ВСЕ ВИДЫ ПЕЧАТНЫХ РАБОТ
Два жандарма, с важным видом положив руки на портупею, удерживали послушную толпу на почтительном расстоянии от входа. Издали это показалось Р оберу похожим на сцену из немого кино. То ли боясь жандармов, то ли от смущения, люди переговаривались между собой вполголоса, зато сопровождали слова интенсивной жестикуляцией.
На Патоша и Робера никто не обратил внимания. Лишь когда они остановились у тротуара, группа одноклассников отчаянно замахала руками, зовя их к себе.
Смотри-ка, и Бавер здесь! - заметил Робер.
Еще бы, - процедил Патош. - Небось доволен до смерти, что у Лулу неприятности.
Ну-ну, старик, не спеши с выводами! - поспешил остудить его Робер.
А Бавер отделился от остальных и, протягивая руку, направился к ним; на губах у него застыла лицемерная улыбка.
Бедняга Люсьен, вот уж не повезло ему! Говорят, полиция приехала за его отцом.
Патош взглянул на Робера; в глазах его было написано: "Видишь, я же тебе говорил!"
Эй, Бавер… Думай, что говоришь! - возмущенно воскликнул Робер.
А что такое? Что все говорят, то и я… А все говорят, что он - фальшивомонетчик. Еще бы: у него как-никак типография, ха-ха…
Ухмылку его нельзя было вынести. Робер быстро повернулся к нему спиной и направился к остальным.
Эй, Боб! - закричал Нибаль. - Плохи наши дела! Самое скверное, что эта история приключилась не с кем-нибудь, а именно с беднягой Лулу…
Робер пожал плечами. Нибаль и Бавер - одного поля ягода. Видно было, что Нибаль с трудом скрывает радость, хотя и притворяется, что сочувствует товарищу.
А Лулу-то здесь при чем? - ответил Робер. - Даже если все это правда - хотя ведь никто еще ничего не знает, - Лулу все равно не имеет к этому отношения.
Нибаль ухмыльнулся. Но, увидев глаза Робера, счел за лучшее промолчать. Ища поддержки, он повертел головой, отыскивая Бавера; однако тот уже направлялся к коллежу, раскачивая в руке пачку книг. Чтобы отвлечь от себя внимание и в то же время спасти лицо, Нибаль закричал:
Нам пора, парни! Меон ждет. У вас будет четыре часа, друзья мои, целых четыре часа!
Это было выражение директора: так он назначал наказание за малейшее нарушение правил. Услышав эти слова, ребята, подражая крику павлина, нестройно закричали:
Меон, меон, меон!
Происхождение этой клички было довольно туманным. Лишь одна версия выглядела относительно правдоподобной: много лет назад в коллеже якобы был директор по фамилии
Симеон, а такая фамилия - настоящий клад для мальчишек, которые рады любому поводу поупражняться в остроумии. Прозвище того, давнего директора и получили в наследство его преемники, которые даже не могли на него обижаться: настолько оно не имело смысла и, главное, не содержало в себе насмешки.
Пока третьеклассники шли к коллежу, крик "Меон!" взлетал еще несколько раз.
Робер, которому очень не хотелось уходить, не повидавшись с Лулу, покинул площадь одним из последних. Он слышал, как взрослые переговариваются между собой, осуждая современную молодежь, которая даже в такой печальный момент не может не валять дурака, лишний раз демонстрируя свое легкомыслие. Здесь были все или почти все, кто обладал в городе хоть каким-то весом. Здесь был даже сам майор Шарен; он беседовал с мсье Брюнуа, и их животы не уступали друг другу в объеме, как петлицы - в количестве цветных ленточек.
"Для них, наверно, это вроде кино, - подумал Робер. - Ох и бездельники же они, эти взрослые!.."
* * *
Пока Патош ставил свой велосипед под навес возле кухни, Робер присоединился во дворе коллежа к одноклассникам. Те возбужденно рассказывали интернатским подробности происшедшего, гордые, что первыми принесли новость, о которой наверняка будут писать в газетах.
