- Ага, об этом есть в Интернете, на сайте ее фан-клуба. У нее новая книжка выходит. Название та-а-акое классное - "Изумрудные сестры". В Ковент-Гардене открылся новый книжный магазин, называется "Эддимен", так Дженна Уильямс будет там весь день. Представляешь, я не смогу пойти, потому что мы уезжаем на выходные в Девон, к бабушке с дедушкой. Я маму просила, умоляла, а она говорит, я должна ехать с ними. Ничего не хотят понимать! Эм, если я дам тебе все мои книжки, ты попросишь Дженну Уильямс их подписать?
Я только глазами хлопала, пытаясь все это усвоить.
- В следующую субботу? Дженна Уильямс на самом деле там будет? Можно с ней поговорить? И получить автограф?
- Тебе можно, везучая! А у меня ничего не выйдет. Но ты возьмешь с собой мои книжки, да? Ну пожалуйста, Эм! Я тогда всю жизнь буду твоей самой лучшей подругой!
- Эй, это я твоя лучшая подруга! - пихнула ее Ивонна.
- Да, но если бы ты читала книги Дженны Уильямс, как мы с Эм, ты бы знала, что у человека могут быть две лучшие подруги! Как в той книжке, "Друзья навек", когда Эмма разлучилась с Али, но зато подружилась с Баночкой Джема! И вообще, можно очень хорошо дружить втроем, как Нелли, Марни и Надя в серии про подростков.
- Да хватит вам болтать про эту нудную Дженну Уильямс и ее дурацкие книжки. - Ивонна зевнула во весь рот: - Вы что, вообще ни о чем больше не думаете?
Мне было очень трудно думать о чем-нибудь другом.
Мне до смерти хотелось поехать в субботу в Лондон, на встречу с Дженной Уильямс.
Я дождалась, пока мама придет с работы и мы все сядем за стол. На ужин у нас был омлет по-испански. Бабушка теперь постоянно готовила испанские блюда. Мы только и ждали, что она завяжет волосы узлом, наденет платье с воланами и начнет танцевать фламенко.
- Я не люблю омлет по-испански. Хочу картошку! - сказала Вита.
- Я тоже хочу картошку, - сказал Максик.
- Прекратите! - сказала бабушка. - Ешь вкусный омлет, Вита, подай брату пример.
- Он такой противный! - Вита потыкала омлет вилкой. - И внутри какие-то гадкие кусочки напиханы!
- Это очень вкусные овощи, - сказала бабушка.
- Мерзкие овощи, - сказала Вита. - Вид такой, как будто кого-то стошнило в тарелку.
- Вита! Перестань безобразничать. Бабушка трудилась, готовила нам ужин… - сказала мама.
- Гадкий, мерзкий, гадкий, мерзкий… - завел Максик.
Мама сделала вид, что замахивается на него.
Она устало улыбнулась мне:
- Слава богу, хоть один разумный ребенок. Ты сегодня такая тихая, Эм. Что-нибудь случилось?
- Нет, все хорошо.
- Как дела в бассейне?
- Отлично! Сегодня Мэгги показывала мне старт прыжком, как на соревнованиях.
- Ты будешь участвовать в соревнованиях, Эм? - спросила бабушка, выскребая из Витиного омлета злополучные овощи.
- Пока я еще не так быстро плаваю, но если когда-нибудь меня включат в соревнования, буду уметь правильно стартовать.
- Гадкий, мерзкий, гадкий, мерзкий… - не унимался Максик.
- Максик, смени пластинку! - велела мама, потирая лоб.
- Гадкий, мерзкий, гадкий, мерзкий… - повторял Максик, давясь от хохота.
- Мам…
- Да, солнышко?
- Мам, ты знаешь такую писательницу, Дженну Уильямс?
- Да, а что?
- С ней будет большая встреча в Лондоне в субботу. Мне так хочется с ней встретиться, и я обещала Дженни, что попрошу подписать все ее книги. Я не могу ее подвести, она моя лучшая подруга, и вообще, мне самой ужасно хочется поехать. Можно, мам? Пожалуйста, скажи "да"! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
- Ох, Эм. - Мама откинулась на спинку стула и снова потерла лоб. - Я понимаю, зайка, что тебе очень хочется поехать, но это будет в субботу. Я не смогу тебя отвезти. Тем более на этой неделе - у меня как раз назначена большая свадьба. Я должна быть в доме у невесты к завтраку и работать без перерыва до начала смены в Розовом дворце. Нельзя подводить Виолетту, нас ведь всего двое, а тут явится целая танцевальная группа, нужно будет им покрасить волосы в фиолетовый цвет для номера на музыку "Дип Пёрпл".
