кольку и потащила на буксире за собой.
Настя, задумчиво глядя им вслед, сказала:
– Теперь Колька разнесет, что мы нашли трехведерный кувшин с золотом.
– Точно, – выругался Данила, – Колька, теперь побежит к Фитилю, и они раскопают ночью бучилку. А если еще Фитиль скажет Горилле, что мы нашли золотой клад, они сюда пригонят экскаватор, и ночью все вокруг перероют, ты утром и не узнаешь эти места.
– Что же теперь делать? – поникшим голосом спросила Настя.
– Единственное, правильное решение в этой ситуации, пустить их по ложному следу, предложил я.
– А как? – спросил Данила.
Глава VII
По ложному следу
Ох, и хитроумный план был придуман нами, почище троянского коня. Мы перебрали несколько вариантов и остановились на следующем. Это был конечно Настин план. Начала она как всегда издалека:
– Если исходить из непреложного факта, что мы с найденным кувшином засветились, и что Колька нас обязательно заложит Фитилю, я предлагаю всучить им куклу.
– Нужна была им игрушка, нашла, чем их купить? – буркнул Данила.
Настя не обращая внимания на его реплику, продолжала:
– Не ту куклу, что ты имеешь в виду, а план, карту, записку, наконец, ту, что ты спалил.
Ничего, не понимая, мы таращили на нее глаза.
– Я предлагаю нарисовать самим план монастыря и показать на нем места захоронений еще нескольких кладов. Только места должны быть такие, чтобы до них трудно было добраться. Я даже знаю, где один можно нарисовать. Вон под стеной видите, какая куча мусора лежит, вот там и надо указать место следующего клада. Пока они уберут эту кучу, знаете сколько времени пройдет, а мы за это время что-нибудь придумаем. Постараемся отвести воду и раскопать второй клад. Как?
Она на минуту замолчала, ожидая нашей реакции. Мы с Данилой переглянулись.
– А чего, можно попробовать, – сказал Данила, – у нас же верхняя обложка осталась целой, только порвана пополам. Я думаю, так даже естественней будет, Фитиль подумает, что мы случайно на карту наткнулись, когда восстанавливали книгу.
Насте понравилась наша идея.
– Самое главное нарисовать ее правдоподобно и подсунуть эту дезу Кольке. А там пусть они с Фитилем разбираются. Согласны? Вот потеха будет, там же еще старинное название книги есть.
Не успел я до конца осознать гениальность идеи, как Данила вылез со встречным предложением.
– Я такую карту могу нарисовать, пальчики оближешь, по ней можно будет даже до Америки доплыть.
Когда мы пришли к Даниле домой, в руках у него в очередной раз оказались ножницы для стрижки овец.
– Послужи Варлаам послушнику Даниле на святое и богоугодное дело… Аминь!
Ножницы щелкнули и оскопили Варлаама и Иоасафа. Под самый корешок Данила срезал у старинной книги обе обложки. Теперь дощечки надо было обтянуть новой кожей, приклеить и закрепить ее с корешком книги.
– У меня клей "Момент" есть, пошли ко мне, заодно пообедаем, – подсказал я Даниле, как ему найти выход с переплетом книги.
– Согласен, заодно подумаем как карту составить, – он рассовал оба куска кожи срезанных с книги, по разным карманам.
Когда мы пришли, бабушки не было дома, кормить нас было некому.
– Скоро появится, – успокоил я Данилу и Нстю.
Мы высыпали у меня в комнате на стол содержимое кувшина, и остались недовольны. Дрянь, а не клад, если бы не золотая монета, и смотреть не на что было бы.
– Мне кажется, это серебро, не пойму, почему оно проржавело? – с видом знатока сказал Данила. – Говорите, что рисовать, – поторопил он нас, – не зря же "секир башка" книге делали.
И тут перед нами встала первая проблема, о которой мы не подумали. А что, собственно говоря, писать и рисовать, и чем писать? Вариант письма обычными чернилами был нами, изначально отвергнут. Никто из нас толком не знал, существовали ли чернила, в далеких от нас веках.
– Кровью буду писать, – сразу нашел выход Данила и вытянул руку, – режьте.
Настя его осадила.
– Тебе хорошо, кровопускание пойдет тебе только на пользу, и ты еще будешь как античный герой, а как Максу быть, если бабка войдет и увидит, что у него из руки капает кровь. Что она подумает?
– Что мы сатанисты, – заржал Данила.
– Смейся, смейся, а ты знаешь, что надо рисовать?
– Нет.
– И я не знаю, пошли в библиотеку.
Оказывается, нарисовать карту и написать письмо, это вам не хухры, мухры. Надо владеть навыками древнерусского письма, и иметь хоть какие то знания по истории.
