- Сколько? Они лучшие. Их отцы были лучшими. Невозможно что-то предсказать заранее. Могу только сказать, это не займет у них времени больше, чем необходимо.
- А все, что я могу сказать, - если мы не соблюдем наше деловое соглашение…
- Тебе нет нужды говорить мне о том, - сказал Хэлловэй, - что, если "Ночь и Туман" удастся нейтрализовать, мы должны будем помнить о своих клиентах.
- Которые "настаивают" на поставках.
- Наши гарантии остаются в силе, - сказал Хэлловэй. - Я был уверен в Сете, но теперь, когда к нему присоединился Сосулька, их никто не остановит.
- Надеюсь, ты прав.
- Если я не прав, у нас будет два врага. Свяжись со своим человеком в Бразилии. Скажи ему, чтобы он организовал отправку. Наши клиенты - отчаянные ребята, их нельзя задерживать. Думаю, сейчас мы можем уверить их, что прием товара безопасен. Если бы враг был в курсе наших дел, он использовал бы свое знание против нас неделю назад.
- Или агенты "Ночи и Тумана" выжидают, когда мы сами себе расставим ловушки.
- Скоро "Ночь и Туман" прекратит свое существование.
- Хотелось бы верить, - сказал Розенберг.
- Мы должны верить. Если Сосулька и Сет не остановят их, никто не остановит, и тогда, если мы будем отправлять товар, нас ждет тот же конец, как если бы мы его не отправили. Так что приступай. Прикажи отправлять товар.
4
Рим.
У американца, уставшего от многочасового сидения в жестком кресле, ныла спина; он набил рот хлебом, салями и сыром и только тут понял, что видел на мониторе.
- Бог ты мой!
Он бросил сэндвич в сторону банки с диетической "кокой" на металлическом столике и потянулся вперед остановить видеозапись.
- Идите сюда! Вам стоит на это посмотреть!
Два оператора - мужчина и женщина - повернулись в его сторону. Их лица были измождены от долгого наблюдения за мониторами.
- Посмотреть на что? - спросил мужчина. - Я только и делаю, что смотрю…
- Не на что смотреть, - сказала женщина. - Эти чертовы физиономии сливаются друг с другом, превращаются в пятна, а потом…
- Эй, говорю вам, идите сюда и посмотрите.
Мужчина и женщина прошли через кабинет и встали около монитора.
- Показывай, - сказала женщина.
Первый мужчина отмотал пленку на тридцать секунд назад и нажал на "пуск".
Пятна на экране превратились в людей.
- Лица, - вздохнула женщина, - бесконечные чертовы физиономии.
- Ты только посмотри, - сказал первый мужчина и указал на прибывших пассажиров, входящих в здание аэропорта Рима. - Вот, - он нажал на "паузу".
Строчки экрана пересекали лицо и грудь мужчины, замершего перед тем, как войти в главный зал аэропорта. На нем был бесформенный спортивный пиджак и рубашка с открытым воротом, однако его мускулистые плечи и грудь нельзя не заметить. У него было квадратное загорелое лицо, умные глаза и выгоревшие на солнце волосы.
- Я бы не поперла его из своей спальни, - сказала женщина.
- А вот сколько бы ты прожила после того, как он тебя трахнул, это вопрос, - сказал первый мужчина.
- Что?
- Ты смотри, вот что, - он отпустил кнопку "пауза", нажал на "пуск". На мониторе проплывали другие лица. Итальянская разведслужба установила свои системы у каждого эскалатора в римском аэропорту - это было сделано в целях безопасности и направлено главным образом против террористов. Просмотрев записи, итальянские специалисты передавали их другим службам разных направлений - военным, гражданским, политическим.
- Хорошо, что я еще должен заметить? - спросил второй оператор.
- Его. Вот здесь, - сказал первый и снова нажал на "паузу". Еще один пассажир замер на месте. Высокий, худой, бледный, рыжий, с холодными глазами.
- Бог ты мой! - выдохнула женщина.