- Ты не поверишь, старик!.. Две машины!.. И это не считая жандармов!
Восклицания сопровождались оживленной жестикуляцией; можно было подумать, что каждый, кто присутствовал при драматических событиях, разыгравшихся нынче утром у дома Дюмарбров, был участником какого-то славного деяния.
Робер отошел в сторону. Ему было неловко; особенно из-за Бавера и Нибаля, которые вели себя вызывающе, порой бросая многозначительные взгляды и на него.
"Бедный Лулу, - думал Робер. - Он, наверно, и не подозревал, что эти двое так его ненавидят".
И еще он думал, что если история про фальшивомонетчиков - не выдумка, то Люсьен Дюмарбр никогда уже не вернется в коллеж. Робера мучила мысль: неужели жители города способны заставить расплачиваться за грехи отца его ни в чем не повинных жену и сына? "Им придется уехать отсюда, это точно!" Он представил щуплую фигуру Дюмарбра в кажущейся слишком большой для него серой блузе, испачканной типографской краской, его редковатые волосы, из-под которых просвечивала бледная кожа… Ему вспомнилась фраза, которую можно прочитать на любой денежной купюре: "За подделку государственных казначейских билетов виновным грозят каторжные работы…" - и настроение у него совсем испортилось. Перед мысленным его взором появился Гюстав Дюмарбр: в полосатой каторжной робе, под присмотром вооруженного до зубов надзирателя, он дробит кувалдой огромные камни…
Чушь какая-то! - пробормотал он себе под нос, пытаясь избавиться от наваждения.
* * *
Люсьен Дюмарбр в это утро не пришел в коллеж. Его отсутствие, впрочем, никого не удивило. Учителя тоже приняли факт к сведению.
После уроков Робер не стал тратить время и переубеждать одноклассников, которые снова собрались пойти на площадь, посмотреть, что там происходит. Быстро вернувшись домой, он дождался прихода отца и, улучив момент, задал ему несколько вопросов.
Манье-старший задумался, потом покачал головой.
Трудно сказать что-либо определенное, - сказал он наконец. - Говорят, дыма без огня не бывает, и это, конечно, верно. Но я не люблю пословиц: слишком часто они заменяют людям собственное мнение и приводят к ошибкам… Правда, судебные ошибки у нас случаются все реже. Если уж полиция пришла к выводу, что Дюмарбра надо арестовать, значит, у нее были для этого серьезные основания. Но вообще-то сейчас они могут держать его только двадцать четыре часа - в качестве свидетеля; ну, а если сумеют в этот срок предъявить обвинение, тогда ему грозит предварительное заключение.
Из всего этого Робер понял одно: Гюстав Дюмарбр арестован! К сожалению, Бавер утром говорил правду.
Надо ждать, Робер, - заключил отец. - Больше всего в этой истории жалко жену и детей. У него ведь сын и дочь, так?
Да, папа. Люсьен и Сюзанна. Люсьен в одном классе со мной, а Сюзанна в седьмом, в школе для девочек… Знаешь, Люсьен такой серьезный мальчик! Мсье Лори назначил его своим помощником в лаборатории, готовить материалы для лабораторных работ и опытов. Там была одна история…
Робер прикусил язык. В голове у него мелькнула ужасная мысль, которую он не решился высказать вслух… К счастью, отца позвали в этот момент к телефону, и он не заметил странного замешательства своего сына.
3
Робер сидел в библиотеке, с головой уйдя в изучение толстенного энциклопедического словаря в шести томах. От статьи "Монеты" он перешел к "Банкнотам", потом к "Гравированию"… И тут его сердце бешено заколотилось… Тщетно он старался не думать о том, что стоит за этими словами:
"Жидкость, которой пользуются при гравировании, состоит из азотной кислоты и воды…"
Он задумался. "Фальшивые банкноты, так же как настоящие, печатаются с помощью медных клише, - повторил он про себя. - А клише протравливается азотной кислотой". То есть… кислотой, которая пару недель тому назад исчезла из лаборатории! Почти против собственной воли он вынужден был взглянуть на ситуацию с другой, неожиданной точки зрения. "Но - зачем? - чувствуя нарастающее отчаяние, снова и снова спрашивал он самого себя: с отцом говорить об этом ему было стыдно. - Зачем Люсьену воровать для отца кислоту, которую без труда можно купить в магазине?"