Библиотека была рядом с монастырем. Когда библиотекарша увидела, что мы втроем попросили во время летних каникул литературу по истории родного города, она приятно удивилась и постаралась нам выдать, все что имелось на эту тему. А имелось очень мало. Три тоненькие книжки. Слава богу, что хоть это было.
– Не затеряйте, – предупредила библиотекарша. – Единственные экземпляры.
Обрадованные, как на крыльях, мы понеслись обратно. Теперь у нас на руках было, хоть, что-то. Все три книги были одного автора.
– Ищем скорее план монастыря, – приказала Настя, и мы расселись каждой со своей книгой.
Никакого плана в них, конечно, не было, но мы почерпнули массу полезных сведений. Только и раздавались по комнате наши восклицания, и голоса зачитывающие отдельные строки или даже целые абзацы. Я никогда еще не получал от чтения специфической литературы такого удовольствия. Данила подпрыгивал на месте. А Настя вообще не давала нам рот раскрыть своим вольным пересказом. Наконец Данила нашел выписки из текста писцовых книг семнадцатого века. Слушайте, торжественно он объявил:
– "в монастыре келья келарская да палатка казенная, да сушило, да ледник каменный, да восемь келий братских, поварня и хлебня каменные, изба и амбар. Вокруг монастыря ограда каменная длиной 100 сажен, а поперек 70 сажен, на святых воротах шатер, верх каменный. Вблизи монастыря расположилась подмонастырская слободка и неподалеку село Селиванова гора, где жили монастырские слуги и ремесленники. В 1656 году знатный боярин Иван Андреевич Милославский построил в монастыре третий каменный храм в честь Всемилостивого Спаса".
– Молодец, – похвалила его Настя и не забыла про себя, – Видите, как я правильно пропорции соблюла, десять к семи, как в писцовой книге.
Но Данила снова перехватил инициатаву:
– Все ребята, мы теперь знаем, что на территории монастыря один храм и две церкви.
– А ты, что считать разучился, сам сосчитать не мог на месте до трех? – недовольно проворчала Настя.
– Сосчитать то я мог, – огрызнулся Данила, – но если третье строение, то есть храм Всемилостивого Спаса построили в 1656 году и об этом есть официальная запись, то когда поставили две первые церкви об этом нигде записей нет. Поэтому если я на карте нарисую только две церкви, тот, кто на нее посмотрит сразу решит, что карту составляли до 1656 года. Карта будет древняя, древней не бывает.
Предложение Данилы мне понравилось. Он был невысокого мнения о живших на территории монастыря братии.
– А. а…монахи не были чертежниками, и не рисовали на миллиметровой кальке, а так лепили, как бог на душу положит, поэтому все их чертежи должны быть приблизительными. В центре я рисую две церкви, а вокруг стену и привет. Вы обратили внимание, что, в писцовых книгах упомянуто про хлебню, поварню, амбар. Хозяйственные были мужики, монахи.
Данила вытащил из кармана разорванный мною до половины лоскут кожи с лицевой обложки оскопленной книги и стал карандашом намечать контуры будущих церквей. Рисовать он любил. На карте постепенно появились две церкви – Благовещения и Сергия Чудотворца и монастырская стена.
– Как? – представил он на наш суд свое творение.
– Полный отпад, – похвалила Настя, – поздний Ренессанс.
– Чего? – Даниле не понравилась похвала.
– Ничего, – одернула его Настя, – направление в искусстве так называется. Ты казармы для монахов забыл нарисовать. – На минуту она замолчала, шевеля губами. – На языке вертится, а вспомнить не могу, не казармы, а это, место где они спали и, проштрафившись, молились.
– Трапезная, что ли? – спросил Данила.
Теперь Настя перешла на него в наступление.
– Тебе только пожрать, ничего больше не знаешь. Кельи ты забыл нарисовать. Добавь кельи.
Данила снова уткнулся над куском кожи. Наконец он выдохнул:
– Все. Можно монахам ордера раздавать, пусть заселяются.
Рисунок у Данилы получался великолепный, ему бы еще тропинки нарисовать по которым бегали монахи, и хоть в музей выставляй. Когда картина приняла окончательный вид, Данила снова заволновался.
– Чем, писать, чем писать будем? Я готов для общего дела…
– Кровь дурную сдать, – закончила за него Настя.
Я предложил им другую, дельную мысль, паяльником выжечь рисунок, тогда никто и не придерется, что здесь чернила или свежая кровь. Хорошо, что у деда в сарае было навалом всякого инструмента. Через пол часа ударных трудов на телячьей коже было выжжено две церкви, монастырская стена, кельи для жилья. Полюбовавшись на шедевр, мы заспорили, не сойдясь во мнении о количестве кладов, которые еще не были нанесены на карту.