- Вот так совпадение. Именно так я и выразился, - первый мужчина выпрямился, от волнения у него участился пульс. - Если вы проверите по фотографиям…
- Этот парень!..
- Псевдоним "Сет", - сказал первый мужчина. Он отмотал пленку назад и снова остановил ее. - Взгляните еще разок… - сказал он и возбужденно нажал на "пуск".
На экране снова появился мускулистый мужчина.
- Да!.. - протянул второй мужчина.
- Это Сосулька, - сказал первый. - Ребята, это…
- Напоминает нам о том, что мы должны быть настороже, - признал второй мужчина. - Как бы мы ни устали, поджидая их, эти подонки все-таки показались.
- И не только это, - сказала женщина. - Дни за днями мы ждали и ждали. И вот теперь мы получили сразу двоих, они вместе, но пытаются изобразить, что путешествуют раздельно.
- Или, может быть, каждый из них не подозревает о присутствии второго, - произнес второй мужчина.
- Ой, ради Бога, - сказала женщина. - Эти ребята - мастера высшего класса.
- Хорошо, ладно, допускаю.
- В связи с этим возникают вопросы, - сказал первый. - Они знали заранее, что летят вместе, или узнали об этом уже на борту самолета?
- Откуда этот рейс? - спросила женщина.
- Торонто, - ответил первый мужчина. - Что-нибудь произошло в Торонто?
- В последнее время, насколько нам известно, - ничего. Нет даже никаких слухов, - сказала женщина.
- Итак, если они там не работали…
- Значит, они там встретились, их послали оттуда.
- Если только они не случайно оказались на одном самолете, - настаивал второй мужчина.
- С этими ребятами случайно ничего не происходит.
- Может, они работают на разные стороны, - предположил второй. - Нет, это не проходит. Непохоже, чтобы они нервничали.
- Естественно. Они - профессионалы, - сказала женщина. - Не то, что некоторые из нас, - она глянула на второго мужчину и повернулась к первому. - Но у меня такое чувство…
- Если они путешествуют вместе, - сказал первый, - они должны быть осторожны, но они не пытаются маскироваться, их не волнует, заметили мы их или нет. Они подают нам сигнал - происходит что-то очень важное. Это не бизнес.
- Личное? - спросила женщина.
- Я думаю - чрезвычайно личное. Они говорят нам: "Мы здесь, мы играем в открытую, мы спокойны, ивы не дергайтесь, это вас не касается".
- Может быть, - сказала женщина. - И если ты прав… Господи, помоги тому, за кем они пришли.
5
Сент-Пол, Миннесота.
Уильям Миллер нажал педаль акселератора "ауди", которая осталась после исчезновения его отца четыре месяца назад. Несмотря на затемненные стекла, солнце слепило глаза. В голове стучало, но не из-за солнца. Он свернул за угол, проехал вперед и остановился - так резко, что ремень безопасности врезался в грудь.
Миллер выбрался из машины, через лужайку от дома к нему бежала жена.
- Я должен был встретиться с главным инженером, - сказал он. - Когда я связался с секретарем… - голос его задрожал от злости. - Где это, черт возьми?
- В бассейне.
- Что?
- Когда я сегодня утром пила кофе в патио, я этого не видела. Кто бы это ни сделал, он должен был выждать, пока я уйду днем на корт.
Она продолжала говорить, а Миллер быстро шел вдоль цветочных клумб возле дома. Обойдя дом, он остановился около бассейна и посмотрел вниз.
Бассейн был пуст. Они планировали в этот уик-энд вызвать людей с его стройки, чтобы те заменили трубы перед тем, как заполнить на лето бассейн водой.
На стене кто-то черной краской от края до края нарисовал страшный ствол.
У Миллера запершило в горле. Он сглотнул и только тогда смог заговорить.
- Они хотели, чтобы прошло время, и мы решили, что они ушли, удовлетворившись тем, что забрали моего отца, - он посмотрел на огромный, черный, зловещий символ, и у него перехватило дыхание.
Череп. "Мертвая голова".