- Я все понимаю, мама. Но меня не нужно отвозить, я и сама доеду.
- Не говори ерунду, Эм, - сказала бабушка.
- Это не ерунда! Слушайте, я же хожу одна в бассейн, правда, и все нормально, и в школу я хожу сама, я уже очень много всего делаю сама, и до Лондона прекрасно доеду, там всего-то чуть-чуть на поезде, и я даю честное слово, что не буду разговаривать с незнакомыми людьми. Пожалуйста, мамочка, скажи "да"!
- Ты в самом деле говоришь ерунду, солнышко! - воскликнула в отчаянии мама. - Я ни в коем случае не отпущу тебя в Лондон одну.
- Но я же должна встретиться с Дженной Уильямс, мама, я должна!
- Ах, Эм, перестань. - Мама оттолкнула тарелку и закрыла лицо руками. - Если бы папа был с нами, он бы тебя отвез…
Она прошептала эти слова одними губами, но мы все равно услышали.
Максик прекратил свои вопли и сполз под стол. Вита схватила Балерину и сунула палец в рот. Я так сильно стиснула руки, что колечко с изумрудом впилось мне в палец.
- Без него обойдемся, - сказала бабушка. - Я отвезу Эм.
Мы все вытаращили глаза.
- Что рты раскрыли? - сказала бабушка. - Я что, не могу отвезти родную внучку на встречу с этой Дженной Уильямс? Я знаю, что для девочки это много значит. Вот я ее и отвезу.
- Ой, бабушка! - Я обежала вокруг стола и повисла у бабушки на шее.
- Тихо, тихо, отпусти, дурочка, ты меня задушишь, - сказала бабушка, но сама на мгновение обняла меня в ответ.
- Мама, а как же Вита с Максиком? Я не смогу взять их с собой, у меня ни минутки свободной не будет с этой свадьбой и с этими фиолетовыми танцорами!
- Эх, раз пошла такая пьянка… - махнула рукой бабушка. - Я и их прихвачу. Гулять так гулять.
- Да мы-то не хотим встречаться с этой Дженной Уильямс, - возразила Вита. - Я ее не люблю, а Максик вообще еще читать не умеет.
- Выберите себе другое развлечение, какое вам хочется, - сказала бабушка.
- Здорово! - взвизгнула Вита. - Тогда я хочу пойти посмотреть балет, и еще хочу на рок-концерт, и еще хочу пойти в большой-большой магазин и купить кучу одежды, игрушек и собственный телевизор, и еще хочу в зоопарк, покататься на слоне, и покормить тигров, и…
- Я тебя саму скормлю тиграм, жадная барышня! - засмеялась бабушка. - А ты, Максик? Чего тебе хочется?
- Хочу на спиральный спуск, - сказал Максик.
- Что? - переспросила бабушка. - Вот прекрасно! Где я, по-твоему, найду тебе спиральный спуск? Посреди Пикадилли? Просто цирк!
- Не хочу в цирк. Я не люблю клоунов, - сказал Максик и очень удивился, когда все засмеялись.
- Настоящий клоун - это я, что собралась ехать в Лондон с вами тремя, - вздохнула бабушка. - Уже начинаю жалеть, что предложила.
Я так и ахнула - вдруг она передумает? Бабушка увидела, какое у меня сделалось лицо.
- Не пугайся, Эм. Я обязательно тебя отвезу. Ты это заслужила.
Ночью я снова устроила себе в ванной гнездышко из полотенец и немножко переделала свою сказку про Балерину. Я вырвала несколько страниц, где говорилось о том, какая у Балерины вредная, противная старая бабка-олениха с косыми глазами и шишковатыми коленками, имеющая привычку колотить своих внуков рогами по голове.
- Эм? Ты там пишешь? - Мама проскользнула в дверь и присела на край ванны. - Как идет? Можно взглянуть хоть одним глазком?
Я показала ей вырванные страницы. Мама захихикала:
- Я бы их оставила, очень смешно! Знаешь что, Эм? Возьми-ка ты свою сказку с собой в субботу покажешь Дженне Уильямс.