Настя предлагала, поместить – шесть, Данила только три, как ранее договорились. Поскольку они не пришли к соглашению, то посмотрели на меня как на арбитра.
Я считаю, – сказал я, – место того клада, что мы нашли обязательно надо указать, мы его уже вырыли. А вот второй клад… Второй клад тоже надо там пометить, Колька про него слышал. Он, как эксперт и шпион подтвердит Фитилю, что это так. А вот место третьего клада, надо указать под мусорной кучей, пусть убирают ее. И на этом все, а то перебор будет. Куда шесть, очумели?
Глава VIII
Не карта, а сказка
Но карта сама по себе ничего не говорила. Без текста, она не жила. Для большей убедительности мы решили на карту поместить еще и словесного живца. Так как Данила кожу выжигал иголкой, места на нашей самодельной карте осталось предостаточно. По тексту у нас начались как в Думе великие дебаты. Всем нам хотелось, чтобы текст был краток и убедителен.
Нарушив неписаную субординацию, вперед со своим предложением вылез Данила, он забубнил:
– Надо же, объяснить тем, кто будет читать карту, что на ней указаны захоронения кладов. Поэтому самое, лучшее, показать, мол, спрятаны они были от врагов, а не от собственных братьев по вере, монахов. А то если просто так указать, клад, мол, здесь зарыт, получится, что монах у монаха, раз и умыкнул. Я считаю, лучше всего привезти пример с татаро-монголами или с крымскими татарами. Я помню, как они дошли ж до Владимира.
– Хорошая, у тебя память старче, – усмехнулась Настя.
– Тащи какое-нибудь пособие по истории Макс, – не обращая никакого внимания на шпильку, попросил Данила.
Нашим пособием был комментарий "Повести Временных лет" летописца Нестора. Чтобы долго не рассказывать как мы из него по крохам выковыривали по слову, я вам сразу скажу, великолепный у нас получился опус. Его и выжег Данила на нашей самодельной карте.
Глава IX
"Златник", Великого князя
Теперь, после того как фальшивая карта была готова, мы стали думать, как нам завтра лучше всего ее подсунуть Фитилю. Даже ежу было ясно, что после того как Колька доложит ему о нашей находке, о кувшине со старинными монетами, этот "орел" от нас не отстанет. Самый разумный вариант предложил Данила. Дать Фитилю с Колькой возможность карту украсть.
Но как это сделать? И тут хитроумная как Одиссей Настя предложила выход.
– Господи, чего голову ломать, пройдитесь мимо Кольки или Фитиля, суньте руку в карман и вроде случайно оброните. Делов-то.
А тут появилась и бабушка. Она сразу позвала нас обедать. И конечно первый ее вопрос был обращен к моему приятелю:
– Данила, сбылся твой вещий сон, нашли что-нибудь? – бабушка как раз выносила из кухни кастрюлю с наваристым борщом.
– Частично, – ответил кладоискатель, помогая поставить кастрюлю на подставку.
Вовремя Данила помог, потому, что бабушка могла и уронить ее. Бабушка знала о сверхъестественных способностях Данилы за столом, где он один мог запросто съесть полбарана, и не особенно удивлялась, но чтобы обжорство соседствовало с ясновидением, такого она не слышала.
– Не сундук, кувшин нашли со старинными монетами, – пояснял Данила. – Так, не клад, а одна морока, все монеты ржавые, плесенью зеленой покрыты. И одна только среди них золотая.
Данила вытащил из кармана сверкнувшую монетку и показал бабушке, а Настя сходила в комнату, вынесла кувшин и встряхнула его. Послышался звон подброшенных монет. Пока мы уписывали за обе щеки обед, бабушка рассматривала нашу находку. Ее мнение о кладе не очень отличалось от мнения Данилы, который нашел емкое слово "дрянь", только бабушка выразилась культурнее:
– Да с такими деньгами в магазин не сходишь. Сходили бы к соседу, он историей интересуется, хоть подсказал бы вам, что вы нашли, – посоветовала она.
За столом мы сегодня долго не засиживались, хотя, когда закончили обедать, у Данилы снова проснулся дар ясновидения. На вопрос бабушки, что может еще Данила предсказать, последовал заказ-ответ. Данила, льстиво улыбнувшись, как пес заглядывал бабушке в глаза:
– Мне показалось, – сказал он, – что сегодня вечером будут ваши фирменные пирожки.
Мы с Настей рассмеялись. А бабушка, хоть и не собиралась сегодня с ними затеваться, но пошла навстречу ясновидцу.
