- 5 -
Петька, конечно же, не могла знать, что Денёк тоже мучился весь вчерашний день и сегодняшнее утро. Как прийти теперь в Хижину? Все будут говорить про ловушку, обсуждать. Радоваться, если всё получилось… Нет, при нём радоваться не будут. И всё из-за этого Герки! Не успел найти новых друзей, как тут же потерял…
А ещё мучился Денёк оттого, что сам эту ловушку придумал. Что же получается? Что он сам своему брату устроил ловушку? Да ещё с каким азартом! Вечером папа спросил у Денька:
- Ты чего такой пасмурный?
- Да так… - вздохнул Денёк.
Он весь вечер слонялся по квартире, не зная, чем заняться и что предпринять. Отец осторожно наблюдал за ним. Наконец усадил сына рядом с собой и сказал:
- Ну, давай рассказывай, какие думы тебя одолели. Совесть нечиста?
Денёк повздыхал, повздыхал и всё рассказал.
- М-да, история… - отец потёр пальцем лоб, будто хотел разгладить морщины. - Да, не ожидал я такого от Германа… Но если честно, сын, то и от тебя не ожидал. Ловушка, согласись, не самый честный способ даже на охоте. А Герка и его приятели не звери - люди. С людьми-то всегда можно договориться.
- Да они пытались, пап! Всё бесполезно… Как с ним договоришься, он вон какой детина.
- И всё-таки, всё-таки это как-то не по-человечески…
- А если никак по-другому? - вскинул глаза Денёк.
- Ну уж, "никак", - усмехнулся отец. - Я сам с ним поговорю.
- Сейчас?!
- Ну-у… Сейчас уже поздно. Завтра. Ты давай-ка умываться и спать.
Денёк послушно умылся, лёг в постель, но разве тут уснёшь? С одной стороны, хорошо, что папа не сегодня пойдёт звонить Щеколдиным, а то бы Герка узнал про ловушку и Бродягам тогда несдобровать (уж в этом Денёк не сомневался). Но с другой стороны… с другой стороны, скоро Герка попадёт в ловушку, которую придумал и сам сделал его собственный брат! Денёк совсем запутался, измучился и скоро уснул.
Утром он первым делом бросился к отцу:
- Пап, ну ты позвонил Щеколдиным, ты же обещал?
- Позвоню, позвоню, только попозже. Я с дядей Мишей хочу по поводу этого поговорить, а он сейчас на работе.
- Что у вас за секреты? - спросила мама.
- Так, дела мужские! - отмахнулся отец.
Когда ещё дядя Миша придёт? А ему нужно сейчас, теперь! Тогда можно было бы бежать в Хижину, сказать ребятам:
- Я всё устроил, Герка к вам больше не сунется!
И увидеть, как вспыхнут Петькины глаза, как все обрадуются. Санька, наверное, хлопнет его по плечу: "Молоток, Денёк!" А Ленка засмеётся. А сейчас? Как он пойдёт туда, ничего не сделав?
И поговорить об этом было не с кем. К Петьке идти он не решился, а больше друзей у него в городе не было. Да и нужен был кто-то, кто не знает ни Герку, ни Бродяг, кто сможет посоветовать независимо от своих привязанностей. И вдруг Денёк вспомнил: Егор! Егор из дома над обрывом! А что? Он взрослый и, кажется, умный. Пусть поможет мальчишке разобраться! Он сам говорил тогда: "Если что, приходите". Денёк крикнул в окно:
- Мам, я скоро! - и помчался во весь опор в сторону пруда.
Петька, поглощенная своими нелёгкими думами, сама не заметила, как свернула в другой переулок и пошла в противоположную от Денькиного дома сторону. Скоро она оказалась перед своей любимой лестницей, ведущей к дому над обрывом.
"А что? - подумала Петька. - Пойти бы и рассказать всё Егору. Он взрослый, добрый, пусть мне поможет!"
По привычке робея, Петька поднялась по лестнице и постучала в ворота. Ей открыл тот самый страшный старик. Он посмотрел так сурово, что Петька попятилась и чуть не дала дёру, но старик сказал ласково:
- К Егору? Заходи.
Петька зашла.
- Он на кухне! - крикнул старик Петьке вдогонку и побрёл в сад.