- Правда? Нет, она подумает, что это чушь какая-то. Да все так и есть, чушь и чепуха, детские выдумки.
- А по-моему, очень здорово! Ты ей покажи, Эм, вот и все. Я уверена, ей понравится, что ты тоже сочиняешь.
- Даже не верится - бабушка согласилась поехать со мной! С чего это она вдруг такая добрая?
- Ах, Эм, подумай сама! Если бы не ты, она не познакомилась бы с Эдди. Какие они смешные, правда? Наша бабушка влюбилась, как подросток. А сама всю жизнь была такой мужененавистницей! Моего папу просто терпеть не могла.
- И моего, - сказала я. Помолчали. - Мам, а ты правда не хочешь больше ни с кем встречаться?
Мама протянула руку, намотала на палец прядь моих волос.
- Правда, Эм. Меня не интересуют другие мужчины. Даже если предо мною явятся Робби Уильямс и Дэвид Бэкхем и подерутся из-за того, кому пригласить меня в ресторан.
- Тебе нужно только, чтобы папа вернулся? - спросила я шепотом.
- Не знаю даже, хочу ли, чтобы папа вернулся, - ответила мама. - Но этого все равно не случится. Сколько раз ни загадывай желание!
Когда мама ушла, я еще долго шептала в подушку - загадывала желание. На руке у меня была Балерина, а тетрадку я прижимала к груди. Я никак не могла решить, показать свою сказку Дженне Уильямс или не показывать. Мысленно я подбирала, что надеть на субботнюю встречу. Лучше всего - то зеленое платье и колечко с изумрудом, ведь ее новая книжка называется "Изумрудные сестры". Новая джинсовая курточка выбивается из зеленой гаммы, но в магазине ее можно будет снять. Попрошу маму сделать мне прическу и вплести зеленую ленту.
Тут мне пришло в голову нечто еще получше. Не было сил ждать до утра. Я выскользнула из постели и прошлепала через лестничную площадку к маминой комнате. Мама сидела в постели и читала книгу под названием "Научись наслаждаться тем, что ты теперь одна".
- Эм? Что такое, солнышко?
- Мама, покрасишь мне волосы?
- Что-о? Ну нет, ты же сама знаешь! Во всяком случае, пока тебе не исполнится шестнадцать.
- Да мне не насовсем. Сделай мне изумрудно-зеленый оттенок на одну только субботу! Ой, пожалуйста, мамочка, пожалуйста, пожалуйста! Это будет так классно! Дженна Уильямс наверняка оценит!
- Сомневаюсь, что наша бабушка при всей своей новоявленной доброте согласится везти в Лондон ярко-зеленую внучку, - сказала мама.
В итоге она встала в субботу рано утром и выкрасила мне спреем одну прядку сбоку. Получилось та-ак классно!
Вита сразу потребовала себе такую же. И Максик за ней.
- Нет, это только для Эм. В конце концов, это ведь она у нас принцесса Эсмеральда, - сказала мама. - Так, прошу всех вас, ведите себя очень-очень хорошо и слушайтесь бабушку. Слышали меня? Не вздумай ей грубить, Эм. А ты не выпендривайся, Вита. И не устраивай, пожалуйста, истерик, Максик.
Мама поцеловала каждого из нас на прощание и ушла причесывать невесту со всеми ее подружками. Я насыпала Вите с Максиком кукурузных хлопьев, залила молоком, потом приготовила для бабушки чай с гренками, красиво разложила все на подносе, даже корочки обрезала и разделила гренки с джемом на аккуратные треугольнички. Они так и сверкали на фоне праздничного фарфора, синего с белым. Я срезала с хризантемы в горшке оранжевый цветок и пустила его плавать в стеклянной мисочке. Все это я очень осторожно отнесла в бабушкину комнату.
Бабушка еще спала. Без макияжа ее лицо казалось как-то мягче. Она чуть-чуть улыбалась во сне. Может быть, ей снился Эдди.
Проснувшись и увидев завтрак на подносе, бабушка нахмурила брови.
- Зачем это ты взяла мой сервиз с ивами, Эм? Еще разобьешь! И незачем обрывать цветы с комнатных растений, дуреха.
- Я просто хотела устроить тебе красивый завтрак, бабушка.