Конечно, Робер был не настолько доверчив, чтобы, несмотря ни на что, безоговорочно оправдывать Люсьена, потому что ответ был слишком уж очевиден: если взять кислоту в лаборатории, то из числа возможных свидетелей исключается продавец магазина. А Люсьен, заявив учителю о пропаже, как бы выводил себя из-под подозрения…
Во время обеда мадам Манье была встревожена отсутствием аппетита у сына. Но взгляд мужа заставил ее промолчать.
Возвращаясь после обеда в коллеж, Робер был мрачнее тучи.
"Я-то переживал из-за раздоров в команде, - думал он. - А тут "вон какие дела!.. Что же будет делать Лулу?.. Теперь, когда его отец…" Даже в мыслях Робер не мог произнести слово "тюрьма". Ему невыносимо было представить себе бедного Дюмарбра за решеткой. Интересно, сопоставит Лори исчезновение кислоты с историей о фальшивых деньгах?..
Самым важным сейчас был однако другой вопрос: что делать ему - как товарищу Люсьена и как капитану команды? Как выяснить, виновен ли Лулу, был ли он сообщником своего отца? Дружеские чувства мешали ему поверить в это. Но проблема оставалась проблемой: в самом деле, почему исчезла кислота, которая могла пригодиться граверу-фальшив омонетчику?
Была только половина второго, когда Робер подошел к воротам коллежа. Но там толпился уже чуть ли не весь их класс.
- Прямо как в кино! - восклицал Нибаль. - Еще дверь не открыли, а все уже на стреме! - Рядом с ним был Бавер и несколько "салажат", которые воспользовались напряженностью между двумя группами старших, чтобы пролезть в их ряды. - Боятся, "местов" всем не хватит!
Шутка однако не имела успеха. С появлением Робера в толпе произошло некоторое движение, и он не мог этого не заметить. От него явно чего-то ждали; во взглядах, обращенных к нему, он видел надежду. Ведь наряду с любопытством, естественным, когда происходят такие события, многие тоже чувствовали растерянность, не зная, как теперь относиться к Люсьену, и именно от Робера, сознательно или неосознанно, ожидали помощи и совета.
А бедняга Робер сейчас сам отчаянно нуждался в подсказке. Но поведение Бавера, Нибаля и еще некоторых, не определившихся до конца, но готовых в любую минуту перебежать на их сторону, побудило его сделать вид, будто он знает больше, чем на самом деле. Разговор начал Разэн:
Боб, ты веришь в эту сказку про фальшивомонетчиков?
Робер видел: не менее двадцати пар глаз устремлены на него, ожидая, что он ответит. Он глубоко вздохнул и решил повторить то, что сказал отец:
Видишь ли, старина… Если полиция арестовала Дю-марбра, значит, у нее есть нечто, перевесившее презумпцию невиновности…
Слова "презумпция невиновности" большинству были известны довольно смутно; но прозвучали они эффектно и убедили всех, что Боб говорит не просто так.
Ты знаешь, в подвале типографии нашли печатный станок и бумагу… на которой печатают деньги!
Нет, Робер ничего об этом не знал. На какой-то миг он пожалел, что у него такие нелюбопытные родители… но тут же одернул себя. Отец всегда внушал ему, что одно из главных качеств любого уважающего себя человека - терпимость и сдержанность, умение не совать нос в чужие дела. Мальчик решил, что не даст увести себя в сферу, где у него нет никаких точных сведений.
Это не самое главное, - заявил он. - Главное - Лулу. Я вот думаю: даст ли ему Меон вернуться в коллеж?..
Именно это был главный вопрос, который задавали себе остальные.
Наверняка! - с ехидной ухмылкой пробормотал Ба-вер. - Меон ведь собирался ввести у нас курс граверного дела. Люсьен Дюмарбр - самая подходящая кандидатура…
Робер сделал вид, что не расслышал.