- Какого черта им надо? - сказала его жена. Он ответил вопросом на вопрос:
- И что, черт возьми, нам теперь делать?
Шоу теней
1
Вена.
Снова шел дождь, хотя по сравнению со вчерашним ливнем он был совершенно безобидным. Сол сунул руки в карманы пальто, напомнив себе, что сейчас июнь, а не март, и пошел дальше по тротуару вдоль Дуная.
Привыкнув к жаре израильской пустыни, признал он про себя, очень легко замерзнуть в такую погоду. Он вспомнил оросительную систему, над которой так долго трудился. Эти два дождливых австрийских дня превратили бы его скудную, сухую землю в оазис. Сол представил это чудо, и ему мучительно захотелось домой, но он подумал, есть ли у него шанс вернуться туда.
В тумане дождя по реке тащились баржи. Сол прошел под мокрыми деревьями, вошел в парк и приблизился к унылой эстраде. Он шел по ней, и дощатый пол глухо грохотал у него под ногами.
На перилах сидел рябой мужчина и курил сигарету. На нем был расстегнутый коричневый нейлоновой макинтош, а под ним темно-коричневый костюм. В профиль у него был сильно выступающий вперед подбородок. Курил он так, будто и не слышал шагов приближающегося к нему Сола.
Сол обратил внимание на человека в точно таком же макинтоше, который стоял неподалеку под каштаном и с необычайным интересом наблюдал за птичками, спрятавшимися в кроне дерева.
Сол оставался на безопасной дистанции от человека на перилах. Сквозь щели в крыше над эстрадой капал дождь.
- Итак, Ромул, - сказал рябой и повернулся. - Как поживаешь?
- Очевидно, вход запрещен.
- Без шуток. Тебя засекли еще в аэропорту. С тех пор мы не спускали с тебя глаз.
- Я не пытался просочиться. Первое, что я сделал, - позвонил в булочную. Не забывай, эта встреча - моя идея.
- И это, друг мой, единственная причина, по которой ты еще топчешь эту землю, - рябой отбросил сигарету в сторону. - У тебя дурная привычка нарушать правила.
- Это мой приемный брат нарушал правила.
- Да. Но ты помог ему бежать, вместо того чтобы повернуть его.
- Догадываюсь, у тебя нет брата.
- Три брата.
- На моем месте ты бы помог им или выступил бы против них? Рябой не отвечал.
- Кроме того, мой приемный брат был убит, - глухо сказал Сол. Даже по прошествии трех лет после смерти Криса воспоминания болью отзывались в сердце.
- Мы здесь, чтобы говорить о тебе, а не о нем.
- Признаю, я заключил с Лэнгли сделку. Ссылка. Я должен был оставаться в пустыне. Но случается всякое.
- Что именно?
- Напали на деревню, в которой я живу. Чуть не убили мою жену и сына.
- В Израиле, - мужчина пожал плечами, - такое часто случается.
- Но это другое! Мишенью были мы - мой сын, моя жена и я.
Рябой прищурился.
- А за день до этого исчез отец моей жены! Здесь, в Вене! Поэтому я и уехал из Израиля! Чтобы выяснить…
- Хорошо, я тебя понял. Не волнуйся, - рябой успокаивающе махнул рукой своему партнеру под ближайшим каштаном, который, как только Сол начал кричать, пошел к эстраде.
- Ты хочешь сказать, - рябой изучающе посмотрел на Сола, - что твое возвращение не связано с делом? Ты не связана другой фирмой?
- Дело? Вы думаете, я здесь из-за этого? Дело? Да меня тошнит от него.
- Наглядно, Ромул, но уклончиво. Когда я буду докладывать, мое начальство захочет услышать более четкие формулировки.
- Ты уже докладываешь. Полагаю, передатчик у тебя с собой. В том синем фургоне, у входа в парк, записывают каждое мое слово. Я прав? Рябой не удосужился повернуться в сторону фургона.