– Я знаю Данила, с чем ты любишь больше всего, с разными повидлами, приходи.
Так второй раз за один день подтвердились феноменальные способности моего друга. Мы вышли на улицу. В руках у меня был кувшин. Обе карты, вновь нарисованную, а также старую, прожженную и золотую монету от греха подальше Данила спрятал в карман.
Сосед наш, по кличке "Хромой", Гусынин Петр Петрович, краевед, историк жил в соседнем доме. Он давно уже был на пенсии и мог теперь совершенно спокойно отдаться своим увлечениям. У него как в энциклопедическом словаре, можно было почерпнуть сведения по любым вопросам. По совету бабушки, мы решили показать ему клад.
А на улице нас поджидали – Фитиль и Колька. Хотя мы и собирались подбросить дезу Фитилю с Колькой, но встретить их около моего дома не ожидали. У Данилы обе карты лежали в одном кармане. Не уронишь теперь нарисованную незаметно. Надо было их с нагрудного кармана рассовать по разным карманам брюк. Кто же знал, что они припрутся сюда.
– Во, тот самый кувшин, что они нашли, – как экскурсовод в музее Колька показал на нашу находку. – Золота, через край.
– Чего надо? – Данила отпихнул в сторону своего извечного недруга, Кольку.
– Покажи Фитилю, вот не верит, что вы золотой клад нашли, – молча отступил в сторону Колька.
Кувшин нес я. Трясти грязными монетами мне не особенно хотелось, и я поддержал Данилу:
– Еще чего, нынче за показ деньги платят. Ему с утра предлагали лопатой покопать, – и я кивнул на задумчивого Фитиля, – так не захотел, а теперь нахаляву покажи ему. Может еще поделиться с вами, прикажете? – усмехнулся я.
А Данила, решил все-таки растравить Фитиля. Он полез в нагрудный карман, чтобы вытащить золотую монету и когда стал ее вытаскивать, уронил карту. Теперь не поймешь нарочно он это сделал, или случайно получилось, но карта упав на землю легла лицевой стороной наверх. Уронил он не ту, что мы планировали им подсунуть, а настоящую сожженную. Эту в руки неприятеля мы не собирались отдавать. Фитиль протянул к ней руку, чтобы поднять, но не успел. Моя нога стояла на карте. А Данила, наконец, вытащил монету из кармана.
– В основном такие, – сказал он, раскрыв ладонь.
Фитиль с сожалением отвел взгляд от карты, он понимал лучше нас, что за просто так никто не даст ему заглянуть в нее. Но он и не просил показать, что на ней нарисовано. По-моему его удовлетворил сам факт наличия карты. Он взял золотую монету в руки и, подбросил ее на ладони.
– Золотая, тяжелая, – с завистью сказал он.
– На зуб еще попробуй, – усмехнулся я. Пока Фитиль рассматривал монету, Данила выдернул у меня из под ноги карту и, скомкав ее как носовой платок, снова сунул себе в карман.
– Кто тут нарисован? – спросил Фитиль, возвращая монету Даниле.
– Князь Владимир, кто же еще? – таким тоном ответил Данила, как будто князь был его родным дядей, а монета была обычной фотографий.
– А на обороте кто? – не унимался Фитиль.
Я тоже наконец вгляделся в оборотную строну монеты. Окруженное нимбом на нас смотрело бородатое лицо. Мне стало интересно, как теперь выкрутится Данила, ведь не могут быть на одной монете портреты двух разных князей.
– А, это Исус, – махнул он рукой. – И еще смотрите, что здесь написано, – Данила снова сунул монету Фитилю и Кольке под нос. – "Владимир, на столе". Пожрать любил князь.
Фитиль с Колькой конечно ничего не разобрали, что было вытеснено на монете, но уважительно посмотрели на Данилу. Они знали, что тот одно время, когда все вдруг резко ударились в религию, читал вслух дома собиравшимся бабкам староцерковные книги. Только они не знали, что он наловчился читать их, ни черта в них не понимая.
– И в кувшине все такие? – сглотнув слюну, спросил Фитиль. Я его пожалел.
– Нет, только треть.
– А когда вы теперь пойдете снова копать? – хриплым от волнения голосом заикнулся Фитиль.
Чувствовалось, что он себя казнил за то, что не остался с утра с нами, а теперь приходилось унижаться, набиваясь в кампанию.
– Там видно будет, – ничего определенного мы ему не пообещали. Когда мы отошли от них на несколько метров, сзади раздался змеиное шипение. Змей – Фитиль брызгал слюной на Кольку.
– И чего я с тобой придурком связался, одни золото кувшинами таскают, а ты даже карту не смог у них…