Это было бы ужасно несправедливо… Люсьен тут ни при чем.
Как же, как же: совсем ни при чем! - снова вмешался Бавер. - Что ты нам мозги заливаешь? Хочешь сказать, в такой маленькой типографии, как у Дюмарбра, отец может печатать деньги, а сын ничего об этом даже не будет знать?.. Погоди, еще окажется, что он вовсю помогал папочке. Я лично ни капли не удивлюсь!..
В этот момент распахнулись ворота, и Роберу удалось скрыть свое замешательство. Он, против собственной воли, не мог не думать про бутыль с кислотой, так вовремя исчезнувшую из лаборатории. И не мог в глубине души не признать, что аргументы Бавера, при всем том что тот явно настроен против Люсьена, не лишены оснований.
Как бы там ни было, правду мы в конце концов узнаем, - заключил Разэн.
* * *
Робер решил в тот же вечер зайти к Антуану, в гараж, где тот работал. Антуан был его соседом по парте и неразлучным другом с первых школьных лет. Но недавно он потерял отца, мать его обладала слабым здоровьем, и потому Антуан вынужден был бросить школу и пошел работать учеником автослесаря. Разница в положении не помешала их дружбе. Менее начитанный, чем Робер, Антуан был ничуть не менее умен; кроме того, у него были золотые руки. Они часто встречались по вечерам за шахматной доской. Робер высоко ценил здравый ум своего друга
Робер вошел в большое помещение со стеклянной крышей; это и был гараж, где работал Антуан. В нос ему ударил горьковатый запах мазута и машинного масла С двух сторон находились подсобные помещения - для мойки, для смазки, для ремонта двигателя.
Возле мойки Робер заметил Мило, умственно отсталого восемнадцатилетнего парня, который был в городе больше известен под кличкой Чо-Маб. Собственно, это была не совсем кличка: прозвище это можно довольно часто слышать в Пикардии. Оно происходит от слов "чо", сокращенного "петьо", то есть "маленький" по-пикардийски, и "маб" - "шарик" на местном диалекте. Так ласково-иронически зовут в Пикардии коротышку, невысокого человека - неважно, взрослого или ребенка… Мило, или Чо-Маб - как больше нравится читателю - встретил Робера безразличным, ничего не выражающим взглядом, а на вопрос о том, где Антуан, высунул толстый язык и, слегка наклонив массивную голову, задумчиво почесал в затылке. Его светлые глаза некоторое время бегали из стороны в сторону, как блестящие шарики; наконец он указал на соседнее помещение.
Вон там!
Робер дружески хлопнул его по плечу и направился в отделение профилактики. В первый момент он увидел лишь пару ног в испачканных мазутом ботинках, торчащих из-под небольшого грузовика. Он легонько толкнул один ботинок ногой.
Добрый вечер, Антуан! Ты там надолго?
Ботинки исчезли, и за подножку грузовика уцепились две руки; потом появилась растрепанная голова. Лицо Ан-туана казалось бледным из-за черных пятен, на лбу и подбородке, зато белые ровные зубы, открывшиеся в широкой улыбке, сообщали ему выражение приветливой мужественности.
- А, привет, Боб! Как дела? - И уже потом ответил на заданный вопрос: - Подожди минут десять, старик. Смажу вот задний мост - и я в твоем распоряжении.
Голова Антуана исчезла; Робер отошел в сторону. Некоторое время он наблюдал, как в соседнем помещении рабочий копается в разобранном двигателе: он только что заменил в нем поршневые кольца и теперь регулировал зазоры. Сложность и кропотливость его работы лишний раз убедили Робера, что науки, которые он осваивает в коллеже, - еще далеко не всё, и что Антуан и его коллеги, с их вымазанными в мазуте руками и черной каймой под ногтями, в синих блузах, испачканных отработанным маслом, обладают другими знаниями, которые по крайней мере столь же полезны и нужны людям, как знания чиновников, считающих себя высшей кастой только потому, что у них чистые руки.