Петька плохо помнила, где в этой громадине кухня, и пошла наугад. Вернее, на голоса: в кухне шел оживленным спор. Неудобно было врываться в чужой разговор, и Петька нерешительно замялась, прислушиваясь. И с удивлением узнала голос Денька. Она рассердилась на него. ("Сидит тут, чай пьёт, а я мучаюсь!") И шагнула через порог. Разговор сразу прервался. Увидев Петьку, Денёк смутился, а Егор шумно обрадовался, усадил её пить чай с крыжовенным вареньем, начал расспрашивать про дела. Но Петька отвечала рассеянно, часто невпопад, а сама поглядывала на Денька. А он на неё. Оба друг друга молча спрашивали, и каждый о своём.
"Ведь ты не сердишься, что я ушёл вчера? - спрашивали чёрные глаза Денька. - Как я мог остаться? А теперь я дезертир какой-то получаюсь с обеих сторон, и что делать, не знаю".
"Ведь это не ты, Денёк? - спрашивали Петькины глаза. - Ведь, правда, ты не мог нас выдать? Я-то всё понимаю, я сама не знаю, как бы поступила, но ребята… Ведь это не ты, да?"
- Та-ак, друзья, - сказал Егор, посмотрев долгим взглядом на одного и на другого. - Давайте разбираться вместе. Лиза… Ой, прости, Петька, Петька, - рассмеялся он, увидев сердитый Петькин взгляд. - Мне тут Денёк рассказал кое-что про вашу борьбу с местным бандитизмом. Давай-ка ты теперь всю историю. И подробно. С чувством, с толком, с расстановкой.
И Петька начала рассказывать, "с чувством, с толком, с расстановкой", всё в ярких красках и чуть-чуть преувеличивая (недаром Иван всегда говорит: "Всё, что рассказывает Петька, уменьшайте вдвое, и тогда это будет правдой"). Она всё время смотрела на Денька, и когда дошла до места, как сорвалась засада, увидела, что глаза у него стали большими и совсем тёмными. И Петька сразу поняла, что ничего Денёк не знал, и никакой он не предатель, можно и не спрашивать. И не говорить, что ребята на него подумали.
- Прямо приключенческий роман, - вздохнул Егор. - Ну, а потом? Что было потом?
- Пока ничего. Но Лёху точно накажут. Скрипун - его сосед, он обязательно накапает. Да всем попадёт. Ну, может, под домашний арест посадят. Не убьют же!
Егор внимательно посмотрел на Денька и сказал:
- А знаешь, Денис, ведь ребята, наверное, теперь подумают, что это ты брату про ловушку рассказал.
- Уже подумали, - виновато выдохнула Петька.
- 6 -
Егор пошёл провожать ребят до Хижины. Было решено, что Деньку надо непременно там появиться, а то иначе получается, что он виноват и прячется, хотя на самом деле он никому ничего не говорил.
- Только как это твоим друзьям доказать? - озадаченно спросил Егор у Петьки.
- Вот ещё - "доказать"! Они и так поверят! Я же поверила. Думаете, они глупее?
Егор как-то странно усмехнулся, но ничего не сказал. А Денёк тяжело вздохнул: оправдываться он не умел.
По дороге к Хижине Петька совсем повеселела. Денёк не виноват, Егор поможет всё объяснить Бродягам, и сейчас они покажут ему Хижину и все их богатства: оружие, плащи, книги. Петька трещала без умолку, не замечая настороженного взгляда Денька и его волнения. Радостная, поднялась она по шаткой пожарной лестнице, толкнула дверь.
- Знакомьтесь все! Это - Егор! - весело провозгласила она. - Помните, мы про дом вам рассказывали?
- Ещё один, - едва слышно пробормотал Генка. Он сидел в углу и с остервенением колол орехи. Скорлупа разлеталась по всей Хижине, но никто почему-то ничего Генке не говорил.
- Проходите, раз пришли, - неулыбчиво сказал Сашка.
Это было уж чересчур! Петька почувствовала себя так, будто это она предала друзей и рассказала всё Щеколде. Сунув руки в карманы узких брюк, отчего острые локти её стали похожи на крылья сердитой птицы, она шагнула к Сашке.
- Чего это ты так говоришь? - кулаки у Петьки сами собой сжались.