Бабушка села на кровати, пригладила рукой волосы. Ее лицо тоже разгладилось.
- Ах, Эм. Что ж, действительно, красиво. Даже жалко есть. Спасибо тебе, моя дорогая. - Тут она заморгала. - Эм, что у тебя с волосами?
Она совершенно не одобрила мою зеленую прядку, но этого уже нельзя было изменить.
Я сказала:
- Дженне Уильямс понравится.
- Значит, у Дженны Уильямс нет вкуса, - отрезала бабушка. - Просто преступление - портить краской такие чудесные волосы!
- Настоящее украшение! Так Эдди говорит, - объявила я, подпрыгивая на бабушкином матрасе.
- Осторожно, чай! Сиди спокойно, Эм!
- Не могу, я так волнуюсь! Я увижу Дженну Уильямс!
- Было бы из-за чего шум поднимать! Странный ты ребенок, Эм, - сказала бабушка. - Но все-таки приятно видеть тебя в таком хорошем настроении.
Перед выходом из дома мы немножко поспорили.
- Зачем ты тащишь с собой эти громадные сумищи? - спросила бабушка.
- В них все книги Дженны Уильямс. Я обещала Дженни, что получу для нее автографы. Ну, и мои книги Дженны Уильямс тоже.
Еще там лежала тетрадка со сказкой про Балерину, но я постеснялась сказать бабушке, что, может быть, покажу ее Дженне Уильямс. Я и саму Балерину с собой прихватила, но ее не нужно было укладывать в сумку - она сидела у меня на руке и помогала нести поклажу.
- Господи ты боже мой, не будешь же ты таскаться с такими тяжестями по всему Лондону! Пусть Дженни сама получает автографы на свои книжки.
- Она не может, бабушка, в том-то все и дело. Я обещала! Я не могу ее подвести, она моя подруга. А свои книжки мне тоже обязательно нужно подписать.
- Выбери одну свою книгу и одну из книг Дженни, этого будет больше чем достаточно. И ради Господа Бога, сними эту дурацкую игрушку, не поволочем же мы еще и ее в Лондон.
- Бабушка, Балерина - член семьи!
- Какая дребедень! Между прочим, это не твоя игрушка, а Виты.
С Витой я договорилась заранее, что возьму сегодня Балерину (в договоре фигурировали большой пакет конфет с шипучкой, мой серебристый лак для ногтей с блестками и моя фиолетовая гелевая ручка). Мне было позарез необходимо прикрыть колечко с изумрудом, иначе бабушка всполошилась бы, что я его потеряю. Кроме того, мне нужна была моральная поддержка Балерины, а то вдруг я онемею, когда буду разговаривать с Дженной Уильямс.
- Пусть Эм возьмет Балерину на время, мне не жалко, - сказала Вита сладким голоском милой маленькой девочки.
Бабушка погладила Виту и покачала головой, глядя на меня.
- Ну хорошо, Эм, если тебе так хочется выглядеть дурочкой с этим оленем на руке, ради бога. Но нельзя же в самом деле тащить с собой столько книг! Я их нести не буду - ты знаешь, у меня болят руки. Ты и сама заработаешь артрит, если станешь таскать такие грузы.
Я переменила тактику.
- Ладно, ладно, я оставлю сумки. Возьму только несколько книжек в школьном рюкзаке, его можно нести на спине.
Я кинулась в детскую и затолкала почти все книжки в свой рюкзак, еще и тетрадку про Балерину впихнула. Когда взвалила ранец на спину, чуть не ткнулась носом в пол, но я была уверена, что скоро приноровлюсь к весу. При бабушке я делала вид, будто рюкзак легкий, как перышко. К счастью, она не обратила внимания на то, как он раздулся.
До станции идти было десять минут. За это время мне стало дико жарко, я совсем выбилась из сил, а лямки рюкзака постоянно защемляли мои длинные волосы и чуть не выдирали их с корнем, если я наклоняла голову.
- Ты как, Эм? Не слишком тяжело? - спросила бабушка.
- Что ты, совсем не тяжело! - ответила я решительно.
В поезде я наконец-то с облегчением сбросила рюкзак и расправила ноющие плечи. Вита с Максиком стали меня передразнивать. Получился своеобразный сидячий танец: пошевелить левым плечом, правым плечом, левую руку вверх, правую руку вверх, ладони положить на макушку, помахать руками в воздухе и все сначала, пока не надоест.