Ну, вот и все… Тебе не пришлось долго ждать.
Антуан выбрался из-под машины, и Робер пошел вслед за ним к крану над ведром, который заменял здесь умывальник. Антуан долго и энергично тер руки ветошью, пропитанной бензином. Он был на полголовы выше своего товарища; на нем был американский комбинезон и старенькая ковбойка, плотно обтягивающая крепкие плечи. Всего на год старше Робера, Антуан из-за своего роста казался рядом с ним совсем взрослым. От его неторопливых движений веяло силой и уверенностью в себе; однако взгляд живых глаз показывал, что ум его далеко не медлителен.
Держу пари, что ты пришел из-за Лулу, - сказал он.
Не надо пари, ты выиграл.
Темная история, я тебе скажу…
Не переставая говорить, Антуан натирал руки специальным очищающим гелем, терпкий запах которого на мгновение напомнил Роберу аромат лимона, такой странный среди прогорклых запахов мастерской.
И что ты хотел мне поведать насчет Лулу? - продолжал Антуан, подставляя под струю воды запястья и локти.
Робер заколебался. Теперь, когда он собрался поделиться с другом своими соображениями, его вдруг опять охватили сомнения. Есть ли у него моральное право высказывать в адрес Люсьена - пускай и в предположительной форме- столь серьезное обвинение, которое опирается к тому же на шаткие, косвенные свидетельства?.. Но мысль, что на кого-кого, а на Антуана он может полностью положиться, придала ему решительности.
Я тебе все расскажу по дороге, - сказал он. - Знаешь, все это мне страшно неприятно…
Антуан ушел в раздевалку и через десять минут вернулся, одетый в джинсы, черный свитер с высоким воротником и бело-синие кроссовки.
Пошли, старик. Ты меня заинтриговал своим загадочным видом…
Они вышли из гаража, и Робер, набрав побольше воздуха в грудь, начал:
Ладно, чего ходить вокруг да около. Мне надо с тобой посоветоваться… Завтра вечером я собираю нашу футбольную команду. И уверен, первый вопрос будет таким: может ли Люсьен и дальше играть за коллеж? Антуан наморщил лоб.
Играть за коллеж? Старик, ты меня удивляешь! А в чем можно упрекнуть беднягу? Если даже его отец в чем-то и виноват, то к сыну ведь это все равно не относится, и я не вижу причин… - Несколько секунд подождав ответа, он добавил: - Впрочем, в отношении тебя я спокоен. Ребята, конечно, пойдут за тобой, и твое мнение будет решающим. Так что нечего тут ломать голову!..
Вот именно! Это мне и неприятно… Дело в том, что я сам не знаю, что думать…
Антуан потер указательным пальцем нос, что свидетельствовало у него о величайшем напряжении мысли.
Ты меня удивляешь, Боб… Не могу понять, что с тобой приключилось, почему ты колеблешься!..
И тогда Робер решился. Он рассказал другу историю исчезновения из школьной лаборатории целого литра азотной кислоты и не скрыл своих догадок, для чего эта кислота могла понадобиться… Антуан опять долго тер нос; потом спросил:
Ты уже сообщил об этом учителю?
Пока нет…
Робер собирался было продолжить, но вдруг замолчал. Потом ткнул Антуана локтем; тот обернулся. Следом за ними шагал Нибаль. Они не заметили его и теперь задавались вопросом, какую часть разговора тот успел услышать. А неразлучный друг Бавера, смущенно хихикнув, нагнулся и сделал вид, что завязывает шнурок на ботинке.
Всюду вражеские уши, - сказал Антуан достаточно громко, чтобы Нибаль услышал его.
Тот покраснел.
Они двинулись дальше; Нибаль куда-то свернул. Теперь, когда его раскрыли, ему больше не было смысла идти за ними.
Так вот, возвращаясь к этой истории… Мне кажется, старик, ты правильно сделал, что ничего не сказал учителю!
Почему?
Все это - не более чем случайное совпадение.
Ты, конечно, можешь называть это совпадением…