- Как так? - сощурил синие глаза Сашка.
- Как будто мы враги и предатели!
- Ну не вы, а…
- Договаривай! - угрожающе придвинулась к нему Петька.
Но между ними встал Олег.
- Хватит! - сказал он. - Ты, Петька, сядь и успокойся. И ты, Саня, тоже сядь. Нельзя обвинять, пока вина человека не доказана.
Лешка усмехнулся:
- Как ты докажешь? Может, он тебе сейчас расскажет, как всё братцу разболтал?
- Не болтал я! - взвился звонкий голос Дениса.
На него посмотрели и тут же отвели глаза. И Петька поняла, что, пока она была у Егора, Бродяги тысячу раз всё обсудили и им уже ничего не докажешь. Глаза у Петьки предательски защипало, и она закусила пухлую нижнюю губу, чтобы не разреветься от обиды и беспомощной злости.
Но тут заговорил Егор. Он сказал:
- Вот что, ребята, я, конечно, вам человек совсем чужой и незнакомый, но всё-таки хочу, чтобы всё было честно.
- Кто же не хочет? - с сокрушительной силой разбивая орех, сказал Генка.
- Но, ругаясь, мы ничего не выясним.
- Чего тут выяснять-то? - буркнул Лёшка, но его никто не услышал.
- Давайте-ка устроим Круглый стол и всё спокойно обсудим.
"Круглый стол" - это звучало солидно. Ребята сели в круг на полу и приготовились слушать Егора.
- Я знаю вашу историю, - сказал тот. - Причём из двух уст. Что мы имеем? Вы устроили ловушку - Щеколдин про неё узнал. Вы думаете, что ему рассказал Денис, потому что он его брат.
Денёк отрицает это. Петька ему верит, вы - нет. Так?
Ребята закивали, только Генка, бросивший свои орехи, сказал:
- Я вот, например, тоже ему верю.
- Вот как? - развеселился Егор, а Денёк посмотрел на Генку с благодарностью. - Почему же?
- Потому что это нелогично, - объяснил невозмутимый Генка. - Ведь ясно же, что если всё сорвётся, мы на него подумаем. Если бы он захотел нас выдать, он бы не сказал, что Щеколда - его брат, а пошёл бы к нему и выдал.
- Вот он и пошёл, - упрямо твердил Лёха.
- Ну, это было бы совсем свинство! - возмутилась Ленка. - Выдать нас, а потом прийти как ни в чём не бывало!
- Здесь может быть другое, - задумчиво сказал Сашка. - Он мог не сам рассказать Щеколде, а, например, сказать его родителям, чтобы они на сыночка повлияли. А они не повлияли, а взяли да и предупредили…
- Да нет, - не выдержал Денёк. - Я всё расскажу, ладно?
- Откровенное признание смягчает наказание, - пропел Лёха.
- Мы не в суде, - резко оборвала его Ленка. - Расскажи, Денёк.
Волнуясь, Денёк рассказал. Как много он передумал за вчерашний день и вечером сказал отцу, но тот не успел позвонить, потому что была уже ночь, и позвонит, может быть, только сегодня.
- Но это ничего не объясняет, - пожал плечами Олежка. - Щеколда-то всё равно как-то узнал.
- А может, твой отец тихонько позвонил? Чтобы ты не услышал?
Денёк замотал головой:
- Нет, у нас телефон отовсюду слышно. Да и мы вместе спать легли.
- Ребята, - спросил Егор, - а не мог Щеколдин как-то случайно узнать? Увидеть, как вы готовитесь, надпись на шалаше прочитать или ваши разговоры услышать?
- Нет, не мог. Неужели бы мы не заметили, если кто-нибудь из щеколдинцев или он сам вертелась бы рядом?
- Стойте! - вдруг вскочил Олежка. - А Алёнка? Помните?
Ну, конечно, как же они могли забыть! Когда они рисовали плакат с гневной надписью, рядом играли со своими куклами Катюшка и Алёнка. А Алёнка - сестра Шика, щеколдинского адъютанта! Но Алёнку, в отличие от брата, все во дворе любили. Была она, пятилетняя, улыбчивая и ласковая, никогда никому не мешала. Вот и в тот день подошли они с Катюшкой, смотрели на всё восторженными глазами. Алёнка попросила:
- Можно, я тоже порисую?