- Хорошо, для записи, - сказал Сол, - я ни на кого не работаю. Это дело касается моей семьи. Я прошу освободить меня от обязательств, которые я на себя взял. Временно. Пока я не решу свои проблемы. Как только я все улажу, я тут же сяду в самолет и вернусь в Израиль.
Рябой что-то мысленно прикидывал в уме.
- Мое начальство захочет знать, почему оно должно освобождать тебя от обязательств.
- В порядке одолжения.
- О?
- Я, со своей стороны, тоже сделаю им одолжение.
Мужчина медленно встал с перил.
- Давай внесем ясность. Одолжение? Ты хочешь свести все к формальности? Взываешь к профессиональной вежливости.
- Одолжение за одолжение. У меня нет другого выбора.
- Ты сделаешь все, о чем тебя попросят?
- С некоторыми ограничениями.
- Тогда к твоему предложению нельзя относиться серьезно.
- Нет. Это очень серьезно. Я должен знать, что это будет за задание. Фактор риска меня не волнует, но это не может быть самоубийством и не должно противоречить человеческой морали.
- Ты что, стал моралистом, Ромул?
- Пустыня может сделать это с человеком. На случаи, если твоему начальству вдруг не придет это в голову, я хочу напомнить, что оперативник, официально порвавший со своим агентством, но тайно работающий на него, имеет большую ценность.
Рябой задумался еще больше.
- Ты так решительно настроен выяснить, что случилось с твоим тестем?
- И защитить свою семью от других возможных нападений. Я говорил тебе, это личное дело! Рябой пожал плечами.
- Мое начальство должно прослушать запись нашей беседы.
- Конечно.
- Мы свяжемся с тобой. - Рябой прошел через эстраду, его шаги эхом отдавались под крышей.
- Я остановился в квартире тестя. Я мог бы дать вам адрес и ее телефон, но, как я понимаю, они вам уже известны.
Мужчина обернулся, внимательно посмотрел на Сола и кивнул в ответ.
2
Из книжного магазина через улицу от парка Эрика наблюдала, как отъезжает синий фургон. Она следила за ним, пока он не исчез из виду, а потом снова повернулась к парку. Из-за дождя эстраду практически невозможно было увидеть. Они с Солом решили, что у человека, который выйдет с ним на связь, должна быть команда прикрытия, следовательно, Эрике надо прибыть на место встречи раньше и прикрыть Сола.
Она вышла из магазина, накинула на голову капюшон нейлоновой куртки и шагнула под дождь. Сол ждал ее у эстрады.
- Ты думаешь, они согласятся?
- Если решат, что здесь для них что-то есть. Я пообещал услугу за услугу.
- Мне очень жаль, - с отчаянием в голосе сказала она. - Я знаю, как отвратительно ты себя чувствуешь из-за того, что снова должен работать с ними.
- А что мне остается? Сидеть сложа руки и ничего не делать, чтобы найти твоего отца и защитить нас? Это еще хуже. Важно только одно - надо сделать все необходимое, чтобы оградить от опасности нашу семью.
- Чем больше я тебя узнаю, тем больше люблю.
- Подходи поближе, когда говоришь об этом. - Он снял с нее капюшон, обхватил руками голову и поцеловал стекающие по ее щекам капли дождя.
Но Эрика чувствовала исходящее от него нервное напряжение.
- А если они не дадут своего согласия?
- В любом случае я буду действовать.
- Нет, - сказала Эрика, - мы. - Она обняла его. - И спаси Бог того, кто встанет на нашем пути.
3
"Я остановился в квартире тестя. Я мог бы дать вам адрес и телефон, но, как я понимаю, они вам уже известны".
Рябой выдохнул сигаретный дым, потянулся с кожаного кресла к столу для совещаний и выключил магнитофон. Потом он повернулся к шефу австрийского отделения ЦРУ:
- Хотите прослушать еще раз?
Гудели лампы дневного освещения. Трое других присутствовавших в обшитой дубовыми панелями комнате мужчин никак не отреагировали на вопрос; их шеф барабанил пальцами по столу.