Нам долго не надоедало. Сперва бабушка пыталась нас стыдить, говорила, что на нас все смотрят, но потом другие дети в вагоне стали за нами повторять, а там и их родители тоже присоединились. Бабушка подняла брови и вздохнула. Но она и сама разок проделала то же самое, когда поезд уже подъезжал к вокзалу Ватерлоо.
Бабушка сказала:
- Я заглянула на сайт Дженны Уильямс со своего рабочего компьютера. Она начнет подписывать автографы только в час дня, так что мы еще успеем погулять по городу.
Мы прошлись по набережной, посмотрели на большое колесо обозрения "Миллениум".
Вита стала клянчить:
- Ой, бабушка, можно нам прокатиться?
- Не думаю, заюшка. Тут такая большая очередь. Терпеть не могу очередей. Спина очень болит, когда долго стоишь на одном месте, и столько времени проходит зря, - сказала бабушка.
- Ой, бабулечка, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! - пристала к ней Вита.
Бабушка дрогнула.
- Ну…
Максик смотрел на них, как на сумасшедших.
- Нет! Не хочу, там высоко, страшно!
- Я думала, ты любишь спиральный спуск, - сказала бабушка. - Там тоже высоко и страшно.
- Там можно сесть к кому-нибудь на коленки.
Я сказала:
- Знаешь, Максик, давай постелем мою куртку на пол в кабинке, ты сядешь ко мне на коленки, и будет совсем не страшно.
Мы его уговорили и встали в очередь за билетами, а потом в другую очередь - к колесу.
- Ох, спинушка моя! - вздыхала бабушка. - Максик, может, и сядет, а вот я, наверное, лягу! Все-таки зря мы связались с этим колесом обозрения.
Может, она была и права. Мне вспомнилась книжка Дженны Уильямс "Флора Роза". Там маленький Ленни ужасно испугался, когда они катались на колесе "Миллениум". Мне тоже стало как-то не по себе. Колесо ужасно высокое. А вдруг оно застрянет, когда мы будем на самом верху, и сиди тогда в кабинке невесть сколько времени!
- Не хочу! - поскуливал Максик. - Страшно!
- Да нет, не страшно, - соврала я.
Хотела взять его на руки, но мне было не осилить сразу и Максика, и рюкзак с книжками.
Пришлось бабушке взять Максика, хоть она и вздыхала, когда он стал пинать ее светло-розовую юбку грязными ботинками.
- Не болтай ногами, Максик! И прекрати ныть, это действует мне на нервы.
Максик перестал ныть и заревел в голос.
- Господи ты боже мой! - сказала бабушка. - Слушайте, мы приехали сюда развлекаться, а вы себя ведете так, будто я вас мучаю. Может быть, пойдем дальше, Эм?
- Нет, нет, пожалуйста, покатаемся, я хочу покататься, так нечестно! - завопила Вита и тоже разревелась.
- Господи, перестаньте сейчас же, не то я вас возьму и стукну лбами друг об дружку! И зачем я только согласилась с вами ехать? - Бабушка со злостью посмотрела на меня.
- Потому что ты самая-самая добрая, хорошая бабушка, и я тебе ужасно благодарна! - Я не поскупилась на лесть.
- Да, я добрая и хорошая, только очень глупая, - сказала бабушка, держа за руки Виту и Максика, которые старались переорать друг друга.
Бабушка дернула их за руки. Они завыли еще громче. На нас начали оборачиваться.
- Прекратите! Прекратите немедленно, вы меня позорите! Если вы сейчас же не прекратите, мы пойдем домой, и никаких прогулок!
Я перепугалась:
- Все нормально, бабушка. Я побуду с Максиком, а вы с Витой прокатитесь на колесе.
Бабушка задумалась:
- Но тогда ты не сможешь прокатиться, Эм, а ведь ты единственная ведешь себя разумно. Тебе не будет обидно?
Мне ни капельки не было обидно, но я решила этого не показывать.
- Может быть, как-нибудь в другой раз покатаюсь, - сказала я, напустив на себя скорбный вид.
- Ты хорошая девочка, Эм. Вот! - Бабушка порылась в сумке и сунула мне в руку пятифунтовую банкноту. - Купите себе по мороженому, пока будете ждать нас с Витой.