И Сашка вручил ей кисточку - буквы разукрашивать. Алёнка нарисовалась вдоволь и спросила:
- А что это будет?
Лёха тогда рассмеялся:
- Вот у своего брата вечером и спросишь!
- Это ему?
- Ему, ему… Сюрпризик!
- …Вот она и спросила!
- Шик не дурак, он тут же смекнул, что тут что-то нечисто!
- Ну, Алёнка!..
- Она же ребёнок, она сама ничего не поняла. Спросила, да и всё.
- Посоветовал, Лёшенька!
- Ну давайте. Теперь всё на меня свалите.
- Да нет, это я так…
- Ребята! - перекричала всех Ленка.
- Мне кажется, мы должны извиниться перед Деньком. Ведь он не виноват.
Все неловко замолчали.
- А это ещё не доказано! - весело запротестовал Леха.
- Сейчас получишь по загривку, - пообещала Петька.
- Понял, заткнулся, упал, уполз…
- Да ладно, - сказал Денёк. - Вы же не знали… Я и сам… Только, знаете, давайте больше без этих… без ловушек всяких, а?
Хижина
- 1 -
На следующее утро Петька проснулась рано-рано, она вообще была ранняя пташка, а летом, когда солнце бьёт в глаза, вставала до петухов. Точнее, до одного петуха, который жил в домишке неподалёку и кукарекал ровно в 7:15. Правда, кукарекал на славу, по всей округе было слышно.
Петька потянулась и вскочила. В ней звенела беспричинная радость. Хотя нет, причины, конечно были. Во-первых, история с Деньком хорошо закончилась. Во-вторых, сегодня последний школьный день, да и тот коротенький: сказали прийти сдать учебники и получить новые. Это тем, у кого всё в порядке с оценками. У Петьки - в порядке. Даже Анна Матвеевна вывела Петьке по математике "4". Со скрипом, но всё-таки. Этой скрипучей четвёркой Петька вчера хвасталась папе - и это третья причина для радости. А ещё сегодня все Бродяги пойдут к Егору в гости. И самое главное - Егор вчера пообещал научить Петьку играть на горне.
В общем, такой день стоило начать пораньше. Петька быстро убрала постель (одним комом затолкала её в ящик), засунула за пояс старую тетрадь; в потрескавшихся корочках и тихонько, чтобы никого из домашних не разбудить, вышла из квартиры.
В подъезде было пыльно, прохладно и сумрачно. Но вот Петька толкнула подъездную дверь, и на неё обрушилось раннее летнее утро. Тихое ликование охватило Петьку. Она рассмеялась, подпрыгнула, пытаясь достать ветку тополя и, подумав немного, куда бы направиться, побежала в Хижину.
Петька ещё ни разу не была в Хижине одна, без ребят. Тихонько поскрипывал дощатый пол, где-то в углу ещё пел сверчок - не понял пока, что уже утро. Петька распахнула ставни, впуская на чердак солнечный свет. Постояла, подставив лучам лицо и глядя на столпотворение крыш. Где-то внизу дворник мёл тротуары - мерное шарканье метлы долетало до чердака. Ещё слышался гомон воробьев, рокот проезжающих изредка машин и звуки пианино. ("Кто-то явно сумасшедший! В такую рань!") Играли упражнения по сольфеджио, монотонно и нудно. Петьке эти упражнения были знакомы и ненавистны, как зубная боль. Три года назад Петьку с треском отчислили из музыкальной школы. Ленка ходила тогда чуть-чуть виноватая, а Петька была счастлива.
Дело в том, что именно Ленка затащила ее "в эту преисподнюю". Когда 1 сентября они оказались в одном классе, то решили "никогда не расставаться и дружить вечно". А после уроков выяснилось, что Ленка идёт сейчас сдавать экзамен в музыкальную школу. И стала уговаривать Петьку пойти с ней. Вообще-то Петька знала, что такое "музыкалка" - Ирина как раз там училась последний год. Но Ленка сделала жалобные глаза:
- Пожалуйста, Петь, я так волнуюсь, когда одна, а мама на работе…
Петька повеселела: поддержать подружку на экзамене - это пожалуйста! Но по дороге Ленка так здорово расписывала учёбу в "музыкалке", говорила, как они будут вместе ходить в школу, разбирать гаммы, играть в четыре руки… В общем, когда дошли до школы, Петька не прочь была уметь играть на пианино. Но она не собиралась тратить на обучение лучшие годы своей жизни. Так она и сказала Ленке.