Его звали Галлахер. Невысокий жилистый мужчина в синем костюме в елочку прекратил отбивать дробь и ударил о край стола.
- Нет, трех раз достаточно. Я понял, о чем он говорил. Но вы были там. Я - нет. Вы видели его глаза. Он говорил правду?
- Судя по его реакции? - рябой затушил сигарету. - Да.
- При поставленных им условиях он сделает все, что мы от него потребуем?
- Да.
- Так. С его талантом, - сказал Галлахер, - если он присоединится к нам и никто не будет об этом знать, он может принести нам большую пользу. Мастер своего дела. Наемный убийца мирового класса. И он отдает себя на нашу милость.
- Но лишь на одно задание, - сказал рябой. Галлахер помассажировал виски мозолистыми пальцами - результат занятий каратэ.
- Хорошо, если он решил заняться вендеттой, пусть занимается. Хотя кое-что мне тут не нравится.
Мужчины в комнате приготовились услышать, что именно.
- У личной вендетты могут быть профессиональные последствия. В конце концов, нам неизвестно, кто ответственен за нападение на Ромула и его семью и за исчезновение его тестя. Мы должны быть уверены в его независимости, в том, что он не связан с другими службами.
- Не понимаю, - сказал рябой.
- Поймете. Ромул, наверно, ждет не дождется вестей от вас. Пора получить добро от Лэнгли.
4
Дождь перестал. Свет уличных фонарей отражался в лужах и мокрой траве. Обследовав парк, Сол прошел по аллее вдоль Дуная и снова приблизился к эстраде.
На перилах его вновь ждал рябой.
- Ромул, - улыбнулся он и, приглашая подойти, протянул обе руки вперед. - Сегодня твой день. Мне поручено от имени моего начальства принять твое предложение.
Сол выдохнул и взял себя в руки.
- Хорошо. Когда я решу свои проблемы, я буду ждать, когда вы выйдете на связь. Агентство получит свою половину от сделки.
- О, поверь мне, с тобой обязательно свяжутся. Сол повернулся, намереваясь уйти.
- Есть только одна проблема, Ромул.
- Проблема? - Сол напряженно оглянулся.
- Ну, не то чтобы проблема. Назовем это условием.
- О чем ты?
- Ты не должен получать какую-либо поддержку от своих израильских друзей.
- Что?
- Мое начальство смотрит на это следующим образом: ты представляешь собой ценность только в том случае, если согласен работать самостоятельно.
- Согласен что?.. Черт возьми, говори яснее!
- Все, что от тебя потребуется, - работать на личном уровне. Если ты принимаешь помощь израильской разведки, это выглядит так, будто ты связан с ними, работаешь на них.
- Ради Бога! Мой тесть работал на них! Естественно, я взаимодействую с ними! Они хотят выяснить, что произошло, не меньше моего!
- Что ж, я могу повторить. Ты не можешь принимать помощь от израильской разведки. Или от какой-либо еще, если уж на то пошло. Ты должен работать совершенно самостоятельно. В противном случае выполнение миссии, возложенной на тебя, будет поставлено под вопрос, ты будешь скомпрометирован, враг будет обвинять Израиль, Израиль - нас, и мы окажемся в таком же дерьме, как если бы ты до сих пор работал на нас. Ты сказал - это личное дело. Продолжай в том же духе. Никакой внешней помощи. Если ты не согласен с этим условием, мы будем вынуждены наказать тебя за нарушение нашего первоначального соглашения.
- Подонки. Если бы я знал…
- Ромулус, у тебя просто нет другого выхода. Иначе - ты мертв.
- И как я теперь должен…
- Используй таланты, которыми ты так знаменит. Я уверен, израильская разведка уже дала тебе кое-какую информацию и у тебя есть концы. Попробуй этим воспользоваться. Профессиональное сообщество не удивит то, что Моссад связался с тобой по поводу исчезновения отца твоей жены, ведь он - их бывший агент. Но в дальнейшем отказывай им. Теперь ты один.
- И кто этому поверит?
- Не понимаю, о чем ты?