- Ну, как хочешь, - вздохнула та.
Однако в школе Ленка опять сделала умоляющие глаза:
- Давай ты зайдёшь первая, а потом мне всё расскажешь!
- Да пожалуйста! - рассмеялась Петька.
Она была абсолютна уверена, что у неё ни слуха, ни голоса, и её всё равно не возьмут. Поэтому безбоязненно и даже насмешливо она спела комиссии песенку, отстучала ритм, поотгадывала ноты. И с ужасом услышала:
- Какое чувство ритма у ребёнка! Ну, и на чём же ты хочешь играть?
Тут-то Петька испугалась и слабеющим голосом пролепетала:
- На пианино…
- Очень хорошо! Ты зачислена в первый класс. Завтра в 12 часов общее собрание с родителями. Не опаздывайте! Ольга Михайловна, поздравляю с новой ученицей! - это уже полноватой молодой женщине в очках. Она качнула головой с белыми локонами и ласково улыбнулась Петьке.
Знала бы милая Ольга Михайловна, что скоро устроит Петька!
Домой Петька пришла понурая.
- Ты где была? - накинулась на неё мама. - Мы тебя обыскались! Гена уже давно дома, и Олежка!
- Я в школу отдалась. В музыкальную, - обречённо, но с гордой ноткой сказала Петька. - У меня это… чувство ритма. И Ленка поступила. У неё голос. Завтра собрание.
Этим заявлением Петька разом переменила обстановку. Никто не стал её ругать, а все только хвалили и про всё расспрашивали. Только Ирина простонала:
- Дитя неразумное! На что ты себя обрекаешь?
Но на Ирину цыкнули, а Петьке велели сесть за пианино.
- Смотришься! - оценил папа.
На этом радость от поступления в музыкальную школу закончилась.
Ольга Михайловна, Петькина учительница по специальности, обнаружив на втором месяце обучения у своей новой ученицы ненависть к басовому ключу, нотному стану и "этому чёрному ящику", не рассердилась, не обиделась и не стала спрашивать с нерадивой ученицы строго. На уроках разбирала с ней домашние задания, потому что дома Петька к ним не прикасалась, задавала нетрудные пьески. Но не все учителя были столь же понятливы и милосердны. Сольфеджио Петька стала безбожно прогуливать.
- Мам, я в музыкалку! - папку под мышку и слоняться по городу в то время, как сознательные одноклассники поют "А кто у нас умный…" С хором Петька боролась еще отчаяннее. Татьяне Дмитриевне почему-то очень нравился ее голос, и доставались за это Петьке самые сложные партии. Но к тому времени Елизавета Петушкова научилась падать в обморок. Не по-настоящему, а так, понарошку. Петька выдумывала про себя что-нибудь очень страшное (например, что ей прямо в сердце выстрелили враги), и так верила себе, что бледнела, тяжелела и медленно сползала на пол. Ох, и переполох тут начинался! Но злоупотреблять этим нельзя: после двух таких обмороков мама потащила Петьку в поликлинику. Врач её посмотрел, пожал плечами и выписал витамины.
Петька была уверена, что просто так музыкальную школу бросить нельзя. И она стала "терять" школьные учебники и сборники нот. В конце года она с треском провалила экзамены по всем предметам и была вызвана к директору.
Директор (пожилой, с палочкой, похожий на черепаху) напоил её чаем и спросил:
- Не хочешь учиться?
- Нет, - честно сказала Петька.
- А Татьяна Дмитриевна тебя хвалит. И Ольга Михайловна тоже… Ну, нет так нет.
Он выписал ей справку, что она, Елизавета Петушкова, проучилась в ДМШ № 1 один год, и сказал:
- Локти кусать будешь.
- Нет! - уверила Петька, не веря такому лёгкому освобождению.
- Учебники верни.
- Верну!
- Ну, до свиданья, Елизавета Петушкова.
И Петька чуть не бросилась ему на шею.